Содидай: Возвращение домой

Сколько себя помню, родители никогда не любили меня. Когда мама забеременела мной, она хотела сделать аборт. Она не хотела детей. Дети были для нее обузой. Деньги — вот что представляло для нее настоящую ценность. Мама бы сделала этот аборт, если бы не дедушка. Он пообещал ей наследство за мое рождение. Но когда я родилась, сказал, что ничего она не получит. Мама разозлилась, но ничего не сказала. Все мы думали, что на этом все закончится, но когда мне исполнилось двенадцать лет, мама выкрала меня. Она обезумела. Все что она хотела, это получить деньги, и лишь тогда она будет счастлива. Каждый день, она била меня и говорила, какая я никчемная. Было ужасно больно. Я плакала, плакала, а потом сбежала. Мне не хотелось больше жить. Я была сломлена. Меня определили в детский дом. Мне было восемнадцать лет. Об этом месте ходят страшные слухи. Говорят, там не соблюдаются никакие законы. И даже детей продают за деньги. Тогда я еще не знала, в какую ловушку угадила. Я провела в детдоме два года. Никогда не забуду то время. Старшие дети издевались надо мной. Это были настоящие монстры. Они были точь в точь как мама. Детдом — одно из самых отвратительных мест в мире. Твердили, будто там, у них в семьях, все иначе. Издевались над слабыми, использовали силу против слабых. За это воспитатели могли просто отправить их в соседнюю деревню, при этом, лучше не возвращаться. Это было странно. Иногда приходили учителя, приходили представители милиции. Их привезли из другого города. Говорили, чтобы поддерживать порядок. Для того, чтоб мы учились. Я не верила, пока сама не столкнулась с этой правдой. Однажды я осталась одна в комнате, где спала. Помещение было небольшим, я просидела в нем совсем недолго. Может быть, минут тридцать. Дверь вдруг открылась, дверь, которая была единственной дверью, за которой я привыкла быть. Вошел ОН. Надзиратель. Сначала я подумала, какой-то бандит из местной шайки. Не знаю, как он сюда попал. Больше я ничего не помню. Этот человек взял меня за руку и потащил куда-то. Затем он открыл какую- — я не поняла, какую именно дверь. Мы оказались в его кабинете. Там было полно странных вещей. Куски железа, стекла, груды ваты. А еще была боль. Боль в каждом месте. Боюсь это вспоминать. Последнее, что я помню, это нож в моих руках. Нож, который я с трудом смогла удержать. Такого чувства я раньше никогда прежде не испытывала. Мне было страшно. Очень страшно… Потом я услышала голос. Такой тихий, словно он говорил издалека, хотя я сама стояла в центре комнаты. Незнакомец сказал мне: «Девочка, не бойся. Ты не одна. Твоя беда пройдет, ведь так?». И я заплакала. А потом убежала. Именно тогда я почувствовала связь с чем то…потусторонним. Этот голос словно говорил со мной из темноты, он был всем. Словно в моем сердце поселился кто-то, кто думал и понимал. Он говорил со мной, направлял меня, говорил, когда начать, объяснялся, убеждал, бранил, поощрял, подсказывал. Он стал моим другом. Самым настоящим другом… И все это время, рядом был ОН…Да, теперь я знаю — все так и было. Не знаю, сколько времени, я бродила по улицам. Потом меня нашли люди из милиции. Побои, крики. Так продолжалось до сих пор. Лучше б я умерла тогда. Это был еще один ад. Ад, из которого я вырвалась. Сейчас мне шестнадцать. Меня зовут Табита. Это моя история… … Табита бродила одна, по сугробам, в попытках найти места для ночлега. Девочка не понимала, почему в таком большом городе нет мест для ночевки. Можно было снять комнату в каком-нибудь поселке. Но на какие деньги? Кто ее пустит? Так и бродя по морозу, Табита вдруг заметила, чей-то силуэт впереди. Сначала ей показалось, добрый дядя, замерзший путник. Видимо, старушка потеряла дорогу, пытаясь перейти улицу, опасаясь то ли трамвая, то еще чего-то. Но потом, бросив беглый взгляд на фигуру старушки, девочка поняла — это не старушка, нет. Это ведьмак. Сам ведь ты черт! Табите стало страшно от того жуткого рыка, с которым незнакомец двинулся навстречу. Девочка отошла назад.