Живу я без тебя, словно во сне, Горю я без тебя, словно в огне, Прошу я, напиши весточку мне, Хоть строчечку ты напиши.
Ваня запускает руку в темные вьющиеся волосы, затем откидывает их, открывая доступ к белой шее. Быстрее, жестче — почти кусает, затем проходится по краснеющему месту языком. Очередная вписка, очередная девочка на одну ночь — тут ничего нового нет. Просто выпустить пар, забыться, выкинуть из головы Хэнка и его ебанутого папашу-мента, Мела, с его дуэлями и святой честью, наконец, забыть и про мозги любовника Стаса, которые разбрызгались по камням уже родного пляжа. Все это далеко, не сейчас, не здесь. Здесь и сейчас только она — черные глаза обжигают ванино лицо, а нежная холодная рука сползает по худаку ниже, затем проскальзывает под него, леденя кожу. Пальцы ведут вверх — до места недавно набитой татуировки, и Ваня еле слышно шипит. Девушка чуть отстраняется, вопросительно глядя на парня. — Забей, просто татуха новая, место чувствительное, — тараторит Киса, после чего жадно касается алых губ, размазывая помаду по своему и чужому подбородку.Ясный мой свет, ты напиши мне Слезою дождя на мокром окне. Ясный мой свет, ты напиши мне Весенним лучом на белой стене.
Закрывшись в прокуренной спальне, Кислов толкает незнакомку на кровать, попутно стягивая чужой ярко-красный топ. Дальше — двойная застежка лифчика, и Ваня издает тихое «блять», борясь с этой преградой. Откинув лифчик куда-то в сторону, Киса жарко целует открывшуюся ему грудь, заставляя девушку под ним рвано выдохнуть. Ее рука ворошит кудрявые волосы, притягивает еще сильнее к себе. Ваня не против — Ване хочется. Хочется почувствовать тепло чужого тела, ласку, и, наконец, у него просто давно не было секса. Поцелуи плавно перемещаются к впалому животу, Киса проводит пальцами по выцветшей татуировке на ребрах, набитой на одной из старых тусовок, а после хватается пальцами за молнию широких джинсов девушки и тянет ее вниз. Девушка рвется к его губам жадно, и Ваню распаляет такой напор с ее стороны. Он стаскивает мешающую одежду, попутно снимая джинсы и с себя.Мне нелегко, только чья же в том вина, Ты далеко, в целом мире я одна, Лишь высоко в небе грустная луна. Слышишь, в долг души напиши.
Первый толчок сопровождается чуть болезненным вскриком — но тут же девушка начинает шептать, мол, продолжай. И Кислов продолжает. Выходит, чтобы затем грубо двинуться снова. Чужие руки гладят спину, то и дело оставляя царапины от длинных нарощенных ногтей, и Ваня сам готов кричать — именно в этом он нуждался. Выплеснуть все, наконец-то. Задав удачный ритм, Киса вслушивается в чудесный звук чужих стонов, и сам выдыхает шумно, так, чтобы она слышала. Она слышит — потому целует в шею, оставляет засосы, которые завтра точно заметят все одноклассники. Но Кислову плевать на завтра. И на послезавтра тоже. Да и вообще, кого ебет, что будет там, потом? Он живет здесь и сейчас, в моменте, будто бы плывя по течению.Живу я без тебя, словно во сне, Горю я без тебя, словно в огне, Прошу я, напиши весточку мне, Хоть строчечку ты напиши.
Движение за движением, Ваня начинает чувствовать приближение разрядки, а потому он слепо вбивается с каждым разом сильнее, и стоны девушки уже наверняка услышала вся квартира — но не все ли равно? Он уже давно улетел дальше орбиты, куда-то далеко, в бескрайний космос. «Да, да, да», — эхом отдаются в голове Кисы стоны девушки, которая и сама уже почти готова кончить, а потому Ваня ведет рукой к чужой промежности, и, удостоверившись что нашел ту самую точку, начинает рвано двигать рукой, даря фонтан чувств. Наконец, Кислов изливается в презерватив, а девушка издает финальный вскрик. Утерев пот со лба, Ваня откидывается на подушку рядом с ней. Чувствует горячий поцелуй где-то в области скулы, чуть заметно улыбается, притягивая незнакомку к себе, после чего проваливается в сон.