"I loved and I loved and I lost you I loved and I loved and I lost you I loved and I loved and I lost you And it hurts like hell"
Услышав, что пришли вести со Ступеней, Рейнира подбирает подол платья и спешит в тронный зал, где ее уже ожидает отец, и, скорее всего, сам десница. Какое-то время она просто стояла около массивной двери, переводя дух, сгорая от нетерпения. Наверняка это весточка от ее дяди, где он рассказывает о своих успехах на войне, ведь по-другому не может быть, правда? Он ведь умелый воин, который неоднократно сражался, побеждал. В конце концов он дракон, а драконы так просто не умирают. Ведь так? Отрада Королевства открыла дверь с улыбкой, которая тут же пропала при виде отца. На нем совершенно не было лица, дела явно плохи. Она медленно подошла к железному трону, склонившись перед отцом, внимательно слушая его слова, чувствуя, как где-то в груди разбивается ее сердце. — Вести от Корлиса, — Визерис тяжело вздохнул, прочищая горло, игнорируя слезы, которые вот-вот собрались выступить на его глазах. Перед дочерью он должен быть сильным, особенно в такой момент, — Деймон погиб, Рейнира. Рейнира посмотрела на отца, не веря в услышанное. Как Деймон мог умереть? Как ее Деймон мог умереть? Нет, нет, это какая-то злая шутка отца, и сейчас откуда-нибудь из-за угла выпрыгнет Деймон, поднимет ее на руки и закружит в воздухе. Она подождала минуту. Две. Вечность... Но этого так и не произошло. Отто оказался около государя, поникшим голосом выражая соболезнования ему и принцессе. Рейнира вновь подобрала подол платья и вылетела из комнаты, помчавшись в свои покои вся в слезах, на ходу приказав служанкам никого не пускать к ней. Кроме отца. Но она прекрасно знала, что он не придет. Отрада закрыла глаза, которые так неприятно щипало от слез. Она знала, что война — это ужасно, там погибают все: воины, дети, женщины, мужчины... Но она никогда в жизни не думала, что на войне погибнет он. Тот, которого она любила всем сердцем. Кто в детстве всегда рассказывал ей стихи на их родном, валирийском языке, кто всегда из своих путешествий привозил ей самые разные подарки, тот, с кем она летала вместе на драконах, тот, кому могла доверить свои секреты, и точно знала, что он сохранит их в тайне даже от Визериса, которого Деймон так сильно любил, несмотря на все их ссоры. Рейнира плакала так громко, что некоторых придворных дам самих пробивало на слезы. В ее голове все никак не укладывалось, что ее дракон погиб, пал смертью храбрых и отправился к самому Балериону. Сначала была ярость. Да как он посмел бросить ее?! Одну с этими «зелеными» змеями-Хайтауэрами, как он посмел бросить ее одну с отцом, который даже не слушал ее?! Руки неприятно саднило, Рейнира кидала и ломала вcё, что попадалось под руку. Лицо было в мелких ссадинах и осколках, которые она получила, когда разбило зеркало руками. — Ты обещал! Ты обещал, что всегда будешь рядом и что всегда поможешь мне! Ты чертов лжец, Деймон Таргариен! — Кричала она на валирийском вперемешку со слезами, пока окончательно не сорвала голос так, что ей оставалось лишь беззвучно плакать. Принцесса достала из шкатулки все украшения, подаренные Деймоном, сгребла их в охапку, ложась на кровать и сворачиваясь в маленький комочек, продолжая плакать. На следующий день маленькую Отраду Королевства крепко держали Белые плащи, пока служанки убирали в ее покоях последствия погрома, а мейстеры обрабатывали раны, но после всех этих процедур Рейнира все равно закрылась в покоях, пустым взглядом смотря в одну точку, продолжая валяться на кровати. Так продолжалось несколько дней, недель, месяцев, а может и вечность, она давно потеряла счет времени, не выходя из покоев даже чтобы поесть с семьей. И без того тощая принцесса исхудала сильнее: выпирали ребра, появилась неестественная бледность, хоть она и без того была бледной. Рейнира почти не спала. К ней приходил Визерис с Алисентой, пытаясь хоть немного разговорить, но Рейнира лишь прогоняла их и вновь уходила в себя. Она не понимала, за что боги так жестоки с ней. Она и так потеряла любимую мать, ушла на второй план у отца, потеряла подругу детства, а теперь еще и ее любимого дядю? Семеро явно не благосклонны к ней.***
Потихоньку, продолжая носить траур, Рейнира стала выбираться из покоев. В основном она сидела в Богороще. Ее любимом месте, любимом месте Деймона. Сидя у чардрева, принцесса вспоминала все совместные моменты с дядей. Как они вместе летали на драконах, как он игрался с ней, пока Визерис был занят государственными делами, а Эймма носила очередного ребенка в животе, как они вместе проводили время в Богороще, разговаривая на их родном языке, дабы остальные не поняли, о чем говорят. Принцесса настолько погрузилась в собственные мысли, что не услышала тихий шорох за спиной, как и не почувствовала прикосновения. Из мыслей ее лишь вывел голос. Его голос. — Мой маленький дракон, ты совсем исхудала, — Деймон осторожно коснулся ее подбородка, чуть приподнимая ее голову и разглядывая с головы до ног. В столь любимых и родных фиалковых глазах читалось беспокойство, но сейчас Рейниру это совсем не волновало. Он стоял перед ней живой, целый, практически невредимый, если не считать небольшие ссадины и ранки. Принцесса не могла пошевелиться, не веря своим глазам и происходящему, но почувствовав его касание по телу словно прошелся небольшой заряд тока, заставляя ее прийти в себя, начиная тут же колотить его грудь маленькими кулачками, а Деймон... Деймон стоял спокойно, позволяя его маленькому дракону выпустить весь пар. Аккуратно перехватив ее кулачки, принц перешел на шепот, словно впутывая Рейниру в какой-то заговор: — Прости, моя малышка. Так было нужно. Твой отец не высылал нам поддержку, а времени и сил оставалось мало, пришлось хитрить. Каждый чертов день я молился всем богам, чтобы как можно скорее вернуться к тебе и навсегда сделать своей, понимаешь? Рейнира, у меня не было выбора, и мне очень жаль, что я не смог предупредить тебя, я не хотел, чтобы ты из-за меня так страдала. Он говорил абсолютно искренне, Рейнира чувствовала это, потому что за все это время, что они провели вместе, она научилась различать, когда он говорит правду, а когда врет. Фиалковые девичьи глаза бегали по столь родному лицу, внимательно его разглядывая: от прежней длины волос не осталось и следа, их пришлось подстричь, появилась легкая щетина, но это был все так же он, ее дракон. Заметив, что Рейнира больше не желает его прибить, Порочный принц осторожно взял ее за руку и через тайные проходы в замке, повел в собственные покои. — Ты можешь сейчас влепить мне пощечину, наорать и уйти, но прежде, позволь мне сделать кое-что, — Деймон осторожно притянул к себе Рейниру за талию, пока вторая рука ласково заправляла за ухо прядь выбившихся волос, переходя к ее щекам, нежно поглаживая, спускаясь ниже и проводя по нижней губе там, где проходит клинок во время брачной церемонии Валирии. Осторожно наклонившись, он вдохнул аромат ее масел, от которого ему сносило крышу, и со всей неприсущей ему нежностью поцеловал Рейниру, показывая племяннице все свои чувства, в то время как все его тело замерло и напряглось в ожидании. Но с губ слетел облегченный вздох, стоило только Рейнире ответить на поцелуй, отчего он не смог сдержать улыбки. Принцесса отвечала неумело, но старалась вложить в поцелуй всю свою любовь. Когда воздух в легких закончился, они отстранились, соприкасаясь друг к другу лбами. — Знаешь, Визерис сказал, что он в долгу у меня после победы, и теперь я знаю, что попрошу у него, любовь моя.