Толстая сестрёнка

      — Ммм, братик, как вкусно пахнет…       Сонная сестрёнка, протирая заспанные глазки, явилась на кухню. Из одежды на ней были только маечка и трусики. Сестрёнка ходит дома полураздетой, отчасти из-за лени, отчасти потому, что многие её вещи в последнее время перестали на неё налазить.       Быстро чмокнув меня в губы (я не удержался и потискал её упитанную попку), сестрёнка тяжело плюхнулась на стул. Её полные ляжки слегка расплылись в стороны и заняли всё свободное пространство, касаясь друг дружки посередине и чуточку свешиваясь с краёв. Круглый выпуклый животик улёгся на них сверху и требовательно заурчал. Я тем временем выкладывал на тарелки еду.       Полная сковородка жареной картошки с куриными окорочками, щедро политыми сверху майонезом. Яичница из шести яиц с кусочками бекона. Разогретая в микроволновке пицца. Два литра молока. Шесть пончиков и небольшой тортик на десерт. Всё это я приготовил, пока сестрёнка нежилась под тёплым одеялом. Спит она долго, и просыпается всегда поздно. Хватает времени и за продуктами в магазин сгонять, и сделать сестрёнке завтрак, и самому поесть. Сам я ем немного. Я стройный и невысокий, чуть ниже сестры, лица у нас похожи (мы оба темноволосые и кареглазые), поэтому меня часто принимают за её младшего брата. В реальности я старше на четыре года. И мне всегда нравилось опекать мою ленивую младшую сестрёнку.       Демонстративно облизнувшись, сестрёнка приступила к трапезе.       Разделив ножом яичницу на шесть кусков, сестрёнка решительно расправилась с ними один за другим. Целиком запихнула в рот пончик, запила большим глотком молока. Быстро слопала кусок пиццы и с той же скоростью принялась за второй, третий и так далее, периодически запивая молоком. Когда с пиццей было покончено, маечка сестрёнки задралась выше пупка, а движения замедлились. Теперь она ела неторопливо, громко чавкая и поглаживая животик. Я сел рядом и стал помогать ей его гладить. Чтобы дать животику больше пространства, сестрёнка раздвинула свои полные ножки чуть пошире. Моя рука тут же скользнула вниз и погладила через тонкую ткань трусиков её продолговатый бугорок. Он у сестрёнки толстенький и выпуклый — пятая по размеру выпуклость после животика, грудей и попки, и первая по моим симпатиям.       Лаская сестрёнку, я внимательно смотрел, как она потихоньку ест десерт. После яичницы, пиццы и картошки с курицей оставшиеся пончики и тортик в неё уже с трудом влазили. Животик уплотнился, стал твёрже. Маечка задралась почти до груди. Сестрёнка тяжело дышала, и не только от переедания: её трусики уже ощутимо намокли.       — Больше не могу, братик… уфф, я объелась…       — Я помогу тебе, милая.       Одной рукой продолжая ласкать её между ног, другой я поднёс к её рту кусок торта. Сестрёнка откусила, я пихнул торт дальше, вынуждая её снова откусить, и так до тех пор, пока кусок торта не исчез целиком. На верхней губе сестрёнки осталось немножко крема. Я вытер его салфеткой и взял пончик. Сестрёнка протестующе замычала: её ротик был ещё полон. Я подождал, пока она прожует и проглотит, и поднёс пончик к её губам.       — Ну хватит, братик, ну праааавда…       — Ну где же хватит, вон ещё сколько осталось. Я не допущу, чтобы моя любимая сестрёнка голодала.       Слегка фыркнув от смеха, сестрёнка укусила пончик и покончила с ним в три укуса. Я поднёс к её рту стакан молока, который сестрёнка выпила без протестов. Осталось ещё три куска торта и три пончика.       — Ох, братик, я не знааааю…       — Я знаю. Давай, милая, ты сможешь.       Так, чередуя уговоры с запихиванием еды ей в глотку, я скормил сестрёнке всё. Минут пятнадцать всего понадобилось, причём посередине процесса она успела кончить. Сейчас она, довольно улыбаясь, медленными круговыми движениями гладила выпирающий и очень твёрдый живот.       — Уф, как же я обожралась. Сколько я сейчас слопала, братик?       Начиналась моя любимая игра.       — Около пяти килограммов.       — А сколько скушал сегодня мой братик?       — Пару бутербродов… грамм двести, наверное.       — Бедный голодающий братик. Приготовил столько еды, но всё сожрала его жадная сестрёнка. Вот почему ты такой худенький, братик! Сколько ты весишь?       — Сейчас узнаем.       Я принёс напольные весы. Когда я встал на них, высветилось число 58.       — Теперь ты, сестрёнка.       — Я слишком обожратая, я не могу встать сама. Помоги мне, братик.       Всё она может, просто не хочет. Точнее, она знает, чего хочу я: ощущать её вес при каждом удобном случае. Да уж, сестрёнка у меня тяжёленькая. И всё больше тяжелеет со временем. Очень приятен этот прогресс.       — Девяносто семь. Минус пять кило еды… я снова поправилась, братик.       — Ты этому рада?       — Да, братик! Твоей ленивой сестрёнке нравится обжираться и толстеть. Братику приходится мнооого работать, чтобы прокормить свою прожорливую сестрёнку.       Говоря это, она гладила свои упитанные ляжки и похлопывала полный животик. Сестрёнка знает, как меня возбудить. Я прижался к ней сзади и стал мять её живот и грудь, потираясь членом об её мясистую задницу. Сестрёнка ласкала себя между ног.       — А хочет ли моя любимая сестрёнка ребёночка?       Вчера я прикинул будущие расходы и решил, что пополнение в семье мне по карману. Так что вопрос был уже не игровой, а вполне серьёзный. Сестрёнка, судя по внезапно озадаченной мордашке, это поняла.       — Не знаю, братик. Я хочу ребёнка, но я боюсь. Вдруг родится урод?       — Не бойся, милая. Мы с тобой оба молодые, здоровые, никаких наследственных болезней у нас нет. Радиацией мы не облучались, ядовитыми химикатами не дышали, не курим, не колемся, пьём умеренно. Риск невелик. Уж точно меньше, чем у какой-нибудь пары алкашей под сорок.       Сестрёнка хихикнула.       — Мой братик всё продумал. А когда ты хочешь сделать ребёночка?       — Да хоть сейчас!       Рывком сдёрнув с сестрёнки трусы, я хлопнул её по спине, заставляя прогнуться. Сестрёнка опёрлась руками о стол, оттопырила задницу и покрутила ей.       — Давай, братик! Засади своей пузатой сестрёнке!       Сестрёнка снова потекла. Да и я уже полностью возбудился. Но прежде чем вставить ей, я не удержался и от души шлёпнул её по откормленной жопе. Сестрёнка довольно ойкнула. Не тратя больше времени, я приставил член к её мокрому входу и резко двинул бёдрами вперёд. Сестрёнка громко простонала.       Мои бёдра шлёпались о её всё чаще и чаще, сестрёнка стонала уже непрерывно, слой жира на её боках, бёдрах и жопе трясся и ходил ходуном. Как всегда при сексе с ней, у меня возникло ощущение засасывания, её жадная утроба словно стремилась поглотить меня. Наполнив сестру через верхнее отверстие, я теперь наполнял её через нижнее… не то нижнее, которое соединено с верхним, оно слишком узкое и сестрёнка такого не любит, а какое надо. Дождавшись, когда сестрёнка с воплем кончит, я перестал сдерживаться и выстрелил спермой ей прямо в матку. Судя по тому, когда у неё последний раз были месячные, сегодня должен быть подходящий день для зачатия.       Я отвёл сестрёнку в спальню и уложил в кроватку. Сестрёнка легла на спину, руками прижимая коленки к груди, так что её объёмная задница и толстенькая щель были видны во всей красе.       — Мммм, сперма братика внутри меня. Через девять месяцев я стану мамой и тётей, а ты папой и дядей.       — Когда нашему ребёночку исполнится годик, мы сделаем второго. А потом третьего, четвёртого и так далее.       — Далее? Сколько всего детей ты хочешь, братик?       — Не меньше шести.       — Так много! А кто за ними присматривать будет?       — Сначала найму няню, а потом старшие подрастут и смогут присматривать за младшими.       — Нам понадобится квартира побольше. Или дом.       — Я куплю участок земли за городом и построю там дом. Дети будут играть, няня будет за ними следить, я буду работать, а ты будешь только отдыхать и кушать.       Сестрёнка отпустила коленки и повернулась на бочок. Судя по сосредоточенному выражению лица, она думала, что бывало с ней нечасто.       — Насколько ты хочешь раскормить меня, братик?       — Сто двадцать, плюс-минус. Я хочу, чтобы ты весила вдвое больше меня.       Соблазнительно было бы раскармливать её и дальше, но я боюсь, что тогда у сестрёнки может резко ухудшиться здоровье. Я не хочу потерять её слишком рано. Хотя она все равно умрёт раньше меня, это почти наверняка. Оно и к лучшему. Сестрёнка не приспособлена к самостоятельной жизни.       — А я с таким весом ходить-то смогу?       Физически — сможет. Проблемы с передвижением начинаются где-то от двухсот. Но моя сестрёнка такая ленивая, что будет выдумывать трудности, лишь бы только лежать и ничего не делать. Я охотно подыграю ей.       — До кухни и туалета дойдёшь, а дальше тебе и не надо. Дома у тебя будет всё необходимое.       — Ты собираешься держать меня взаперти? Как пленницу?       — Можно подумать, ты сильно рвёшься на свободу. Когда ты последний раз ходила гулять — месяц назад?       — Это ты виноват! Раскормил меня, разбаловал, я только и делаю, что сплю и жру, жру и сплю…       Это что такое? Бунт на корабле?       — Тебе что-то не нравится? Или ты разлюбила меня? Хочешь уйти? Сама зарабатывать себе на жизнь? Бегать по съёмным квартирам, искать работу? Кто ещё тебя возьмёт, ты же ничего не умеешь…       Сестрёнка всхлипнула. Я понял, что перегнул палку.       — Прости, милая, я не хотел тебя обидеть. Я люблю тебя.       Я осторожно вытер её слёзки. Сестрёнка вымученно улыбнулась.       — И ты меня прости, братик. Я наговорила глупостей.       — Ничего страшного, милая. Я понимаю, я сказал тебе много нового, всё это нужно переварить. А у тебя ещё завтрак не переварился.       Сестрёнка неуверенно хихикнула. Я лёг за её спиной, уткнулся носом ей в затылок, обнял за животик. Сестрёнке нравятся такие обнимашки, а мне нравится прижиматься к моей мягкой пышной сестрёнке. Она как дакимакура, которая была у меня, пока я жил один. Пузико сестрёнки ласково урчало, превращая сегодняшнюю еду в завтрашний жирок. Поглаживая его обеими руками, я постепенно перемещал правую к её промежности, а левую — к груди.       — Тебе хорошо, сестрёнка? — шепнул я ей на ушко.       — Очень, братик. Я такая сытая, такая переполненная. Братик гладит мой животик…       Моя правая рука коснулась её клитора, левая теребила сосок.       — Сестрёнка любит играть с братиком?       — Сестрёнка любит член братика внутри себя!       — А что ещё любит моя развратная сестрёнка?       — Ням-ням! Вкусняшки!       — А ещё, моя обжорка?       — Лениться и ничего не делать!       — Ай-яй-яй, какая нехорошая у меня сестрёнка! Что же братику делать с такой ленивой, прожорливой и похотливой свинкой?       — Трахни меня, братик!       Так я и сделал.

***

      Вы наверное спросите, а где же наши родители? Ну, прежде всего, мы оба совершеннолетние, так что наши с сестрой отношения их не касаются. Хотя началось всё ещё в детстве. Отец бросил нас вскоре после рождения сестрёнки, мать зашивалась на двух работах, и вышло так, что о сестре заботиться кроме меня было некому. Уже тогда я был ответственный и самостоятельный, а сестра была ленивой и любила пожрать. Мама ругала её за это, а я защищал. Так мы с сестрёнкой и сблизились. Гораздо ближе, чем мама, ставившая нас своим знакомым в пример — другие братья и сёстры часто соперничают и ссорятся, а у нас полная гармония — могла себе вообразить.       Окончив школу с медалью и поступив в универ на бюджет, я вскоре устроился работать программистом. Хороший по меркам провинции заработок позволил мне накопить на первоначальный взнос для ипотеки. К моменту совершеннолетия сестры я уже жил в своей квартире. Сестра кое-как закончила школу, на одни тройки, и сидела дома у мамы на шее, настолько ей лениво было что-либо делать. Близких подруг у неё не имелось, только знакомые, которым на неё было по большому счёту плевать. Мама уже отчаивалась из-за неё. Поэтому она была очень благодарна, когда я взял сестрёнку к себе.       Через пару месяцев я сделал «каминг-аут», рассказав о наших отношениях в соцсетях. Мама была в шоке. Она перестала с нами общаться — думаю, навсегда, потому что отца за двадцать лет она так и не простила. Все знакомые сестры и часть моих (никого критично важного) покидали нас в чёрные списки. Сестрёнка попала в полную изоляцию от мира и в полную зависимость от меня.       Поскольку я не тратил денег на заграничные поездки, пьянки или шлюх (кроме одного раза, из любопытства, и мне не понравилось), к моменту описываемых событий я закрыл ипотеку плюс имел некоторые сбережения. На работе меня повысили, соответственно выросла моя зарплата. Так что загородный дом и куча детей стали достижимой целью. Шесть это минимум, но если загрузить сестрёнкину матку на максимум — интервал между беременностями один год, роды раз в двадцать один месяц, вплоть до наступления менопаузы — то можно и двенадцать успеть. Воспитанием и личным примером я буду подталкивать их к активному размножению, чтобы наши с сестрёнкой гены распространились как можно шире.       Жестоко ли я поступил с сестрой, вылепив из неё то, что было нужно мне? Не думаю. Во-первых, лепить можно только из подходящего материала. Будь сестрёнка не ленивой тихоней со склонностью к полноте, а боевитой оторвой со склонностью к насилию — ничего бы у меня не вышло. А во-вторых, какова альтернатива? Сидеть на шее у матери до пенсии, потому что ни на одной работе ленивая неумеха удержаться не сможет? Выйти замуж за какого-нибудь урода, который будет её бить и обижать? Или, в лучшем случае — за богатого папика, для которого она будет просто красивой куклой? А я люблю её. Она моя сестрёнка. Моя.       И я никому её не отдам.