День первый
Леви Аккерман, штатный дворник ЖК «Парадиз», любил свою работу всей душой. Как самурая ведет кодекс бусидо, так «Должностная инструкция уборщика дворовой территории» вела Леви по пути борьбы с грязью, пылью, мусором, хаосом и снегом. В эту холодную суровую зиму ничто так не вдыхало в его жизнь тепло, как обнаженный асфальт тротуара, аккуратные белые холмики на обочинах и благодарные лица жильцов, вернувшихся со скользких, рыхлых и грязных улиц города Е. в чистый и прибранный домашний двор. Выглянув перед завтраком в окно, Леви понял, что сегодня ему придется хорошенько потрудиться: на земле и крышах автомобилей лежал толстый слой снега, навалившего за ночь. Жильцы должны ходить на свою работу и учебу по расчищенному тротуару, и успеть всё убрать нужно до половины восьмого. Стоило поторопиться. Позавтракав и выпив чашечку крепкого черного чая, Леви экипировался в битву с сугробами. Поверх полного комплекта термобелья он надел толстый шерстяной свитер с горлом и горнолыжные штаны, которые заправил в высокие — почти до колен — валенки. На голову он натянул темно-серую шапку с помпоном, плотно повязал шарф, закутался в пуховик и, взяв с собой термос с крепко заваренным чаем, отправился на участок. Идти было близко, всего два квартала; о жизни в элитном ЖК «Парадиз» ему не приходилось и мечтать. Леви нравилось, что приступать к работе нужно в самую рань. Выходишь в шестом часу утра, а на улице пустота, темнота и тишина — только свежая пороша под подошвами похрустывает. До участка дойдешь — и ни души не встретишь. Хорошо! Он заступил на смену, как рыцарь метлы и лопаты без страха и упрека. Надел, как доспех, форменный зеленый жилет с эмблемой крыльев — логотипом управляющей компании «Крылья свободы» — и отметился в листке дежурства. Вооружившись любимой деревянной лопатой, он решительно направился на свой участок — на миссию по устранению последствий снегопада. Воодушевленный, он вышел во двор, перехватил лопату, окинул оценивающим взглядом территорию — да и встал, как истукан. На одной из клумб, зимой превратившихся в сугробы, Леви увидел член. Даже не так: он увидел ЧЛЕН. Огромный толстый пенис ростом почти с него самого, вылепленный из свежего снега. — Безобразие, — выдохнул Леви, так и таращась на новоявленный «шедевр». Снежный член. На его участке! В его смену! Леви уже сжал было черенок лопаты, готовясь пойти в яростную атаку на член, но вдруг услышал чьи-то торопливые шаги. По скрипу снега под тяжелыми подошвами он распознал: приперлась очкастая почтальонка Ханджи Зоэ. Наверное, сегодня с квитанциями, раз так рано. Зоэ тоже заметила его и замахала ладонью в варежке. — Доброе утро самой хмурой тучке нашего района, — затараторила она, подбежала к Леви, обернулась — да и встала, как второй истукан. Леви смотрел на нее. Зоэ смотрела на снежный член. Член похабно торчал из сугроба и ни на кого не смотрел. — Да это же членовик, — восхищенно выпалила Зоэ и, гулко бросив на землю толстенную сумку, стянула варежки и достала из кармана телефон. Раздался звук затвора. — Леви, сфоткай меня с членом! — взвизгнула она и протянула ему телефон. — Нет. — Ну Леви! А тебя сфоткать? — Угомонись, — рыкнул он. Еще снимать эту порнографию не хватало. Зоэ не унывала и наделала «себяшек», корча глупые рожи и снимая член с разных ракурсов, пока не отморозила руки. После фотосессии она уволоклась разносить квитанции, а Леви, нахмурившись и натянув шарф на нос, вновь взялся за лопату и приступил к уничтожению хулиганской поделки. Через двадцать минут от снежной эрекции не осталось и следа, и Леви, чувствуя глубокое удовлетворение, принялся за основную миссию — уборку дорожек. Когда он заметал остатки снега, с которым не справилась лопата, он уже и позабыл про это недоразумение. Никакой здоровенный утренний ЧЛЕН не смог испортить хороший и плодотворный трудовой день.День второй
Назавтра, в то же самое время и на той же самой клумбе, снова возвышался он. ЧЛЕН. Леви даже встряхнул головой — вдруг это галлюцинация? Но член стоял, насмешливо глядя на него свысока тщательно вылепленной головкой. — Что творится-то, — вздохнул глубокий мужской голос позади. — Ни стыда, ни совести. Безобразие. Истину человек говорит! В яблочко! В самую душу зрит! Леви обернулся и увидел очень привлекательного молодого мужчину: высокий и стройный, он был одет в стильное бежевое пальто и круглые очки, которые слегка запотели на морозе. Его высокие скулы крепко порозовил румянец, а аккуратная светлая борода покрылась инеем вокруг рта. Мужчина курил, сняв перчатки. На сердце у Леви до сих пор было тепло от глубокого понимания и сочувствия, но он тут же подобрал слюни, напустил свой обычный хмурый вид и сурово рявкнул: — Курить нельзя, тут общественное место. — Виноват, товарищ начальник, виноват. — Мужчина ухмыльнулся, отошел в сторону, тщательно затушил сигарету и выбросил, куда следует, — в мусорную урну. Леви до экстаза тронуло такое уважение к его труду. Понимает человек, как трудно поддержание порядка дается. Не то, что некоторые скульпторы… Мужчина на прощание махнул рукой, загадочно улыбнулся и скрылся во втором подъезде красного дома. Леви проводил его долгим задумчивым взглядом. Непотребная скульптура была ликвидирована без промедления. Победа над членом и успех с курильщиком вдохновили Леви, и перед обеденным перерывом он, найдя в подсобке черный маркер, своим аккуратным почерком написал на листочках А4 дюжину объявлений:ЧЛЕНОЛЕПИЕ НА ТЕРРИТОРИИ ЖК «ПАРАДИЗ» СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО.
Коммунальная служба
Леви развесил их на входных дверях подъездов и с чувством выполненного долга ушел домой, пообедать. На участок он возвращался в приподнятом настроении, но оно мигом упало, едва он поравнялся с первым подъездом. Любовно написанные им объявления оказались подло осквернены гадкими надписями: «А ты завидуешь?», «У коммунальной службы налицо комплексы по поводу роста и длины полового члена», «Дорогие соседи! Проявите душевное сострадание! Дворника не ебут, вот он и бесится»… И написано-то уродливо, как курица лапой!.. Леви страшно разозлился и все остальные листочки сорвал, даже не читая. Это совершенно возмутительно. Полное неуважение! Он остервенело долбил лед на тротуаре, представляя, что долбит чью-то тупую голову. Этот говнюк! Понаписал! Что у него якобы комплексы! Что его! Не! Е! Бут!!! Он ударил по тротуару с такой силой, что инструмент оставил выбоину в асфальте. Леви смачно выругался себе под нос.День третий
После выходного, в четверг, когда на злополучной клумбе его встретил очередной ЧЛЕН, Леви не выдержал. Едва время достигло девяти утра, он набрал управдому, чтобы тот пришел на участок и увидел всё воочию. Ситуация из неприятной, бессовестной и возмутительной превращалась в критическую. Скульптор совершенствовал технику. Первый образец был простым: снежный столб, увенчанный характерной головкой. Позавчера у члена уже были яйца, а на сегодняшнем скульптор вдобавок изобразил венки на стволе. Еще немного, и члены станут реалистичными, как большие и сочные дилдо из секс-шопа. А ведь их могут увидеть дети! Детей нужно было защищать от разврата, и Леви отчетливо понимал: кто, если не он? Но в одиночку ему, как уже показала практика, не справиться. Нужен был светлый разум, который решит проблему комплексно и срубит все зачатки пенисов на корню. Управдом Смит явился через час. На воротник его красивого черного пальто налипли снежинки. Высокий, широкоплечий и идеально сложенный, он гордо встал перед членом, внимательно оглядел его от головки до яиц и скрестил руки. — Уже третий раз такое, — пожаловался ему Леви, встав рядом. — Я убираю, но оно появляется снова. Сделай что-нибудь. Благородный строгий профиль управдома выражал глубокую озабоченность и ожесточенный мыслительный процесс. Леви боялся даже дышать, чтобы случайно не сбить его с мысли. Управдома Леви боготворил. Сияя светом в своих ярких синих глазах, Эрвин Смит вытащил Леви с социального дна, вручил лопату с веником и подарил форменный жилет с эмблемой в виде крыльев. Дал работу и шанс начать всё с начала. Теперь его, Леви Аккермана, жизнь была наполнена смыслом: служить чистоте, порядку, УК «Крылья свободы» и управдому Смиту. — Требуется установить видеонаблюдение, — изрек Эрвин Смит. — Я немедленно организую проведение собрания собственников. Воистину, гениальный и инициативный человек — управдом Смит! Ему бы батальоны в битву вести — с такой-то светлой головой и несгибаемой волей! — И когда у нас появятся камеры? — с надеждой спросил Леви. — Месяца через два. — Управдом нахмурил кустистые брови. Леви мысленно прикинул… — Это же только к февралю, — в ужасе озвучил он. — Не забывай про новогодние праздники, — добавил Эрвин. — К марту, — резюмировал Леви. — Когда снег растает. Ты никак не можешь ускорить? — Увы. Я скоро увольняюсь, — сообщил Смит, глядя на Леви сверху вниз пронзительными и бесстыжими синими глазами. Что? Нет! — Почему? — поразился Леви. — Без тебя мы не справимся! «Без тебя я не справлюсь», — пронеслось в голове. — Справитесь, — возразил Смит. — Меня легко заменить. А мне нужно идти дальше. Осваивать новые горизонты. — Неужели это важнее, чем установить видеонаблюдение? — Да. — И даже важнее наших жильцов? — голос Леви трескался от отчаяния. — Да, — отчеканил Смит. — Ты никуда не уйдешь. Я тебе ноги сломаю, — неуверенно пригрозил Леви. Смит издал напряженный и странный смешок. Очевидно было, что сломанные ноги его не напугали, и что решения он не изменил. Способности Леви к убеждению исчерпались окончательно. — Ладно. Я тебе доверюсь, — смирился Леви и, не выдерживая с ним рядом и секунды, развернулся на пятках и побрел в другую сторону двора. Он шел в свое любимое уединенное местечко, где иногда сидел с термосом чая, отдыхая от работы и от людей. Новость об увольнении Смита нужно было обдумать и пережить в одиночестве. Леви сел было на лавочку, готовый предаться горестным мыслям, но услышал: неподалеку трое подростков — два мальчика и девочка — громко что-то обсуждали. — Видели в «Тик-таке», что у Жана видео набрало тысячу просмотров? — говорила девочка. — Такой крутой! — Все просто хотели поржать над его конской мордой, — буркнул мальчик. — Там нет его морды, там видео с пляжа, закат на море, так здорово, — вклинился другой мальчик. — Я даже и не знала, что он уехал в отпуск. Я думала, это он здесь письки по ночам лепит. Он ведь художник. — Выпендрежник он!.. — перебил ее первый мальчик. Голоса приближались: троица шла сюда же. Не хотелось мешать детям. Леви тихонько скрылся за торцом красного дома, сел на землю и горестно отхлебнул из термоса чай. В конце концов, он следит за чистотой и порядком ради жильцов, ради этих детей, а управдом Смит еще не уволился. Может, передумает. Может, его удастся удержать?.. Поразмыслив, Леви сделал вывод, что ему нужно стараться лучше и безупречно выполнять возложенные на него обязанности, а не рассиживаться, попивая чай, и решил незамедлительно приступить к работе: этот член, в отличие от настоящего, сам собой не упадет.День четвертый
На следующее утро в подсобке Леви ждал очередной удар: пропала его любимая деревянная лопата. Он несколько раз осмотрел все углы, тщательно перебрал весь инвентарь, но лопаты не было. Даже на Майка, его сменщика, было не свалить — вчера работал только Леви, и в журнале дежурств не было лишних отметок. В расстроенных чувствах он взял другую лопату, пластиковую, и побрел во двор. Вышел к клумбам — и обомлел. ЧЛЕН, встречавший его сегодня, был вылеплен ровно в его рост — метр шестьдесят. Быстро нашлась пропавшая лопата — она была примотана к ЧЛЕНУ зеленым куском ткани, имитирующим форменный жилет. На головку даже была надета темно-серая шапочка с помпоном! Это было уже слишком. Ни в какие рамки. Даже ни в какие ворота! — Хочешь войны? Будет тебе война, мудила, — пробормотал Леви, стискивая черенок несчастной лопаты почти до треска.День пятый
Леви сидел в засаде за сугробом с самого вечера, надев лишний слой одежды и разлив чай по всем термосам, которые только смог найти дома. Ради того, чтоб поймать паршивца за руку, пришлось пожертвовать и без того коротким сном. Время подходило к шести утра. Леви жутко замерз, заскучал и начинал задремывать. Весь выпитый за ночь чай просился наружу; Леви долго терпел, но все-таки природа взяла свое, и место дозора пришлось покинуть. Возвращаясь, он старался шагать потише, чтобы, если что, не спугнуть поганца… И вдруг он УВИДЕЛ! По правую руку от места засады, возле желтого дома, мельтешила чья-то темная спина. Из-за нее виднелся высокий столб снега, еще не оформившийся в член. Леви возликовал: наконец-то удалось поймать преступника с поличным! Леви тихо подкрался сзади и, вцепившись тому в капюшон парки, воскликнул: — Попался! Леви победно развернул хулигана за шкирняк. Сверху на него испуганно смотрели огромные зеленые глаза; это был подросток лет пятнадцати. Ну и растут же дети… — Имя, фамилия, дом и квартира, — потребовал Леви. — Чьи? — подпрыгнул хулиган. — Мои, блядь. — Не знаю! — Да твои, чудила. Твое имя. — Йегер! То есть Эрен! То есть Эрен Йегер!.. Я к брату пришел, я так-то здесь не живу. — А хуи лепить, значит, ходишь сюда, — медленно зверел Леви. — Да я не… Это в первый раз! Честно-честно! Клянусь! Леви назидательно встряхнул его за шиворот, и Эрен взмолился: — Я правда в первый раз! Мне нравится девочка, и я должен ее впечатлить. Я тоже крутой и тоже могу! Я завоюю сердце Микасы! Отмазка была такой неправдоподобно тупой, что Леви даже в нее поверил. И Эрену, глядя в его упрямо вытаращенные глазищи, поверил. — Если еще хоть один член появится в моем дворе, — проговорил Леви с тихой угрозой в голосе, — я заявлю на тебя в полицию и расскажу твоим родителям. — Но их не я леплю… — Не ебёт! — рявкнул Леви, оттолкнул Эрена и разбил хлипкую заготовку снежного пениса одним прицельным ударом ногой. Эрен верно понял посыл и драпанул прочь, сверкая подошвами ботинок.День шестой
Вновь настало рабочее утро после выходных дней, и очередной исполинский член во дворе Леви воспринял стоически. Ломая его лопатой и разравнивая снег, он мысленно составлял жалобу в полицию: «Такого-то дня такого-то месяца мною, Леви Аккерманом, штатным уборщиком двора в ЖК «Парадиз», на вверенном мне участке впервые был обнаружен вылепленный из снега мужской половой пенис, высотой в человеческий рост…» А это что такое?.. Из сугроба, оставшегося от основания пениса, торчал краешек пластикового файла. Леви вытащил его и внутри обнаружил записку, накорябанную так, что и курица лапой бы написала лучше. «Привет, Леви. Я знаю, что было тем утром. Не трожь моего братика, Эрен здесь ни при чем. Члены для тебя лепил я». Сердце сделало «ту-дум!». Леви поднял глаза к небу, перевел дух и продолжил читать записку: «Сложно объяснить причины в письме. Давай встретимся лично? Познакомимся, поговорим за жизнь, обсудим члены. Попьем чай, если ты понимаешь, о чем я. Напиши мне в стг, детка. З. Й.» Снизу был нацарапан номер телефона. Голова у Леви кружилась, а бумажка в его ладони тряслась от возбуждения. Предвкушение правосудия щекотало нервы. Наконец-то будет раскрыт автор этих похабных скульптур в виде хуёв. Хуёвый скульптор, из-за которого Леви вкалывал в поте лица и ночей не спал. Как же близок момент расплаты! Леви едва дождался Ханджи, которая пришла, как обычно, с большой сумкой почты. Он перехватил ее у подъезда: — Очкастая, эй. Есть у тебя этот… как его… Эс-тэ-гэ. — «Стограмм»? — переспросила она. — Есть, конечно! — Найди-ка человека. Леви протянул ей бумажку с заветным номером. Ханджи быстро вбила его в телефон и поднесла экран к глазам, что-то тщательно разглядывая. — Вот, смотри. Хорошенький какой. Где-то я его видела… Она показала Леви экран: там был кружочек с нечеткой фотографией, под которой было написано имя… ЗИК. Хуевого скульптора звали ЗИК. Ханджи развернула фотографию на весь экран телефона, и Леви обалдел. Светловолосый. С бородой и хитрой ухмылкой. В очках. Тот самый симпатичный курильщик из красного дома! — Скотина очкастая! — вознегодовал Леви. — Эй, коротыш, ты что? — тут же возмутилась Ханджи и пихнула его в плечо. — Да не ты, бестолочь… Ну он у меня получит сто жирных хуев в жопу! — сердито воскликнул Леви, схватился за метлу и, оставив растерянную Ханджи в одиночестве, отправился яростно заметать снег. Совсем охуел этот Зик. В край. Притворялся приличным человеком, а сам втихаря возводил во дворе фаллосы! Совести у него нет! И стыда! А у Леви — цензурных слов и мыслей!.. Когда злость улеглась, Леви достал свой кнопочный телефон и вместо новомодного «Стограмма» написал то, что умел, — СМС: «Жду и не дождусь, когда увижу твою наглую рожу. Говори время и место, тварь».День седьмой
Идя к судьбоносной клумбе, возле которой Зик назначил встречу, Леви ждал любого подвоха. Он даже захватил с собой ледоруб — на всякий случай, если придется обороняться. Зик стоял там — один, в очках и пальто, такой же, как обычно. Заметив Леви, он замахал рукой и крикнул: — Эй, Леви! Ты, кажется, хотел меня видеть? Рад? — Мерзкий, сука, ублюдок, а ну иди сюда… — Так сразу? — рассмеялся Зик. — А как же свида… Рывок, толчок, и в следующий миг Зик был повален в сугроб, а Леви упирался в его пах подошвой валенка. — Ладно, ладно! — замахал руками Зик. — Давай начнем хотя бы с поцелуев! — Ты у меня сейчас с ледорубом поцелуешься, ушлепок! — зарычал Леви и даже замахнулся на него. Зик закрылся руками. Ледоруб Леви, конечно, удержал в воздухе, как бы ему ни хотелось заехать им Зику прямо в лицо. Он слишком хорошо знал, к чему приводят перегибы: к аресту, суду и тюрьме. Нельзя было подрывать этой выходкой доверие Эрвина Смита. Да и этого бородатого говнюка стало вдруг… жалко. — Ты на кой ляд это всё устроил? — с нажимом спросил Леви. — А ты уже забыл? Ты как-то втихаря эвакуировал мою тачку. — В неположенном месте стояла, значит. Мешала. — Мешала, мешала… Пока тебя не наняли, никому она не мешала, — собезьянничал Зик. — Магат бы мне сам позвонил, если что. Я ее весь день потом искал, возвращал, еще и штраф пришлось платить… Леви вдруг вспомнил. Это было, кажется, в самый первый день его работы: он обнаружил во дворе припаркованный автомобиль, закрывавший другому выезд. Леви сверился с должностной инструкцией и, не обнаружив номера телефона владельца, вызвал полицию — как и предписывали правила. Подумал еще: а не перегибает ли, не зверствует? Но его излишняя добросовестность сыграла злую шутку. Леви укололо стыдом. Зик продолжал жаловаться: — Я это запомнил, думал, как бы тебе напакостить. Наблюдал за тобой. А ты ничего такой парень оказался, интересный. Захотелось привлечь твое внимание. Считай, это был флирт с ноткой личной мести. Леви угрожающе надавил пяткой ему на яйца. Зик вздрогнул, но натянуто улыбнулся: — Ты тоже флиртуешь оригинально. — Я с тобой не флиртую. — Ты весь наш разговор держишь меня за член, — возразил он, указав взглядом туда, где ступня Леви упиралась в его пах. — Если это не флирт, то я не знаю, что. Леви тут же убрал оттуда ногу и отошел на два шага. Зик поднялся и начал отряхивать пальто от снега. Стряхнул не всё, и Леви пришлось отставить ледоруб и помочь ему. — Не успел член отпустить, уже трогаешь зад, — прокомментировал это Зик. — Мне всё нравится, но тебя жалко даже. Я видел, как ты смотрел на моих членовиков. Столько голода во взгляде… — Это было раздражение. — А раздражение из-за чего? Из-за пустоты в личной жизни, — гнул свое Зик. — Ты ведь уже давно один? Леви сглотнул. Да, у него давно никого не было, но неужели это так заметно со стороны… Зик вдруг крепко схватил его за пояс и, резко дернув, прижал к себе. К ушам прилила кровь, а колени задрожали. От такого нахальства, конечно. Леви поднял голову; Зик пристально смотрел на него сверху вниз своими ясными голубыми глазами. Сердце сделало «ебоньк!» — Заходи ко мне на чай, — предложил Зик, глянув Леви в глаза, а потом на губы. — Исправим твое положение. Он чуть склонился к Леви, приоткрыв рот. С его губ слетело теплое облачко пара, и Леви обожгло чуть ниже солнечного сплетения. — Я тебя не знаю, — увернулся Леви. — Зовут Зик Йегер, мне двадцать пять лет, живу здесь, в красном доме. Увлекаюсь бейсболом, философией, скульптурами и вот… одним дворником. Зик мягко взял его за подбородок, приподнял лицо к себе, и Леви физически почувствовал, как мысли утекли из головы кое-куда пониже. У Зика были ровные узкие губы, гладкие и плотные. Мужественные. — Ты забыл сказать, что хуи любишь, — брякнул Леви. — Это у нас с тобой общее, — хмыкнул Зик и склонился еще ближе. — Точка, так сказать, соприкосновения… На губах замер поцелуй — крепкий, горячий. Леви прикрыл глаза, растворяясь в тепле и отвечая, но Зик вдруг отстранился. Леви разочарованно потянулся за ним, даже на цыпочки привстал, но Зик проигнорировал его, насмешливо глядя сквозь очки. — Ты прости за это, — неожиданно мягким голосом произнес Зик. — С членами я сильно увлекся, работы тебе навалил. — Ты тоже прости за машину. И что повалял, — отозвался Леви. — Это было за дело. А вот что ты все мои скульптуры уничтожил, не прощу, — укоризненно сказал Зик. — Твои скульптуры — это просто большие хуи, — буркнул Леви. Зик засмеялся, обнажив зубы. — У меня в штанах, конечно, не такой большой, но тоже ничего, — подмигнул он. — Так зайдешь на чай?.. Чая у Зика дома не оказалось. Совсем никакого, даже зеленого. Только кофе. С членом Зик, однако, не обманул. Сам он оказался интересным собеседником, и в этой приятной компании незаметно пролетел вечер. Ночью обоих сморил непривычно крепкий и долгий сон, и впервые за последние дни утренний член Леви не разозлил, а только обрадовал. — Зайдешь еще? — спросил Зик тихо и сонно, провожая Леви на работу в прихожей. — Если озаботишься чаем, — буркнул Леви, укутываясь в шарф. — Есть, начальник, — усмехнулся Зик. — Будет тебе чай. Ты только приходи. Зик попрощался с ним теплым поцелуем в щеку. Кожу приятно щекотнула борода. Усы и бороды Леви всегда терпеть не мог, но сейчас… Сейчас от прикосновений этой бороды по телу рассыпались ласковые мурашки. Утро было тихое и бесснежное, почти халявное. Скульптуры члена во дворе не было. Леви вздохнул с облегчением. Он подумал, что все члены в его жизни теперь будут, как положено, из плоти и крови, тихонько улыбнулся своим мыслям в шарф и со спокойной душой отправился подметать дорожку.Эпилог
Зик рассказал, что фотографии самого первого снежного члена, которые Ханджи выложила в Интернет, «завирусились и хайпанули», и у него появились подражатели. Зараза распространилась по всему городу Е.: члены росли из снега, как грибы после дождя. Заголовки местных новостей кричали о засилье гигантских пенисов и о борьбе силовиков с членовиками. Горожане создавали петиции и писали жалобы в соцсети «Чик-чирик». Представитель власти, Дариус Закклай, заявил на весь город Е.: «Ни о каких снежных членах не знаю и не слышал», а потом прибавил: «Пришлите-ка мне в директ фотографии». Старый извращенец. Снежные члены стали кошмаром всех коммунальщиков, полицейских и чиновников города, кроме одного человека — Леви Аккермана. Коварный членолепец, с которого всё началось, теперь проводил ночи под его бдительным надзором. Никто другой лепить члены в его дворе не смел. Управдом Эрвин Смит, аж передумавший увольняться, выписал Леви премию за эффективную борьбу с членами и пообещал все-таки установить видеонаблюдение — «во избежание новых прецедентов». В очередное благостное утро двадцать пятого декабря, когда Леви разравнивал убранный на обочину снег, к нему явилась запыхавшаяся Ханджи Зоэ. — Вот ты где! Тебе посылка, коротыш! — весело объявила она и сунула Леви в руки продолговатую длинную коробочку. Увесистая! Леви не ждал почты, и это, кажется, был чей-то подарок. Растерянный и немного радостный, Леви поблагодарил Зоэ, скрылся в подсобке и распаковал коробку. Внутри была еще одна коробка, обернутая в нарядную бумагу, и короткая записка: «С днем рождения, детка. Знаю, что тебе нравится скульптура и сосать… ;) Ручная работа! Сам сделал!» Интрига Зика стала совсем невыносимой, и Леви нетерпеливо вскрыл вторую коробку. Заглянул туда, взял вещицу в руки, внимательно рассмотрел — и почувствовал, как то ли от стыда, то ли от возбуждения заливается краской. Ну, Зик, ну, художник!.. От одного только вида подарка рот у Леви наполнился слюной: Зик прислал ему леденец на палочке, в котором со скульптурной точностью воспроизвел из карамели… Свой собственный член.