Погуляем, Блайт?

Солнечная пора заводила прохладный ветер в открытую форточку кабинета 315, и сулила сладкий обеденный сон прямо на уроке алгебры. Последние уроки первой четверти длились словно 9, а то и 10 кругов ада: было ощущение что восьмым уроком по пятницам всегда была запланирована колыбельная с учителем математики и физики, но никак не нормальный урок. На светло-коричневых, исписанных не совсем приличными словами, партах, покоились открытые учебники, тоже изрядно затисканные, порванные и все пожелтевшие от времени и, видимо, не совсем этичных владельцев. Весь класс что-то заурядно записывал, хотя, были и персонажи кто действительно просто пользовался моментом бурчащей что-то учительницы, и решил поддаться миру снов и грез, не сопротивляясь высушенным глазам и тяжелым векам. Но вот Эмити Блайт, лучшая ученица и староста класса,–была сосредоточена на записях в толстой тетрадке, шурша по листкам в клеточку ручкой такт-в такт голосу учителя. Поджав бледные губы и свесив острый кончик носа к полу, та совсем не заметила как ее соседка по парте Луз Носеда, клюнула рыльцем в парту и будто упокоилась с миром. Каштановые волосы в короткой стрижке переполошились в гнездо и стали игриво переливаться золотистыми ниточками на свете солнца в разгар осени. Смуглые руки девушки обняли собственную голову, и немного подергивались. На самом деле, не одну ее ужасно усыплял монотонный говор скучных фраз учителя: Почти весь класс теперь еле разлеплял глаза, сонно подставляя руку под подбородок, и словно только одна Блайт имела иммунитет к этим восхищающим чарам математики и монотонного бормотания. Ласково оглядев нежный силуэт сопящей девушки, Эмити завела прядь за ухо и отложила ручку: пора бы и отдохнуть, когда под боком такая красавица лежит. Удобно устроившись, зеленоволосая девушка принялась всматриваться в каждый сантиметр аккуратного, смуглого и такого красивого лица Носеды. Курносый, закругленный кончик носа, темные брови, длинные ресницы... Для Эмити это было 8-мым чудом света–всмысле, вся Луз была для нее чудом вселленского масштаба. Они с Луз встречались примерно 2 месяца, а сроднились так будто уже женаты. Смуглая латино-американка, недавно переехавшая в этот причудливый район Нью-Йорка, стала словно лучом надежды и счастья для Блайт, которая только и делала что грязла в этом потоке манипуляций и жестокого обращения от матери. Теперь Эмити могла чаще улыбаться, смеяться, чувствовать тепло и любовь, сбегать по ночам из мэнора и падать в объятия своей любимой, так желать ее горячего дыхания и мягких, немного шероховатых и обкусанных губ. Так приятно было лежать под летним дубом, писать тайные стихи о натуре своей возлюбленной, и слышать тихие рассуждения Носеды: –Пусть принцессы умирают в замке от тоски...Ты не шаганэ, ты хулиган! И судя по стихам–Есенинский!–Сверкнул янтарным золотом игривый взгляд Луз, и Эмити смущенно прохихикала, сжимая ручку фиолетового цвета и поправляя свою юбку, немного подмявшуюся за все то время что Блайт сидела на траве. –И снова рассвет..Почему время с тобой так быстро...–Зеленоволосая девушка не успела договорить, как слова, словно космический мусор, пропали в бездне открытых губ Луз: Латино-американка нежно накрыла ее невинным поцелуем, и навалилась сверху, плюя на все, на все что можно и нельзя.–Летит. –А я не сплю.–Промурлыкала не разлепляя глаз Носеда, хихикая и едва улыбаясь не разжимая рта.–Эмити вздрогнула, а бледные щеки залились румянцем. Выходя из навязчивых грез о своей прелестной второй половинке и их совместных воспоминаниях Эмити неприлично громко цокнула. Невинное и встрепененное лицо быстро закрылось книгой. Пришлось пойти на крайние меры и зарыться с носом в пожелтевшие страницы учебника со светло-голубой обложкой, скрывая явное смущение теперь не только от прелестных переглядок. Рассеяная такой выходкой своей девушки Носеда, обеспокоенно встала с парты и наклонила голову, дабы разглядеть хоть сантиметр аккуратных и нежных черт лица аристократки: нет, поражение, даже ее красивых бледных фарфоровых щек было не разглядеть... Задумчиво почесав репу и поправив одежду, Луз оперативно достала листочек из тетрадки, и аккурат взглянула на бормочущую училку: все ровно! Эта карга даже если ядерную бомбу взорвешь–не заметит. Усмехнувшись своим мыслям, смуглая девушка начеркала быстрый вопрос на бумажке. –Все в порядке? Давай выйдем?? Я соскучилась!!! Неряшливо выписывая пару сердечек и звездочек в конце сообщения подытожили быстрые пальцы испанки, и тут записка уже оказалась у Блайт. Изящные, тонкие и длинные худые пальцы Эмити робко развернули листочек смятой бумаги: обозначив, что написала это точно Луз, кроме улыбки на лицо больше ничего не наползало. Зеленоволосая быстро метнула взгляд в партнерку и кивнула. Это уже была их традиция: почти на каждом уроке именно алгебры и геометрии Блайт и Луз всегда находили время пообжиматься в коридоре. Именно когда коридоры разбитой общеобразовательной школы пустуют во время уроков, они могут совсем не стеснятся, узреть друг друга наедине и будто-бы...Сходить на свидание-прогулку: от туалета до спортазала, обратно, и только потом в кабинет! Словно по старой договоренности Луз вскинула руку, прерывая скучнеющий монолог учителя. Серая заправленная футболка коротковолосой Носеды чуть не выползла из штанов, когда старая карга молча уставилась на девушку. –Ну? –Выйти. Хочу выйти. –Иди уж, математическая бездарность...–Носеда радостно подскочила, словно не слыша все плохое про свою персону, но при этом дразня, выходя из кабинета, показала ей язык. По классу прошелся хоть какой-то оживленный смешок: что естественно оказалось не по нраву сею профессору. Эмити, смущенно хихикнув, заправила локон волос за ухо и стала выжидать ровно 2 минуты с момента ее выхода: таков устав! –Кхм... –Да, Блайт? —Можно выйти? –Придет Носеда–выйдешь.—Фыркнула самодовольная математица и победно уставилась в свои бумаги дальше,–Продолжаем! В груди словно что-то с громким треском оборвалось. Как? Раньше же отпускала! И как теперь об это сказать Луз? —Нет, я... —Выйдешь. Как. Придет. Луз. Что непонятного? Кажется, простой диалог для вас сложнее триганометрии?–Хохотнула противная женщина, и Эмити со злости сжала карандаш. Как можно спокойнее выдохнув, она затянула хвост на затылке, собирающий ее челку потуже, и встала из-за парты. –Я выйду. И точка.–Задрав заостренный кончик носа к потолку и манерно закрыв глаза высказала Блайт, и умиротворенно, хоть и с невероятной виной и тревогой под ложечкой, вышла из душного кабинета, прямо на встречу скучающей и уже снова волнующейся у стенки Луз. –Батата, что-то случилось? У тебя на лице это написано!–Подскочила к ней Носеда, и заботливо взяла ее за руку своими двумя. Блайт немного пошатнулась, и едва проглотила ком в горле. Зеленоволосая девушка уже хотела было сказать, предложение буквально вертелось юлой на языке и отражалось уже явными темными кружевами, но вот: послышался знакомый говор "я сейчас приду, сидите тихо", и движение тяжелых ног к дверям кабинета. –Пойдем!—Потянула ее за руку Блайт, еле передвигая худыми ногами так быстро, как может. Смесь чувств, пылающих в груди и где-то в животе, безудержно вылились в улыбку и радостный восклик: эмоции вспыхнули через край и больше не желали быть в оковах, разражаясь ярким, синим пламенем и языками других цветов, главное поярче. Пробегая по пустым и тихим коридорам, чувствуя этот легкий ветерок свободы и счастья, Луз ошарашенно загорелась, словно соседняя спичка, огоньком ожившей словно только что Эмити: Носеда еле успевала за ней поспевать, но ни за что бы не стала отпускать ее худую ладонь с черным лаком на ногтях. Забежав в какую-то развилку лабиринтов из дверей и сплошных кабинетов, ввалившись за порог замшелой аудитории и спрятавшись за стеной, Эмити со всей силой вдавила Носеду в бетонную стену и красными щеками прижалась к ее груди, слушая неспокойное движение грудной клетки девушки: ровно такое же, как и у самой Блайт. Горячим дыханием обводя горизонты стульев, парт и огромной замшелой, обцарапанной мелом старой графитной доски Луз прижалась затылком к прохладной стене и прикрыла глаза, громко выдохнув, не зная, радоваться ли тому что к ее груди сейчас устало прижимается Эмити, или переживать о причине такого забега. –И что это было?–Простонав и кое-как выравнивая дыхание выгнула бровь Луз, все еще не раскрывая очей. Бледная, но уже с красными щеками, Эмити робко приобняла девушку. –Я так рада была увидется. Она запретила мне выходить, и я... –Сама сбежала?–Удивленно уставилась на нее кареглазая, и оказалась права: Блайт смущенно поджала розовые губы и кивнула.–Батата! Да ладно! Ты просто растешь на глазах! Это же так важно!—Подхватила ее на руки восхищенная испанка и покрутила в воздухе, пока зеленоволосая тронуто рассмеялась, пытаясь удержать равновесие и операясь на спортивные плечи Носеды. Луз знала что это–бунтарская мелочь, и так сказать, только начало–не более чем. Но вот для ее девушки—изначально примерной наследницей местной аристрократии и большого бизнеса это был успех. Еще с самого начала общения с зеленоволосой бестией своих очей и горящего сердца от кончиков ушей до пят, Луз сделала своей миссией раскрыть ее подлинный характер и, выпустить наружу все нутро, все те прекрасные потроха алых цветов. –Я говорила как люблю тебя?–Медленно наступая на кривой, рваный постеленный линолеум своими лоферами начала Эмити,–Я..С самой первой встречи была очарована, Луз.—Девушки завороженно тонули в глазах друг друга, и были только за такую судьбу. Носеда, обвивая одной рукой тонкую талию одноклассницы, притянула ее голову другой. Нежный, наивный и такой детский, но такой желанный поцелуй заставляет два влюбленных сердца разгораться еще больше... –Я...В общем-то...Не это имела ввиду.–Скомфуженно прожестикулировала учительница, держа в руках какую-то папку, и с явным виноватым видом поглядывая то на распахнутую дверь, то на завуча по воспитательным работам.