Отцы и дети

Тихая ночь. В темно-синем небе висела большая, яркая луна. Она отражалась в широкой реке, неспешно текущей вдаль. Ветра почти не было, лишь редкие порывы качали зеленую листву, создавая тихий шелест перешептывающихся меж собой деревьев. Аскеладд сидел на берегу, положив голову на рукоять меча, вонзенного в рыхлую свежую землю. Он был скрыт деревьями, поэтому издалека могло показаться что берег пустует, но это было не так. Он зачарованно смотрел на звезды, ища знакомые созвездия, разбивая их, и вновь собирая в другие, никому не изведанные фигуры. Снова и снова. Аскеладд казался совершенно безмятежным, но тем не менее, он был готов вскочить в любой миг. Рука сжимающая меч была напряжена, несмотря на то, что казалось, что воин был не здесь, а где-то далеко далеко. Хруст ветки. Аскеладд моментально повернул голову на раздавшийся звук, вернувшись с небес на землю. — А, это ты. — расслабившись протянул он, завидев Торфинна, выходящего из леса. Мальчик молча прошел мимо, не взглянув на убийцу своего отца. Полностью игнорируя Аскеладда, он сел на корточки у реки и достал два своих клинка. Оба были испачканы в человеческой крови, почти по самую рукоятку. Кое-где кровь уже засохла, оставшись багровой коркой на лезвиях кинжалов. Недовольно взглянув на свои руки, тоже покрытые красными пятнами, мальчик опустился к самой воде и начал оттирать следы недавней битвы. Потом он взял один клинок и начал очищать его с помощью крупного речного песка. Вода обагрилась кровью там, где сидел Торфинн. Наконец, он очистил стальные лезвия, аккуратно вытер их подолом куртки и вложил в кожаные ножны на поясе. — Почему ты не с ними? Отчего когда мы одерживаем победу ты всегда уходишь, пока остальные веселятся? Пьют вино и развлекаются с женщинами? Лицо воина окаменело. Он поднял тяжелый взгляд и впился им прямо в лицо подростка. Торфинн отвел глаза. Выдохнув, Аскеладд ответил: — Я ненавижу то, что они делают после каждого боя. Мальчик удивленно поднял брови. — Да, у меня тоже есть остатки чести. — усмехнулся лидер. — И ты оправдываешь свои грехи тем, что в отличии от других не насилуешь женщин и не убиваешь оставшихся в живых детей? — презрительно выплюнул Торфинн. — Да. — невозмутимо ответил Аскеладд. — Не хочу оставлять после себя потомков по всей Англии. Сын Торса сжал руки в кулаки, сдерживая порывы ярости. — Я услышал что хотел. — сквозь зубы произнес он и скрылся в лесу. Аскеладд внимательно проследил за тем, как удаляется его подчиненный. «Да, я просто не хочу оставлять после себя ораву безродных детей с больными матерями, которым сломали судьбы.» Он прикрыл свои голубые глаза. И снова те кадры, те события, как вживую. Бледная мать, у нее всегда было плохо с здоровьем. Он всю жизнь старался помочь ей как мог. Он с самого детства проклинал отца, забывшего про мать. Он ненавидел его, и тогда, в одиннадцать лет, Аскеладд был готов убить его если бы хватило сил. И он совершил свою месть в четырнадцать. А через пять месяцев умерла его мама и он остался совсем один в этом мире. Аскеладд ненавидел саму мысль о том, чтобы поступить с женщиной так, как поступил его отец. Он навсегда отказался от мысли о детях. Потому что детям нужна любовь, которую он не сможет дать. Поэтому он всегда уходил после боя, пока викинги веселились вовсю. Он ненавидел их за это. Ненавидел вообще всех викингов. Тупых тварей, живущих ради выпивки, женщин и битв. Аскеладд давно смирился с тем, что он убивает людей. Он ненавидел себя за это, но поделать было нечего. Поэтому он продолжал биться в боях и уничтожать подобных себе. И убивать их как можно быстрее. Он медленно поднялся с насиженного места и двинулся в сторону их кораблей, намериваясь обойти стороной горящую деревню. Шаг. «Прости меня Торфинн, я лишил тебя отцовской любви так рано». Шаг. «Прости меня, Торс, я ввязал твоего сына в этот проклятый мир войны». Еще один шаг. «Простите меня, каждый человек, убитый моими руками или по моему приказу. Я знаю, вы вряд ли сможете отпустить мне мои грехи. Но тем не менее, я очень сожалею о своих делах». Почувствовав запах гари, Аскеладд перешел на более быструю ходьбу. «Прости меня, мама, я не смог защитить тебя». Шаг. Шаг. Шаг. Грустная улыбка. «Я обязательно защищу твой родной Уэльс, какой угодно ценой. Я не буду таким как отец, я не оставлю после себя несчастных детей. Прости меня, мама».

* * *

Выпусти дьявола, сидящего внутри тебя. Меч привычно лежал в руке, пока наследник короля Артура с лицом безумца разил им направо и налево, лишая жизни тварей, покусившихся на его родину. На родину его матери. «Вот она свобода!» — смеялся он про себя и терпеливо ждал. И, как и было оговорено, молодой принц вонзил свой клинок в тело убийцы. Жизнь разлетелась на тысячу осколков. Улыбка слетела с лица Аскеладда, обнажая под собой истинный лик, полный грусти и боли. Теряя сознание, он услышал где-то вдалеке голос: — Аскеладд! Аскеладд! С трудом открыв глаза он увидел ошарашенное лицо Торфинна, прорывающегося к нему. — Вставай, нам надо бежать! Аскеладд! Всё должно быть не так… Это я должен был тебя убить! Аскеладд! – пацан словно на крыльях долетел до павшего лидера, упав перед ним на колени, крича что-то прямо в лицо. — Хватит. – прервал жалкий монолог Аскеладд. Тяжело дыша он спрасил: — Ты… Ты когда нибудь задумывался о том… Что ты будешь делать после моей смерти? Тяжелый кашель и по подбородку воина скатились две горячие струйки крови. — Ты ведь не задумывался об этом, ведь так? — Заткнись. — тихим, отчаянным голосом прошептал мальчик. — Не оставайся там где ты есть. В этом проклятом месте. Ты — сын Торса, а значит ты должен уйти и вернуться другим. Это и есть — твой настоящий бой. Свет мерк. С каждым новым вдохом оставаться в сознании становилось все тяжелее. «Прости меня, Торфинн. Я такой дурак. Я не хотел оставлять после себя детей, но видимо здесь я промахнулся. Ты стал для меня моим сыном. И я верю, ты справишься выбраться из той ловушки, куда я тебя затащил. Прости меня, Торфинн. Стань настоящим воином.»