Притворись моим парнем

Я сидела во главе стола, пока остальные члены ученического совета смотрели на меня с ожиданием. Обычно мне нравилось вести дискуссии, но в настоящий момент я была бесполезной. – Фурина, – сказал вице-президент Аято. – Думаю, мы готовы перейти ко второму вопросу. – Точно. – Я посмотрела на листок перед собой. Именно за реализацию второго вопроса – ночная вечеринка на пляже – я боролась. – Что выполнено на данный момент? – С разрешением все в порядке, – ответил Аято. – Я не смогла найти группу, – сказала младшая сестра Аято, Аяка. – Может быть, нам подойдет кто-то из тех, кого вы прослушивали к выпускному? – Нет… – Я замолчала и подумала о группе Сяо. – Не знаю, может быть. – В тот день мы прослушивали много исполнителей. И возможно, тех, кто был среди последних, слушали не так внимательно. – Я выясню и дам вам знать. Что насчет еды? Об этом позаботились? Кокоми кивнула: – Все в порядке. – В выложенном в Сети списке для регистрации на вечеринку почти не осталось мест. Мы ожидаем, что на эту трезвую вечеринку придет много народу, – сказал Аято. – Ничего удивительного. Ты же знаешь, что многие школы проводят такие вечеринки. – Я просто думал, что все предпочтут повеселиться. – Так мы и будем веселиться. – Я вычеркнула второй пункт из повестки дня и постучала ручкой по листку. – Кто-нибудь хочет выступить на собрании в следующую пятницу? Произнести речь? Аято, сделавший глоток из бутылки с водой, закашлялся и попытался отдышаться. Остальные смотрели на меня удивленно. – Что? – спросила я с недоумением. – Мы думали, ты захочешь выступить на последнем собрании семестра. – Да… Но, может быть, кто-то еще хочет. Аяка покачала головой. И вслед за ней то же самое сделал каждый сидевший за столом член совета, когда мой взгляд на нем останавливался. – Не особо. Тебе это очень хорошо удается, и этот год был твоим. Ты это заслужила, – подытожил Аято. Мне хотелось гордиться, но я больше не была уверена, что заслужила это. Особенно если это подтверждало мой эгоизм. Хотя в этом году я много работала, большей частью ради универа, но еще и потому, что мне нравилось управлять, произносить речи и бороться во имя дела. Я снова постучала ручкой по бумаге: – Хорошо. Значит, выступлю я. Спасибо. Что до остальных пунктов из повестки дня, просто просмотрите их и, если возникнут вопросы, напишите по электронной почте мне или Аято. Думаю, сегодня мы закончим пораньше. Комната сразу заполнилась болтовней, когда все встали и заговорили друг с другом. Аято смотрел на меня. Даже не поворачиваясь к нему голову, я могла почувствовать его взгляд. – Что? – Ты сегодня кажешься растерянной. Обычно ты более организованна и собранна. – Извини. – Нет, не надо извиняться. Это делает тебя более естественной. Я наконец посмотрела в его сторону: – Что это значит? – Не знаю. – Он посмотрел на дверь, которая закрылась за последним членом ученического совета. – Весь этот год ты казалась слегка недоступной. – Что ты имеешь в виду? Мы ходили на свидание. Как это недоступной? – Ты была… – Он запнулся, будто не хотел ранить мои чувства. – Ты не была настоящей. Ты все время в образе идеальной девушки. – Он указал на мой блокнот. – В образе идеального школьного президента. Идеальная картинка. Никаких изъянов. Ты могла бы написать руководство. Я внутренне съежилась. Наконец он встал: – Ты не была плохой. Но так лучше… Это мило. И мне снова захотелось пригласить тебя на свидание. – Ты уже приглашал меня на повторное свидание, и я сказала, что не повторяюсь. Когда он направился к двери, я кинула в него ручку. Он засмеялся: – Вот и доказательство моих слов. Я вздохнула и оглядела пустой стол. Что из того, что за ним обсуждалось в течение семестра, на самом деле моя заслуга? Я пролистала блокнот до страницы с надписью «Хеллоуин». Под ней шел перечень двадцати прослушанных исполнителей. Солисты, пара дуэтов. Выступал даже эстрадный хор. Групп было девять. Я не помнила точно, в какой из них барабанил Сяо, но выяснить это не составит труда. Возможно, они репетируют в чьем-нибудь гараже и я смогу их послушать. Я услышала музыку, как только вышла из машины. Барабанный ритм отдавался у меня в груди, пока я шла по подъездной дорожке. Я изобразила на лице улыбку и вошла в боковую дверь. Поначалу меня никто не заметил, пульсация ритма песни уже достигла кончиков пальцев моих ног. Мелодия казалась легко запоминающейся. У солистки был хороший голос, и девушка выглядел очень харизматично. Я смотрела на неё неотрывно, пока она пританцовывала возле микрофонной стойки и пела. Я несколько раз мысленно повторила её имя, чтобы запомнить: Синь Янь. Через какое-то время барабаны затихли. Сяо смотрел на меня вопросительным взглядом. Остальные инструменты продолжали звучать, но по очереди затихали и они, и в конце концов на меня смотрели уже все участники группы. – Это закрытая репетиция, – сказал мне Синь. Если она и знал, кто я такая – девушка, косвенно оскорбившая их группу пару месяцев назад, – то этого не выдала. – Я знаю. Я надеялась поговорить с вами о выступлении на трезвой вечеринке на пляже. Она усмехнулся: – Это шутка? – Нет. – Я подняла папку-планшет, демонстрируя деловой интерес, но поняла, что в действительности все выглядело так, будто они – одни из многих исполнителей, среди которых я выбирала. Хотя они были единственными. – Вы участвовали в пробах к Хеллоуину. – А ты и твои друзья нам отказали. Думаю, в этот раз откажемся мы. Так, значит, они не забыли. Остальные члены группы, даже Сяо, согласно кивнули, а басист сказал: – Вы установили в тот день и использовали на вечеринке отстойное звуковое оборудование. Полностью. Даже «Металлика» звучала бы ужасно. – Кто это «Металлика»? Синь Янь крякнула. – И ты отвечаешь за музыку? Серьезно, за какие грехи мы заслужили такое наказание? Кто решил, что ты компетентна в выборе группы? – Я не компетентна. Совсем. Она разомкнул губы, будто собирался поспорить, но затем с кивком сказала: – Точно. – Но то, что я услышала сегодня, мне понравилось. Так вы будете играть на трезвой вечеринке? Пожалуйста. Я здесь для того, чтобы лично вас пригласить. Она осмотрел меня с головы до ног, и мне захотелось, чтобы Сяо хоть что-нибудь сказал, поддержал меня, но он, казалось, позволил руководить солистке. И было трудно его в чем-то винить. – Не знаю. Мне нужно обсудить это с группой. Возможно. – Вы можете написать мне, как только что-то решите? – Я протянула ему листок со своим номером. Она долго смотрел на него, затем забрала и сунул в задний карман джинсов. – Фурина де Фонтейн дает мне свой номер телефона. Ух ты! – Если вы все-таки откажетесь… тогда, может быть, поможете подобрать нам группу, которая согласится, потому что, как ты справедливо заметил, я не компетентна в этом вопросе. – Конечно. – Спасибо. – Я протянула руку для рукопожатия, а она ударил по ней кулаком. – Как долго вы играете вместе? – Два года. – Сами пишете музыку? – Да. – Ну, на мой взгляд, вы хорошо поработали. Еще раз спасибо. – Я направилась к двери. – Пока, Фурина, – крикнул Сяо. Я улыбнулась и вышла. И почти дошла до машины, когда услышала, как меня кто-то зовет. Повернувшись, я увидела идущую ко мне Синь Янь. – Эй, мы подумаем о трезвой вечеринке, хорошо? Я улыбнулась: – Знаю, ты уже это говорила. – Но в этот раз я именно это и имею в виду. – Ох. – Увидимся, – добавила она и ушла.