Leave it to me, Сhief

Прежде чем Шеф успевает задать свой вопрос, Шалом оказывается настолько близко, что её дыхание опаляет щеку, вместе с теплом тела, которое почти задевает её грудь. Тихий шепот касается уха, и горячая волна мурашек поднимается снизу вверх, покрывая кожу рябым узором. — Тебе было бы неловко, если бы мы оказались сейчас не одни, правда? Черт возьми, всё, что делает сейчас Шалом, казалось неловким. Абсолютно всё. Она пришла поговорить с этой женщиной, чтобы успокоить свою бушующую паранойю и расставить все точки на «i», а не… Легким толчком руки, лежащей на плече, Шалом заставляет Шефа лечь на кровать. И несмотря на то, что в прикосновении практически отсутствует сила, сопротивляться ей невозможно. Всё тело парализовывают невидимые путы, которые не принадлежат этому миру. Тело Шефа наливается свинцом, а мысли путаются в замешательстве. Она не понимает, что происходит и для чего всё это нужно посланнице Парадейзоса. И медленно, почти неосязаемо, тусклый свет поднимается по её телу, вызывая короткий всплеск паники. — Что ты делаешь?! Отпусти меня! Легкая усмешка срывается с аккуратных губ, а серые глаза медленно скользят по распластанному перед ней телу. — Зачем так напрягаться? Ты прошла уже такой путь, но осталась всё такой же наивной? Шеф пытается освободиться из-под власти загадочной силы, но ласковый голос одергивает её. — Тсс… Не дергайся. Я не хочу причинить тебе вреда. Если ты захочешь, чтобы я остановилась, я сделаю это. Но чуть позже. С мягким стуком ткань пальто ударяется об пол. Шалом снимает свои перчатки и её слегка прохладные руки касаются Шефа. Тонкие пальцы сжимают запястье, нежно лаская кожу, а потом сплетаются с чужими пальцами в замок. В то же время тот самый загадочный свет скользит по талии, сжимая хватку и полностью дизориентируя главу МБСС. Тихий смех щекочет мочку сквозь шум бьющегося в ушах сердца. — Ты разрываешься между желанием убежать от меня и приблизиться ко мне, между страхом передо мной и желанием поработить меня. Ты уклоняешься от моего пристального внимания, но жаждешь раскрыть каждую часть меня. Но в таком случае, прежде чем ты получишь желаемое, я хочу получить своё. Шалом слегка приподнимается на локтях, нависая над женщиной, прикованной к кровати, и смотрит ей прямо в глаза. — Я обещаю, что не причиню тебе вреда. И прежде, чем сходящие с ума мысли в голове у Шефа сформировываются хоть в какой-то человеческий ответ, аккуратные губы касаются её собственных. Женщина растерянно вздрагивает, с силой сжимая чужие пальцы. Она действительно ощущает себя невинной девчонкой, поддавшейся на вполне себе предсказуемые провокации. Но стоит горячему языку скользнуть между её губ, как последняя клетка разума отказывается соображать, поглощаемая как будто когда-то давно знакомыми, но забытыми чувствами. Шеф сглатывает, шумно втягивая ртом воздух, и позволяет затянуть себя в настойчивый, мягкий, изучающий поцелуй. Сколько он длится, не знает ни одна из женщин, но в какой-то момент Шалом всё-таки отрывается от чужих мягких губ и с нежностью ведет пальцами вдоль шеи Шефа, слегка сжимая её у основания, а после — к пуговицам, ловко расстегивая одну за одной. — Если ты хочешь, чтобы я отпустила тебя, то сейчас самое время об этом сказать, — её дыхание щекочет кожу за ухом, а таинственный голос гипнотизирует настолько, что даже если Шеф и хотела когда-то, чтобы её отпустили, сейчас все прошлые мысли не имеют никакого значения. Всё, что она хочет, чтобы эта чертовски опасная женщина, добавившая ей уйму головной боли в последние дни, была настолько близко, чтобы каждая клетка тела ощутила её тепло, жар и… желание? Спустя все эти дни роскошного маскарада, Шеф впервые почувствовала что-то настоящее, что-то, что действительно принадлежало Шалом, было частью её настоящей. И теперь хотелось копнуть глубже, настолько, насколько позволят эти выстроенные вокруг души стены. Ладонь Шалом скользит по обнаженной коже груди, огибая бюстгальтер и вырывая женщину напротив из выстроившихся в стройный ряд мыслей. Она словно знает, о чем думает Шеф и специально не дает ей возможности хоть ненадолго прийти в себя, сбивает с толку, лишая возможности почувствовать чужую слабость. Из полуприкрытых век глава МБСС наблюдает за тем, как чужая голова опускается ниже и почти невесомо оставляет поцелуй на ключице, потом, ненадолго застыв в задумчивости, прикусывает кожу, вырывая из груди женщины сдавленный выдох. После этого Шалом поднимает взгляд на Шефа, лукаво прикусывая губу. Её глаза скрыты челкой, но глава бюро готова поклясться, что в них мерцают демоны, порожденные Манией, и что вся медлительность, с которой она исследует свою «жертву», лишь прелюдия, возможность понять, что именно она хочет сделать. — У тебя был шанс остановить меня, — несмотря на то, что голос звучит мягко и тихо, в нём отчетливо прослеживаются жесткие ноты. — Поэтому не стоит больше сопротивляться. Таинственная сила, сдавливающая талию, начинает медленно подниматься выше и, ненадолго остановившись у груди, сжимает её, пока тонкие руки избавляют Шефа от одежды. Последняя, единственно сохранившаяся часть сознания пытается достучаться до владелицы, напомнить об угрозе, исходящей от посланницы Парадейзоса, но тело уже полностью подчиняется желанию, разгорающемуся от каждого аккуратного, но уверенного прикосновения. Вслед за помятой блузкой летят брюки, и выражение лица Шалом напоминает художника, наслаждающегося своим произведением. Её глаза блуждают по почти обнаженному телу, отрывисто вздымающейся груди, прикушенной губы и чуть сжатых ног. В женщине, что лежит перед ней, таиться огромная мощь, о которой она ещё ничего не знает, но Шалом ощущает эту силу отчетливо. Маленький огонек однажды обратится сжигающим пламенем. Но она чувствует, что на этот раз пламя станет путеводной звездой для тех, кто остался жить в мире, погруженном в хаос из-за приближающегося апокалипсиса. А она сможет прикоснуться к огню, пока тот лишь едва ощутимо дарит тепло. Щека Шалом прижимается к груди Шефа, и она замирает на несколько секунд, вслушиваясь в каждый мощный удар сердца, которому ребра сейчас — как стальная клетка. Неожиданно чужая дрожащая ладонь ложится на её щеку, и глаза Шалом вопросительно смотрят на женщину, прожигающую её в ответ насквозь пылающим от негодования взглядом. — Раз ты так не хочешь, чтобы я тебя остановила, прекрати истязать меня, — Шеф шепчет хрипло, нервно сглатывая и поглаживая нежную кожу щеки подушечками пальцев. — У нас не так много времени. Шеф бросает короткий взгляд в сторону удалившегося Шорла, и после этих слов на лице у Шалом появляется игривая улыбка, а в глазах мерцает что-то неизвестное, запретное. Что-то, что босс МБСС ни разу не замечала с тех пор, как посланница Парадейзоса оказалась в Бюро. И все скрывающиеся под чужой пеленой чувства, были обращены к ней. — Как я могу отказаться от такого «приказа», — Шалом тихо смеется, и от её смеха сотни мурашек разбегаются по телу, всё сильнее и сильнее отдаваясь тугим узлом внизу живота. Посланница медленно, дразняще ведет губами вдоль живота, чуть огибая пупок, а потом заставляет Шефа согнуть ноги, оставляя легкое прикосновение носа от коленной чашечки ниже. — Кажется, мне придется приложить больше усилий, чтобы Шеф осталась довольна.

***

Найтингейл встречает взъерошенного Шефа, нервно поправляющего помятую блузку, в коридоре, ведущем в жилую часть. Она замечает, что руки женщины слегка подрагивают, а на шее видна россыпь… — Шеф, Вы в порядке? — Но не успевает Найтингейл ничего сказать, как босс опускает глаза и, коротко кивнув, тихо отвечает. — Я отправлю тебе отчет через час.