🍇
— Всё как обычно? — Тэхен пыхтит, начинает остервенело сжимать ручки секатора, чтобы затупившимися лезвиями хоть как-то обрезать ветки старого дерева. Перед походом на площадь у него оставалась еще парочка незаконченных дел, в число которых входила помощь в саду Чимину. Пак был крайне убедителен, когда просил друга подрезать виноградник вместо него, потому что он, видите ли, боится высоты, а гнева отца — еще больше. Тэхен знает Чимина еще со школьной скамьи — тот был всего на год младше, и по какой-то доселе неизвестной Киму причине абсолютно не ладил с одноклассниками, а потому частенько водился с компаниями старших ребят, в одной из которых и встретил Тэхена. — Да, магнитики, чашки, брелоки и прочее барахло, — Чимин сдувает со лба блондинистую челку, чтобы не закрывала обзор, и поудобнее перехватывает плетеную корзину, прицеливаясь, чтобы успеть поймать в нее падающие сверху срезанные ветки. — Знаешь, как меня это задолбало? — Представляю, — усмехается Тэхен и, зацепив секатор за крючок на лестнице, стягивает с запястья резинку и собирает длинные темные волосы на затылке, совершенно не обратив внимания на несколько прядей, выбившихся у лица. — Каждый день одно и то же! Одно и то же! — продолжает причитать Чимин, а Тэхен едва сдерживает смех при виде негодований друга. — Все девятнадцать лет! Да там даже лица покупателей не меняются! Тут Ким уже не выдерживает и звонко хохочет, принимаясь осторожно спускаться с лестницы. — Да че ты ржешь?! У Чимина такая кислая мина, что Тэхен буквально во рту чувствует вкус лимона и постепенно сгущающуюся слюну. Впрочем, долго смотреть на такого совершенно не жизнерадостного Пака у него сил нет, так что сдается он уже через несколько секунд. — Могу у мамы попросить для тебя место в ресторане, но не знаю, согласится ли она, — с тяжелым вздохом предлагает он и опирается локтем на стремянку. Выражение лица Чимина меняется кардинально: оно сначала вытягивается в длину, а потом лыба до ушей растягивает его в ширину, делая голову парня чуть ли не треугольной. — Спасибо! — корзина тут же становится чем-то неважным и Чимин с радостью бросает ее на землю, кидаясь на шею другу и принимаясь тискать его изо всех сил. — Спасибо, спасибо, спасибо! Его совершенно не смущал запах пота и грязная одежда Тэхен, зато последнего знатно смущала эта ситуация — он телячьих нежностей не терпел ни в одном из их проявлений. Ким поджимает губы и поднимает руки, не давая Чимину полностью обездвижить его, и терпит — это слишком уж красноречиво читается по его лицу, — когда юноша закончит свой любвеобильный порыв. — Ну, всё, всё! — в конце концов не выдерживает Ким, когда видит, как через забор на них пялятся прохожие, смеются и умиляются. — Я тебя тоже люблю, — он дружески хлопает Чимина по спине, да с такой силой, что тот удивленно выдыхает (а может быть удар Тэхен просто-напросто из него весь воздух выбил). Пак морщится и отпускает Кима, теперь уже недовольно пытаясь дотянуться до места на спине, где все еще отчетливо ощущается тяжелая рука товарища. — Пиздец, — только и кряхтит он, укоризненным взглядом смеряя Тэхена, — из тебя любовь так и брызжет. — Конечно, — фыркает Ким и хватает в руки стремянку, направляясь к сараю Паков. — Ты мне чуть хребет не переломил! — Чимин с корзиной в руках тут же оказывается рядом и возмущенно сопит. Тэхен же, на удивление, остается спокойным, как удав. Не сбавляя шага он поднимает к лицу друга секатор и пару раз демонстративно щелкает им перед носом Чимина. — Я бы мог тебе случайно отчекрыжить пальцы, но я ведь этого не сделал, — Тэхен невозмутимо жмет плечами и, толкнув скрипящую дверь, закидывает секатор куда-то в ящики с инструментами. — И все лишь от большой любви к тебе, брат. Чимин на это ничего не отвечает. Понимает: чем спорить с Тэхеном, лучше сразу повеситься, эффект такой же будет. Этот человек всегда был слишком упертым. В этом было их главное с Кимом различие с самого детства. В средней школе Чимин легко и плавно перетекал из компании в компанию, почти никогда не встревал в переделки, чего никак нельзя сказать о Тэхене, что каждый день только и делал, что отдувался у директора в кабинете то за драку, то за словесную перепалку. И тем не менее эта дружба была одной из тех, в которой друг другу можно доверять больше, чем самому себе, и не бояться, что про твой секрет прознают или начнут обсуждать за спиной. Чимин с Тэхеном всегда были друг за друга горой. Если кому-то из школы приходило в голову забить стрелу одному — приходили оба, и вовсе не потому, что кто-то из них боялся, и потому тащил с собой товарища. Они просто в комплекте идут, и бросить друга в такой ситуации означало бы предать. — У нас еще есть часа три, — замечает Чимин, кинув взгляд на часы. Тэхен тут же заговорщически улыбается и переводит глаза на друга, у которого на лице написано, что их мысли синхронизировались. — В приставку? — В приставку.🍇
Чонгук в этой жизни не любил три вещи: точные науки, нравоучения и когда его на все лето ссылали от друзей в какое-то захолустье из родного Чикаго. Наверное, он был каким-то бракованным подростком, потому что как иначе объяснить то, что при мысли, что ему три месяца предстоит провести в Испании, его передергивало? Все на самом деле проще простого: здесь нет его компании, нет любимого гаража с колонками, барабанной установкой и микрофоном, но зато есть заносчивый старший братец. С чем связано такое спонтанное решение мамы — Чонгук понятия не имеет. С чего вдруг ее переклинило и она решила, что младшему сыну все же нужно общаться с отцом и братом, которых он не видел пять лет? Он ломал над этим голову всю ночь перед вылетом, потом в нескольких километрах от Земли, потом когда ехал в такси, заглушая все посторонние звуки наушниками, в которых орала музыка самых разных жанров. В руках как и обычно небольшой блокнот, где с каждой новой строчкой, пропетой солистом, появляются новые резкие штрихи, постепенно вырисовывающиеся в портрет. Наверное, Чонгука и правда можно было назвать творческой личностью. Хотя, вполне возможно, что это был лишь определенный этап в его жизни, сопряженный с юношеским максимализмом и неумением выплескивать эмоции, кроме как на барабанах или в рисунке. Хотя, конечно, чего уж греха таить, изливать негатив он любил более традиционными способами, но парочка посещений полицейского участка за драки и несколько поучительных подзатыльников от матери научили-таки уму-разуму. Чонгук отрывается от тетради, когда чувствует, что машина сворачивает с трассы, и утыкается в окно, почесывая голову, вся шевелюра на которой — это множество мелких косичек, заплетенных назад. Они въезжают в небольшой городок, который по сравнению с Чикаго Чон назвал бы не больше, не меньше — деревней. Он кривится, уже представляя, как все три месяца проведет в комнате, рисуя и больше ничего не делая. Дома из красного кирпича появляются да окном все реже, и вскоре совсем исчезают, когда они поворачивают по указателю «Винная долина». Чонгук понимает: до семейной усадьбы осталось совсем недолго. Дорогу с двух сторон окружают широколиственные деревья, сквозь густые кроны которых едва-едва пробивается солнечный свет, играя бликами на капоте. Юноша даже отвлекается от своих нерадостных мыслей, засмотревшись. Водитель резко вжимает педаль тормоза в пол, едва не проехав нужный поворот, но дальше везти почему-то отказывается. Все же таксисты — странные люди. — Приехали, — пренебрежительно произносит он и разблокирует двери. — Ага, спасибо, — Чонгук с трудом двигает ногами спустя почти два часа езды и вылезает из салона, вытаскивая следом за собой небольшой синий чемодан. Чон успевает только хлопнуть дверью перед тем, как машина срывается с места, обдавая его столбом пыли из-под гравия. Чонгук кашляет, морщится и машет рукой перед лицом, мысленно пожелав этому таксисту везти сегодня домой какого-то пьяницу, который под конец поездки заблюет ему весь салон. И не нужно думать, что Чонгук злопамятный человек, нет, просто этот мужчина всю дорогу был чернее тучи и при любом чихе парня пытался предъявить. Чон точно не хотел бы встречаться с ним еще раз, но к сожалению или к счастью, это место он покинет еще очень нескоро, а значит и переживать так-то не о чем. — Мда, нехило устроились, — Чонгук тащит за собой чемодан и попутно разглядывает владения отца. Гравий вдруг сменяется солидной плиткой, заставляющей колесики чемодана только изредка хрустеть, пока Чон не подходит к забору. Здесь два входа: первый, судя по всему, ведет на саму винодельню, а второй — к жилому дому. Чонгук, не долго думая, подходит ко второй двери, мнется на пороге какое-то время и в итоге заносит руку, чтобы позвонить. Однако сделать этого он не успевает. — Чонгук! — Намджун резко распахивает дверь, буквально через секунду после того, как младший подумал о том, чтобы позвонить, и едва ли не сбивает задумавшегося брата с ног. — Ты… ты что, под дверью сидел? — Чонгук находится в каком-то полушоковом состоянии, и непонятно, от чего больше: от того, что ему действительно открыл Намджун, или от того, что он почему-то совершенно не выглядит, как заноза в заднице. — Я тебя с самого утра жду, конечно сидел! — а парень не перестает тискать родную кровинушку, крепко обнимает и хочет всего Чонгука расцеловать — тот только и успевает уворачиваться. — Проходи, чего встал? Чонгук, будучи все еще в недоумении, робко проходит за высоченный забор и не перестает озираться по сторонам. Нецензурных слов, чтобы описать свой восторг от дома, у него не находится. Намджун тут же выхватывает у него из рук сумки и отдает их подоспевшему дворецкому — мужчине лет сорока, который одет точно как в сериалах: костюм тройка с накрахмаленной рубашкой в тридцатиградусную жару и лакированные черные туфли. Чонгук успевает только коротко кивнуть, тут же утягиваемый братом по мраморным ступенькам вверх. Вообще вся усадьба напомнила какой-то замок. Конечно, без башен, рыцарей и огнедышащих драконов, но светлые тона, высоченные колонны и фигурно стриженые кусты так и кричали об утонченности вкуса хозяина. Последний, впрочем, ждал Чонгука уже у входа. — Сынок! — отец принимает младшего сына в крепкие объятия и хлопает по спине, а растерявшемуся в край Чону ничего не остается, кроме как ответить ему тем же. — Рад тебя видеть. Как добрался? — Да нормально… — Чонгук неопределенно ведет плечом, подозрительно косясь на брата с отцом, у которых от улыбки, должно быть, уже давно затекла челюсть. — А вы чего такие… радостные? — Как чего? — в один голос вскрикивают мужчины. — Ты ведь приехал! Отец берет Чонгука под локоть и проводит в дом, пока Намджун любезно придерживает дверь. Он понижает голос и, чуть наклонившись к сыну, поясняет: — Я считаю, что мама была не права, когда запретила вам с Джуном видеться со мной. Может я и был не самым лучшим отцом, но я хочу исправиться. Чонгук хмурит брови и закусывает щеку изнутри, не желая мыслями возвращаться к событиям пятилетней давности. Намджун изъявил желание отправиться в частную школу-интернат, а Чонгука мама забрала в Чикаго сразу же, как только узнала, что отец ей изменил. Весь тот жизненный период Чон помнит какими-то обрывками и несвязными кадрами, которые не проясняют ситуацию, а делают только хуже. Впрочем, теперь брат здесь, Чонгука тоже сплавили, поэтому может и стоит начать все сначала? Отец не выглядит таким, каким был раньше, и это хоть и не внушает даже мало-мальского доверия, все равно теплит в душе небольшую надежду на его исправление. Может, Чонгук и правда зря был настроен настолько враждебно? — Пойдем! — Намджун уж точно изменился. И откуда в его вечно сварливом брате столько энергии? Техникум так влияет на людей? Он бесцеремонно хватает Чонгука за руку и тащит на экскурсию по дому, который без сомнений оправдывает свои размеры как снаружи, так и внутри. В нем три этажа, и как успевает узнать Чон за два часа прогулки по нему, на первом этаже находится гостиная, столовая, винный погреб, ведущий на летнюю кухню и веранду, выход в служебное помещение винодельни и личные комнаты Чонгука, отца и Намджуна (находятся они в совершенно разных сторонах этажа, будто специально, чтобы хозяева не встречались друг с другом лишний раз). На втором располагается огромный балкон с фигурными перегородками из светлого мрамора, фортепиано, домашний кинотеатр и куча комнат, в основном гостевых. Чонгук отмечает, что в этом доме необычайно тихо. Словно он и правда ходит по средневековому замку, где обитают одни лишь приведения. Третий этаж впечатлил Чона наиболее сильно: стол для пинг-понга, барная стойка, бильярд и огромная плазма на всю стену — Чонгук действительно начинал сомневаться в том, что его отец обыкновенный фермер с двумя гектарами виноградников, а не какой-нибудь итальянский мафиози. На стенах — абстрактные картины вместе с пейзажами Каталонии, около барной стойки стоит огромный аквариум с декоративными рыбками, на которых Чонгук засматривается даже против своей воли, выпучившись и уперев руки в колени. Издает смешок: они такие смешные, пучеглазые и с огромными животами, так что парень даже удивляется, как они не всплывают брюхом кверху, как буйки в море. Он поднимает руку и несколько раз стучит пальцем по стеклу, стараясь привлечь внимание рыбок таким образом, но в итоге только отпугивает их, потому что все они в миг скрываются в зарослях водорослей. Чонгук грустно вздыхает, но вдруг вздрагивает. — Не лапай стекло, я только вчера намывал его, — ворчит Намджун, неожиданно оказавшись прямо за спиной брата. — Ты? Намывал? — хлопает глазами Чонгук, а брат отвечает, будто сразу считав повисший в воздухе вопрос. — Да, — но объяснений, почему при наличии прислуги в доме он занимается такой ерундой, Чонгук не получает. Повисает тишина. Слишком уж неловкая. Это чувствуют оба. Во время встречи и экскурсии Намджуна, которую он явно вел со слишком уж наигранным энтузиазмом, как и Чонгук, который слушал все это с неестественной заинтересованностью, эту неловкость заметили оба. Однако предпочитали молчать: авось пройдет. Не прошло. Чонгук начинает нервно теребить браслеты на запястье, прикусывает губу и почему-то ощущает учащенное сердцебиение. Намджун что-то напевает себе под нос, осматривает своды потолка, но выглядит тоже взвинченным — хоть они и не виделись пять лет, Чонгук все еще прекрасно улавливает любые изменения в настроении брата. — Долго мы еще притворяться будем? — наконец не выдерживает старший, а Чон натягивает слишком неправдоподобную мину полнейшего замешательства. — Ты о чем это? — Об этой неловкости в разговорах. Из груди младшего вырывается облегченный вздох и он резко разворачивается к брату, наконец выпрямляясь в полный рост. — Ты тоже заметил? — Сложно не заметить. — Да, — Чонгук опускает взгляд в пол и трет шею, не зная, что сказать, поэтому слово быстро перехватывает Намджун. — Извини, что свалил в училище, когда нужно было оставаться с тобой и с мамой. Поступил, как… — Последний гандон, — заканчивает за него Чонгук, совершенно не боясь реакции брата, но тот только виновато улыбается и не отрицает. — Да. Самое точное определение. — Ничего. Это уже в прошлом, и я, и мама тебя давно простили. На самом деле нет: Чонгук был зол на брата ровно до этого момента и уже продумывал, как подсыплет ему в чашку слабительного. — И все же, я чувствую себя виноватым. — А отец? — тут же переводит тему Чонгук, с надеждой в глазах смотря на старшего. — Вы говорили с ним о том, что он сделал? — Да. Он сказал, что очень сожалеет об этом, но не знаю, правда ли это. Ни разу не приехал к вам за столько времени, меня только пару раз навещал. А сейчас вдруг забрал на все лето, — Намджун хмурится и устало трет лицо ладонью. — Может быть жизнь дает нам еще один шанс стать семьей… Чонгуку больно смотреть на старшего: таким грустным он его не видел никогда. Видно, что Намджун все глубже уходит в себя, но не решается утянуть за собой брата. Боится реакции Чонгука, ведь знает его вспыльчивый характер. Что ж, тогда Чонгуку придется взять все целиком и полностью в свои руки. Он делает пару шагов по направлению к брату и закидывает руку ему на шею: он почти догнал великана-Намджуна в росте, но все еще оставался ниже него. — Ну, значит мы постараемся не проебать его, — и ободряюще улыбается. Намджун сначала как будто не верит словам младшего: он тупо хлопает глазами, уставившись на брата, а затем вдруг заражается его энергией и закидывает руки ему на плечи в ответ. — Не проебем. — Поклянись на мизинчике, — Чон принимает максимально серьезный вид и протягивает Джуну длинный мизинец, как в детстве. Старший хрюкает от смеха, но не удерживается и сцепляет свой палец с пальцем брата. — Клянусь. Хотя, может быть, Чонгук и ошибался: это лето может стать поворотным в его жизни. — Знаешь, я подумал, что ты будешь зол, когда тебя выдернут сюда в компанию меня и отца, — вдруг издалека начинает Намджун, а Чонгук с подозрением сужает глаза. — Что ты задумал, чертила? Старший тут же поднимает руки в капитулирующем жесте. — Я… — он уже начинает оправдываться, как вдруг со стороны улицы раздается оглушительный звук сигнала машины, повторяющийся несколько раз. По лицу Намджуна расползается веселая улыбка. — А вот и сюрприз. — Сюрприз? Чонгук подходит к окну и одергивает штору, выглядывая во двор. Там стоит ярко-красный кабриолет в ретро стиле, а из его динамиков на всю улицу орет одна из любимых песен Чонгука — «U can’t touch this» MC Hammer. За рулем сидит какой-то парень и качает в такт музыке своей рыжей башкой, которая на солнце сияет так ярко, будто его шевелюру подожгли. И тут у Чонгука в голове щелкает. Эти руки с кучей колец и фенечек, большинство из которых принадлежат ему самому, он узнает из тысячи. — Да ты гонишь, — шепчет он одними губами и переводит ошалелый взгляд на брата, пытаясь найти в его лице подтверждение того, что это все лишь наглая шутка. Но Намджун только улыбается и жмет плечами. — Пиздец! Чонгук взвизгивает, как поросенок — от волнения его голос вдруг стал таким же, как и в тринадцать лет, когда он бессовестно ломался и выставлял парня на посмешище. Он кидается к лестнице, перескакивает через несколько ступенек разом и едва ли не сбивает с ног дворецкого, бегло извинившись на английском. — Не убейся! — поучительно кричит ему вслед Намджун, хоть и знает, что Чонгук не услышит его, а если и услышит, то послушает уж точно вряд ли, поэтому быстро направляется за братом. С Юнги Чонгук знаком с детства. Этот рыжий засранец сначала поставил ему фингал в песочнице, а вечером они уже сидели за одним столом и уплетали торт, потому что оказалось, что их родители — давние друзья. — Юнги! — Чонгук вылетает из дверей дома, прямой наводкой продвигаясь прямо к товарищу, который уже успел выйти из машины и теперь только пафосно жует жвачку и смотрит из-под темных очков на Чона. Однако вся его напускная важность расплющивается в крепчайших объятиях Чонгука, от которых он либо прямо сейчас сдохнет на месте, либо не досчитается пары ребер. — Ты меня задушишь, — кое-как хрипит он, безвольной куклой обмякнув в тисках друга. Вышедший из дома Намджун наблюдает за этим с довольной улыбкой на губах и снимает все происходящее на телефон, пока это не замечает Чонгук. — Э! Удали! — Не удалю! — начинает дразнить он младшего, а тот, еще недолго посверлив брата взглядом, снова возвращает свое внимание на Мина. — Ты откуда тут? Чонгук был уверен, что останется в этом «захолустье» совершенно один, но день приобретает все новые и новые краски, и не сказать, что Чону не нравился такой исход событий. — Это лето последнее, которое мы проведем вместе, так что давай оторвемся по полной. Лицо Чонгука перекашивает сначала непонимание, а затем озарение. — Так ты че, реально за мной полетел? — Не без помощи Намджуна, — подмигивает Юнги, и Чонгук обращает полный немой благодарности взгляд на брата. Слишком много положительных эмоций, слишком много для Чонгука. Он уже не выдерживает и, подталкиваемый неконтролируемым порывом, притягивает к себе парней и утыкается в них лицом, чтобы спрятать текущие из глаз слезы. — Спасибо, спасибо, спасибо… — бормочет, как в бреду, а Намджун с Юнги только хохочут, похлопывая расчувствовавшегося Чонп по спине. — Ну всё, хватит нюни разводить, по коням, парни, — наконец выпутывается из дружного клубка Юнги, и парни охотно следуют его примеру, тут же запрыгивая в кабриолет, даже не отрывая дверей. Чонгука совершенно не волнует то, что он устал, как последняя собака, что у него в комнате стоит неразобранный чемодан и что после почти двух суток в дороге было бы неплохо принять душ и отдохнуть, но он не намерен терять ни минуты. Лето только началось, и Чонгук теперь твердо уверен, что оно будет одним из лучших.🍇
Первые звезды начинают зажигаться на темно-синем небе, отражаясь в мерцающей глади морской воды. Волны тихо накатывают на берег и так же едва слышно убегают обратно. Аромат морского воздуха смешивается с запахом фруктов, цветов и ароматами, которые льются из каждого ресторана и кафе, заставляя случайных прохожих чуть ли не давиться слюнями. На деревьях развешаны гирлянды в виде лампочек, по всей площади разбросаны торговые ларьки с самыми разнообразными товарами: начиная от косметики, простых безделушек и заканчивая огромным выбором картин, ценник на одну из которых иногда заставляет удивленно присвистнуть. Всё пространство окутано мягким теплым светом, который бликами играет на волосах людей — сегодня их еще больше, чем обычно. То и дело до ушей долетают гитарные ноты, глубокий бас мужчин и высокий голос женщин, что небольшими группками рассыпались по периметру и поют с раскрытыми гитарными чехлами, где поблескивают монеты. Тэхен всегда любил вечера особенно сильно, с самого детства они казались ему чем-то, что проникнуто магией, которая как тонкие невидимые ниточки пронизывает тебя вместе с пространством и наполняет сердце непонятным теплом. Почему-то под вечер у людей улучшается настроение, они забывают о дневных заботах и о том, что будет завтра. Становятся добрее и знакомятся с каждым продавцом, с которым удалось сторговаться, буквально через пять минут разговора уже становясь добрыми друзьями. Именно поэтому Тэхен так любил Тоссу — ни в одном другом испанском городе он не чувствовал той родной атмосферы, царившей между совершенно незнакомыми людьми среди этих узких мощеных улочек, домов из красного камня с вывешенным наружу бельем для сушки и чистого морского бриза, приятными касаниями оседавшем на коже. — Четыре короля! — радостно восклицает Тэхен, выкладывая четыре старые карты на перевернутый ящик, накрытый куском ткани. — Готовься исполнять мое желание, Чимин, я сегодня в ударе. Он злорадно ухмыляется, деловито обмахивая лицо одной-единственной картой, что осталась на руках, полностью уверенный в своей победе. Сбоку звонко присвистывают. — Чим, да он тебя раскатает, — стоящий за прилавком с мороженым Хосок внимательно следил за всем ходом игры, иногда выполняя заказы клиентов почти не глядя. — Сынок, сколько стоит этот сервиз? — пожилая дама заглядывает за баррикаду из коробок, отодвигая одну из них слегка трясущейся от возраста рукой, за которыми спрятались Тэхен и Чимин, перекидываясь в очередную партию дурака. Тэхен кидает быстрый взгляд на старушку и, шикнув на Чимина, поднимается с места. — Этот? Пятьдесят евро, донна. Он едва не ловит косоглазие, когда с одной стороны пытается уделить внимание старушке, с другой — уследить за тем, чтобы ушлый Чимин не подсмотрел в оставленную вверх рубашкой карту. Но покупательница явно не намерена так просто отступать. — А расскажите, пожалуйста, подробнее о материале и производители. Если бы Тэхен не получал от этой работы часть прибыли, то он бы давно вернулся к партии, но какие-то крупицы совести у него все же остались. Он тяжело, но при этом едва ли слышно вздыхает, смахивает с белоснежной футболки присевшего на нее мотылька и пускается в красочные рассказы про английский фарфор, какого она не найдет больше нигде и ни у кого на этом рынке, заодно предлагает присмотреться к чайным наборам и даже статуэткам. Надо признать, маркетинговые способности у Тэхена были развиты, как у самого успешного менеджера: наверное, это было основной причиной, по которой Чимин позвал его торговать вместе. Во-первых, таким образом друг получит дополнительный доход, а во-вторых, ненужный и старый товар, пылящийся у Паков в гараже обычно по несколько месяцев, разлетится за пару дней. Слушать доводы Кима по поводу того, почему человеку необходимо купить именно эту средневековую шляпу, всегда доставляло Чимину и Хосоку неподдельное удовольствие: это как смотреть стендап и шоу гипнотизера одновременно. А Тэхену это доставляло только радость. Мама всегда причитала, что сын у нее балабол, но и представить не могла, что тот, который говорит только для того, «чтобы во рту не завонялось» — по ее же словам — будет регулярно приносить домой сумму, равную половине выручки в ресторане за день. Старушка уходит, а вместе с собой уносит не только английский сервиз, но и несколько пакетов с чаем, набор из фигурного мыла ручной работы, несколько браслетов из камня и колец, ну и в довесок Тэхен накинул ей «самую модную пляжную шляпу в этом сезоне». — Господи, — парень валится обратно на ящик, стирая со лба испарину. — Братан, — Хосок восхищенно разглядывает разгорячившегося Тэхена, который даже покраснел, пока заговаривал зубы старушке, — ДиКаприо с Уолл-Стрит позавидует твоим способностям. Тэхен только отмахивается и берет в руки последнюю карту. — Он не смотрел? — Ким смотрит поверх головы Чимина прямо в глаза Хосоку, упрямо игнорируя вспыхнувший обидой и яростью взгляд друга. — Не смотрел, я контролировал, — тут же отчитывается мороженщик и отдает очередному ребенку рожок с пломбиром. Тэхен довольно улыбается, упирается локтями в колени и прикрывает картой лицо, ожидая действий от друга. — Ну че, катала, бить будешь? — в глазах начинают играть огоньки предвкушения скорой победы. — Или нечем? — как бы невзначай. У Чимина грустное лицо. Он смотрит то в свои карты, то в те, что лежат на импровизированном столе, и чуть ли не плачет. Такое выражение его лица несказанно греет душу Тэхену, чего уж греха таить. — Не буду я больше играть с тобой, Ким, — тянет он и опускает голову вниз, начиная неспешно выкладывать свои карты поверх тех, что выкинул Тэхен. — Ты постоянно проигрываешь. На четыре короля Тэхена пришлось четыре туза Чимина. Один в один. Точь-в-точь. Сука. — Чего?! — взвинчивается Ким и подскакивает с места, чем вызывает хохот у Чимина и Хосока, а также заставляет некоторых прохожих испуганно обернуться, будто они украли что-то. — Ты шулер! Я точно помню, что бубновый туз вышел! Он начинает перерывать кучку с битыми картами, полностью уверенный в своих доводах, но резкая накрывшая его руку ладонь Чимина останавливает Тэхена. — Да ладно тебе, на прошлой неделе я проиграл. — И че? — самолюбие Тэхена, который проигрывал в дурака крайне редко даже при том условии, что Чимин утверждал совершенно обратное, было безжалостно задето и чуть ли не размазано в кашу. — Че там у тебя за желание? Валяй. Чимин делает вид, что глубоко задумался, пока Тэхен выуживает из-за уха сигарету и закуривает, глубоко затянувшись. Народу становится все больше, и Пак внимательно следит за каждым новоприбывшим, въедаясь в их лица взглядом, словно в попытках загипнотизировать. Тут вдруг его глаза сияют озарением. Тэхен этот взгляд знает, и он явно не сулит ничего хорошего. В последний раз, когда лицо Чимина приняло такое выражение, они случайно сожгли соседский сарай, потому что этому умнику пришла в голову идея испытать старые петарды, которые они нашли в том же сарае, а Тэхен просто не смог удержаться от такого соблазнительного предложения. — Пригласи и сходи на свидание со следующим, кто войдет на площадь. Разумеется, если он будет без пары. Вполне в духе Пак Чимина. — А если это будет старая вдова со стаей кошек? — прищуривается Тэхен, а друг только с улыбкой разводит руками. Ким закатывает глаза и стряхивает с тлеющей сигареты пепел на землю, разворачиваясь в сторону входа на площадь. Мысленно он молится, чтобы сейчас вошла какая-нибудь жгучая брюнетка — тогда наказание от Чимина заиграет совершенно новыми красками. Но проходит секунда, две, и… — Он, — вдруг твердо выдает Пак, тыкая пальцем куда-то в толпу. — Тот парень в футболке и шортах, видишь? Тэхен привстает с ящика и вытягивает шею из-за груды товаров, цепляясь взглядом за кучу парней в черных футболках и совершенно не имея понятия о том, про какого из них говорить Чимин. — Да вон тот, олух! Подошел к тиру! — друг чуть ли не силой поворачивает голову Тэхена в нужную сторону, и он наконец замечает свою цель. — Иди! — Да он с друзьями пришел, как ты себе это представляешь? — Ким обреченно вздыхает и закатывает глаза. — Но-но-но, — Хосок поучительно качает указательным пальцем из стороны в сторону, укоризненно смотря на Тэхена. — Карточный долг, дружище. Не отвертишься. Ким закатывает глаза пуще прежнего и тушит сигарету ботинком. Что ж, не впервой. С Чимином и не такое ожидать приходится. Он не говорит ничего, лишь тянет шею из стороны в сторону до хруста и, сбросив таким образом напряжение, перепрыгивает через перегородку у прилавка, направляясь к парню, на которого указал Чимин. Он почему-то стоит один — видимо все же стрельба из винтовки ради какого-то плюшевого медведя совершенно не для него. Вместо этого он рассматривает безделушки совсем неподалеку от лавочки Тэхенп и Чимина. Настроение вдруг неожиданно подскакивает: и чего это он так резко отреагировал на проигрыш и задание Пака? Это же весело! Тэхен всегда между «веселиться» и «душнить» выбирал первый вариант, и сегодняшний случай делать исключением не планировал. Это все вдруг стало интересной игрой, в которой Ким был совсем, как оказалось, не против поучаствовать. А что? Он симпатичный, харизматичный и довольно неглупый парень — ему не откажут. Преисполненный уверенностью в себе и вдохновленный идеей, Тэхен уверенно движется к лавке торговца, который тут же просканировав и выявив в его лице конкурента, непонимающе и отчасти даже враждебно хмурит брови. — Сколько стоят эти браслеты? — парень у прилавка говорит на чистом английском, а продавец отвечает на немного ломаном. — Десять евро за штуку. Юноша округляет глаза и едва ли не восклицает гневное «сколько?!», но тут же возвращает себе самообладание и с напускным важным видом заявляет: — Возьму оба за семнадцать. Мужчина за стойкой прыскает от смеха в свои густые усищи и мотает головой, сразу же пресекая любые попытки торговаться. Парень пытается как-то юлить, выпросить себе скидку, потому что торги на таких рынках — неоспоримая традиция, но Джо всегда был чересчур упрямым экземпляром: нет и точка. — Ну и сколько еще раз мне нужно пройти мимо, чтобы ты поверил в любовь с первого взгляда? — жаркий шепот над ухом раздается совершенно неожиданно, так что парень вздрагивает. Да, тупой подкат. Надо сказать, наитупейший. Однако у Тэхена была всего пара секунд на раздумья, и ничего лучше в голову не пришло. Незнакомец оборачивается на него и смотрит как-то надменно: он явно не оценил. — Мог бы и пооригинальнее что-то придумать. Он уже не надеется на скидку и лезет в карман за наличкой, но тут его руку резко останавливают. — Как не хорошо, Джо, — Тэхен говорит сразу на испанском, поэтому даже не удивляется, когда ловит на себе удивленный взгляд незнакомца. — Что именно, Ким? — мужчина усмехается и складывает руки на груди, выпячивая вперед большущий живот. Он всегда так делал, когда начинал спорить. С чем это было связано, Тэхен не знал: может быть таким образом он чувствовал и показывал свое превосходство над оппонентом. — Задирать цену до десяти евро за такую вещицу — кощунство, тебе не кажется? — Ким прищуривается и не отпускает руку парня, упираясь одной в край прилавка и перегибаясь к продавцу. Юноша таким раскладом явно озадачен: его держит совершенно незнакомый человек и что-то обсуждает с торговцем, не давая уйти. Кто знает, что ему дальше в голову взбредет? Там даже по интонации ясно, что настроен он не слишком уж дружелюбно. Парень осторожно пытается выбраться из хватки Тэхена, но тот стискивает его руку еще сильнее. — Слышь, отпусти! — не выдерживает он, а Ким только наклоняется к нему, отвлекшись от дискуссии, и шепчет на английском: — Я тебе браслеты выбиваю, дубина. — Я и сам могу их выбить, — таким же злым и слишком уж громким шепотом отвечает он и вырывает руку, вновь доставая деньги, но Тэхен опять не дает ему расплатиться, загородив собой весь обзор и доступ к Джо. — Слушай, ты совершенно не умеешь торговать. Как ты вообще до сих пор на плаву держишься? Чудеса, да и только, — он смеется, не сводя глаз с начинающего злиться мужика. — Вали к своей лавочке, Тэхен, не мешай мне работать. — Я-то свалю, — беспечно вздыхает Ким и медленно переводит взгляд на мнущегося за ним парня, — и его с собой прихвачу. Знаешь, у меня он купит куда больше браслетов по цене еще большей, чем у тебя. Теперь смеется уже Джо. — Идиот. Ты себя-то сам слышишь? Что за околесицу ты несешь? Тэхен вглядывается в его глаза пристально, проедает их, чуть ли не залезает в сознание. А потом ровным тоном выдает: — Я себя слышу. Услышь и ты. Ты думаешь, я каждое воскресенье ухожу отсюда с прибылью большей, чем у тебя, раза в три, просто так? Улыбка с лица Джо сползает медленно настолько, что это успевает заметить и Тэхен, и парень, и сам мужчина. Да, это был факт: все были осведомлены о предпринимательских способностях отпрыска Веласкесов. Заговорить зубы мог так, что ты не только пол ларька у него скупишь, но и в завещание внесешь. У Джо не остается выхода: вся его самоуверенность тает на глазах. Он поджимает губы и, стиснув челюсти, говорит с едва скрытой агрессией: — Хорошо, я отдам ему их за семнадцать, как он и предлагал, — сдается он. — За десять. Оба. Джо при этих словах чуть ли не давится, так что даже парень, все это время стоявший за спиной Тэхена, с интересом высовывается из-за его плеча, пытаясь узнать, в чем же дело. — Ты совсем рехнулся? — Восемь. — Нет, Тэхен! — Пять. — И речи быть не может! — Три, — Тэхен продолжает беззастенчиво сбрасывать цену, вызывая у Джо все новые и новые приступы возмущения, от которых он краснеет, как добротный омар, и создается впечатление, что его сейчас удар хватит. — Пошел вон! — не выдерживает Джо и кричит, как полоумный, размахивая руками во все стороны, а Тэхен на это лишь хмыкает. — Хорошо, как хочешь, — он подхватывает разинувшего рот паренька под локоть и начинает уводить его от прилавка, нарочито громко приговаривая: — Ничего, забей, сейчас я тебе продам браслеты круче. Со мной торговаться можно, не то, что с этим, — последнюю фразу он особенно выделяет, а юноша тащится рядом с ним, то и дело порываясь обернуться, но Ким тут же одергивает его. — Зачем ты влез? — негодует незнакомец. — Я бы купил их за двадцать! — Да тише ты, — недовольно шипит Тэхен и, выждав секунду, продолжает: — Смотри. Раз, — они делают шаг. — Два, — еще один. — Три, — звучит, как точка, и так оно и происходит: как только парни останавливаются, сзади звучит знакомый басовитый голос. — Ладно, ладно! Два за десять отдаю! Тэхен не сдерживает победной улыбки, а парень, разинув рот и поняв английскую речь, стоит и хлопает глазами, словно увидел Кима в первый раз. — Ну чего встал? — Тэхен по-доброму усмехается и пихает паренька в бок, спуская с небес на землю. — Иди, пока он не передумал. Парень тут же ойкает, лезет в карман за десяткой и бросается к прилавку. Тэхен, проводив его взглядом, поворачивается в сторону Чимина и Хосока, которые, показав ему большие пальцы вверх, следом тут же машут руками, чтобы он продолжал — задание ведь еще не выполнено. Ким усмехается: ведут себя так, будто он несмышленый ребенок, который не понимает, что делать. Он показывает им пять пальцев — именно столько времени ему понадобится, чтобы добиться свидания с этим милым молодым человеком. Тэхен разворачивается обратно и тут же натыкается на этого самого молодого человека, который сияет пуще солнца, а за его спиной виднеется лицо Джо, которое, в свою очередь, напоминает скорее тучу. — Спасибо, — он улыбается и протягивает руку Тэхену, которую тот охотно жмет. — Обращайся. И только сейчас ему удается получше рассмотреть незнакомца. Он чуть ниже него ростом, но в плечах совершенно не уступает. Тэхен даже не удивится, если окажется, что тот целыми днями зависает в качалке или бассейне. На голове куча косичек, а на нем самом — черные спортивные шорты, белые Джорданы и черная футболка. Надо признать, что если бы не глаза, в которых еще угадывались легкие подростковые искорки, Тэхен бы дал ему лет двадцать, не меньше. Но что-то ему подсказывало, что это далеко не так. Щетина слишком куцая для двадцатилетнего. — Чонгук! — раздается где-то позади, и парень рефлекторно оборачивается. Значит, Чонгук. К ним подходят те два парня, с которыми Тэхен видел своего нового знакомого в первый раз, когда он только вошел на площадь. В руках у них по несколько плюшевых игрушек, так что Ким не может сдержать тихого смешка, который, к счастью, останется неуслышанным. — Ты чего тут? — взгляд одного из парней, того, что побольше, падает на руку Тэхена, которой он все еще сжимает ладонь Чонгука, а последний тут же выдергивает ее. — Ничего. Купил браслеты, — он поднимает небольшой шуршащий пакетик и машет им перед лицом. Незнакомый парень, который выглядит как ровесник Тэхена, неопределенно дергает бровью и делает вид, что совершенно не замечает Кима. — Ну че, идем на колесо? — влезает третий, рыжий как лис, паренек. — Да, да, — Чонгук осторженно подскакивает на месте и, сунув пакет в карман шорт, машет рукой Тэхену. — Пока. — Погоди, — Ким вновь перехватывает его руку и продолжает под тремя непонимающими взглядами: — Не хочешь завтра встретиться? Я знаю одно очень классное местечко. Чонгук не успевает открыть рта, как его друг-горилла хватает его за руку и, смерив Тэхена недобрым взглядом, начинает тащить того к колесу. Ким и до этого ощутил мгновенный накал в воздухе, стоило этому громиле увидеть его, но не понимал, с чем же связано такое поведение. — Никуда он с тобой не пойдет. Чонгук и сам-то желанием особым не горел — от того, кто знакомство начинает с шуток за триста, ничего хорошего не жди, так что он в принципе и не против, чтобы брат увел его куда подальше, но они обязательно поговорят об этом позже. Однако сейчас важным является и факт того, что Чонгуку стало чересчур интересно, что еще может выкинуть этот персонаж. Он вырывает руку из хватки Намджуна и, остановившись, оборачивается в сторону Тэхена. — Пока не впечатлил, — и все. Разворачивается и идет прямо к аттракциону. Тэхен водит челюстью и упирает руки в бока. Такого ответа он не ожидал. Обычно это сам Ким отшивал всех, кто лип к нему, как мухи на мед. Получить такой резкий отказ в момент, когда он уже был полностью уверен в своей победе, стало еще одной вещью, что задела его самолюбие, но это было похуже карточного проигрыша. Нет, теперь он принципиально не сдастся. Сзади слышится сдавленный смех Чимина, который он пытается сдержать, и это подстегивает еще сильнее. Тэхен внимательно наблюдает за тем, как Чонгук садится в открытую кабинку колеса обозрения, которая больше напоминает обыкновенную скамью, только немного укороченную — на ней поместятся максимум два человека — и с перегородкой для пущей безопасности. Рыжий паренек усаживается рядом с ним, и Тэхен ощущает себя хищником на охоте, оценивая ситуацию со всех сторон и лихорадочно соображая. Не впечатлил? Что ж, он заставит Чонгука поменять свое мнение. Мысль поражает его, как молния. Откинув в сторону все сомнения, он быстро поворачивается к Чимину с Хосоком, которые уже давно улюлюкают, называя его лузером и недоделанным Казановой, показывает средние пальцы на двух руках и срывается с места, бегом направляясь к колесу обозрения. Ну, была не была. Шаткую перегородку он преодолевает в один прыжок, совершенно не обращая внимания на крики сотрудников и охи да ахи в толпе. Чонгук, отвлекшись от беседы с Юнги, сразу замечает его, и это заставляет Тэхена не отступаться от своего плана ни на секунду. Их кабинка готова вот-вот подняться в воздух, и она это делает, только с дополнительными восьмидесятью килограммами в лице повисшего на железной перекладине Тэхена. Как он в полете успел зацепиться за эту железяку, не упасть и не свалить за собой хлипкую кабинку — загадка, над которой Ким подумает позже. Снизу слышатся крики людей, по сторонам тоже, а прямо перед стремительно едущем вверх Тэхеном — ошалевшее лицо Чонгука и его друга, у которых челюсть готова вот-вот оторваться. — Ты больной, что ли?! — верещит рыжий, вцепившись в ручки кабинки. — Какого хера ты творишь?! Тэхен на него внимания не обращает: смотрит только на Чонгука. — Впечатлил? Тот сидит, как истукан, с лицом белым, как снег, и слова вымолвить не может — настолько поражен. Только рот открывает и закрывает, как рыба. Аттракцион резко останавливается: работник дернул рычаг и, судя по всему, сейчас будет вызвать спасателей и полицию. — Впечатлил, — наконец на выдохе произносит он, продолжая таращиться на Тэхена. — Сходишь со мной на свидание? Первоначальный шок проходит и к Чонгуку возвращается здравый смысл. Он складывает руки на груди и невозмутимо откидывается на спинку скамьи. — Нет. Слезай давай, убьешься. — Не слезу, пока не согласишься, — скалится Тэхен и ведет невидимую борьбу взглядами с Чонгуком. Тот находится в крайней степени возмущения от всего происходящего. Он не знает, что делать, но тут вдруг тянется руками к Тэхену. В голове уже созрел коварный план отмщения, который Чонгук незамедлительно приводит в действие. Ким совсем не понимает, что задумала эта язва, но он сейчас явно не в том положении, чтобы хоть как-то ему противостоять. Чонгук же, злобно посмеиваясь себе под нос, задирает футболку Кима и расстегивает пуговицу и ширинку на штанах Тэхена. — Ты что творишь? Юноша ничего не отвечает, только резким движением руки дергает джинсы вниз, оставляя Тэхена в одних только боксерах. Лезет в карман куртки и делает снимок, а Юнги рядом начинает чуть ли не задыхаться от выражения совершенной беспомощности на лице Кима. — Доволен? — звучит с неприкрытым сарказмом. Тэхен, впрочем, никогда и не пытался его скрывать. — Очень. — Что, повесишь над кроватью? Или на обои поставишь? — Обязательно. — Мог бы просто попросить, мне бы не пришлось лезть сюда, — Ким цокает. — Так слезай, — хмыкает Чонгук и вновь прячет телефон в карман шорт. — Только после того, как ты согласишься пойти со мной на свидание. — парирует и поигрывает бровями Ким. Снизу слышится гул и смех, всеобщая паника вдруг резко сменилась хохотом и весельем от вида полуголого Кима. Чонгук же вновь делает вид, что Тэхена не существует, и продолжает любоваться окрестными видами, открывающимися с высоты. Это подбешивает, но Киму определенно нравится, и хоть ладони от усиленного контакта с облупившейся краской начинают уже ощутимо болеть и покалывать, он благодарен своей физической подготовке и ежедневным занятиям спортом — разбиться об асфальт и потерять по пути пару десятков костей в его сегодняшние планы не входило однозначно. Его губы растягиваются в хищной улыбке и он резкой отпускает одну руку, не забыв при этом громко ахнуть, будто сейчас полетит вниз. Сработало так, как и задумывалось: Чонгук выходит из своего наигранного безразличия и зажимает рот руками. — Слезай, идиот! Ты же упадешь! — Вот блин, — Тэхен как будто не слышит его и озадаченно осматривает свою ладонь. — Руки скользкие. Ну ничего, — он поднимает взгляд на Чонгука и продолжает: — Последним, что я видел, будет твое лицо, так что, — Ким делает драматичную паузу, — умру счастливым. — Что ты несешь! — не выдерживает уже рыжий. — Ты придурок! — подключается Намджун из кабинки пониже. — Ну так что? — не сдается Тэхен, продолжая держаться за перекладину одной рукой, он кое-как сгибается и начинает пытаться натянуть штаны второй. — Пойдешь? — Он же сейчас упадет! Вызывайте скорую! Безумец! — слышится снизу, и это заставляет Чонгука ощутимо нервничать. — Слушай, мне конечно очень нравится необычный опыт, но если что, мои похороны будешь оплачивать ты. — Да пойду! Хорошо, хорошо! Только слезь, пожалуйста! — взрывается Чонгук, закрывая лицо ладонями. Он то ли покраснел, то ли готов разреветься от страха и позора одновременно. Тэхен, получив долгожданный ответ, натягивает джинсы на бедра и возвращает руку на перекладину, полностью довольный собой. — Матео! — кричит он парню внизу, который и управляет всей этой конструкцией, — включай давай! Я спускаюсь! Матео очень громко, но неразборчиво ругается на испанском, судя по всему проклиная весь род Тэхена вплоть до десятого колена, но тот на это только громко смеется. Чонгук сидит, насупившись, и больше не смотрит на Кима, пока они не достигают земли и аттракцион не останавливается. — Завтра у фонтана в семь, — он подмигивает парню, — буду тебя ждать. Тэхен спрыгивает на землю, натягивает джинсы до конца и застегивает их, направляется к Хосоку и Чимину, по пути отхватив болючий подзатыльник от Матео. Друзья стоят все так же за прилавком: Чон красный, как помидор, то ли смеется, то ли уже плачет от смеха, а Пак выбегает навстречу Тэхену с телефоном в руках и тычет ему камерой чуть ли не в лицо. — Вот он! Неуловимый Джеймс Бонд, Донжуан и просто хороший парень Ким Тэхен во всей своей красе! — он останавливается, теперь уже не тряся телефон и серьезным тоном спрашивает: — Пару слов о произошедшем, господин Веласкес. Тэхен улыбается и трет шею, но улыбается так счастливо и гордо, что этой улыбкой заражается и Чимин. — Завтра он идёт со мной на свидание. Съемка тут же прекращается и его утягивают в бесконечный водоворот вопросов, начиная с того, как зовут того парня, и заканчивая тем, как Тэхену пришло в голову залезть на колесо обозрения. Людей ближе к ночи становится все меньше, торговцы сворачивают свои палатки, а парни не замечают времени за тремя бутылками пива, которые притащил Чимин. Тэхен также не замечает и горящего злобой взгляда Намджуна, когда они втроем уходят с площадь, зато прекрасно видит в толпе голову с косичками своего нового предмета обожания. Наверное, он даже благодарен Чимину за такое задание. Чонгук весьма и весьма симпатичный. А еще не такой, как все тут: от него не исходит эта тонкая атмосфера радушия и дружелюбия. Тэхен таких людей встречал крайне редко — старик Джо не в счет. Это еще больше подогревало интерес. Задание Чимина он почти выполнил — осталось дождаться завтра.