2 в 1

      Ваймак не шутил, когда сказал, что лично убьёт каждого, кто не ляжет спать пораньше. Сегодня, на заключительной тренировке перед игрой с Троянцами, он был весьма убедителен. Мужчина обошел каждого, и брызжа слюной пообещал парочку сломанных пальцев, если они снова будут играть всю ночь. Кевин, услышав это, прыснул в кулак, отчего получил клюшкой в коленную чашечку.              У лисов была традиция — каждый четверг они собирались у Эндрю в комнате, для того чтобы устраивать покерные баталии всю ночь. Обычно они готовились к этому заранее — Кевин покупал алкоголь и оставлял его в их гостиной, Сет же снабжал компанию веществами, которые помогали скрасить вечер ещё больше. Он обещал на этой неделе достать сразу несколько видов, но его основного поставщика посадили ещё на прошлой неделе. Всё, что ему удалось достать — пару пакетиков отборной шмали.              Дэвид прекрасно знал о их традиции, именно поэтому сегодня он пригрозил каждому — завтра у них игра, итоговая в этом сезоне. Тренер не дурак был, прекрасно понимал, что если опять всю ночь торчать играть будут — то победу они увидят разве что на экране старого антенного телевизора, что стоял в тренерской. И то, чужой команды.              — Завтра буду проверять каждого. Не дай Бог хоть от одного перегаром будет нести… Вылетите быстрее, чем пробки от шампанского, всем ясно? — он прошёл вдоль линии, в которую выстроилась команда, руки мускулистые за спину заведя. Он повернулся к ним задом, когда вся команда бесшумно кивнула. — Дэй, тебя особенно касается.              — Нормально всё будет, тренер. — сегодня он был суровее, чем обычно. Зная Кевина, он бы не удержался от колкой шуточки в сторону своего отца — о чём Ваймак даже не догадывался — но тот молчал, как рыба в воде.              — Я в этом не сомневаюсь, Дэй. Иначе ваши покерные вечера закончатся быстрее, чем вы успеете выйти в молодежную лигу. — тренер отложил в сторону клюшку, что ещё минуту назад приложилась к коленям Кевина, и только сейчас расслабился. — Поймите меня. Я не против вашей молодёжной жизни. Бухайте, курите, спите с кем хотите. Но вы должны понимать, что завтра решающий матч. Просрём его — просрём весь этот сезон. Это не то, к чему я вас готовил весь год.              Он зажал белую сигарету в зубах, достав ещё из кармана. Обычно Дэвид не позволял себе курить при детях, но накалённые нервы и отсутствие сна убедили его в том, что один раз можно позволить себе эту дерзость.              — Не волнуйтесь, тренер, я позабочусь об этом. — Дэн первая вышла из строя. Лисы не стали задерживать тренера, засеменили за капитаном.              — Только не говори, что мы правда пойдём баиньки. — Эндрю был спокойнее, чем обычно. Он блаженно смотрел на Даниэль снизу-вверх, закинув за голову руки. Дэн была одной из немногих, кому удавалось ставить маленького говнюка на место, но Уайлдс даже не дёрнулась.              — В полночь у тебя. Как обычно. — она кинула в него свою клюшку. Он словил с закрытыми глазами.              Лисы разбрелись кто куда, и только Миньярд устало развалился на лавочке раздевалки. Старая лампа под потолком моргала и рябила глаза, отчего он запустил в неё ранее пойманной клюшкой. Та разбилась, роняя миллионы осколков на пол и оставляя парня в тишине. До покерной баталии три часа. Ему стоит прибраться.

      ***

             Элиссон брезгливо утёрла кончик самокрутки. Она всегда была привередливее остальных, вспоминая о гигиене, когда они делят один косяк на десятерых, но совершенно забывая о ней, когда пускают по кругу последнюю бутылку бренди.              Она вышла в числе первых. Она, Кевин и Рене молча наблюдали за тем, как оставшиеся яростно драли свои глотки, доказывая друг другу о том, что он (не)блефует, совершенно забывая первое, и самое главное правило покера — покерфейс.              Сет со всей силы застучал по столу, матом посылая обделавшегося Аарона, забирая все деньги со стола. Миньярд до последнего надеялся на заветную шестерку из рук дилера для заветного сета. Судьба сыграла с ним злую шутку, подкинув бубновую пятёрку, в которой так нуждался Сет. Так Аарон проиграл свои фирменные часы и сто сорок восемь баксов.              — Следующий все играют? — Кевин мастерски пасовал карты, вызвавшись на роль дилера этой игры. Парень взял в руки бутылку высокоградусной текилы, сделал три жадных глотка, прежде чем начать раздавать. Сет с Элисон слились сразу, уходя в свободную комнату. Эндрю ещё в самом начале вечера предупреждал их о запрете потрахушек, хотя прекрасно знал, что на его слова им абсолютно пофиг.              Миньярд резким рывком занял место игрока — прошлую игру спонсировал он. Он напряженно сглотнул, обнаружив на руках шестёрку и пятёрку. Почти успел спасовать, но тут же передумал, увидев три открытые карты — девять, валет, восемь. Только слабак сдастся без боя. Эндрю не слабак. Он видел, как дрогнул мускул на лице Ники. Наклёвывается.              Дэн, Ники Мэтт слились, стоило открыть следующую карту — дама. Игра с каждой секундой становилась лишь напряжённее, и Миньярд понимал, либо он, либо его. Он не верил в Бога, но молился о семерке, которая поможет выиграть ему больше трёхсот баксов. Ровно до того момента, пока Рене не подняла ставку ещё на сто баксов. Они с Аароном растерянно переглянулись.              — Сука… — ругнулся Эндрю, сминая в руках совершенно новые карты. Братья с удивительной синхронностью похлопали по карманам в надежде найти хоть что-то, что в грёбаной игре сойдёт за ставку. Ничего кроме мусора в них не нашлось.              — Предлагаю вот что, — вдруг тоненьким голосом заговорила Рене. Она заправила прядь радужных волос за ухо, щедро затягиваясь предложенным косяком. Эндрю редко видел её курящей. Он ненавидел курящих девушек, ему хотелось плюнуть в лицо каждой такой, но Уокер он особенно сильно восхищался в эти моменты. Он жадно поглощал её силуэт глазами, в надежде распробовать её — такую курящую, такую хрупкую, такую… Рене была единственным его настоящим другом. — Вместо денег вы оба ставите желание. Если я выигрываю — вы мне желание. Выигрывает кто-то из вас — получает желание от брата и деньги от меня.              Раздумья долго не продлились. Ещё раз бросив взгляд на триста пятьдесят баксов, лежащих на столе, они оба согласились, за глаза выругавшись детской затее. Следующие секунды происходили для Миньярдов в замедленном режиме — Кевин с небывалой медленностью открывал последнюю, самую заветную карту. Эндрю громко скрипел зубами, его бросило в холод, когда Дэй переворачивал карту, и в жар, когда он увидел на ней семерку. Аарон поник сразу, выбрасывая свои карты за спину. Другой Миньярд радостно воскликнул, бросая на стол свои карты.              — Стрит! — с пеной у рта прошипел он в лицо Рене, медленно протягивая руки к сокровищу. Удивительная спокойность и мерзкая улыбка заставили его осечься — чёрные карты ослепили его глаза.              — Стрит-флеш. — она улыбнулась ещё шире, пока Миньярд разглядывал пять карт одного цвета.              — Блядство… — не крик вовсе. Шепот. Но шепот этот был громче любого вопля. Кевин похлопал его по плечу, и он боролся с желанием сломать ему руку во второй раз.              Он с жадностью провожал взглядом несостоявшийся выигрыш, чувствуя, как среди помятых бумажек валяется его с Аароном желание. Рене лишь лукаво подмигнула им, пока Миньярд обещал себе без излишней артистичности кукарекать на столе (или что там обычно загадывают девчонки?)              Игра продолжилась до пяти утра, ровно до того момента, пока лисы не обменялись между собой разными суммами денег, выпили все бутылки и скурили всю траву. Многие были не в состоянии вымолвить слово, и хоть Эндрю гостей не любил от слова совсем, куски спортивного мяса он оставил спать прямо в гостиной на полу. Ему, Аарону и Рене приходилось как следует обходить эти препятствия, наводя после себя порядок.              В блоке Эндрю было две спальни, и обе принадлежали ему, но к большому его сожалению одна из них была занята Сетом и Элисон, которые так больше и не появлялись за столом.              — Рене, можешь переночевать у меня. А ты, грязный уёбок, спи среди кучи тел. — он открыл дверь в свою комнату, галантно пропуская в неё девушку, и уже хотел захлопнуть её перед носом брата, как тот придержал косяк.              — Если ты оставишь меня там, говнюк, я потребую свой долг назад сию секунду. У тебя есть лишние шестьсот баксов? — он с улыбкой потрепал Эндрю по плечу, когда тот оскалился, впуская его в комнату.              — Сдохни от СПИДа, — бросил он, закрывая дверь на ключ.              — По статистике те, кто ебутся в жопу, умирают от него куда чаще, так что это тебе здоровья. — Эндрю готов был наброситься на него после этих слов, если бы не Рене, мягко придерживающая его за плечо.              — Куда разлёгся? — он скинул с плеча руку подруги, заметив, как Аарон ложится на его кровать. — Ты спишь на полу!              — Ну уж нет, — он демонстративно повернулся спиной, — мы с Рене гости тут, так что мы будем спать на кровати, а ты на полу.              Рене с лёгкой усмешкой свалилась на кровать около Аарона, прямо посередине, оставляя с краю достаточно места. Она с нескрываемым смехом смотрела на закипающего внутри Эндрю, совершенно точно зная, что он ничего никому не сделает. Сейчас, сегодня.              — Ну же, Дрю, иди сюда! — словно кошка, мурлыча, она протянула перебинтованную ладонь Эндрю, и тот, помедлив с минуту, нехотя протянул руку в ответ. Она силой его притянула на кровать, заставляя свалиться на себя.              На секунду Эндрю улыбнулся. Он очень редко улыбался, но сейчас в нём было столько алкоголя, сколько нет в среднестатистическом баре, а потому непозволительная роскошь сегодня была на развес.              Он молча глядел в потолок, сложа на животе руки, пока Рене с Аароном обсуждали что-то. Обрывки их разговоров изредка доносились до его слуха, но он предпочитал абстрагироваться от бессмысленной болтовни.              — А ты, Дрю? — Рене неожиданно повернула голову к нему. Эндрю повернулся в ответ и увидел две пары глаз, глядящих на него.              — Что? — он моргнул дважды, в надежде убрать с глаз пелену усталости.              — Когда ты в первый раз испытал настоящий страх?              Вопрос казался таким простым, но Эндрю он по-настоящему ввёл в тупик. Парень хотел засмеяться, но неожиданно для себя задумался всерьёз — в голове проплывали самые ужасные моменты его жизни, но он содроганием понял, что ни в один из них не испытывал страха.              — Не знаю. — буркнул он, снова уставившись в потолок. Старая раздолбленная люстра казалась ему очень интересной в этот момент.              — А ты Рене? — спросил у девушки Аарон. Она харизматично задумалась, закусив внутреннюю сторону щеки, и улыбка тут же исчезла с лица.              — Был один момент… — ласковый голос стал тише, серьёзнее. Оба парня повернули к ней свои головы. — Это было в подростковом возрасте. Тогда я ещё не знала, что это. Фильмы… Я не знала, что они бывают такими. По началу всё было нормально. — Эндрю физически почувствовал, как напряглись её ноги, и боролся с желанием взять её за руку, лишь бы облегчить воспоминания. — Мужчина и женщина были очень красивыми. Они долго разговаривали, потом целовались, а затем… — парни жадно смотрели за тем, как белая ладонь легла на собственное бедро, царапая ногтями тонкую кожу. С каждой секундой рука скользила выше, к колену. Аарон тяжело выдохнул. — Он положил свою руку сюда. А затем сюда, — добавила она, дойдя до колена.       Аарон вздрогнул, когда почувствовал прикосновение женского мизинца на своих пальцах. Он сам не понимал своё состояние, но чувствовал, как напрягается его тело, когда Рене пальцем притянула его руку к себе и положила на внутреннюю часть бедра. Туда, где секунду назад находилась её ладонь. — Он много её гладил, и она стонала для него. Я не понимала, как такое возможно, и что такого может быть в прикосновениях. Лишь став взрослой, я поняла, что несут собой простые прикосновения.              Девушка с наслаждением закатила глаза, когда почувствовала руку Аарона, гладящую её внутреннее бедро. Нежные — удивительно нежные, для такого жёсткого спорта, — пальцы аккуратно гладили гладкую кожу, не позволяя себе проникнуть за подол юбки.              — И это было действительно хорошо. Ровно до того момента, пока не пришёл ещё один мужчина. Я никогда не слышала о таком, и в тот момент мне по-настоящему стало страшно. — Она не открывала своих глаз, когда повернулась на бок, лицом к Аарону. Почти сразу она почувствовала прикосновение другой ладони к своей талии. Она жгла в её коже дыру — настолько была горяча, — но Рене мирно лежала, продолжая думать лишь о двух руках, лежащих на ней. — Он подошёл к ним и тоже начал гладить девушку. Уже в другом месте.              Она долго не решалась коснуться ладони Эндрю, лежащей на изгибе её бедра. По телу пробежались мурашки, когда она мягко обхватила его пальцы и не получила отказа. Несмело, она положила ладонь блондина на свою грудь.       Старший Миньярд готов был поклясться, что его штаны разойдутся по швам в районе бёдер. Никогда прежде он не прикасался к девушкам — мужчины были его единственным уделом, — но сейчас… Это было нечто новое, неизведанное, нечто такое, чего он не видел даже на засиженных страницах порно-сайтов. Даже мыслей не допускал о женском теле, о том, каким мягким, покладистым оно было. И рассказам об этом не поверил бы, вот только прямо сейчас перед ним Рене лёжа извивается, изо всех сил старается не издать лишних звуков, пока он неумело ласкает её грудь.              — А потом они делали это оба. И кажется… Кажется ей было хорошо. — девушка закусила губу. Она лежала на боку и смотрела на Аарона, непрерывно ласкающего внутреннюю сторону её бедра. Она видела его дикий взгляд, и не могла даже представить взгляда Эндрю за её спиной.              С каждой секундой ладонь Аарона была всё выше, а градус между троими возрастал до недостижимой отметки. Уокер сдавленно выдохнула, когда пальца Эндрю проникли под её топ. Указательный палец очертил сосок, давно вставший. В ягодицу упёрлось нечто такое, что заставило её придвинуться к нему ещё ближе.              — Ты всё ещё боишься? — младший Миньярд со всей силы сдавил её бедро. Вторая рука коснулась бледного девичьего лица, очертив скулу мазнула по губам.              Рене смотрела на него несколько секунд, прежде чем отрицательно мотнуть головой. Момента Аарону вполне хватило, чтобы сжать радужные волосы на затылке и притянуть её к себе. Он поцеловал её с животной страстью, какую прежде не испытывал ни с кем. Кто бы мог подумать, что именно та, которую он знает уже много лет и которая стала ему добрым другом заставит его потерять голову, сойти сума, захотеть завладеть ею всей без остатка, и даже не делиться с братцем-геем. Он проник языком в её рот, мазнул по нёбу, лизнул нижнюю губу и ухмыльнулся — на ней по-прежнему чувствовался вкус виски.              Его рука достигла пика, и пальцы еле ощутимо ласкали её нижнее бельё, не решаясь надавить сильнее. Это же Рене. Рене всегда была нежной и ранимой. Рене нельзя пугать. Она сама поддалась навстречу бёдрами, после чего в неё погрузился средний, а за ним и указательный пальцы.              Эндрю сдерживался изо всех сил, чтобы не вырвать свою Рене из лап брата и не переманить на свою сторону. Для него эта хрупкая волевая девушка была больше чем другом — наставником, его личным гуру в мире эмоциональной стабильности. Но Миньярд так и не решился прервать гаденький поцелуй, продолжая ласкать её грудь. Несколько влажных поцелуев в шею стали для него самого подтверждением того, что он готов поделиться ею. Только сегодня. Только этой ночью.              Для него стало неожиданностью, когда Уокер отвернулась от Аарона и повернулась к нему, влажными губами увлекая в новый поцелуй. Он впервые в жизни целовал девушку, и готов был поклясться, что женские губы куда более мягкие и податливые, нежели мужские. Возможно, он бы повторил такой опыт ещё раз. Возможно, даже с ней.              Он грубо сжал её шею. Рене глухо застонала.              Невинный диалог, которым всё это началось, превратился в дикое безумие, распаляющее в венах кровь, и кидающее в неумолимый жар. Словно дикие, они принялись раздевать друг друга, откидывая ненужные предметы одежды куда-то, где они долго ещё не смогут их найти по утру. У Аарона руки чесались от желания самому снять с неё белое бельё, но он нехотя уступил брату, видя животный интерес в загоревшихся глазах.              Эндрю сверху-вниз наблюдал за обнажённой Рене, пытающейся стянуть последний предмет одежды — чёрные боксёры, — с его брата, и с неподдельным удовольствием вкушал эту картину. Такая бледная и худая, такая раскрытая, раскрепощённая, а её рёбра напоминали ему крылья бабочки, украшенные маленькой татуировкой с цветочком.              Он пятернёй огладил живот, наслаждаясь мягкостью кожи, но никак не решался на дальнейшие действия. Не решался. Не знал. Обычно на этом моменте какой-нибудь похотливый парниша начинал иметь его сзади. Но не сегодня. Сегодня похотливый парниша — он.              — Подвинься. — буркнул Аарон, толкая его вбок. Он усердно старался делать вид, что не замечает голого брата рядом с собой. Делал вид, что не видит его шрамы, оставшиеся на теле ещё с глубокого детства. Делал вид, что не ненавидит его, и не чувствует перед ним вины.              Эндрю с интересом наблюдал за тем, как брат, пятернёй расчесав длинные волосы, склонился над Рене. Он оставил поцелуй на округлом животе, языком провёл влажную дорожку к низу, и остановился на линии, где начинались короткие блондинистые волоски. Затем опустился ниже и губами припал к ней, упиваясь, как нектаром. Он заметил, как вспыхнула Уокер, как закусила тыльную сторону ладони, чтобы не раскричаться, и мог бы наблюдать за этой картиной долго, если бы не тепло пальцев, неожиданно возникших на его члене. Он томно выдохнул, когда опустил взгляд вниз, и увидел, как Рене медленно двигает по нему рукой вверх-вниз, царапая длинными нарощенными ногтями. Она смотрела на него с улыбкой и ласкала свою грудь. Эндрю хотел помочь, но слишком резко она приподнялась на локтях, и, проведя языком по всей его длине, обхватила член губами.              Миньярд напрягся так, что побелели костяшки пальцев. На висках выступили вены. Он хотел что-то сказать, но захлебнулся воздухом, и закашлялся, когда Рене взяла его в рот целиком. Она двигалась так умело и ритмично, языком вытворяла невозможные вещи, возможности сдержаться не было никакой — Эндрю застонал, низко и протяжно, присоединяясь к симфонии звуков от неё самой. Такой странный пошлый оркестр, звучащий на всю комнату, но не разбудивший ни одного спящего лиса.              Уокер отвлеклась всего на секунду, и тут же почувствовала горячую головку, упирающуюся в неё, а затем не менее горячий член, входящий до невозможности медленно и осторожно. Словно дикая кошка, обезумев, она откинулась на подушки, простонав громче прежнего, но рот тут же заткнули губы Эндрю. Он усмехнулся прямо в поцелуй, почувствовав на её языке вкус собственной смазки.              Рене готова была поклясться, что Аарон имеет её так, как не имел никто и никогда. Его напористость сводила её с ума, и каждый новый его толчок отдавался в теле вибрирующей болью, до безумия, до дрожи в коленях приятной.              Сам Аарон старался убрать из головы мысли о том, какая она горячая изнутри. Огонь, лава, способная испепелить его всего одним щелчком. А ещё влажная. До невозможности. Он сжал её колени и впервые простонал, запрокинув голову молился всем богам, чтобы не кончить в ту же секунду, когда она сжала его в себе.              Так продолжалось ещё немало минут, прежде чем Уокер, оторвавшись от члена Эндрю, тихо сказала:              — Вы должны мне желание. — тихие слова дошли до близнецов не сразу.              — Разве это не оно? — Эндрю вскинул брови Эндрю, помечая, что улыбка девушки не сулит ничего хорошего.              — Я хочу, чтобы вы поцеловали друг друга.              Неловкая тишина повисла между ними. Только сейчас Аарон остановился, с недоумением глядя на девушку.              — Ты же шутишь?              — Я же вижу, сколько между вами недопониманий. Вам надо найти общий язык. — девушка вновь рукой Эндрю приласкала. Она видела замешательство в глазах Миньярдов, и физически чувствовала их сомнения. Ровно до того момента, когда Эндрю притянул к себе брата за волосы. С удивительной лёгкостью он впился ему в губы, тут же проникая в рот языком.              Девушка ожидала, что сейчас младший его оттолкнёт и как следует врежет, но даже она удивилась, когда Аарон ответил, сжав плечо брата. Он чувствовал, какой твёрдый его язык, и как влажны его губы от поцелуев с Рене. Он целовал его, роняя пару капель вязкой слюны на простынь, и мысленно обещал себе, что больше никогда в жизни не будет вспоминать это. Только Рене. Только эту ночь. Но только не этот поцелуй.              Они отстранились одновременно, и ещё долго не могли отвести взгляда друг от друга, пока Рене не встала, и не обняла обоих.              Эндрю знал о том, какая она сильная, и не удивился, когда лёгким движением руки она повалила его на кровать, нависая сверху. Стоило лишь обернуться и взглянуть на Аарона, чтобы он понял, чего она хочет. Громкий шлепок раздался в комнате — Аарон ударил её по ягодице, оставляя красный след.              Эндрю вошел в неё резко, так, как привык это делать, отчего девушка вскрикнула, но не остановила его. Жёсткими шлепками он вдалбливался в её бёдра, предоставив брату возможность ласкать её сверху. Рене откинулась назад, и цепкие руки Аарона подхватили её, позволяя прилечь на него, когда он вошёл в неё сзади. Он двигался медленно и аккуратно, совершенно не так, как его брат, и даже тут Рене подметила, насколько Миньярды разные, несмотря на схожую оболочку.              Именно в этот момент она почувствовала себя центром вселенной. Вокруг неё сейчас крутятся два самых лучших человека в этом мире (она была единственной, кто так считал), и делают всё, чтобы ей было хорошо. А она делала хорошо им, и этот тандем был вовсе не пугающим. Это была гармония. Та самая гармония, которую она не поняла, увидев в фильме, и та, которую она осознала лишь сейчас, испытав на себе.              Она чувствовала, как они движутся вразнобой, и как их члены соприкасаются сквозь тонкую кожу внутри неё, и именно эта мысль дарила ей радость — она стала тем, кто помог объединить этих двух разных, но совершенно одинаково-упрямых людей. Кто знает, может именно она сможет помирить их навсегда.              С каждой секундой шлепки становились всё громче, температура возрастала, а в воздухе витал необъяснимый запах секса. Именно тот момент, когда они достигли наибольшего единения. Момент, когда все они стали одним целым.              Эндрю чувствовал, как стекает по бёдрам её смазка, и это будоражило кровь ещё больше, заставляя Уокер кричать, а Аарона закрывать её рот ладонью. Он не замедлился, когда почувствовал невероятную влагу на своём лобке, и не остановился, когда ощутил пульсацию внутри неё.              Рене действительно кончила, и это было нонсенсом для неё самой — прежде ей никогда не удавалось такого. А затем с удивительной синхронностью кончили и близнецы, изливаясь на её тело с разных сторон. Она чувствовала, как приятно-тёплая капля стекает по её спине вниз, а друга затерялась в складках половых губ. И именно в этот момент, сидя на одной из близнецов, со вторым за спиной, она почувствовала себя счастливой.                     Принять душ тихо оказалось нелёгкой задачей. Всем троим приходилось по очереди обходить спящие тела на пути в ванную, и точно также маневрировать обратно. А после они лежали и разговаривали. Очень долго и очень открыто, так, как не разговаривали никогда прежде. Она снова лежала меж них, и снова рассказывала о своем детстве, стараясь не спрашивать о том же. А когда первые лучи утренней зари просочились сквозь жалюзи она попросила их об ещё одной просьбе. Эндрю напомнил ей, что желание исчерпано, но Аарон сказал, что она может просить их о чём угодно. Уокер чмокнула его в щеку и недолго думая попросила их действовать вместе, чтобы выиграть сегодняшний матч. Затянувшись сигаретой, Эндрю сказал, что ничего не обещает.              В тот день лисы разъебали Троянцев в пух и прах.