Сыграй для меня любовь.

Темная ночь английской столицы вмещает в себя множество тайн: проказы и бары, алкоголь и сплетни, похоть и любовь, - все это не дает особо неусидчивым отдохнуть даже ночью. Даже ночью нити судьбы обычных, и не очень, людей переплетаются между собой, разрываются и сходятся вновь. «Как и везде», - подумают многие. Но вот незадача! только в этом городе весь этот хаос будет украшен присыпкой под названием «аристократия и безмерное уныние в погоде». И только в этом городе даже самое черствое, холодное и по сути своей каменное сердце начнёт биться сильнее и громче, в такт дождю, что сделает сладость пребывания в столице еще ярче. Этими своими качествами Лондон и привлекал Себастьяна Морана, весьма молодого полковника, который всегда был не прочь сначала ввязаться в сомнительную историю, которую впоследствии рассказывал только самым близким, и то без подробностей, а потом пропустить стакан-другой в новомодном баре. Надо признать, мужчина никогда не упускал возможности выпить. Чаще всего для этого даже не требовалось повода или хорошей компании, потому что «ну а чем он сам себе не хорошая компания и не повод для праздника»? Впрочем, кому надо, те его найдут. Такой был у него принцип. Так и этот долгожданный вечер пятницы Моран проводил за барной стойкой со стаканом шотландского виски, каждый глоток которого все больше и больше погружал его сознание в некий туман. Торопясь закончить рабочий день и скрыться с глаз своих коллег, он даже не посмотрел на название заведения, в которое свернул. Когда он тут очутился, вокруг царила атмосфера разгула. Молодые люди танцевали, не стесняясь своих движений и не боясь новых знакомств, а люди в возрасте, в большинстве своем, мило беседовали, иногда смеялись и наблюдали за всеобщим весельем. Сам бар представлял собой приличных размеров подпольное помещение с достаточно богатым набором алкоголя и весьма симпатичным набором официанток. Но к разочарованию самого Себастьяна, в этот вечер ни танцы, ни беседы, ни милые девушки не пробуждали в нем никаких чувств. Его голова, перегруженная огромным количеством мыслей, начинала болеть от напряжения и шума. —Прошу прощения, я могу к вам присоединиться? - промурлыкал ему кто-то на ухо очень тихим и нежным шепотом, от чего по шее пробежали мурашки. Мужчина развернул голову в пол-оборота и увидел перед собой милейшую особу, которая стояла перед ним, скромно улыбаясь. Ее русые волосы были собраны в аккуратный пучок, который сверху украшали заколки в виде маленьких белых цветков. Если не знать, что то были украшения, казалось, что кто-то совершенно случайно просыпал столь чудесный букет на ее голову. Ее платье светло-розового цвета было украшено различными рюшечками и бантиками, что добавляло ее образу немного детской наивности. Моран смерил ее оценивающим взглядом, что, как он заметил, немного смутило девушку. Чем-то она напоминала ему ангела. —Как пожелаете, - слегка небрежно ответил он и, улыбнувшись, отодвинул пустующий барный стул рядом с собой, чтобы его новая знакомая смогла сесть рядом. —Меня зовут Агата, а вас? - она склонила голову вбок и захлопала глазами. Было видно, что она прикладывала немало усилий, чтобы понравиться мужчине. Себастьян допил свой виски и отодвинул стакан в сторону. Он поднял на нее глаза и аналогично склонил голову вбок, как бы передразнивая ее. —Себастьян, Себастьян Моран, - все тем же безучастным тоном ответил он и заказал у бармена двойную порцию уже выпитого напитка. —Знаете, я не первый раз вас здесь наблюдаю, и обычно вы более расположены к разговору.. Вас что-то беспокоит? Или, быть может, дело во мне? - обеспокоенным голосом поинтересовалась Агата и, как по сигналу, вскинула бровки, что заставило Морана отвести взгляд. Подобная манера поведения, чем-то напоминающая детскую, начинала его нервировать. «Знала бы ты, милочка, кто в моем вкусе, ты бы не стала строить из себя паиньку…» - подумал он про себя, поджав губы. —Единственное, что меня тревожит, - так это ваша манера вскидывать брови и хлопать глазками после каждого слова, - пробубнил полковник себе под нос уже раздраженным тоном. —Что вы имеете в виду? - Агата нахмурилась и надула губки. Себастьян горько усмехнулся и отпил виски со льдом. Как бы эта милая дама не пыталась ему понравиться, сегодня он был не в том настроении. Он был влюблен, а это многое меняло. Столь трепетное, казалось бы, чувство вот уже полгода как безжалостно и жестоко убивало в нем все желание веселиться и придаваться утехам с различными барышнями, как эта Агата, которые каждым своим словом и движением пытались набить себе цену повыше. Вся его жизнь будто бы разделилась на до и после. Раньше он был беспечным и юным сорванцом в душе и в действиях, не касающихся его работы. Он смеялся, пил, курил сигары и танцевал с различными дамами, как это делали сейчас многие молодые люди за его спиной, даже не задумываясь о последствиях. Он был весел и любим всеми вокруг, и это ему нравилось. Сейчас же, наблюдая за всеми попытками девушки-ангела вызвать в нем положительные чувства, он чувствовал лишь необъятную тоску, которая колючей проволокой стягивала его сердце. —А знаете что, я пыталась вам понравиться, но вам, видимо, это неинтересно, как и все мои речи до этого, - неожиданно резким тоном воскликнула Агата и соскочила со стула. Ее личико выражало крайнюю неприязнь. - Счастливо оставаться, - процедила она сквозь зубы и, подняв голову повыше, удалилась, сопровождаемая цоканьем собственных туфель. Моран провожал ее взглядом, когда услышал за своей спиной смеющийся голос: —Полковник, ну ты и кретин, это что ж такого надо было сказать леди, чтобы та с таким драматизмом тебя оставила! Себастьян замер как вкопанный. Громкий смех Бонда в один момент заполнил все его мысли. Его сердце на секунду, как ему показалось, перестало биться, а мир вокруг остановился. —Ирэн? Как ты меня наш.. - туманно начал было он, как его бесцеремонно перебили. —Джеймс, мое имя Джеймс, - с ноткой разочарования поправил его блондин. - Запомни уже, а иначе, богом клянусь, мне снова придется впечатать тебя в стену, - он улыбнулся, прикусив губу, и приблизился к лицу мужчины, - загнать тебя в угол и вдолбить в твою милую голову, что тебе так или иначе придется признать во мне мужчину. —Ну так попробуй, - с вызовом ответил Моран, переводя взгляд на ее пухлые губы, которые были в опасной близости от его лица. Сколько бы Адлер не противилась, женственности ей было не отнимать. Даже костюм тройка, короткая стрижка и новое имя, Джеймс Бонд, ни капли не убавили ее очарования. Грация и элегантность во всех ее действиях чем-то напоминали кошачью, и это завораживало. Завораживало всех вокруг, а полковника в особенности. Временами он просто не мог отвести от нее глаз. Ее милое лицо, ее блондинистые волосы, ее худые руки и стройное телосложение будоражили в нем каждую клетку его тела, из-за чего в присутствии Ирэн он чуть ли не загорался красным пламенем от возбуждения. Но «подобные чувства» ему не раз дарили и другие дамы. В этой же чертовке было нечто, вызывающее в нем такой трепет и такую нежность, что он перестал себя узнавать. Мужчина поднял свой взгляд на голубые глаза Бонда, светящиеся хитрым блеском. Именно эти глаза не давали ему спокойно спать уже какие сутки. Они стали для него всем: самым ясным небом над головой и самым глубоким океаном, который только может быть. В этих омутах было все, что он так желал видеть в своей жизни: лукавость, юность и любовь. Она не была ангелом, не была милой овечкой и уж точно не являлась светской дамой, соблюдающей все правила этикета, но его она манила к себе беспощадно. Она отличалась от всех тех женщин, с которыми он когда-либо имел дело. Даже обычные вещи на ней смотрелись иначе. Все эти рюши, оборки и пышные юбки, которые так любили дамы, и так не любил он, на ней смотрелись иначе. Даже во всевозможных бантиках и цветочках выглядела она гордо и властно, а это просто плавило его рассудок. А ее голос.. звук ее голоса завораживал его настолько, что ни одна оперная певица не смогла бы красотой своего пения сравниться со звонким смехом этой ужасно гордой дамы, которая даже в этот момент, казалось, играла с его сердцем. —А ты забавный, - усмехнувшись, прервал долгую паузу блондин и заказал себе бокал вина. - Оставим наши пререкания, я между прочим здесь по делу. Джеймс положил ногу на ногу и повернулся на барном стуле в сторону своего нынешнего «собутыльника». Парень немного замялся и провел своим заинтересованным взглядом по всему телу озадаченного полковника: по его сильным рукам, маскулинность которых скрывала лишь темно серая рубашка, по его широкой шее, по его острым скулам, которые напоминали ему острие ножа, - после чего отпил из только что принесенного бокала и, издав звук наслаждения хорошим алкоголем, придвинулся к последнему: —Почему сегодня так быстро ушел с работы? Мне потребовалось много усилий, чтобы тебя найти. —И зачем ты меня искала? - прищурив глаза, поинтересовался брюнет все тем же пьянеющим голосом. —Волновался, - спустя некоторую паузу на выдохе отвечал Бонд. Ему явно стоило не меньших усилий не поправить Себастьяна насчет своего пола. - Волновался, что в свой день рождения ты, милый, будешь один.. Я даже собирался было уйти, когда увидел ту.. леди рядом с тобой, но, как вижу сейчас, не зря я остался. Мужчина посмотрел на него с явным удивлением. Сегодня ведь и правда его день рождения, а он и забыл об этом.. Во всей этой суматохе на работе и в голове он напрочь забыл о своем, пожалуй, любимом празднике! Он закрыл глаза и помотал головой, погружаясь в мысли. Провести свой праздник в ее компании, что может быть лучше? Его сердце забилось чаще, а уголки губ невольно поднялись наверх. —Эй, полковник, ты так и будешь игнорировать мое присутствие?! - возмутился Джеймс и слегка пнул его ногой, как бы возвращая в реальность. —Прости, просто задумался, - Моран открыл глаза и только теперь в полной мере прочувствовал, сколько он выпил. Перед глазами все начинало плыть, а голова все еще болела. Он перевел взгляд на свою пассию, что-то внутри него в очередной раз сделало кувырок. И все же женственность в ней ничто не скроет.. —Похоже.. ты неплохо так перебрал! Видимо, - подытожил Бонд, отворачиваясь в сторону, чтобы попросить у бармена счет. Но не успел он сказать и слова, как сильная рука притянула его обратно резким движением, из-за чего он чуть было не слетел со стула. Блондин четко ощущал на своих губах теплое прерывающееся дыхание, его нос касался кончика носа Себастьяна. Он боялся даже пошевелиться. Все вокруг замерло, а музыка будто бы перестала играть, был слышен лишь стук сердца, рвущегося наружу. —Влюбись в меня, - шепотом проговорил мужчина, мягко переплетая их пальцы, - влюбись в меня, а? —Что? - недоуменно спросил Джеймс тем же тихим, сладким шепотом, после чего почувствовал, как их лбы соприкоснулись. Запах перегара, такой отвратный всегда, сейчас пьянил его, заставлял щеки покрыться румянцем. Хотя, может быть, причиной тому был брюнет, нависший над ним. Они были настолько близко друг к другу, что их жаркое дыхание сливалось в одно, обжигая все вокруг. Они смотрели друг другу в глаза и видели в них отражение самих себя, раскрасневшихся, смущенных и до жути нежных в своих мыслях и чувствах. —Влюбись в меня, и мне будет плевать кто ты, женщина или мужчина, - он закрыл глаза и, слабо мотая головой, прижал его руку к своей груди, - потому что я люблю тебя и буду любить тебя, только тебя, всегда, - его слова путались между собой, но это нисколько не смущало его единственного слушателя. - Даже через 20, 30 и 40 лет, я уверен, я просто не смогу тебя забыть.. Моран приблизился еще больше, не отдавая себе отчет в том, что он делает. Их могут увидеть или уже увидели, но ему было плевать. Плевать. Пускай смотрят и молча внимают этот спектакль, который они, молодой полковник и прекрасная актриса, развели в этом самом баре на глазах у всех, пьянеющие от алкоголя в крови и от близости друг друга. Пускай все эти веселые люди, не знающие и капли истины, осуждают, показывают пальцем и закрывают глаза детям, смотря на двух мужчин, готовых утонуть в омутах друг друга. Ему все равно, он готов предстать перед всей этой толпой с веревкой на шее и шатающейся табуреткой под ногами, если это позволит быть ему с тем, с кем он хочет, здесь и сейчас. —Я ведь знаю, что ты великолепная актриса, - улыбнулся он, - поэтому, пожалуйста, даже если ничего не чувствуешь, сыграй для меня любовь. Бонд лишь лишь прикусил губу, расплываясь в ответ в улыбке тихой радости: —И все-таки, Моран, ты тот еще кретин, - прошептал Джеймс и с нежностью, легко коснулся губ взволнованного Себастьяна, - нельзя ведь на свой день рождения просить то, что и без этого является правдой.