«За мной, как за стеной.»

Утро было невыносимо тяжелым, сознание с трудом боролось со сном, по крайней мере сознание Васильева уж точно, ведь Суворов тем временем уже проснулся, да наблюдал за хмурившимся во сне светловолосым парнем. Вновь традиционных касания пальцами нежной кожицы на лице, именно эти действия помогали обоим парням проснуться, как только дело было сделано, Марат перевёл крепкую руку на талию голубоглазого, слегка поглаживая её, создавая лёгкую щекотку. Приоткрыв голубые глаза, Васильев молча смотрел на темноволосого, медленно моргая. Всё тело жутко ломило, руки болели, Андрей лишь недовольно смотрит на самодовольного парня, который провоцировал своей непоколебимостью, а после послышался голос. — Ебать, ну не делай вид, будто тебе не понравилось. — Цокнул Марат, не отрывая взгляд от любимого взора юноши, всё также поглаживая нежными движениями тело Андрея, из-за чего тот покрывался мурашками. — Я и не делаю такой вид, просто болит всё. — Проворчал юноша, прикрывая глаза, да прижимаясь к крепкому телу, чуть морщась от небольшого движения тела. — Ай-ай-яй... — Вымолвил тот, блаженно вздыхая, как только Васильев смог найти удобное положение. — Ты по утрам такой красавчик. — Проговорил Марат, вскидывая бровями, пытаясь сделать волну, да прикусывая нижнюю губу. — Вау, да ты у меня романтик. — Пробормотал Васильев, чуть усмехаясь, да лбом утыкаясь в тело темноволосого. — Я даже вставать сегодня никуда не хочу, так всё болит, так я устал. — Говорит Андрей в грудь старшего, да чуть покусывает её, провокационно. По комнате раздаётся смех, утренние забавы, аналогично лёгким касаниям лика, стали традицией. Марат лёгкими движениями своей руки, поглаживал тело младшего, а тот лишь сильнее жмётся к темноволосому, спина младшего покрывалась полностью мурашками от таких действий. Суворову нравилась такая реакция тела Васильева, он будто этого и добивался.

***

Вот Васильев уже сидел за столом, на кухне и любовался крепкой спиной темноволосого, Марат стоял около плиты, да заканчивал готовить яичницу, после чего доставая доску для нарезки хлеба, ставит её на стол, а следом ставит на неё сковороду с яичницей, да усаживается вместе за стол с парнем. — Это романтический завтрак. — Сказал тот, вновь прикусывая демонстративно свою нижнюю губу, на что Андрей лишь посмеивается, начиная медленно поглощать кусок за куском, то же самое делал и Марат. На кухне царила идиллия, пока естественно не было взрослых. Парни идеально находили к друг другу подход, так продолжалось на протяжении всего дня, юноши то и дело, что развлекались, Васильев учил Суворова базовым фразам на английской языке, играл с ним на пианино, пытаясь наигрывать на музыкальном инструменте многие песни, которые перечислял старший, а тот в свою очередь пел в полный голос. — Так, ну вот смотри. Как на английском будет «задница», м? — Проговорил Марат, смотря на Васильева, на что тот немного порывшись в мозгах, ответил. — Ass. — Твёрдо ответил Васильев, после чего Марат усмехнулся, да посмотрев тому в глаза, чуть приблизившись к его лицу, проговорил. — Your ass is sexy. — Проговорил с твёрдым акцентом Марат, смотря тому в глаза, рот Андрея был приоткрыт от неожиданной фразы, пользуясь моментом Суворов мимолетно целует парня в губы. — Чёртов извращенец. — Проворчал Васильев, смотря на Марата, который явно был сегодня в состоянии «Похитителя сердец.»

***

Парни устроились перед телевизором, по которому показывали классический советский мультфильм, Васильев уложил голову на плечо старшего, а тот в свою очередь прижимал парня к себе, аккуратно целуя светлую голову в макушку, на что Андрей лишь поднимает взгляд, да отвечает поцелуем в губы старшего, да вновь продолжает смотреть мульт, словно никогда их не видел. Первый день после праздника прошёл хорошо, парни отдали всё свободное время друг другу, наслаждались этими моментами разными способами, иногда просто развлекаясь, как говорилось ранее, а иногда совершая непристойные вещи, которые тут же прерывались по просьбе Васильева из-за присутствия боли с прошлой ночи. Ну, а что? Раз уж Марат так старался доставить парню удовольствие, то теперь пусть терпит.

Любовь моя к тебе чиста, И может быть, чуть-чуть наивна. Не разлюбить тебя мне никогда, Люблю я трепетно и сильно.