***
Она обошла весь дом уже семь раз, заглянула в его комнату с погасшей дверью, преодолев бесконечный лестничный подъем и лишь оборванный мост не дал Мирабель пробраться в пещеру видений. — Дядя Бруно? — твердила она, обходя Каситу в восьмой раз. — Дядя Бруно, я не хочу играть в прятки. Где ты? Дядя Бруно, пожалуйста, я не хочу сегодня играть, покажись, где же ты?! В патио она столкнулась с Камило — кузен растерянно помотал головой. Вчера все было… плохо. Дверь Мирабель рассыпалась, церемония не состоялась, и ее праздник закончился слезами в детской, в объятиях родителей и сестер. А сегодня утром дядя Бруно не спустился к завтраку. И к обеду тоже. Уже вечерело, но даже Долорес на все расспросы лишь качала головой, твердя, что не знает, куда он пропал. Мирабель снова поднялась на второй этаж, и остановилась у двери в комнату бабушки. — Бабушка? — Мирабель робко дотронулась до ручки, боясь, что и эта дверь тоже рассыплется, но она лишь распахнулась. Мирабель шагнула в комнату Альмы, затаив дыхание и вздрогнула — она раньше здесь никогда не бывала, и за порогом, отделявшим жилую часть от волшебной, текла разноцветная река. Она была красной, и немного золотой, и еще капельку зеленой и просто… просто волшебной! На другом берегу реки высилась лестница, ведущая ко второй части комнаты, и Мирабель, разувшись и подняв юбку, чтобы не намочить подол, прошлепала по воде к ступенькам. Бабушка сидела наверху, на стуле возле окна, рядом со своей свечой, и… плакала? Мирабель застыла, боясь даже шелохнуться. Бабушка никогда не плакала, даже когда рассказывала о смерти дедушки. Плечи Альмы дрогнули и Мирабель услышала тихий всхлип. Подойдя ближе, она неуверенно прикоснулась к ее локтю, и бабушка, вздрогнув, обернулась к ней. — Мирабель? Что ты здесь делаешь? — строго спросила она, торопливо вытирая слезы. — Нельзя без спроса входить в чужие комнаты! — Бабушка, я просто… дядя Бруно у тебя? — шепотом спросила она, съежившись от чувства вины. — Нет. Он… ушел, — Альма вскинула подбородок, и ее лицо стало очень страшным и неподвижным, словно из камня. — А куда он ушел? Почему? А дядя Бруно вернется? — Мирабель испуганно вцепилась в рукав ее платья, и бабушка медленно перевела на нее холодный, словно погасший, взгляд. — Мирабель. Мы больше не говорим о Бруно. Никогда. А теперь идем, тебе пора спать, — бабушкин голос чуть-чуть смягчился, но Мирабель все равно было страшно смотреть в ее темные, опустевшие глаза. Держа бабушку за руку, Мирабель спустилась вниз и вместе с ней дошла до своей… не своей. До общей детской. Свернувшись калачиком под одеялом, Мирабель расплакалась. Почему-то в груди было очень-очень больно и горько. Она впервые поняла, что это значит — потерять кого-то важного и дорогого.***
Мирабель недоверчиво смотрела на человека перед собой, веря и не веря своим глазам. Старая зеленая руана с аккуратно зашитыми прорехами. Знакомые взъерошенные черные волосы, зеленые глаза — но синяки под ними были новыми, неуверенная улыбка, мелькнувшая в уголке рта, тут же пропадая… — Пока! — дядя Бруно быстро зашагал мимо нее и Мирабель, опешив от такой встречи, растерянно застыла на долю секунды… а потом быстро кинулась за ним. — Стой! Дядя Бруно перепрыгнул через пару трещин на полу, простучал по деревянным трубам, делая вид, что ее тут нет, но Мирабель не отставала. Ей хотелось кричать от злости и радости: она нашла дядю Бруно, и, черт возьми, как он посмел уйти?! — Дядя Бруно! Ты был все это время здесь? И… — она запнулась, глянув на стену с замазанными трещинами. — Ты чинил наш дом? — Кто, я? Нет, это Эрнандо. Он ничего не боится, — дядя Бруно быстро накинул капюшон на голову, как раньше, когда они играли в команду лихих пиратов под командованием бесстрашного Эрнандо Черная Борода. — Это ты, — пробормотала Мирабель, и дядя Бруно, кривовато улыбнувшись, надел на голову ведро, совсем как во время игры в храброго (хоть и немного трусливого) рыцаря, который спасал прекрасную даму от страшного дракона. — Я — Хорхе, я тоже шпаклевал! — раздался гулкий голос, и Мирабель сжала ладони в кулаки. — Десять лет! Тебя не было десять лет! Когда ты вернулся?! — Ну… — дядя Бруно, избавившись от ведра, неловко почесал в затылке. — Это немного сложно… Он пошел дальше, на этот раз хотя бы не пытаясь сделать вид, что ее тут нет, и вскоре Мирабель увидела захламленную комнату. Дядя Бруно обвел ее рукой, рассеянно потирая предплечье. — Технически… я не совсем ушел. Просто, ты же знаешь, горы вокруг Энканто высокие, погода переменчивая, а тут сразу и бесплатная еда, и развлечения, хочешь взглянуть? Спорт, радиовикторины, теленовеллы, это мое любимое, история о любви, которой… Мирабель, не слушая его, огляделась. Она заметила пропавшую у мамы сковородку, скалку, банку с вареньем из древесных помидоров, полупустую бутылку рома, кучу книг… и крыс. Крыс здесь было действительно много. — Ты был здесь все эти десять лет, — произнесла Мирабель, пытаясь справиться с яростью. Десять лет она грустила из-за пропавшего дяди Бруно, она ревела по ночам, потому что они с Камило лишились своего товарища по играм, она лишилась лучшего друга, самого надежного защитника, самого любимого дяди, и все это — сразу на следующий день после ее провалившейся церемонии! Она уже набрала воздух в грудь, чтобы накричать на него, но тут заметила вырезанную на самодельном столе тарелку. Вся ярость погасла, как огонек свечи от порыва ветра, и она лишь тихо спросила: — Почему? — Мирабель… — дядя Бруно в кои-то веки смотрел ей в глаза, не пытаясь спрятаться за очередной маской. — Мой дар… Я люблю мою семью, и то видение, которое у меня было… Смотри сама. Он сел в красное, потертое кресло, и Мирабель осторожно, чтобы не наступить на крыс, сновавших туда-сюда под ногами, подошла ближе. Дядя Бруно вытащил осколки пророчества и принялся аккуратно собирать их на подносе — который тоже пропал из кухни пару лет назад. — Видение менялось… и до сих пор меняется, словно судьба, твоя судьба, никак не может определиться. Может, ты разрушишь дом и волшебство, но может быть! — он вскинул руку, останавливая ее вопрос. — Может быть, напротив. Ты его спасешь. Всех нас спасешь. Но как я мог его показать? Я же вечно вижу только плохие вещи, убиваю рыбок и пророчу облысение. Дядя Бруно язвительно фыркнул, ставя последний кусочек на место, и Мирабель уставилась на саму себя на фоне рушащейся Каситы. Или, если посмотреть чуть-чуть наклонив голову — на фоне целой Каситы. — Так что я разбил пророчество и ушел. Мирабель молчала, глядя на него, и дядя Бруно, откашлявшись, с преувеличенным энтузиазмом продолжил. — Но ты не подумай, мне тут было вполне неплохо, правда! Я столько книг перечитал, научился рисовать, правда, в основном крыс, но очень неплохо получается, ты только глянь… Мирабель ткнула его пальцем в плечо и он айкнул, подпрыгнув на месте. — Десять лет. Я тебя искала. Я ждала тебя. Я тебя звала, — Мирабель продолжала тыкать его пальцем в плечо, часто моргая, чтобы удержаться от слез. — А ты ушел из-за меня. Я была в этом виновата. Дядя Бруно, переменившись в лице, вскочил с кресла и схватил ее за плечи. — Нет, нет, нет! Ты не виновата, Мирабель, я не… я слышал, я правда слышал тебя, я хотел, я очень хотел показаться, но я не мог, чтобы никто тебя не обвинял, ты не виновата… Мирабель, всхлипнув, обняла его, наконец-то расплакавшись. Весь этот неимоверно долгий день, начиная с обнаруженных прошлым вечером трещин и заканчивая тем, что она чуть не провалилась в яму между стенами Каситы после того, как сорвала помолвку старшей сестрицы, обрушился на ее плечи, как горная лавина. Дядя Бруно, растерянно крякнув, застыл, после чего неуверенно обнял ее в ответ. — Эй, ну… все хорошо. Наверное. Или плохо, но ведь сейчас все хорошо, верно? Не считая того, что все может закончиться очень плохо, но мы этого не знаем, потому что видение заканчивается на этом моменте… — Я тебя нашла, — пробормотала Мирабель, просунув руки под его руану и покрепче сжимая в объятиях. — Я наконец-то тебя нашла. — Да, малышка, — тихо согласился дядя Бруно, гладя ее по спине. — Ты сделала это. — Ты помнишь, что обещал нам с Камило, если мы тебя найдем? — Не уверен, но… — Ты пообещал исполнить желание, — Мирабель, в последний раз шмыгнув, отстранилась, сурово хмуря брови. Крысы вокруг возбужденно попискивали, то и дело оглядываясь на дверь, но Мирабель не стала обращать на них внимание. — Дядя Бруно. Ты можешь снова увидеть будущее? Хотя бы попытаться? — Нет, нет, я не могу, — дядя Бруно шустро попятился от нее, но Мирабель неумолимо наступала на него. — Мне нужно пространство, а после того, как ты разрушила мою пещеру, у нас нет этого пространства! — Зато у меня есть! — раздался голос Антонио, и они оба непонимающе обернулись к двери. — Крысы мне все рассказали. Парс, только не ешь их!..***
Мирабель сидела на берегу реки, которая была совсем как в комнате бабушки, обняв себя за колени. Дядя Бруно был прав. Она все-таки разрушила дом, уничтожила магию, и все в городе теперь будут ее ненавидеть… — Ты уверен?.. — Мама, это меня почти никто не может отыскать, зато я всегда нахожу тех, кто прячется… Видишь? Мирабель недоверчиво обернулась и увидела бабушку и дядю Бруно. — Мирабель… — бабушка шагнула к ней, садясь рядом, и дядя Бруно сел с другого бока, на секунду пожав ладонь. — Ты знаешь, что это за место? — Оно выглядит, как твоя комната, — шмыгнув, отозвалась Мирабель, и бабушка кивнула. — Именно здесь я сорок лет назад потеряла твоего дедушку… и твоего отца, Брунито. Я хотела верить, что у меня будет другая жизнь, что мы с ним будем вместе всегда, что наша любовь станет нам защитой… Но все вышло не так. Альма вздохнула, слабо сжимая в ладони медальон с фотографией дедушки Педро, и Мирабель с раскаянием подумала, что большой портрет наверняка остался под завалами их дома… — Мне было даровано Чудо. Только я за эти годы совсем забыла его смысл, — негромко произнесла бабушка, оборачиваясь к ним. — Чудо — это не магия. Чудо — это то, что мои дети остались живы. Что они завели семьи… почти все, — с легким укором добавила она, и дядя Бруно, хмыкнув, привычно спрятался в руане. — Мои внуки и внучки, будущие правнуки — это и есть чудо. Вы все — Чудо. Каждый из вас. И в первую очередь — ты, Мирабель. Мирабель неуверенно улыбнулась, обнимая бабушку, и Альма, проворчав что-то похожее на: «Ай, Брунито, ну что ты вечно…» еще и дядю Бруно притянула в объятия. — Я же говорил, нужно идти за крысами, они точно знают, где дядя Бруно! — из зарослей за их спинами раздался бодрый голос Антонио и недовольное ворчание тети Пепы: — Вот я еще к крысам не прислушивалась… Бруно! Дядя Бруно только айкнул, когда к нему со спины налетели обе сестры, стискивая в крепких объятиях, и Мирабель засмеялась, когда к ним присоединились Антонио, Долорес и Луиза. Исабелла, поколебавшись, с лихим воплем ввинтилась между Мирабель и Луизой, поближе к бабушке, с хохотом подбежали папа и дядя Феликс, подхватив за руку Камило… — Это все, конечно, здорово, но жить-то нам где? — просипел Камило, пытаясь вывернуться из всеобщих объятий. — Камило! — прошипела тетя Пепа, пытаясь любовно придушить своего потерянного и найденного брата. — Что? Или мы будем делать вид, что все в порядке и ночевать в развалинах?.. — Дом можно отстроить заново, — непререкаемым тоном заявила бабушка, осторожно высвободив шею дяди Бруно из сестринского захвата. — Главное — что наша семья снова цела.*** шесть лет спустя***
— Это моя кукла! — Нет, моя! — Моя! — Мо… Ты сломала мою куклу! — Нет, это ты сломала мою! Мирабель, закатив глаза, высунулась из комнаты, строго глядя на Инес и Роситу, воодушевленно дерущихся над куклой с оторванной рукой. — Девочки! — окликнула она их, и близняшки Долорес, прекратив драку, живо повернулись к ней: — Тетя Мирабель! Это она!.. Нет, она! Моя кукла! Нет, моя!.. Наша кукла!!! — Я сейчас починю вашу куклу, — Мирабель подняла игрушку с пола, мимоходом покачав головой. — А вы пока поиграйте… тихо и вдвоем. И не деритесь, вы же сестры. Ну или деритесь, но так, чтоб никто не слышал, — добавила она, вспомнив собственное детство. — А во что нам играть? — тут же заныла Инес, а Росита старательно заморгала, пытаясь вызвать слезы. — Нам так скучно-о-о… — Так. Полагаю, игра в прятки с дедушкой Бруно вас немного развеселит, — дядя Бруно зашел в дом, оставляя у порога ведро с подсохшей шпаклевкой, и обе близняшки, позабыв про вселенское горе и печаль, ринулись к нему. Мирабель, переведя дух, бросила взгляд на две сияющие двери, которым оставался еще целый месяц до открытия, и закрылась в комнате, вытащив из комода швейный набор. В Касите слышался топот и гам, и ее дверь скрипнула, пропуская взъерошенную Инес. — А дедушка Бруно тут? — Понятия не имею, — пропела Мирабель. — Ищите его сами, а то нечестно. Инес, сердито надувшись, побежала дальше, а Мирабель, пришив кукле руку и зашив ее порванное платье, выпрямилась и чуть-чуть потянулась. Искоса глянув на окно, она забралась на крышу, и осторожно ступая по нагретой черепице, дошла до башни, из-за угла которой виднелся краешек руаны. Улыбнувшись, она трижды стукнула костяшками пальцев по кирпичам. — Я тебя нашла. — Тихо, а то и остальные найдут, — дядя Бруно подвинулся, уступая ей место в тени. — Видимо, я уже не самый лучший игрок в прятки. — Не думаю, что это плохо, — Мирабель с улыбкой разглядывала его. — На что играли? — Как обычно, на желание, — он пожал плечами и тут же прижал палец к губам. Мирабель затаила дыхание — судя по топоту, или Инес, или Росита выбежали на балкончик прямо под ними. — Тогда, получается, я снова выиграла у тебя желание? — шепотом поинтересовалась Мирабель, и дядя Бруно весело глянул на нее. — И чего ты хочешь? Опять предсказание, или все-таки сказки из будущего, а? Мирабель пару секунд смотрела в его искрящиеся смехом глаза, после чего наклонилась к уху и сказала свое желание. … — А я нашла, я нашла!.. Ой! Мама! Бабушка Лета, бабушка Пепа! Дедушка Бруно и тетя Мирабель целуются на крыше! С тех пор игра в прятки в семье Мадригаль навсегда была под запретом.