Во власти страсти: От судьбы не уйдешь

      Гурченко вернулась домой поздно, как только она переступила порог квартиры, то сразу ощутила насыщенный запах роз. Вся комната вдоль стен была уставлена букетами, которые ей присылали каждое утро. И теперь Люся знала, что это делал для нее Иосиф. Она прокручивала в голове разговор с ним после концерта и понимала, что несправедливо с ним обошлась в гримерке, не поблагодарила его за помощь и не объяснила, что поцелуй, разыгранный на сцене, был только для публики.       Несмотря на усталость женщина долго не могла уснуть, после съёмок в голове ещё стоял шум зала и аплодисментов. Люся была счастлива, но все же её что-то тревожило, ведь бенефиса могло и не случиться, если бы Кобзон не взял на себя все сложности с организацией.       Только под утро актриса наконец-то уснула, но почти сразу ее разбудил телефонный звонок. М: - Гурченко Людмила Марковна? Вас беспокоят из городской больницы имени Склифосовского. Иосиф Давыдович Кобзон находится у нас.       Люся ничего не понимала спросонья и села на кровати, прижав плечом телефонную трубку. Л: - Что? Иосиф? Что случилось? М: - У него случился сердечный приступ, мы его купировали. Но у Иосифа Давыдовича не было с собой никаких документов. Вы как жена могли бы привезти его паспорт и медицинскую страховку? Л: - Я не ж... Да, конечно. Я все привезу.       Актриса еще какое-то время смотрела на телефонную трубку, но в стрессовой ситуации её мозг начал соображать быстрее, и она вскочила с кровати.       Уже через полчаса Люся быстрым шагом шла по больничному коридору, направляясь к палате Кобзона. Медсестры не хотели пропускать актрису, было ещё слишком рано для посещений, и певец спал после осмотра врачей и укола.       Но Гурченко было не остановить, ей было тревожно и нужно было понимать, в каком состоянии пусть и бывший, но муж. Пока она ехала на такси в больницу, актриса вспоминала, как певец странно вёл себя в гримёрной, держался за сердце, но Люся предпочла не обращать на это внимание, она была зла на Иосифа, и гордыня одержала над ней верх.       Прямо у двери в палату певца разворачивалась перепалка, медсестра встала на пути у Гурченко и вызвала главврача, они пытались объяснить актрисе, что Кобзон ещё спит, его нельзя беспокоить прямо сейчас, но Люся ничего не хотела слышать. Они довольно громко спорили, так, что их слышал весь коридор. Иосиф дремал, но оживленный разговор за дверью окончательно его разбудил, мужчина отчётливо слышал голос Гурченко и начал вслушиваться, он понял, что Люся хочет его увидеть, и улыбнулся. Он не ожидал, что Люся окажется здесь, но ему было приятно, что она пришла к нему.       Спорить с разгоряченной Гурченко было бесполезно, иначе она сожгла бы всю эту больницу, и в конце концов медперсонал сдался и пропустил актрису в палату. Женщина закрыла за собой дверь, поправила завиток волос и повернулась к Кобзону, сразу встретившись с его взглядом.       Люся прикусила губу, она думала, что Иосиф спит, не проронив ни звука, сделала к нему несколько шагов и опустилась на стул возле больничной койки. И: - Люсь... Л: - Йося...       В один голос нарушили тишину Кобзон и Гурченко, их взгляды снова встретились, и они смущенно улыбнулись. Кобзон положил свою ладонь на руку актрисы. И: - Прости меня за эту нелепую сцену ревности.       Люся тихонько выдохнула, словно сбрасывая с себя напряжение. Л: - Наверное... Она не такая уж и нелепая...       Актриса нервно кусала губы и постоянно отводила глаза в сторону. Она понимала, что тоже виновата перед Иосифом и как его могли ранить её слова в адрес Абдулова, ведь на момент съемок "Рецепта её молодости" они были в браке, в любви и в гармонии. Но вот так напрямую признаться в этом Гурченко не могла, что-то внутри противилось этому. Л: - Как ты себя чувствуешь?       Люся нежно провела пальцами по щеке певца, но быстро убрала руку. И: - Ты пришла, и мне гораздо лучше. Я в порядке, просто врачи решили перестраховаться.       Кобзон приврал на счет своего состояния, ему не хотелось казаться жалким в глазах любимой. Л: - Я очень испугалась, когда мне сообщили, что у тебя сердечный приступ. Сразу же приехала.       Актриса мило улыбнулась и снова поправила волосы, певец немного приподнялся и прищурил глаза. И: - Значит, всё еще любишь?       Гурченко долго всматривалась в лицо Иосифа, а он терпеливо ждал ответ на свой вопрос. Л: - Пойду узнаю у врача о твоем состоянии. Может, что-нибудь нужно.       Актриса встала и быстро направилась к двери. Приоткрыв её, женщина обернулась. Л: - Береги себя. Не мальчик уже.       Кобзон не успел ничего ответить, как за актрисой закрылась дверь.       Люся каждый день приезжала в больницу, сама не понимая, почему это делает, ведь она не простила Иосифа, злилась на него, но ужасно переживала за его состояние и не находила себе места всё это время.       Певца продержали в больнице три дня, и он сам упросил врачей выписать его. Врач согласился отпустить певца под ответственность жены. Люся не стала перечить и объяснять, просто смирилась с тем, что администрация больницы считает ее женой Кобзона. Врач составил список лекарств и рекомендации для певца, объяснил, как действовать в экстренных случаях, и Люся отвезла Иосифа домой.       После развода Иосиф купил небольшой дом на окраине Москвы, он думал, что после учебы Марик будет жить с ним, но мальчик решил жить отдельно и снимал квартиру на свои заработанные деньги. Иосиф жил в доме один, но там он появлялся редко, постоянно разъезжая по командировкам, и дом большую часть времени пустовал.       Люся проводила Кобзона до дверей, вручила ему рецепты врача и хотела уже вернуться к машине, как певец неожиданно схватился за откос двери. Л: - Что с тобой? Плохо? Посмотри на меня.       Она видела, как у мужчины дрожала рука, которой тот держался, певец прижался лбом к пальцам и зажмурился. И: - Всё в порядке, не беспокойся.       Кобзон махнул рукой, но женщина видела, что Иосиф весь бледный, у него на лбу выступили капельки пота. Люся забрала ключи из его ладони и открыла дверь, подхватила певца под руку, пытаясь поддерживать мужчину, помогла ему войти в дом и сразу сесть.       Кобзон тяжело дышал, откинувшись на спинку дивана. Люся быстро сориентировалась в его доме и нашла кухню, принесла стакан воды и достала нужные таблетки. Л: - Йося, нужно выпить. Мне позвонить врачу?       Слова Гурченко доносились до певца словно эхом, он был еще слаб, но глоток воды возвращал его в нормальное состояние. И: - Нет. Мне уже лучше.       Люся переживала за Кобзона, она просто не могла оставить его одного в таком положении. Ведь если ему снова станет плохо, то она не простит себе, что могла помочь, но просто ушла. Актриса вздохнула и сняла пальто, бросив его на диван. Л: - Где твоя комната? Тебе еще нужно лежать. Я приготовлю ужин. И: - Ты останешься?       Взгляд Иосифа просветлел, и легкая улыбка коснулась губ. Л: - Ненадолго. Кто-то должен быть рядом, если тебе станет плохо.       Кобзон весь вечер провёл в постели, Люся позаботилась о том, чтобы мужчину ничего не беспокоило. Пока Иосиф дремал, Люся сварила суп, заварила чай и сделала бутерброды из того, что оставалось в почти пустом холодильнике певца.       Актриса накормила проснувшегося певца горячим ужином, дала ему выпить лекарства, немного посидела рядом и вернулась на кухню. Иосифу было приятно, что Гурченко так о нем заботится и не оставила его одного после больницы. Люся немного убралась на кухне и вернулась в спальню, певец спокойно спал. Актриса отключила будильник на часах, стоявших на тумбочке.       За эти несколько дней, пока Кобзон находился в больнице, Гурченко морально устала от волнений и переживаний, она опустилась на маленький пуфик у кровати и взяла руку Иосифа, слегка прижав пальцы к запястью, чтобы сосчитать пульс и проверить состояние мужчины. Люся на секунду прикрыла глаза и не заметила, как склонила голову к кровати в полусне. Буквально через мгновение актриса уже уснула прямо у ног Кобзона, на краю кровати, сжимая его запястье в руке.       Иосиф довольно быстро выспался и открыл глаза, в комнате горел только маленький ночник на столе. Мужчина машинально потянул руку на себя, освобождая её. Люся тихонько простонала и поморщилась, не открывая глаз.       Кобзон мило улыбнулся, немного привстал и потянул Гурченко на себя, приподнимая и укладывая её рядом. Актриса настолько была уставшей, что даже не проснулась от этих движений, только снова тихонько простонала от ноющей боли в спине. И: - Тише, тише, родная. Спи, все хорошо.       Певец говорил очень тихо и спокойно, немного укрыл актрису и обнял, зажмурившись. Он имел возможность сейчас обнимать самое дорогое и любимое, о чем раньше мог только вспоминать с сожалением.       Ему казалось, что он совершенно не знал эту женщину, но безумно любил её. Между ними была пропасть молчания длиною почти в пять лет. Сразу после развода Люся полностью вычеркнула Кобзона из своей жизни, либо искусно придерживалась этой роли. Иосиф хорошо знал характер и нрав Гурченко, и когда она вновь позволила ему присутствовать в своей жизни, мужчина долго думал, почему она изменила своим принципам.       О Сенине певец знал довольно много по рассказам Марика, и Кобзон был уверен, что это именно влияние Сергея, его отношение к жизни переменили настрой Люси, сделали её мягче. Хотя бы за это певец был благодарен продюсеру.       Иосиф уткнулся носом в макушку актрисы, и впервые за несколько лет ему стало хорошо и спокойно. Он вообще не понимал, как мог не ценить то, что имел и зачем искал увлечения на стороне, когда счастье всегда находилось рядом.       Перед глазами мужчины всплывали картинки радостных моментов их совместной жизни, Иосиф вспоминал их первую встречу, как он влюбился с первого взгляда, как только Гурченко переступила порог его дома. Мужчина расплылся в улыбке и машинально покрепче прижал к себе актрису. Люся глубоко вздохнула во сне и, как ребенок, уткнулась носиком в шею певца. Иосиф замер, чтобы не разбудить любимую и картинка в воспоминанях Кобзона переменилась. Он вспомнил, как совершал непозволительное, выпивал и поднимал руку на это хрупкое создание, которое сейчас тихо спит в его объятиях. Сейчас он готов был перевернуть весь мир, чтобы исправить все ошибки своей молодости. И: - Любимая, если бы можно было начать жизнь сначала, я бы хотел, чтобы ты никогда не узнала боли, которую я тебе причинил. Больше всего я жалею, что не смог сделать тебя счастливой. А ты меня делала счастливым каждую минуту, подарила мне радостную возможность - быть отцом.       Мужчина задумался и улыбнулся, вспоминая тот день, когда он увидел и взял на руки своего новорожденного сына. Но улыбка медленно сползла с его лица. И: - Если бы я не был таким идиотом, у нас могла бы быть большая семья, много детей. А вместо этого теперь я один доживаю свой век. Я себе никогда не смогу простить, что ты испытала ту боль потери. Это то, о чем я до конца жизни буду просить прощение у тебя, у нашего нерожденного ребенка и у Бога.       И вместо того, чтобы исправиться и оберегать жену, когда она носила под сердцем Марика, он позволял себе вымещать на ней агрессию. Мужчина замолчал и задумался, ему было сложно признаться самому себе, что он себя возненавидел. И: - Мама была права, я подонок, недостойный тебя. Но я готов отдать жизнь, чтобы всё изменить.       Люся находилась в полусне, но когда Иосиф начал тихо говорить, она невольно стала прислушиваться и проснулась, не открывая глаз. Кобзон не видел, но она то вместе с ним улыбалась, то хмурилась и кусала губы. И: - Я знаю, что ты никогда не вернёшься ко мне и не простишь, я сам себя не прощаю. Только хочу, чтобы ты была счастлива, пусть не вместе со мной, но рядом. Мне важно знать, что с тобой все в порядке. Пока ты живешь и я буду жить. Ради тебя и Марка, больше у меня никого нет.       Мужчина долго лежал молча, погруженный в свои мысли и вдруг тихонько запел Люсину песню, словно колыбельную. И: - Бьют часы. Лунный свет. Сладко спи, моя красавица. Пусть пpойдёт много лет - Ты мне так же будешь нpавиться.       Гурченко снова погрузилась в сон, а Кобзон пытался насладиться этим мгновением и запомнить его, ведь он знал, что когда Люся проснется, всё вернется на круги своя.