· · ─────── ·𖥸· ─────── · ·
Тридцать первое декабря, тысяча девятьсот семьдесят девятый год. Компания молодых людей ввалилась в квартиру Масленникова. По телевизору крутили «Иронию судьбы», а сам хозяин молча резал салатики, как говорится, судочек «селёдки под шубой», тазик оливье, ну и противень котлет. На самом деле всего было в самый раз, а это уже преувеличение. — С наступающим! — эхом пронеслось по квартире. — Вас тоже, ребят, куртки бросьте у порога и проходите, будем завершать подготовку к застолью. Вся компания прошла в скромную гостиную. Кто же состоял в их тусовке? Яна, Егор, Никита, Лёша, Стас и Даник. Все они познакомились при неловких обстоятельствах. Они учились в разных институтах, но, несмотря на это, были лучшими друзьями. Самым близким к Диме по духу человеком в их компании был Никита. С ним он сразу нашёл общий язык, и за ними нередко замечали косые взгляды. Такие гляделки многое значили. Ведь подобные союзы были табуированной темой в Советском Союзе. Но любовь может всё преодолеть, неправда ли? Если это, конечно, любовь. Время катилось к полуночи, ребята давно накрыли стол, налили в бокалы шампанское. Все сидели, ели и ждали новогоднего обращения президента, коим на тот момент был Леонид Брежнев После боя курантов начнётся самое интересное. — Дим, мы можем поговорить? — вдруг за десять минут до нового года Никита решил подать голос. — Ну давай, пошли. — Блин, ребята, такой анекдот вспомнил, — Даник всполошился, — про Штирлица! — Ты уже замотал со своим Штирлицем, — Яна отпила шампанского. — Ну и что? Сударь, Дим, послушайте! — Сударем называли Никиту, никто уже не помнил, как именно прозвище привязалось к нему. — Даник, дело реально важное. Твой анекдот не подождёт? — Резнёв уже стоял у выхода из залы. — Ну идите! А ребята послушают. Никита с Димой прошли на кухню, чтобы никого не смутить разговорами. До них донёсся громогласный анекдот от Даника. «Мюллер сказал Штирлицу: Пошли. Штирлиц засмущался и рассказал неприличный анекдот». Парни рассмеялись то ли от глупости, то ли от того, что шутка разбавила обстановку. Непонятно, но было ясно, что это и правда их повеселило. Резнёв смотрел на часы, висевшие на фоне бледно-желтых обоев в ромбик. Оставалось немного, но у него не получалось подобрать слова. Он бы так и не решился, если бы Дима не прервал тишину. — Ты что-то хотел сказать? — Да… В общем… — И целом. — Не перебивай, пожалуйста! Такое не поймут в обществе, не поймут наши друзья, не поймут родители, наверное, ты тоже не поймёшь. Не поймёт весь Союз. Когда мы познакомились, я этого не понимал, ты был для меня другом, опорой и поддержкой. Мне было комфортно с тобой, и эти переглядки... Я не мог оставаться равнодушным, год назад я и сам бы не подумал, что такое возможно. Я сказал достаточно. Я тебя люблю, Дим! — Ты прочитал мне такую речь? И что ты думал? — Если ты откажешься, я пойму… — Не перебивай меня. Ты думал, я тебя пошлю? Хочешь — могу. Иди на хуй. Можно на мой. Я тоже тебя люблю, — с лёгкой улыбкой сказал Масленников. В глазах Никиты засияли звезды счастья, а в животе запорхали бабочки. Это всё было просто сном. Нет, это не могло быть правдой. Сделав только один шаг, Дима оказался в нескольких сантиметрах от Резнëва. Тот смотрел в серо-голубые глаза напротив и прокручивал в голове слова, сказанные его объектом воздыхания. Я тоже тебя люблю… Я тоже тебя люблю… И так бесчисленное количество раз. Вдруг Никита ощутил дыхание на своих губах, парни оказались слишком близко друг к другу. Сударь не выдержал и нежно, но резко коснулся губами уст друга. Масленников не ожидал такой наглости, но собирался сделать тоже самое. Его зубы покусывали губы Резнёва, языки переплелись в танце. Правильно, не на помидорах тренировались. Всё бы ничего, но из гостиной донеслись голоса друзей. Молодые люди отстранились от друг друга. — Парни, всё хорошо? Вы там скоро? Несколько минут до нового года! Никита с Димой вернулись к друзьям и сели на свои скрипучие стулья, как будто ничего и не было. Все взяли в руки бокалы шампанского. На экране телевизора появилась заставка, предвещающая обращение президента. Показали куранты и Кремль. После появилось изображение Брежнева. Он начал свою торжественную речь. Все слушали очень внимательно, как преданные граждане Советского Союза. Спустя целую речь куранты пробили полночь. Все начали чокаться своими бокалами, а под гимн СССР по дому разнеслось: «С новым годом!»· · ─────── ·𖥸· ─────── · ·
Дима отошёл от окна. Воспоминание разлилось теплотой в душе. Сзади подошёл Никита и обнял своего парня со спины. Тот даже не пошевельнулся и не испугался, настолько это было ожидаемо. — Ты же достанешь ёлку из кладовой? — приглушённый голос Резнёва утоп в складках свитера. — Ну, а ты? Где стеклянные игрушки, м? Кто-то их прятал в прошлом году. Не припоминаешь? — Масленников повернулся к своему молодому человеку, тот еле успел от него отойти. — Они на шифоньере в спальне. Я схожу после того, как ёлку достанешь. — Ц… Ну ладно, сейчас схожу. Дима направился в сторону кладовки, быстро прошагав по всей квартире. Дверь в кладовку со скрипом отворилась. Парень принялся разгребать завалы: старая обувь, старый сервант, ну, а что? Вдруг пригодится. Спустя некоторое время мучений наконец-то показалась ёлка, завернутая в полиэтилен. Масленников схватил её и потащил в залу. Там он скинул её распаковку на Никиту, а сам пошёл складывать всё на свои места в кладовой. Вернувшись в гостиную, он увидел, что Резнёв уже собрал конструкцию. Советская ёлка, эх! Представили? Нет? Ветки и иголки хоть и сделаны из пластмассы, всё равно пушистые, как у настоящей. Ель высотой под два метра, пахнет настоящим морозцем и лесом, а ещё смолой. Этот ароматизатор был сделан на совесть, и даже через сорок лет будет пахнуть! — Ну, теперь с тебя игрушки. Тащи сюда коробку, только не разбей. Теперь уже Сударь цокнул и пошёл в спальню за такой ценностью, как новогодние украшения. Никита снял тяжёлую коробку, пыль слоем слетела с шифоньера и попала в легкие парня, он закашлялся и чуть не упал с табуретки. На помощь пришёл Дима, он отнёс коробку в залу. Из коробки торчали не только стеклянные шары, но и картонные игрушки и мишура. Электрическая гирлянда уже висела на ёлке, удивительно, что Масленников успел её нарядить. Резнёв достал из коробки новогодний шар. Внутри него была небольшая миниатюра Кремля, со всеми его соборами. И тут нахлынуло новое воспоминание…· · ─────── ·𖥸· ─────── · ·
На улице была ужасная метель. Ничего не было видно, люди передвигались практически на ощупь. Парням же было всё равно, в руке у Никиты была небольшая авоська, в которой похрустывали завернутые в упаковку стеклянные шары. Недалеко от Московской площади находился небольшой магазинчик, в обычные дни там продавались сувениры, а в предновогоднюю пору — новогодние шары и мишура. Сейчас за кассой стояла приятная женщина с широкой добродушной улыбкой. Молодые люди зашли в магазин, об этом её оповестил звонок колокольчиков над дверью. Диму и Никита ослепил свет, проходящий через стеклянные шары и отражающийся на всех полках. Это было сногсшибательно красиво. Надо поскорее что-нибудь купить, и Масленников подошёл к кассе. — Здравствуйте, товарищи! — улыбка продавщицы стала ещё шире. — Здравствуйте! — Здравствуйте! Почём вон те шары? — Дима указал на стенд с шарами, внутри которых находились мини-достопримечательности Советского Союза. — Которые с Петропавловской крепостью? — Нет-нет, с Кремлём. Очень он красивый. — Отличный выбор. Дочка покупала такой, сказала, стекло прочное. — Ну вот, проверенный временем товар! — Вам же, наверное, нужно завернуть, вон метель бушует. Что там по морозу? — Советскому человеку мороз нипочём! На самом деле довольно холодно. — Да, конечно, зима нынче суровая. Ладно, вам поди уже домой пора, вон стемнело уже. Держите свою покупку, — женщина передала коробку с шаром Масленникову. Они с Никитой попрощались и вышли на холодную улицу. Теперь у них появилось ещё одно воспоминание. Парни всегда мечтали о небольшом Кремле в стеклянном шаре. Он был такой красивый, там было столько деталей! Они заранее обсудили, что купят именно его. Счастливые они потопали домой.· · ─────── ·𖥸· ─────── · ·
Уголки губ Димы невольно поднялись, на лице засияла беззаботная улыбка. Он сидел на полу рядом с ёлкой и распутывал великую путаницу: нитки, на которых держались картонные украшения, закрутились, и теперь всё лежало одним бесформенным скопом. Масленников был готов приложить крепкое словцо, но потом передумал. Никита прокрутил стеклянный шарик в руках, и маленькие крупинки, имитирующие снег, стали опускаться на Красную площадь. Резнёв отошёл от старой пыльной коробки и повернулся к ели. Пробежавшись взглядом по зелёному древу, выбирал, куда же ему повесить этот шар так, чтобы он красиво смотрелся, и самое главное — был виден даже издалека. Решив, что стекляшка будет идеально смотреться посередине ёлки, прямо под звездой, которую Дима обещал повесить, Никита поднялся на табуретку, встал на цыпочки и с горем пополам, но повесил красную звезду, напоминающую советскую. Теперь она с гордостью возвышалась над остальными. Сделав парочку шагов назад, дабы оглядеть ель ещё раз, Никита посмотрел на стеклянный шар около верхушки. И вот! Звезда уже горит, гирлянда тоже, и появилась новогодняя атмосфера. Правда, теперь придётся резать салаты, но зато с прекрасным парнем и свитером. — Прекрасно! Никита повернул голову к коробке, взглядом выбирая, что же взять и что будет красиво смотреться. Игрушки были разнообразные. Начиная от сосулек и шишек, заканчивая целой коллекцией фигурок из плотного картона. Взгляд пал на игрушку Деда Мороза, которая досталась Диме по наследству, а теперь лежала в этой коробке и пылилась десять месяцев в году. — Дед, ты где внучку потерял? — посмеялся Резнёв. Он видел этого деда впервые. — Никита! Это пиздец! Я не могу распутать дождик, — Масленников был готов заплакать. — А… Ты бы ещё «аккуратнее» складывал, — Никита посмотрел на дождик с замешательством, — и что это за вермишель? — Ну а что? Сам пробуй распутать! — Ну давай! Дима передал свою головоломку Никите. Тот с усердием стал пытаться хоть что-то распутать. Получалось не очень хорошо. Парень выругался трёхэтажным матом, но на удивление дождик не поддавался. В конце концов на него забили огромный гвоздь, положили обратно в коробку и там его и похоронили до следующего Нового года. Резнёв понёс коробку обратно на шифоньер, где она пропылится до конца января. Масленников же пошёл на кухню, он был единственным человеком в этом доме, кто готовил. Настало время салатов. Любимого оливье. Лучшего салата на все времена и поколения. — Никит, а ты не видел морковку? — донеслось с кухни. — По-моему, она в шкафчике, где ещё картошка. Открыв старую дверцу, Дима и вправду увидел морковь. Он забрал две и ещё взял три картошки. Теперь парень набрал воду в чугунную кастрюлю, помыл овощи и вместе со шкуркой отправил их вариться, также кинул в их компанию четыре яйца. — Спасибо! — наконец долетело до Никиты. Масленников достал из холодильника докторскую колбасу, из выдвижного ящика — нож и медленно начал нарезать колбасу кубиками. Ничего не предвещало беды, но из спальни донеслось громкое: — Дима, подойди сюда, пожалуйста! Дима даже нож выронил, а перед этим чуть не полоснул себе по пальцу. Ну что ж, салат подождёт, а Никита нет. Интересно, как он в доме успел найти приключения на свою жопу? Оказалось, Резнёв просто решил провести ревизию в шифоньере и обнаружил свой старый свитер в светло-коричневых, кофейных и бежевых цветах. Со спортивными штанами это смотрелось странно, но да ладно. — Никит, тебе очень идёт этот свитер, — облокотившись на косяк в дверном проёме, выдал Масленников. И вправду свитер был слишком красивым, даже молодил Никиту на лет пять точно. Дима начал медленно подходить к Резнёву, как волк к добыче. Все в этом доме к этому привыкли. Теперь они были настолько близко, что отчетливо чувствовали и слышали дыхание друг друга. Масленников схватил Никиту за бёдра и притянул к себе. — Знаешь, этот свитер будет лучше смотреться, если он будет на полу? Он уронил Резнёва на кровать, правда оба шерканули о ковёр на стене, но это и правда было неважно, когда они принадлежали друг другу. Губы слились в настоящем танце любви. Да, все было так мило, примитивно и сопливо. Главное, что в их глаза читались искренняя любовь и настоящая страсть. А от большой любви и одежда оказалась на полу, и теперь совершенно голые тела скользили по одеялу. Никита сегодня был снизу, Дима нежно оставлял на его теле багровые засосы, которые только украшали кожу. Он спускался всё ниже, усыпая поцелуями тело. Наконец, он взял вазелин и потихоньку вошёл в Резнёва. Тот немного вскрикнул и сам начал насаживаться. А через пару таких толчков они оба пришли к разрядке.· · ─────── ·𖥸· ─────── · ·
Масленников вернулся к нарезанию салатов. Как раз ингредиенты на оливье успешно доварились. В тарелке сначала появились маленькие кубики моркови, потом картошки, яйц, а затем колбасы и солёных огурцов. Оставалось только высыпать заранее замаринованный зеленый горошек, который томился в рассоле несколько дней. Радовало, что Диме нужно было нарезать всего два салата: оливье и мимозу. Остальные с собой принесут друзья. Парень слил рассол с горошка в отдельный стакан, руководствуясь тем, что где-то да пригодится. Далее он высыпал горошек к остальным ингредиентам, с майонезом он его смешает, когда тот настоится. Всё, теперь можно было пойти и посмотреть «Иронию судьбы, или с лёгким паром», как раз сейчас должна была начаться. В зале собрались Масленников с Резнёвым, они включили телевизор, не без помощи русского удара по телевизору. Тот стал показывать цветную картинку. И, как было предсказано ранее, по телевизору показывали «Иронию». Никита устроился под боком Димы, вместе они смотрели на действия, смеялись над Ипполитом, над всем известными фразами «О, тепленькая пошла!» и «Какая гадость, эта ваша заливная рыба!». Так Масленников и не заметил, как провалился в очередное воспоминание, ведь этот фильм был символом небольшой победы…· · ─────── ·𖥸· ─────── · ·
Год назад… Наконец завеса тайны должна быть открыта, или как иначе объяснить, что ты до сих пор живёшь без жены и детей, зато с другом. Дима решил рассказать родителям, что он живёт не с товарищем, а с парнем. Он ожидал самого страшного, что люди, которые его воспитали, его не примут и в итоге напишут докладную в партию, его оттуда турнут и, чего хуже, выберут высшую меру, навешают статей. Всё сложно, очень сложно. Парни были уже за дверью квартиры, где Масленников провёл своё детство. Им открыла Наталья Петровна, она была счастлива увидеть своего сына и его друга, который стал им вторым сыном. Странная компания прошла внутрь дома, где их встретил Андрей Геннадьевич. Его суровый взгляд потеплел, он пригласил Диму и Никиту за стол. Им быстро организовали чай, конфеты, печеньки — всё, что было в доме. На фоне по небольшому экрану показывали «Иронию судьбы». — Мам, пап, мы на самом деле приехали не только подарить вам подарки и поздравить, но и сказать, кое-что, — младший Масленников тяжело вздохнул, — обещайте, что не будет истерик и тому подобного. — Не доводи отца до инфаркта, — с нежностью сказала Наталья. — Тебя из партии выгнали? — её тихий голос звучал, как приговор. — Нет-нет. Пока что нет. Выслушай меня, потом делай вывод. Мы с Никитой не просто друзья, — Дима схватил Резнёва за руку под столом, чтобы никто не видел, — мы вместе, как вам сказать, мы «дружим», встречаемся, как вам угодно. — Мой сын — голубой? Тебя могут из партии выгнать, чего страшнее, приговорить к высшей мере, — произнесла она, прикрыв глаза, а после повернулась к Андрею Геннадьевичу. — Принеси, пожалуйста воды, — обратилась она к своему мужу. Он сразу же среагировал и пошёл на кухню. — Масленников, ты бессмертный, что ли? Считай, я отсрочила ваши смерти. Отец же пойдёт и настучит в партию. Так бы сделал каждый советский гражданин. Мои сын и его друг... — Наталью Петровну аж перекосило. С кухни вернулся старший Масленников, уже выглядевший, будто Терминатор, готовый убивать, ну и человек, который увидел что-то, от чего может вырвать прямо на ковёр. Он подал стакан воды, скрестил руки на груди и с призрением посмотрел на сына и, теперь уже, на его мерзкого друга. — Мать до инфаркта довёл… Что в партии скажут? А соседи? Все-то думали он просто семью не нашёл, а он вон чего удумал, что в задницу долбиться приятнее? — Андрей Геннадьевич, при всём уважении, Дима… — Ты вообще молчи! Подумать только, приходил в мой дом, как ни в чём не бывало. Вы мне противны, слишком противны. Убирайтесь отсюда оба, весь праздник загубили! Педики! Фу! После праздников доложу в партию. Диму будто кипятком ошпарили, он схватил Никиту за руку, и вместе они полетели к выходу. На глазах обоих проступили слёзы. Для них это было началом конца. Их судьба зависела от связей и жалости партии. — Андрей, он все ещё нас сын, — донеслось из залы. — Нет, Наташа, у нас единственный сын, которого зовут Артём. — Я всё-таки попрощаюсь с сыном. В дверном проеме появилась Наталья Ивановна. С небольшой коробкой в руках, обернутой цветной фольгой. Этот подарок она подготовила сыну, не забирать же его из-за этого. — На! Держи, — женщина протянула небольшую прямоугольную коробочку и сразу после того, как её забрали, резко отпрянула, как от неприкасаемых. — Спасибо, мам… А это вам с отцом, — Дима протянул два небольших листка. — Что это? — поинтересовалась Наталья, двумя пальцами принимая подарок. — Это путёвки в Сочи, я для вас оформил. Вы давно хотели туда съездить. Мы пойдем, — сухо отозвался Дима. На прихожую упала вторая тень. Вот и глава семейства. — Андрей, может быть, они останутся? Стоит поговорить. — Нет. Про репрессию я погорячился, признаю. Это всё ещё моё отродье. Но в остальном я знать его не желаю. — Хорошо, я тебя поняла. Масленников младший кивнул, и парни вышли из квартиры…· · ─────── ·𖥸· ─────── · ·
Дима и сам не заметил, что Никита уснул на его плече. После воспоминания, связанного с «Иронией судьбы», на сердце стало тяжело. Андрей Геннадьевич всё-таки не пошёл к парткому, не стал писать донос, но с родителями парень больше не виделся, лишь изредка отправлял Наталье Петровне письма, деньги и подарки. Но у нас Новый год, что было, то прошло. Пора развеяться. Масленников разбудил Резнёва, тот открыл глаза и сразу глянул на часы. Нет, он не проспал полночь, всё хорошо. — Гулять пойдём? Мне кажется, перед плотным застольем нужно как следует растрястись. — Давай, Дим, дай мне пять минут: я поправлю волосы. Никита поднялся с дивана и поплёлся в сторону спальни, где висело гигантское зеркало, почти на весь шифоньер. Дима же выключил телевизор, пошёл в коридор, снял куртку с вешалки, надел её, а также мохнатую шапку из меха, чьего он не знал: шапку подарили родители. Сверху улёгся шарф. Из спальни вынырнул Резнёв, он быстренько накинул на себя всё, что под руку попалось, без шапки. Никто ему так и не доказал, что он замёрзнет. Парни вышли из дома, квартира была на пятом этаже, поэтому спускаться было быстро. Как только они оказались на улице, Масленников сразу пошёл в сторону парка рядом с их домом. Никита шёл рядом, на людях они были максимальными друзьями. Спойлер: сегодня это было странно, вроде вместе идут, а делают вид, что они даже не знакомы. Медленным шагом молодые люди дошли до парка, где сейчас было тихо. Когда-то зимой здесь было больше снега, а сейчас мало, даже в снежки не поиграешь. Год назад и правда навалило столько снега, что если упасть в снег делать снежного ангела, то тебя просто никто и не увидит. — Ты ведь помнишь снеговика, который стоял вон там! — Дима указал под дерево, где сейчас был лишь небольшая куча снега, — а помнишь, как мы его лепили?· · ─────── ·𖥸· ─────── · ·
Год назад, после встречи с родителями Димы. Дима шёл и нервно пинал каждый угол. Никита молча двигался позади, слушая маты. То, что они услышали у Масленниковых, поразило обоих. Эти добрые люди всего за пару мгновений возненавидели тех, кого так сильно любили, оберегали и защищали. Андрей Геннадьевич будто с цепи сорвался, спокойный и серьёзный мужчина, а Наталья Петровна держалась на расстоянии, будто бы парни были заразны какой-нибудь чумой. — Давай снеговика слепим? — Масленников так резко развернулся, что Резнёв вписался прямо в него. — С чего такие мысли? — Да не знаю, хоть как-то развеяться нужно. Парни свернули на заснеженную поляну, почти по колено ушли под снег, но ничего страшного. Дима начал катать большой ком для основания снеговика — снег отлично лепился и не только между собой, но и к одежде. Никита катал ком поменьше: это был второй ярус, на котором должны быть камни-пуговки и палки-ручки. Масленников, весь мокрый от снега, прикатил ком, прилепил к нему ножки, потом вместе с Резнёвым поднял второй ком на первый. — Шагай за руками, не знаю, если найдёшь камни или рябину, то неси, будет рот и пуговки. Сам Дима скатал последний ком — голову. По хорошему должен быть нос-морковка и ведро-шапка. Вернулся Никита с рябиной и двумя ветками. «Руки» воткнули в средний ком, рябину прилепили вместо рта, для пуговиц она была слишком мелкая. Снеговик был готов. Это занятие и правда успокоило парней, теперь не хотелось долбануть по какому-нибудь углу. И на том уже хорошо. — Андрей. — Что, какой Андрей? — Масленников был в замешательстве. — Снеговик Андрей, — по-детски заулыбался Резнёв, а после послышался тихий смех. — Серьёзно? — с лёгкой улыбкой спросил Дима, не собираясь воспринимать это всерьёз. — Ну, если не нравится имя Андрей, то сам придумывай! — Пусть будет Андрюша. А то замерзнешь без шапки, пока у нас споры грибов. — Что, каких грибов? А, хотя ладно, — окинув последний раз снеговика Андрея, Никита быстрым шагом направился за высокое дерево. Посмотрев на дерево, Масленников опустился на одно колено и загреб небольшую горсть снега. Он понял, что запланировал парень. Начав придавать снегу форму шара, Дима поднялся на ноги и направился к дереву. Сделал пять больших шагов, и он сам оказался за укрытием. Руки начинали замерзать, но держали снежный комочек в руках. Высунув голову из-за ствола, он увидел, как мимо пролетел снежок. Масленников полностью вышел из-за сосны, сразу после этого кинув в Никиту снежок, который попал ему в плечо. Тот упал в снег, будто бы был побеждённым. — Поверженный, вставай, пора домой, — Дима помог Резнёву встать, и они, смеясь, потопали домой.· · ─────── ·𖥸· ─────── · ·
На стол упала белая скатерть с кружевами, хранившаяся только для особых случаев. Случай настал. Никита начал выставлять на стол салаты, посередине поставил утку, рядом тарелку с фруктами и ананас. Традиции есть традиции. Из коридора вышел Дима с новогодними шапками гномиков. Такой атрибут был не редкостью на празднике. Шапки полетели на диван. По комнате разнёслась трель: в дверь звонили. Наверное, пришли друзья. Масленников пошёл открывать: на пороге образовались Яна с Егором, Стас с Яной, Лёша с Аней и, конечно же, Даник и Артём. Компания за последние годы стала только больше. — Привет, проходите скорее. Вся компания, оставив куртки, шубы и шапки у порога, прошли в знакомую гостиную, в которой ремонт так и не менялся. Гости поставили оставшуюся еду на стол, все на один диван не влезли, пришлось бегать по дому, а потом по соседям для поиска стульев или хотя бы табуреток. Все наконец-то расселись, за столом понеслись разделка салатов и разговоры обо всём. По телевизору начался фильм «Морозко», смотрели его на протяжении нескольких лет, ну ничего, и ещё год посмотрят. Всё было как обычно, шампанское лилось вперемешку с водкой и коньяком, салаты улетали со скоростью света. Компания веселилась, каждый ждал начало нового года. Михаил Горбачёв, как и каждый год, говорил, что этот год был важным для страны, что он каждого душевно поздравляет. Часы на стене пробили ровно четыре раза, что означало полночь. Комнату наполнили звонкий стук стекла. Голоса произносили разные пожелания, но тема была одна — счастье и здоровье в этом году. В ту же секунду помещение заполнилось гудением, тостами с прекрасными пожеланиями, а также разливанием алкоголя. Дима при всех поцеловал Никиту, говоря, какой он всё же близкий человек. За окнами квартиры выла метель, каждый понимал, что ближе к утру всё заметет, но уходить никому не хотелось. По квартире раздался звонок. Странно, парни никого не ждали, все друзья уже были здесь. — Дим, мы кого-то ждём? — Резнёв глянул на Масленникова. — Нет, все здесь, странно. Пойду посмотрю, кто там. Дима встал из-за стола и пошёл в направлении коридора, звон продолжался. Парень открыл дверь и от неожиданности чуть не упал спиной назад. За дверью стояли его родители. Они не виделись всё это время, а тут даже сам отец припёрся. — Мам, пап, что вы здесь делаете? — А что, теперь даже на порог не пустишь? — разворчался Андрей Геннадьевич. — Андрей, не ворчи! Сынок, мы пришли тебя поздравить с Новым годом. Я смотрю, у вас там дискотека. — Мама, пап, простите меня! — Дима кинулся к родителям. — Ты тоже нас прости. Они обнялись. Семья наконец воссоединилась. Всё-таки Новый год преподносит иногда неожиданные сюрпризы. И вновь в этом году, как традиция, эта крепкая дружба, любовь преодолеет любые препятствия. Каждый сможет прийти на помощь в любую секунду, а также поддержать. Семья воссоединилась, так сказать, Happy end...