Зимняя туча

      Теперь каждый день Вирт с нетерпением ждал встречи с крутышкой Джейсоном Фандерберкерном. Честно говоря изначально, он сильно удивился тому, что Фандерберкер имеет с ним общие интересы. Говорить с ним о поэзии доставляло Вирту огромное удовольствие. Хоть от Джея временами были и проблемы, взять хотя бы его визит на прошлой неделе, когда он твердо решил, что Вирта необходимо поставить на ноги.       — Ну же, Вирт, — Говорил Джей, — если ты так и будешь валяться сложа руки, то никогда отсюда не выйдешь. В конце концов у тебя все ноги на месте!       Он крепко держал Вирта за предплечье и пытался поставить его на ноги, в прямом и переносном смысле.       Поэт как мог сопротивлялся, но он никогда не славился крепким телосложением, так что после нескольких безуспешных попыток его все же подняли в вертикальное положение.       В один миг мир вокруг завертелся, ноги подкосились и начала накатывать паника. Всё его тело покрылось испариной. Он не был готов к этому, не был готов преодолеть себя и начать снова ходить. Если же он упадёт, то где тогда взять силы, чтобы вновь подняться?       Тело вирта накренилось и начало заваливаться вперёд, его тут же поймали мальчишеские, но всё же крепкие руки. Инвалида крепко прижали к груди и начали успокаивающе поглаживать по спине. Не стерпев всей этой эмоциональной нагрузки, парень позорно разревелся. Он судорожно сжимал больничную рубашку Джея в ледяных пальцах.       — Тише, — прошептал Фандерберкер не переставая успокаивающе гладить поэта по спине, — ничего страшного, я тебе помогу подняться, если упадёшь.       После этих слов Вирт затих. Неужели Джейсон умеет читать мысли?       Джейсон не соврал, он всегда помогал встать. Вирту было крайне неловко и стыдно заново учиться ходить, ему казалось, что он выглядит нелепо в своих попытках, а в зеркале он видел лишь жалкое, уродливое и никому не нужное существо. Но в маленьком лучике надежды все-таки слышалось: «если я никому не нужен, то почему же Джейсон возвращается каждый день?»       С тех пор они стали чуть ближе, хоть Вирту, да и Джейсону, по началу было крайне стыдно за случившееся.       Кто бы мог подумать, что Вирт будет сидеть у себя на больничной койке и следить за часами не отводя взгляд от минутной стрелки в ожиданиях главного крутыша школы. Парень должен был зайти сегодня к нему ровно в одиннадцать утра, как раз после завтрака и планового осмотра. Только вот он опаздывал уже на восемь минут. Обычно этого не происходило и Фандерберкер радовался встрече с меланхоликом так же, как и сам Вирт, по о крайней мере ему так казалось.       Неожиданно дверь отворилась и в проходе показалась черноглазая голова. От неожиданности бывший колпаконосетс вздрогнул, не сразу заметив в его руках ветки сирени.       — Ой, ты меня напугал! — Он прищурился разглядывая скромный букет, — откуда ты взял эти цветы? Сейчас ведь середина декабря.       Джей залился алой краской.       — П-прости, — как обычно гундося проговорил тот, — я вовсе не хотел.       Он помялся на Пороге, но потом всё же вошёл. Он как обычно присел на кровать возле Вирта, и начал теребить лепестки сирени еле-еле двигающимися пальцами, скованными гипсом.       — Я нашел их в вазе у Мии. Помнишь, моя соседка по палате? Кто-то принёс их ей, когда её навещали в последний раз.       — Ты хочешь сказать, что ты их украл? — Вирт неодобрительно посмотрел на… друга?       — Не смотри на меня так! Она всё равно им была не рада.       Поэт вопросительно поднял бровь.       — Ей подарил их её бывший, — объяснил Фандерберкер.       Вирт обречённо вздохнул. Иногда его логика просто поражала.       Нахмурившись Джейсон встал с постели.       — Вообще, я хотел тебе сказать, что… — он малость замялся, — что ко мне сегодня придёт Сара, так что мне пора, — он быстрым шагом направился к выходу. — До встречи!       Дверь захлопнулась, оставив Вирта со странным чувством опустошенности, после упоминания Сары. С чего бы это? За последние дни он даже не вспоминал о Саре, почему же ему тогда так плохо? Он перевел взгляд на то место, где секунду назад сидел Фандерберкер, и наткнулся на бутоны сирени забытый чёрноглазым. Протянув руку и осторожно подняв букет, в его голову пришла ужасная мысль: что если это для Сары? Кулаки тут же сжались, за счёт чего он нащупал что-то посторонние в цветах. Это был листок сложенный в два раза. Снаружи не было написано имя адресата, зато внутри виднелся длинный текст.       Лицо вирта съёжилось, читать чужие записки это низко, но нездоровый интерес пожирал его изнутри. Ему очень хотелось знать, что же такого Джейсон написал ненавистной ему мулатке.       Последний раз посомневавшись, он развернул лист бумаги и принялся за чтение ровного, как и всегда, почерк. «Сирень зацвела У всех на виду, Сирень умерла Я с ней уйду. Ты мои сны, Ты моя душа, Пусть завянут все цветы, Но не ты любовь моя. Ты не просто мой друг, Не просто мой враг. Ты дороже всех вокруг, Топор упал в овраг. И если моя любовь Сиренью зацветёт, Мы встретимся вновь, Любви нашей полёт. Джейсон»       От злости защипало в глазах. Как же хотелось, чтобы эти слова были написаны только для него, для Вирта. Скомкав стих, он, что есть силы, выбросил его в окно прямо с кустарником. Первоначальная идея вернуть забытое, тоже вылетела в окно. Поделом будет этим мерзким голубкам. Зачем он вообще принёс это всё к нему? Чтобы поиздеваться?       Слёзы уже вовсю лились из глаз. Он зарылся в одеяло и захныкал, чего не происходило уже давно. Он не пойдёт на обед. У него нет никакого жилания видеть Джейсона.