Жизнь среди порока

      Прошло уже столько лет, а она, кажется, не менялась. Никогда не знала такого понятия, как верность одному человеку, что было довольно частой темой для обсуждения среди её товарищей, на мнение которых она искренне плевать хотела. Она ведь всегда права.       Хоть и после смерти мужа она и вовсе на время позабыла о таком понятии, как «отношения», однако причиной этого послужил далеко не траур, а банальная незаинтересованность. Да и в целом Селина не собиралась ложиться под кого-то исключительно ради удовольствия без какой бы то ни было выгоды для неё. И горе тем, кто на это всё же соглашался, ибо помимо мимолетного удовольствия они в большинстве своём никакой выгоды для себя и не получали.       Да от Селины в принципе можно только ментальные проблемы получить.       Не меньше секса она любила и спонтанный флирт. Который даже не всегда заканчивался плотскими утехами, правда, но её это не особо-то и расстраивало, если учесть то, что она не всегда этого и добивалась. Вот и с Диего был тот самый случай, который по итогу вышел из-под контроля, что она буквально месяц спустя вновь наведалась без приглашения — которое ей и не нужно было, — в его кабинет с тестом на беременность, показывающим две полоски, и словами: «Это ты сделал». Тогда как мужчина, кажется, даже не сообразил поначалу, что вообще произошло, посему лишь безмолвно давил на Селину тяжелым взглядом, перед этим посмотрев на тест минуту-вторую. Хоть и когда осознание к нему через боль и усилия всё же пришло, он лишь сухо произнес:       — Поздравляю. И какие планы действий у тебя в итоге?       — Рожу, скорее всего, че ещё делать? — она лишь пожимает плечами, сложив руки на животе и тут же продолжив. — Нет, аборт тоже можно было бы, хотя… Грех же, да и может и воплощение родиться.       — Ну раз тебе он изначально не сдался, может и рожать не будешь? — Диего приподнимает бровь, подпирая щеку кулаком. Все же, ребенка от Селины он хотел иметь в последнюю очередь, да и ему будет банально жаль его, раз у него такая мать, как Селина… Да и сам кубинец не лучше, на самом-то деле, но он хотя бы это осознаёт. И на том спасибо, как говорится.       В то время как Селина лишь тяжело вздыхает, там и закатывая глаза.       — Как будто мне в первый раз… У меня год-два побудет, да и всё. Не вижу особой проблемы.       — Тебе лишь бы жизнь испортить, даже собственным детям, — мужчина вновь фыркает, недвусмысленно намекая. Все-таки и его желчь довольно токсичная, особенно по отношению к Селине.       «Ну начинается…» — польку всегда раздражало, когда Диего поднимал вопрос об её отношениях с детьми, что на самом деле были, мягко говоря, не лучшими.        — Потому что такую мать иметь… — он не заканчивает фразу и лишь вздыхает. В голове не укладывается, что она собралась от него рожать. Всё же, никакой политической выгоды ей это даже не принесёт.       — Нормальная я мать, — даже как-то резко произносит Селина, слегка повысив голос. — Не знаю, что тебе не нравится. Я не виновата, что они выросли такими неблагодарными, если даже их воспитанием занимался в первую очередь Мартин, — который, наверное, уже раз десять в гробу успел перевернуться из-за выходок бывшей супруги, что, впрочем, даже не удивительно.       Но, возвращаясь к Диего, нельзя не отметить, что он был готов из раза в раз оспаривать слова Селины, ибо, что не говори, а от нормальных матерей дети не отказываются. Конечно, он тоже был не идеальным отцом, но дети с ним всё равно очень даже неплохо общались и общаются и по сей день. Чего же нельзя сказать о детях Селины: близнецы отказались от неё ещё в пятнадцать лет, там и вовсе минимизировав общение, хоть и это не помешало польке насильно женить одного из них буквально несколько месяцев назад. Дочь также не желала с ней особо контактировать и по мере возможности старалась увильнуть от разговора или отделывалась обобщенными ответами, не желая просвящать мать в подробности их с Мэттью личной жизни. Они не общались с Селиной сами, и не давали своим детям. Мудрое решение. Никто не хотел потом быть ненавидимым собственными детьми после промывки мозгов от Селины. Да и тем самым они буквально уберегали их души от такого же разложения, какое когда-то произошло у самой польки ещё в детстве по вине её родителей. Нарциссизм — то, что передавалось в их роду из поколения в поколение, неизменно отравляя каждую клетку тела и души, заполняя токсичным ядом, заставляющим невольно разлагаться и в жалких попытках выжить делясь этим ядом с другими, также отравляя их жизни.       Как жаль, что сама Селина очень часто даже не осознаёт, что что-то не так. Также часто, как и намеренно издевается. Особенно над собственными детьми. Впрочем, не зря Диего говорил, что Селине лишь бы испортить жизнь даже собственным детям. Он даже не знал всех подробностей, но и без того понимал, на сколько всё плохо. И сейчас Селина готова буквально угробить их ещё не родившегося ребёнка, который с наибольшей вероятностью уже в утробе морально разлагаться начнёт. Зачем нужен аборт, если он и сам сможет захлебнуться в токсичном яде собственной матери?       Впрочем, афишировать свою беременность Селина не собиралась. По крайней мере, пока не станет заметен живот. Хоть и близкий — если его таковым в случае польки вообще можно было назвать, — круг людей в лице её детей всё же об этом был осведомлен чуть ли не с самого начала.

***

      — В смысле ты беременна от Диего? — близнецы даже произносят это вместе, тогда как пары удивленных зеленых глаз были обращены на мать. Меньше всего они задумывались о том, что она собрала их для того, чтобы сообщить такую новость.       — Когда вы успели вообще? — после уже промолвила Лора.       — Полтора месяца назад. Я просто приехала к нему с визитом впервые за столько лет, а он… он меня изнасиловал, — Селина произносит это даже с некой драматизацией в голосе, там и уведя взгляд куда-то в сторону и тяжело вздохнув.       — Охотно верится, — сухо бросает Габриэль, отлично знавший, что Диего не будет брать силой. По крайней мере, не по пьяне уж точно. — Но слабо верится, что он был рад тебя видеть.       — Ну, может быть. Но мог и не насиловать хоть. Его никто не заставлял ко мне лезть.       — Угу, допустим… И какие планы у тебя?       — Рожать буду, конечно. Выбора у меня там особого и нет.       Повисло напряженное безмолвие. Август и Лора беспокойно переглянулись, Габриэль же продолжал смотреть на мать с тенью презрения. Ничего нового.       — Слушай… — неожиданно голос подает Август. — Может, кто-то из нас заберет его, когда он подрастет? Тебе же легче будет, — на самом деле, юноша попросту не желал, чтобы Селина растила их сводного брата или сестру, отлично зная, какие могут быть последствия этого. Им троим крупно повезло, что они по большей части росли с отцом и не настолько сильно страдали от гнета матери. Сейчас же всё может быть иначе, и Селина банально воспитает ребенка под себя, что уже не сулит ничего хорошего.       — Мы с Диего итак уже решили отдать его вам с Карлой.       — Правда? — немец вскидывает брови. — Удивительно.       — Не переживай, я тебя не полюбила, чтобы по собственному желанию ещё ребенка отдавать. Просто, малой может быть похожим и на Диего, что будет даже вполне себе естественно, а вы больше всего на нас похожи, и поэтому лучше всего просто вам его и отдать.       — А, мило. Ну, в любом случае, я не против, — а сам он уже невольно задумался, как скажет Карле о том, что им придется воспитывать их сводного брата или сестру… Да его нутро буквально переворачивалось от одной этой мысли, а мозг попросту отказывался воспринимать такую реальность, будто бы огораживая себя невидимым барьером от этого мира, лишь бы даже не пытаться переварить подобное.       Впрочем, эти чувства сейчас с ним разделяли и брат с сестрой, ибо… как им вообще принять тот факт, что у них мало того, что будет сводный родственник, так его ещё и сбагрят им, лишь бы у него было нормальное детство? А уже в дальнейшем ему придется и объяснить настоящее положение дел. Тем не менее, их троих не мог не радовать тот факт, что Селина спокойно согласилась отдать ребенка. Хотя… они могли лишь догадываться, каких усилий стоило Диего заставить её пойти на этот шаг.       Нельзя также не отметить, что реакция других воплощений была крайне… неоднозначной. Хоть и это можно скорее связать с тем, что в этом был замешан и Диего, который связи с Селиной хоть и не отрицал, но сам всё ещё не мог принять тот факт, что это действительно его ребенок, также как и то, что она будет от него рожать. И пока подавляющее большинство просто недоумевало, для Азриэля такая новость стала лишь поводом для едких шуток, которые он с таким удовольствием отпускал в адрес и Кубы, и Польши.       -… Слушай, раз под Диего ты спокойно легла, то может и мне услугу окажешь? — надо же было им в коридоре после очередного заседания встретиться. Еврей слегка приобнял её за плечо, тем самым лишь заставив Селину поежиться и отпихнуть его от себя.       — Отбросам услуги не оказываю, — грубо бросила она, там и ускорив шаг, лишь бы отвязаться от него. В спину ей бросили лишь ехидный смешок, но, благо, в этот раз он даже не начал издеваться.       Селина просто не видела этот взгляд, полный похоти и азарта после её слов…       Впрочем, помимо политических вопросов её голову сейчас занимали и мысли о предстоящих родах и о том, что будет в дальнейшем. Благо, всё прошло нормально, хоть и даже непонятно, кто рождению Мирабель, — как её назвала Селина, — был рад больше: она сама или её дети. Хоть и очевидно, что они, что Диего, лишь мысленно радовались, что она ещё в утробе всё-таки не захлебнулась в желчи Селины. Сразу видно, своей живучестью в отца пошла, пусть и была простой смертной.       Благо, всё шло своим чередом. Ещё год-полтора, и Мирабель будет уже у Карлы с Августом. Но, к сожалению, план Диего и Селины совершенно неожиданно потерпел крах…

***

      Тот день обещал быть спокойным. Селина должна была вернуться в Варшаву после очередного собрания, а там и заодно проверить дочь. Да и не хотела она, чтобы кто-то сейчас ей его ещё подпортил, посему, стоило польке услышать голос Азриэля где-то за спиной, как она тут же ускорила шаг, уверенно идя вперед. Однако тот всё же догнал её, там и произнеся:       — Сильно торопишься? — и вновь приобняв её также, как и в прошлый раз, только уже как-то сильнее.       — Да, тороплюсь, поэтому будь добр отвять без моей помощи, — язвит Селина, там и собираясь убрать руку Азриэля, однако он лишь сильнее сжал её плечо и теперь, кажется, куда-то вел, оглядываясь по сторонам.       — Ничего, твои дела подождут. У нас с тобой тоже есть одно неотложное.       — Чего?.. — полька вскидывает светлые брови, смотря на еврея, который сейчас открыл дверь в один из многочисленных кабинетов и подтолкнул её туда.       Зеленый взгляд мельком пробежался по помещению, а после Польша уже оборачивается к Азриэлю, что сейчас закрыл дверь и схватил её за запястье, после уже толкнув куда-то вглубь кабинета. Селина падает на пол и даже сообразить ничего не успевает, когда её уже переворачивают на спину и садятся на пах, там и слегка наваливаясь, дабы оборвать всякие нити возможностей к отступлению.       — Что за?.. — Селина пытается вырваться, однако её бедра лишь сильнее сжимают до боли, а руки держат над головой, тогда как чужие сухие губы припадают к бледной коже шеи.       — Ты что думаешь, я забыл свою просьбу оказать услугу и мне? Думаю, тебе не составит труда родить ещё и от меня.       — Пусти, это уже не смешно, — она мотает головой, лишь бы не дать Азриэлю вновь соприкоснуться со своей шеей, что, впрочем, не особо-то и помогает.       — А я разве шутил? — еврей изгибает темную бровь. — Лежи смирно и тогда, быть может, будет не так больно.       — Нет, не надо, пожалуйста… — женские очи накрыла слезная пелена, а разум словно затуманился, всеми силами стараясь не воспринимать происходящее…       Он сделал то, что так хотел, сломав её так, как не ломал никто…