помнишь, про желание?

из общественного туалета доносятся тихие всхлипы, но достаточно слышимые, чтобы Абер постучала. а за дверью становится резко-тихо, будто кто-то зажал рот рукой, или ей просто показалось. — эй, всё хорошо? — синеволосая девочка вновь стучит, когда всё же слышит шмыгание. — тебе-то какое дело? — голос мальчика, да. кажется, даже очень знакомый. — ох, а я тебя узнала, — она вздохнула, когда опирается спиной о дверцу. — Ровоам Кэлхун, 9-й «Б». мы с тобой пересекаемся, когда пишем олимпиады. ты меня постоянно обходишь, молодец. сердце этого мальчика, кажется, упало в пятки. наверное, он переживает, что сейчас его вновь загнобят, и возможно, опозорят ещё сильнее. видите-ли, его избили! ещё ж мальчик, и хнычет! какой позор. — наверное, — дверца открывается, и черныш вновь усаживается на пол, прижимая к себе колени и всё ещё всхлипывая, пока голубоглазая ловит баланс, чтобы не упасть. у бедняги на щеке — свежий, неглубокий но кровоточащий порез. одно из стёклышек из-под очков — покрылось трещиной, довольно видимой. на тыльной стороне ладони — пара ожогов. кажется, от сигарет. да, бычки красуются на подоконнике. дети порой бывают жестоки, так? — господи… она охает, закрывает ладошками рот и ужасается, когда понимает, что у него может быть достаточно большое количество синяков на закрытых участках тела. — нет. — что нет? — Райя аккуратно приближается к нему, садится на коленки и протягивает руки, будто к зашуганному дворняге-котёнку, которого только что избили ужасные подростки. так боится напугать его! — не смей мне помогать, — и Ровоам чуть отползает, отворачивая голову. — я… справлюсь сам. — Кэлхун, ну, я обещаю, что об этом никто не узнает. пожалуйста, позволь мне помочь тебе, а с меня желание, хорошо? он цокает, поднимается и непонимающе смотрит на собеседницу, которая все еще сидит на коленках. — встань, не позорься. и синеволосая тоже встает, вздыхает и аккуратно протягивает руку к подбородку, поворачивая к себе раненную щеку. пара секунд, нежная, но холодная рука касается руки, и глубокие глазки ученицы с параллели пробегают по ожогам. — если я принесу аптечку, ты не убежишь? — куда ж я денусь… — ну, кто знает… тогда будь здесь! и она быстрым шагом, кажется, направляется к классу, пока Кэлхун смущённо стоит в небольшом коридорчике, касаясь «живой» рукой подбородка. её пальцы были такими нежными и аккуратными… конечно, бедняга приходит в себя, когда вновь слышит торопливые шаги. Райя действительно очень быстро вернулась. — так… точно! — Абер прижимает мальчишку в угол, когда произносит резкое… — снимай рубашку. чего-чего? Ровоам недовольно смотрит в глубокие глазки, а она сначала не поняла, чего он бездействует. секунда, две, и Райя сдерживает смех, улыбаясь лишь краешками губ. — мне надо обработать раны на теле, если они у тебя вообще есть. в конце-концов, я обещала, помнишь? — помню, — и его ладошки аккуратно и очень медленно расстегивают пуговицы, пока он старается не раскраснеться и наконец снять белую одёжку. — но не думаю, что тебе понравится вид, конечно, не самый лучший. на плече, красуется шрам от ожога. похоже, от утюжка для волос. у грудной клетки — аккуратно вырисованное шрамами — непонятное слово. скорее, это похоже на какие-то символические знаки. Райя меняется в лице, но не спрашивает. молчит, лишь оглядывая бока. только пара маленьких синяков, хорошо, это радует. — одевайся обратно, всё более-менее в порядке. удивительно, обычно бьют по корпусу, там меньше всего видно побои… — извините, когда можно будет уйти? — риторический, шутливый вопрос. ну вот, что за дела, Ровоам? — когда я скажу. даже нет, когда прикажу. Райя обрабатывает ватку перекисью, тянет руки к лицу и нежно проводит по щеке. — больно! — Кэлхун выдёргивает щёчку из смуглых рук, прошипев что-то непонятное. — ну потерпи, Ровоась, — Райя понимающе закусывает губу. мгновения, и на щеке появляется пластырь! она аккуратно гладит по раненному месту, оставляя чмок. Ровоам почти отшатнулся. ну как так можно! — э-эй-, — черныш закрывает белый пластырь ладонью, и девочка вспоминает про ожоги на руке. — так, погоди, молчи, — синеволосая перебивает измученного-современными-детьми мальчишку, всматриваясь в аптечку и вытаскивая тюбик. кажется, крем от ожогов… да, гель с витаминов Е, ну надо же, что в школьных аптечках хранится! а обычного ибупрофена нет. Абер аккуратными движениями пальчиков гладит по ожогам. останутся шрамы… — ты, надеюсь, ударил в ответ? — нет. — … громкий и измученный вздох. девочка заканчивает с его рукой и моет руки, с презрением уставившись на Кэлхуна. — почему? — он выше. — и что? — Райя выгибает бровь, фыркая. и подходит к нему, касаясь второй щёчки. — а если я попрошу? в следующий раз, ты дашь ему сдачи? — ну вот, и как мне отказать тебе… — он закрывает глаза, прильнув к тёплой ладони. — я постараюсь. — только не избивай его до состояния полу-смерти, я тебя прошу, — и в ту же секунду они начинают смеяться. … шатен вновь толкает младшего к стене, пока из губы течёт кровь. разбил… — твою мать, если у меня тематическая оценка выйдет в тройку, то я тебя-… — то ты меня что? — черныш перебивает хулиганчика, большим пальцем стираяя кровь с губы. боковым зрением замечает синеволосую, которая уже заприметила мальчишек. ух, если она подойдет, то не поздоровиться обоим… особенно Теннанту. Кэлхун вспоминает вчерашнюю просьбу синеволосой. как знал, нужно было отказываться! — я заставлю тебя вновь вымывать класс, когда наступит мой черёд дежурить. как раз... завтра! — извини, но на завтра у меня другие планы, — и Ровоам с приличной силой прошёлся кулаком по его челюсти. — твою мать, Ровоам, я же несерьёзно тогда! — Абер хватает его за ворот, вытаскивает из перепалки и осматривает разбитую губу. — Теннант, ты в край ох- — Райя успевает замолчать, когда видит учителя. шатена немым жестом подзывают к себе, а девочке указывают помочь с ранненой губой черныша. — помнишь, про желание? — и зеленоглазый улыбается. конечно помнит! — у меня, кажется, рана на щеке открылась. — я тебя убью…