☀️
— Ты обещал дать мне порулить, — обиженно бубнит надувшийся Чонгук, смотря на огромную желтую луну за окном. — Терпение, амиго, терпение. Они едут уже вот сорок минут ни пойми куда, а Чона до сих пор не пустили за баранку, чем он крайне взбешен: мало того, что Ким нагло выдернул его из кровати, так еще и обещания не выполняет! За окном мелькают пальмы, иногда другие машины, но в такой час их крайне мало, так что Ким может себе позволить разогнать Шевроле до законных двухсот пятидесяти километров в час. Чонгук уже снова начинает проваливаться в сон, как вдруг чувствует, что машина съезжает на обочину и останавливается. — Приехали, — коротко информирует его Тэхен и выходит из салона. Чон кое-как разлепляет уже успевшие закрыться глаза и, перевернувшись всем телом, вылезает следом. Ким стоит в компании двух людей: один расселся на мотоцикле и держит в руках шлем, а второй стоит, оперевшись спиной на капот старенького Ниссана Скайлайна. На нем черная джинсовая куртка, волосы заплетены во множество косичек, а на руках и лице виднеются татуировки. Когда Чонгук подходит ближе, чтобы поздороваться, байкер вдруг поворачивает на него голову, и младший впадет в ступор. Они пару секунд сверлят друг друга удивленными взглядами, а потом Юнги возмущенно восклицает: — Ты на кой черт его сюда притащил? — Юнги?! — всё еще не верит своим глазам Чонгук, разинув рот. — Одному скучно было, — невозмутимо пожимает плечами Ким и игриво подмигивает младшему. — Ладно, чего я еще от тебя ожидал, — задумчиво проговаривает Юнги, махнув рукой и надевая шлем, — Погнали. — Погнали, — соглашается Тэхен, посильнее натягивая козырек кепки на затылок, — Зая, за руль, — тут же командует. — Я?! — взвизгивает Чонгук, уставившись на старшего, как на умалишенного. — Ты, — подтверждает Тэхен, ободряюще хлопая его по спине, — Хотел же порулить. — Но… — И не благодари, амиго, — подмигивает Ким и садится в салон. А Чонгуку не остается ничего, кроме как все еще находясь в полнейшем шоке от происходящего, усесться за руль.☀️
— Выворачивай, выворачивай Гук-и! — орет на ухо младшему Тэхен, пока «Гук-и» пытается справиться с Шевроле, которая будто с ума сошла. У Тэхёна все получалось гораздо проще. Вместо того, чтобы войти в дрифт, Чонгук сбрасывает скорость и медленно-медленно поворачивает, чем вызывает разочарованный вздох Кима, — Ну все, малыш, ты проебал мои бабки. Он с сожалением смотрит вслед удаляющемуся мотоциклу и откидывается на спинку сиденья. Хотя, чего он ожидал от парня, который только недавно закончил школу? Его Хосок и за руль-то никогда не пускал, о каких гонках может идти речь. — Бабки? — недоумевает Чонгук, слегка косясь на развалившегося рядом Тэхена. — Бабки, — подтверждает тот и складывает руки на груди, — Я поставил на то, что ты уделаешь Юнги. — Ты рехнулся? — возмущается Чон, отчаянно пытаясь не отрывать взгляда от дороги, — Ты видел меня и Юнги? — Видел, — серьезно кивает Ким, — Ты куда симпатичнее. — Придурок, — цокает Чонгук, а Тэхен только заливается смехом. У него уже, видимо, вошло в привычку называть Кима придурком, идиотом, дураком, болваном и прочим, и нельзя не сказать о том, как ему это нравилось. От Хосока за такое уже давно бы прилетела парочка нехилых тумаков, а Ким только смеется и треплет Чонгука по темной макушке. Чон медленно подъезжает к финишу, где их ждёт компания Тэхена. — Ким, гони бабки! — тут же возникает Юнги, стоит парням выйти из машины. — Амиго, ты че, какие бабки? — усмехается Тэхен, складывая руки на груди и прислоняясь бедром к капоту Шевроле. — Вин, — угрожающе тянет рядом стоящий парень, которого, как понял Чонгук, зовут Майк. На его слова младший непонимающе хмурится. У него на лбу бегущей строкой читается «Какой нахрен Вин?». Ким быстро считывает это и поясняет Чонгуку: — Этот придурок просто кроме «Форсажа» никакие другие фильмы не смотрел. — Ага, а этот придурок, — тычет в Тэхена Майк, — Пару лет назад побрился налысо за пару штук, так что стал Вином Дизелем и Домиником Торетто в одном флаконе. Ким тут же бьет его по пальцу, что парень направил ему прямо в лоб и заявляет: — Я зато эти пару штук не на бухло потратил, как вы, а на тюнинг моей малышки, — он любовно проводит ладонью по серебристому металлу, но его снова одергивает Юнги. — Слушай, Торетто, — рычит блондин, угрожающе надвигаясь на непоколебимого Тэхена, — ты ставил пятьсот долларов на то, что мелкий меня уделает, — он кивает в сторону притихшего Чонгука, — он продул, так что бабки мои. Гони на базу. — Амиго, если я начну считать, сколько ты мне должен, то там явно наберется побольше пятисот долларов, — весело ухмыляется Тэхен и с наслаждением наблюдает, как Мин досадливо поджимает губы, — Так что радуйся, я их вычту из общей суммы, которую ты мне должен. Давай гуляй, Шумахер. — А ты меня обгонишь? — не сдается мотоциклист, особенно выделяя «ты». Знает, что самолюбие Тэхена очень легко задеть. — Я? — не верит своим ушам Ким и тыкает себе в грудь пальцем, — что за вопросы, амиго? — А что, испугался, Дом? — поддакивает Майк, вставая за спину Юнги. — Кого пугаться-то? — отмахивается парень и снисходительно смотрит на Юнги. — Этого недо-байкера что ли? — А ты рискни, — не унимается Юнги и начинает идти в сторону мотоцикла. — Говно вопрос, — пожимает плечами Тэхен и пихает Чонгука локтем. — Залезай в машину, Гук-и. Сейчас я тебе покажу настоящий мастер-класс по накручиванию хвостов всяким петухам. Чонгук понимает, что выбора у него все равно нет: до дома его же довезти кто-то должен, да и с этим мутным Майком ему не особо хочется оставаться один на один. Он залезает в салон и тут же пристегивается, несколько раз дернув ремень, чтобы удостовериться в его надежности. Тэхен садится с водительской стороны, поправляет свою кепку и, не пристегиваясь, выезжает с обочины. Почему-то именно в этой части трассы машин много, движение оживленное, но гонщиков это совершенно не пугает. Тэхен опускает стекло и подмигивает сосредоточенному Юнги, а тот только вытягивает средний палец. — С тебя бесплатные коктейли только моей персоне на протяжении месяца, — тут же выдвигает свои условия Тэхен, а Мин фыркает. — С тебя полторы штуки. — Как-то неравноценно, тебе не кажется? — ухмыляется Ким и крепче сжимает руль, раскручивая мотор. Майк, который видимо сегодня выполняет роль грид-герл, заходит чуть дальше машин и широко улыбается. Поднимает руки и держит интригу. Каждый этот момент ощущает по-своему: Юнги кусает губы и едва сдерживается, чтобы не вжать газ на мотоцикле, Тэхен сидит совершенно расслабленно, будучи полностью уверенным в своих силах и только перекатывает во рту небольшой чупа-чупс, которых у него в бардачке навалом, а Чонгук, видя это спокойствие, хватается за ремень и начинает тихо молиться всем богам этого мира, лишь бы Вин не учудил чего. Руки опускаются. Шевроле с рыком срывается с места, но мотоцикл сразу же вырывается вперед. Тэхён дергает щекой и начинает набирать скорость, виляя меж сигналящих машин. Он доедает чупа-чупс и, с досадой цокнув, вытаскивает палочку изо рта, в то время как Чонгук смотрит на него, как на умалишенного. Шевроле равняется с мотоциклом, и это замечает Юнги. Он тут же ухмыляется и, плавно отклоняясь, ставит байк на заднее колесо, не сбавляя скорости, и едет так некоторое время, а после, в очередной раз показав Вину средний палец, скрывается за впереди едущей легковушкой. — Вот же пижон, — смеется Тэхён, повторяя слова самого Юнги, и резко дергает руль вправо, идя на обгон. Давит на педаль газа до упора, равняется с Мином, но всего на секунду, и резко вырывается вперед. Быстро сверяется по зеркалам и вдруг с визгом шин разворачивает машину на сто восемьдесят градусов. У Чонгука на пассажирском от этого маневра сердце в пятки улетает, а сам он судорожно шарит ногой по полу в слепых попытках найти тормоз. Ким переключает передачу и продолжает вести авто задом, постоянно кидая взгляды по сторонам, а особенно в зеркало заднего вида, и вытягивает в открытое окно средний палец, демонстрируя его прямо опешившему Юнги. — Понторез! — орет блондин, но его крик ожидаемо утопает в реве мотора. Шевроле доезжает до развилки и, воспользовавшись тем, что мотоциклист отстал, снова принимает исходное положение. Тэхен плавно входит в дрифт, оставляя на раскаленном асфальте черные следы шин, и выходит на финишную прямую. Позади показывается металлический блеск мотоцикла, который нагоняет. Юнги явно не из тех ребят, что сдаются. Но и Тэхен не из робкого десятка. Он не дает бармену вырваться вперед: Мин хочет обогнать слева — Тэхен туда же, справа — Шевроле закрывает всю дорогу. Вин смотрит в зеркало, щурится и самодовольно ухмыляется, видя злющее лицо Юнги. Спорткар пересекает финишную черту первым. Тэхен тут же съезжает с проезжей части и глушит мотор. — Видал? — он поворачивает голову в сторону Чонгука. На лице — истинное ликование, чего нельзя сказать о младшем, который сейчас, наверное, запросто мог бы слиться с больничной стеной по цвету. Чонгук вообще в шоке, как он не продавил пол машины и не начал тормозить пятками. — Ты че, мелкий? Испугался? — он издает смешок и стукает Чонгука по плечу, — когда-нибудь и тебя так научу. Он выходит из машины и хлопает дверью, и его тут же чуть не сбивает с ног налетевший, как ураган, Майк. — Ай да Вин, ай да Торетто! — хохочет парень, одной рукой обнимая друга за шею, а второй снимает кепку и треплет по огненной шевелюре. — Как корабль назовешь, так и поплывет! — Лучше бы вы назвали его Шалтай-Болтаем, — бурчит Юнги, но все же присоединяется к чествованию победителя, — так уж и быть, намешаю тебе кровавую Мери на пару со слабительным, — и злобно улыбается, — а ты, — он тычет Вину в грудь указательным пальцем и по-наставнически произносит, — поменьше красуйся. Угробил бы мелкого, — он кивает в сторону Чонгука, что только сейчас решил выйти из машины, — Хосок тебя бы в рогалик скрутил и бросил акулам на обед. — Во-первых, — Тэхен воздевает палец к небу, — его бы я точно не угробил. А во-вторых, ты же не расскажешь об этом Хосоку, верно, Юнги? Иначе босс узнает, что его хваленого бармена по ночам частенько подменяет главный аниматор, да? — Так, стоп, — вдруг вскрикивает оклемавшийся Чонгук и в три шага оказывается напротив Юнги. — Какого хрена происходит? Ты же его ненавидишь! — он тыкает пальцем в ухмыляющегося Тэхена и бегает глазами по лицу Мина, что закатывает глаза и кивает. — Ненавижу. Но мы с ним с детства росли, так что… — И ты молчал?! — взвивается Чон, а затем разворачивается к Киму и продолжает: — И ты молчал?! — Спокойно, зая, — в капитулирующем жесте поднимает руки Тэхен. — Теперь не молчим. Все нормально, — он давит кривую улыбочку. — Суки, — цедит Чон и уже готов сесть обратно в машину, но его одергивает голос Майка. — Чонгук! — парень останавливает младшего и бесцеремонно хватает за руку, начиная ощупывать предплечье. Чон же смотрит на него, как на придурка. — Ты никогда не думал набить тату? — Думал, — недоверчиво щурится Чонгук, осторожно высвобождаясь из хватки Майка и кидая настороженные взгляды на друзей. — Что, Майк, деньги нужны? — ухмыляется Юнги, но ответить парню не дает возникнувший прямо перед носом Тэхен. — В смысле «думал»? Гук, нахрена тебе эти наколки! — он складывает руки на груди и жадным взглядом охватывает тело Чонгука, но этого, благо, никто, кроме последнего, не видит,. — Ты и так красивый. — Ой, вы посмотрите, у нас тут противник татуировок нарисовался! — вклинивается Юнги, подходя к парням и обращаясь уже к Чонгуку: — У него у самого есть татуировка. И знаешь где? — Мин поигрывает бровями. — Завали, — рычит Вин, но его, конечно же, не слушают. — Прямо на ж… — Я понял! Я понял! — тут же машет рукам Чон, не желая слышать таких подробностей. Хотелось, конечно, сказать, что он знает, ведь своими глазами видел чернильный рисунок пистолета на теле Тэхена, но младший сдерживается — возникнут вопросы. — Ну так, — прокашливается Майк, напоминая о своем присутствии, — тебе очень повезло. У меня студия в двадцати минутах езды отсюда. Погнали? — Я на мели, — с печальным вздохом отказывается Чонгук, понурив голову. Тэхен все еще очень скептически смотрит на эту картину, но выносить грустного Чонгука просто не в состоянии, поэтому, сжав всю свою волю и не только в кулак, толкает младшего плечом, садясь в машину. — Поехали. Я оплачу. Чонгук так и подвисает, недоверчиво сверля Тэхена за лобовым стеклом взглядом, и в конце концов тот не выдерживает, открывает окно и орет из него: — Будешь тупить, я передумаю! Чон тут же подскакивает и под дружный гогот Майка с Юнги, залезает в Шевроле. Эту ночь он точно запомнит надолго.☀️
Конечно, когда Чонгук ехал домой с полностью забитым рукавом и проколотой бровью, он уже видел, как родители расчленяют его, а Хосок стоит рядом и снимает все это на видео. Благо, старший решил уйти в трехдневный запой вместе с одним американцем, с которым сдружился, сидя у бассейна, и младший понятия не имел, где сейчас черти носят брата. Впрочем, это было только на руку. Пацаны апгрейд Чонгука заценили, Намджун даже взял номер мастера, намереваясь забить всю спину. А у младшего самооценка возросла до небес. Еще бы! Исполнил мечту детства! — Спасибо, — счастливо улыбается Чонгук, сидя с Тэхеном в его номере, и восторженно рассматривает руку. Татуировка у него вот уже пару дней, а он всё налюбоваться ею не может, пусть и через пленку. Ким без интереса перещелкивает каналы, на которых не идёт ничего интересно — только глупые реалити-шоу. Он лежит в одних шортах и жует чипсы, наслаждаясь прохладой из-под кондиционера. — Спасибо в карман не положишь, мелкий, — Чонгук переводит на него взгляд, мол, что, мне тебе деньги отдать? А Тэхен откладывает шуршащую пачку и подбирается к напрягшемуся Чону, — Сходим сегодня кое-куда. — Куда? — тут же оживляется парень, но, натыкаясь на снисходительный взгляд старшего, тут же со стоном выдыхает и кивает, — Понял, узнаю. За время, проведенное с Тэхеном, у Чонгука уже выработалась привычка доверять старшему во всем. Он не знал, чем это объясняется, однако чувствовал, что Ким его в обиду не даст. — Схватываешь на лету, зая, — довольно лыбится Ким, комкает пустую пачку и, прицелившись, запускает в урну у стены. Взгляд наливается гордостью за самого себя: какой же он всё-таки Майкл Джордан! — Чего разлегся? — он тычет Чонгуку в ребра пальцем, а сам уже натягивает футболку, — вставай давай, тюлень! — Что, сейчас? — жалобно тянет младший, но тут же получает порцию щекотки по пяткам и звонко смеется, выворачивая ногу из рук Кима и с глухим стуком падает на пол. — Всё-всё! Встаю! — То-то же, — ухмыляется Вин и, схватив ключи от машины, выходит из номера. А у Чонгука нет выбора: он невероятными усилиями соскребает себя с прохладного пола и тащится за Тэхеном.☀️
— Дизель, сегодня ведешь вечер Сальсы! — весело информирует охранник на выезде с территории отеля. После той ночной прогулки весь персонал, и даже постояльцы узнали о необычной кличке главного аниматора, разумеется, не без помощи Юнги, и теперь не упускали возможности подстебать коллегу. А Тэхен и не против был — это звучит куда круче, чем «пижон» или «петух крашеный». Парень только вытягивает из окна большой палец и дает по газам. Чонгук находится на Кубе вот уже вторую неделю, а до сих пор не может привыкнуть жаркому климату, так что как только они трогаются с места, он включает все кондиционеры на полную мощность и подставляет под прохладные потоки горячий лоб. Тэхен усмехается и молча качает головой, опуская на глаза темные очки. Солнце сегодня злое, но природа вокруг от этого не менее прекрасна. Сколько бы лет Чонгук не ездил сюда, он никогда не перестанет восхищаться здешними видами. Дорога извилистая и идёт куда-то в гору, что только сильнее подогревает интерес парня, и он незаметно косится на умиротворенное лицо Тэхена, буквально проедает взглядом, словно если он будет на него так смотреть, у старшего на лбу напишется ответ, куда же они направляются. К большому удивлению, путь много времени не занял, либо это Чонгук так увлекся разглядыванием профиля Кима, что пропустил все на свете. — Приехали, — тут же сообщает Тэхен и, хлопнув младшего по бедру, вылезает из тачки. — Приехали?..— переспрашивает сам у себя Чонгук, оглядывая пространство вокруг через тонированное стекло. Тэхен что, шутит? Они же просто на каком-то пустыре посреди вершины горы. — Давай выходи, амиго, — тут же за окном появляется воодушевленная физиономия Тэхена, что, как и всегда, не изменяет своей любимой оранжевой кепке. Чонгука его энтузиазм настораживает. И не зря. — О нет, — категорично и слегка удивленно тянет парень, рассматривая огромное крыло параплана, которое расправляют пара мужчин. — О да, — возражает Вин, закидывая младшему руку на плечо и тянет самодовольную улыбочку до ушей. А Чонгук тут же подныривает и выбирается из объятий парня, направляясь к машине, но Тэхен вовремя блокирует тачку, и Чон только безрезультатно дергает ручку, — Амиго, вместе полетим, не ссы. — Какое не ссы?! — взвизгивает Чонгук с такими огромными глазами, какие обычно бывают у мышей, когда они перед своей мордой видят огромные когти хищника, — Какое не ссы, Тэ?! — повторяет, — Я высоты боюсь! Ты в край ебанулся?! — Именно поэтому мы здесь, — твердо отвечает Тэхен и принимается залезать в снаряжение, — Если и побеждать свои страхи, то только в таком райском местечке! — Я никуда не полечу, открой машину, — стоит на своем Чонгук, а сам чувствует, как в груди поднимается огромный комок паники. Это не укрывается от старшего. Ким с тихим вздохом подходит к юноше и берет его за плечи, слегка встряхивая. — Я буду рядом, не бойся. Тем более ты мне должен за татуировки, — кивает на руку младшего и неуверенно улыбается. — Ты не можешь сам полететь? — бурчит Чонгук, уже чуть ли не плача. — Не могу. Сам я боюсь, — улыбается старший и треплет Чона по волосам, — Ну так что? Полетели? Чонгук молчит. Он не хочет лететь, но видит, как Тэхен старался и как это важно для него, а потом вспоминает, что, вероятно, все лучшие моменты из этой поездки будут связаны только с этим человеком, а потому он просто не может обидеть его. Он неуверенно кивает, а Вин радостно подпрыгивает на месте и машет мужикам, которые принимаются помогать Чонгуку закрепить все пояса, липучки и карабины. — Готов? — спрашивает Тэхён, которого прицепили сзади Чонгука. Мелкий уже просто стоит с закрытыми глазами, молясь, чтобы этот кошмар поскорее закончился. Ответа Тэхён не получает, а один из мужчин подбрасывает параплан и тот, подхваченный ветром, надувается. Второй мужик берется за канат на амуниции и начинает быстро подводить парней к краю горы, так что тем приходится бежать. — А с нами разве не должен лететь инструктор?! — орет Чонгук, вдруг спохватившись, но тут же проглатывает слова, начиная верещать, как резаный, когда чувствует, как из-под ног пропадает опора. А Тэхён заливается смехом, натягивая тросы и разворачивая параплан. — С тобой лучший инструктор на всей Кубе! — орет он, — Эй! Чонгук, да открой же ты глаза! Младший в ужасе мотает головой и сильнее жмется к груди Кима, отказывается верить в то, что сейчас под его ногами не один километр в лучшем случае до земли, а в худшем — до океана. — Ну же, — Тэхён наклоняется к Чонгуку и жарко шепчет на ухо, слегка задевая губами ушную раковину, от чего у последнего волосы на руках встают дыбом, — Ты всю красоту пропустишь. Чон упрямится и, плотно стиснув зубы, со свистом втягивает воздух через нос в попытках успокоиться. Вдох на четыре счета, выдох так же. Хосок когда-то научил, правда если раньше это и помогало привести нервишки в порядок, то сейчас с этим явно были проблемы. И все же, тепло тела сзади давало хоть какое-то чувство защищенности, так что Чонгук, собрав всю имевшуюся у него храбрость в кулак, слегка приоткрывает глаза, а после и вовсе распахивает. Тэхён не обманул: если бы младший до конца полета так и не решился открыть глаза, то был бы полным дураком, потому что то, что он видит сейчас перед собой, превосходит все ожидания. Вид как будто сошел с картинки фотообоев или рекламы турагентства. Чонгук издает обескураженный смешок и, наповал сраженный видами, крутит головой, не зная, что рассмотреть первым. Внизу расстилаются голубые воды Карибского моря, а вокруг их окружают зеленые горы. Дух захватывает то ли от осознания на какой высоте они сейчас находятся, то ли от того, что Куба — это действительно реальное место, а не выдуманная известным сказочником страна чудес, то ли от запаха одеколона Тэхёна и его горячего дыхания прямо в шею младшего. Ким кое-как подтягивается еще ближе к голове Чона и играюче шепчет: — Ну как? — Это…— у парня слов просто не хватает, чтобы описать те чувства, что сейчас бурлят в нем, — Это охренеть как страшно, но это того стоит, — выпаливает на одном дыхании. — Кто бы тебе еще такое первое свидание устроил? — ухмыляется Тэхён, а Чонгук слегка поворачивает голову назад, улыбаясь уголком губ. — А если бы я не согласился полететь? — Я бы потащил тебя волоком, — серьезно говорит Ким и слегка разворачивает параплан, чтобы взору открылся утес, с которого они стартовали. — Это не романтично, — цокает Чонгук и тихо смеется, когда по крышке шлема прилетает легкий подзатыльник. — Я тот еще романтик. Снизу мельтешат, как муравьи, люди, рядом мелькают крылья чаек, а линия горизонта теряется в лазури моря. Что это, если не рай?☀️
— Дамы и господа, леди и джентельмены, сеньоры и сеньориты, вечер сальсы объявляется открытым! — звонко объявляет Тэхён, зазывая всё больше гостей к амфитеатру. На это мероприятие даже позвали национальный оркестр и певца, так что живая музыка наполняла всю территорию отеля, а в центре танцпола уже кружились несколько пар, соревнуясь друг с другом в уровне мастерства. Тэхён был одет, как и полагается истинному танцору сальсы, в яркую красную рубашку с вырезом и черными блестящими рюшами, что прекрасно сочеталась не только с черными обтягивающими брюками, но и с огненными волосами, — Подходите, подходите! Сегодня наше почтенное жюри с главой в лице Мигеля Веласкеса, — он указывает на статного мужчину в шляпке и черными закрученными усами, что сидит на специально отведенном членам жюри месте, и машет руками, вызывая всеобщие громкие овации, — Дорогого владельца нашего отеля, — поясняет, — Решит, кто же удостоится главного приза! — А что за приз? — слышится сразу несколько возгласов из разных частей амфитеатра, а Ким весело прищелкивает пальцами, поправляя у рта небольшой микрофон. — Рад, что вы спросили! А призом будет романтический ужин при свечах на лучшем пляже Кубы в полном уединении с лучшими блюдами от нашего шефа и лучшими напитками! — толпа одобрительно гудит, и на танцпол высыпает сразу несколько пар, тут же подстраиваясь под ритм зажигательной музыки. А Чонгук сидит в первом ряду, подперев голову кулаками, и во все глаза уставившись на Тэхёна, жадно ловит каждое его слово. — Вот так вот, да! — комментирует старший, проходя между пар и строго оценивая каждое их движение, — Больше страсти, больше чувств, господа! Обнимите свою даму, я не вижу искр! — подбадривает он и возвращается на свое место на сцене. — Дизель! — вдруг зовёт один из постояльцев на танцполе, и Тэхён тут же поворачивается в его сторону, — А сам почему не танцуешь? — Тренера не играют, друг мой, — с улыбкой отвечает ему Ким и озорно подмигивает, кидая быстрый взгляд в сторону застывшего Чонгука, а толпа заливается хохотом. Конкурс продолжается довольно долго: за целый час некоторые пары не выдержали и ушли, кто-то наоборот присоединился, а самые стойки остались с начала и до самого конца. Жюри крайне придирчиво оценивало каждого, но все же выделили победителя, а проигравшим предоставили утешительные коктейли в баре от лучшего бармена. — А теперь, друзья мои, танцуем до упора, пока ноги не отвалятся! — отдает команду Ким, и музыка начинает играть еще громче, свет становится приглушенным, толпа постояльцев, да и персонала тоже, хором скандирует позывной ведущего, благодаря за яркий вечер. А Чонгук как сидел на своем месте, так и продолжает сидеть и рассматривать каждый черный завиток из пайеток на блузе Кима, ловит каждый взгляд, но вдруг теряет его из виду, поскольку весь обзор загораживает чья-то фигура. — Привет, — лучезарно улыбается девушка в чрезвычайно коротком платье и на чрезвычайно длинных каблуках. Чонгук медленно выходит из транса и поднимает взгляд на ее лицо, вдруг узнавая свою недавнюю знакомую. — А… Грета, — он неловко усмехается и трет шею, не вставая с места, — Привет. Давно не виделись. — Не хочешь потанцевать? — Грета кивает в сторону танцпола и уже хочет протянуть руку Чонгуку, как ее тут же перехватывают. Подошедший тут же закручивает девушку вокруг своей оси и останавливает, наклоняя спиной назад и поддерживая одной рукой меж лопаток, а она, вскрикнув от неожиданности, огромными глазами смотрит на взявшегося на ровном месте Дизеля. — Извини, красотка, но он сегодня занят, — кивает в сторону опешившего Чонгука и рывком возвращает девушку в прежнее положение. Она тушуется и, промямлив слова извинений, скрывается в толпе. Ким самодовольно улыбается и протягивает руку Чону, — Вы позволите? — но либо это младший слишком туго соображает, либо Тэхён слишком быстро, но последний не дожидается, пока парень протянет ему ладонь, и берет быка за рога, вцепляясь в его кисть пальцами и дергая на себя. — Увидят же! — протестует Чонгук и пытается отпихнуть обнаглевшего Кима, но тот только плотнее прижимает его к себе. — И что? Я все на свете отдам, лишь бы увидеть перекошенное лицо твоего братца. Чонгук хохочет и всё же позволяет себе обнять старшего за шею, утыкаясь ему лицом в ложбинку между шеей и ключицей. — Че ты ржешь? — Тэхён несильно сжимает его ягодицы, заставляя повторять движения бедрами за ним, — Давай, зая, двигайся! Попой, попой! — Да не умею я! — Ты и высоты до сегодняшнего дня боялся, — парирует Тэхён, а Чонгук только хмыкает: и не поспоришь ведь, — Все ты умеешь, давай, вот так. Раз, два, три, четыре, — он отпускает младшего и показывает, как надо, считая, а затем останавливается и в своей манере прищелкивает пальцами, — Теперь ты, амиго! Чонгук вздыхает, понимая, что выбора у него нет, и делает несколько неуверенных движений, пытаясь повторить те, что только что показал Ким. Последний же, видя, как младший старается, подбадривающе гудит и одновременно с этим хлопает, заставляя Чонгука полностью расслабиться и отдаться ритму музыки. На сальсу это, конечно, мало чем похоже, но Тэхену как-то плевать на это — главное, чтобы мелкий кайфовал. Однако кайф длится недолго. — Вау, кто же это, неужели сам Чон Чонгук! — звучит насмешливый голос со стороны лестницы, и Чон с грустью осознает, что принадлежит он никому иному, как Рику Мартину. Этот парень ровесник Чонгука, и его семья, как и Чоны, каждый год приезжает в этот отель, и как только они с Чонгуком встретились в первый раз, то сразу же поняли, что им не по пути. Чонгук останавливается и разворачивается к давнему знакомому. На лице — ни намека на доброжелательность. Это замечает и Тэхён, что складывает руки на груди и оценивающим взглядом пробегается по фигуре мальца. Подкаченное тело, брендовые шмотки, тупое выражение лица — точно местный задира и папенькин сынок. А Чонгук начинает понимать, к чему клонит этот кретин, и весь напрягается. — Я-то думал, почему ты всегда один тусишь, когда вокруг так много девчонок, — Рик зачесывает блондинистые волосы назад и засовывает руки в карманы. Его громкий голос тут же привлекает внимание некоторых, и вокруг парней в считанные секунду образуется небольшая кучка зевак, почуявших запах жареного, — А ты просто парней девушкам предпочитаешь! Да еще и кого отхватил! — он ухмыляется, наблюдая за реакцией Чона. Тот, кажется, уже пышет неконтролируемой яростью, но пока что только внутри, — Самого Вина Дизеля-Доминика Торетто-Ким Тэхёна! На этого аниматора весь отель слюни пускает, а он с тобой тусит. — Завали, Рик, — угрожающе рычит Чонгук, сжимая и разжимая кулаки. Тэхён, наблюдая за ситуацией, тихо подходит к младшему со спины и наклоняется к его уху, не отрывая взгляда от нахального лица напротив. — Втащи ему, Гук-и, — шепчет, а Чонгук молчит, сильно раздувая ноздри, словно бык на корриде, — Втащи, я же вижу, что ты хочешь, — ну точно демон на левом плече. Рик скалится и подходит ближе к Чонгуку, понижает голос и, наклонившись к самому его лицу, с издевкой добивает: — Ну и какого это: ощущать член в заднице? Классно Дизель трахается? — из толпы слышится гул, но он тут же затихает, стоит Тэхену грозно свести брови и окинуть постояльцев осуждающим взглядом. А для Чонгука слова Рика служат спусковым крючком. Вся злость, которую он годами копил и не выплескивал на этого человека, вдруг закипает внутри, как вулкан, и грозит вот-вот разорвать Чона на мельчайшие кусочки, если не дать ей выход. Парень усмехается и, покрепче сжав кулак, тут же заезжает Мартину в челюсть снизу, вызывая у того жалобный скулеж. Толпа отшатывается, дезориентированный Рик падает на землю и, кашляя, сплевывает кровь, а Тэхён стоит, прикусив нижнюю губу в попытке спрятать горделивую улыбку за Чонгука, и одобрительно кивает. Однако тут же приходит в себя, когда Чон набрасывается на несчастного Мартина, садится ему на бедра и, покрывая такими матами, которых даже Тэхён не знал до этого момента, наносит удар за ударом по уже и так разукрашенному лицу парня. Несколько мужчин тут же кидаются к подросткам, разнимая их, а Ким сразу же перехватывает пышущего яростью Чонгука за руки и тащит в сторону пляжа. — Сраный педик! — орет им вслед Рик, которого также держат несколько людей, чтобы не вырвался, — Я тебя урою! — Мозги сначала отрасти, долбоеб! — отвечает ему же криком Чонгук, которого Вин тащит уже чуть ли не волоком. Народ, которого лишили хлеба и зрелищ, быстро рассасывается, снова сфокусировавшись на еде, выпивке и танцах.☀️
— Ну и на кой черт ты меня сюда притащил?! — кричит Чонгук, когда Ким наконец усаживает его на песок. — Спокойно, зая. Нервы не восстанавливаются, — Тэхён растягивается рядом, подложив руки под голову и прикрывая глаза. Выглядит он сейчас, как самый настоящий тибетский монах, которого земные проблемы мало интересуют. Чон в шоке таращится на него: значит сначала сам подначил ударить, а теперь говорит успокоиться?! — Я успокоюсь, когда набью ему рожу, — он подскакивает и яростно смотрит на Тэхёна, — И в этот раз не останавливай меня. Чонгук настроен крайне серьезно, Ким видит это по уверенной походке и плотно сжатым кулакам, когда младший идёт на выход с пляжа с твердым намерением достать Рика из-под земли и отлично с ним повеселиться. В плохом смысле. Но не успевает Чон пройти и пяти метров, как его тут же крепко перехватывают поперек живота и тащат обратно, несмотря на все отчаянные пинки и попытки выбраться. — Отпусти! — орет он, извиваясь всем телом, и Тэхён про себя удивляется, откуда в семнадцатилетнем парне такая силища, — Тэхён блять! Пусти! Ты… ты что делаешь?! Сдурел?! Он видит, как Ким продвигается все ближе к морю и, зайдя по колено и поднатужившись, вдруг зашвыривает разгоряченного Чонгука в холодную воду. Глубина на этом месте едва достаёт Чону до бедер, но и этого хватает, чтобы он окунулся с головой. Он выныривает с бешено колотящимся сердцем и смотрит на старшего таким взглядом, что у того невольно мурашки по спине пробегают. Теперь у Чонгука новая мишень, и что-то подсказывает Тэхену, что это явно не кто-то другой из той толпы у танцпола. Младший буквально вылетает из воды и надвигается на старшего, как обычно лев надвигается на добычу, загнанную в угол. — Остудился? — пытается отшутиться Тэхён, но Чонгук явно не оценил его юмор, и в следующую же секунду валит старшего на песок. Начинается странная борьба: парни вцепились в друг друга мертвой хваткой и катаются по пляжу, как самое настоящее перекати-поле из вестернов. Ну, или как клубок визжащих кошек. Чонгук заезжает Тэхену кулаком в челюсть, но тот не остается в долгу и бьет младшего под дых, выбивая у него из легких весь воздух. Благо, они выбрали более уединенную часть пляжа, куда почти не заглядывают ни постояльцы, ни персонал, иначе Тэхену уже давно бы сделали выговор и выписали штраф. Их тела, подсвечиваемые светом огня от факелов, отбрасывают неясные тени на белоснежный песок, но в конце концов Чонгук таки валит старшего на лопатки, фиксирует его запястья над головой и усаживается на бедра, тяжело дыша. — Я победил, — улыбается он, ликуя, а Тэхён сдувает со лба красную прядку и, хитро сверкнув глазами, выдавливает: — Я поддался. — Ага, тогда я — балерина. — Я бы посмотрел на тебя в балетной пачке, — вдруг ухмыляется Ким и проводит языком по верхней губе. Чонгук вспыхивает: кончики ушей, кажется, сейчас вообще превратятся в пепел, чего уж говорить о зардевшихся щеках. Вин тихо смеется и хочет отпустить очередную шуточку или остроту, но не успевает. Чонгук оказывается куда быстрее. Он не думает, просто делает: резко впечатывается своими губами в губы Тэхёна, так что тот даже не успевает толком понять, что происходит. А младший жмурится, стесняясь, будто в первый раз. По сути, это и есть их первый настоящий поцелуй, когда оба трезвые и запомнят его во всех красках, а не смазано и обрывками. Тэхён пару секунд лежит с открытыми глазами, соображая, что делать, но Чонгук воспринимает это по-своему: он тут же отстраняется и загнанным зверьком смотрит в лицо старшего. Глаза быстро-быстро бегают, а щеки еще сильнее краснеют. — Прости, прости, извини, — лепечет Чон, но так и не отпускает руки Тэхена, все еще находясь в ступоре от собственных действий, — Ты просто сказал днём про свидание, и я подумал, что… Договорить ему не дает резко взбесившийся от излишней болтовни Тэхён, что ловко сбрасывает с себя руки младшего и, воспользовавшись его замешательством, запускает пальцы в темную шевелюру Чонгука, притягивая для поцелуя. Он бесцеремонно проникает языком в рот Чона, потом прикусывает и слегка оттягивает нижнюю губу, улыбаясь в поцелуй от того, что Чонгук издает тихий стон. Младший расслабляется, напряжение, сковывавшее тело до этого момента, как рукой снимает. А Ким, воспользовавшись предоставленной возможностью, слегка толкает Чонгука в грудь, заставляя перевернуться на спину, и меняет их местами. Руки младшего уже беззастенчиво залезают под широкую блузку Вина, оглаживая подтянутые мышцы невесомыми движениями, от чего Ким сдавленно охает, вызывая этим тихий смешок Чонгука. Они не помнят, как с песка перебрались на крытую балдахином лежанку, больше напоминавшую первоклассную кровать. Тэхён как-то рассказывал Чонгуку о том, что организовал себе персональное место для отдыха и по совместительству комфортабельное укрытие от посетителей. Оно находилось за огромным валуном под пальмами, с другой же стороны закрывалось скалой, так что никому и в голову не приходили мысли о том, что там может быть что-то кроме зарослей. Ким это быстро просек и никому о своей находке не рассказывал. Никому, кроме Чонгука. Младший также не помнит, как на нем из одежды остались только боксеры, хотя потом исчезли и они, не помнит, что и одежда Тэхёна испарилась будто по щелку, зато сейчас отчетливо ощущает, как морской бриз и легкий ночной ветерок ласкают кожу. И не только они. Ким, кажется, готов выцеловывать каждый участок тела Чонгука. Он нежно мажет губами по линии челюсти, одновременно с этим мнет руками ягодицы, а затем спускается губами к животу, обводит ими каждое ребро, щекоча горячим дыханием, и уже хочет спуститься ниже, как Чон вдруг сильнее впивается ногтями в его плечи, привлекая внимание, и тянет на себя. Терпкий запах рома, которым, кажется, пропитан каждый кубинец с самого рождения, щекочет ноздри, но младший готов вдыхать этот аромат литрами, готов дышать им. Дышать Тэхёном. Поцелуй вязкий, тягучий и до одури приятный. Ким будто в него все свои чувства вложил, трепетными касаниями пальцев обводя глаза и скулы парня, вжимает его своим телом в матрас и жмурится точно так же, как жмурился Чонгук пол часа назад. Ему слишком мало поцелуев, объятий и прикосновений. Ему слишком мало Чонгука. Время шоу давно закончилось, громкая музыка стихла, и сейчас до пляжа доносится лишь шум прибоя, стрекотание сверчков в ночи и тихий голос музыкантов, что никак не могут перестать играть друг для друга. Чонгук распахивает глаза и утыкается носом в алую макушку старшего. Вокруг воздух как будто накалился еще сильнее, на небе раскинулись миллиарды звезд, которые не затмевают огни города и которые можно сосчитать, если очень постараться, луна кажется такой огромной, что запросто могла бы заполонить собой весь небосвод, в траве мелькают стайки светлячков, что придают моменту еще бóльшей сказочности и невероятности, а на белоснежных накрахмаленных простынях и подушках, скрытые шелковой тканью балдахина, что мелко колышется от ласковых порывов теплого ветра, два тела объяты неземным огнём. Каждый рваный выдох одного глушится глубоким поцелуем другого, и так по кругу. Голос Чона уже давно охрип, так что единственное, что он может делать — сжимать ладонь Тэхёна в своей руке и сипло выдыхать, даже не представляя, какое наслаждение этим дарит старшему. Тэхён не может налюбоваться телом под ним: огромными черными глазами Чонгука, в которых, как кажется Киму, отражаются все существующие и несуществующие галактики, ресницами, что начинают трепетать от каждого нежного прикосновения губ к ним, крепкой грудью, что плавно переходит в изящные изгибы талии, пышными ягодицами, на которых завтра явно останутся следы крепкой хватки старшего. Чонгук невероятен. Восхитителен. Необыкновенен. Тэхен бы еще тысячу эпитетов подобрал для того, чтобы описать, как он обожает этого мальчишку, но вероятнее всего, даже этого не хватит, чтобы выразить абсолютно все чувства, бурлящие внутри Кима сейчас. Что бы не говорили другие, как бы не тыкали пальцем и какие бы оскорбления не бросали в адрес Тэхёна, он его не оставит. Не отпустит Чонгука. Потому что Тэхён дышит Чонгуком, а Чонгук дышит Тэхёном.☀️
— И что это такое? — в лоб задает вопрос Хосок, когда за их столиком на завтраке помимо братьев оказывается еще и Тэхён, довольный, как сытый кот. — Решил вас познакомить, — невозмутимо отвечает Чонгук, закидывая себе в рот очередной кусочек ананаса. Одна рука находится под столом, и Тэхён распознает этот знак: тут же опускает туда свою руку и незаметно переплетает их пальцы. — Ким Тэхён, — представляется аниматор, как будто Хосок не в курсе, кто он такой, и протягивает свободную руку. — Чон Хосок, — отвечает на рукопожатие брат и косится то на одного парня, то на другого. Чонгук видит, как старшего любопытство буквально изнутри разъедает, и еле сдерживается, чтобы не рассмеяться с того, как брат на нервах ломает зубочистку на кучу маленьких кусочков. В конце концов он не выдерживает, — Так вы… — Да, — тут же отвечает Тэхён, а Хосок только сосредоточенно кивает, а затем усмехается, покачивая головой. — И засосы были не от Греты, я прав? -Какой еще Греты? — тут же вклинивается Тэхён, разом отвечая на все вопросы. Ким, как оказалось, ужасный собственник, хоть и очень правдоподобно это скрывает. И все же, сегодня с утра, когда они шли с пляжа, от Чонгука не укрылся тот предупреждающий взгляд, каким он посмотрел на девушек, что решили с жадностью в глазах порассматривать голый торс младшего Чона. — Ну че, брат, поздравляю, — улыбается Хосок своей кривой и все еще полу-пьяной улыбочкой. Вчера Юнги весь день вылавливал его во всех барах Гаваны, и наконец нашел в компании того самого американца. Обновочки братца, а именно пирсинг и тату, Хосок оценил по высшему разряду: сначала искренне радовался за Чонгука, а после валялся на полу бунгало от смеха, потому что представил, что с младшим сделает отец, когда увидит, — А ты, — он переводит серьезный взгляд на Тэхёна, — Попробуй обидеть мелкого, и я тебе во-о-о-он тот кокос, — он тыкает на верхушку рядом растущей пальмы, — Засуну в задницу. Уяснил? — Вопросов нет, амиго, — серьезно кивает Ким, а Хосок на это дергает уголком губ в подобие улыбки, — Там сегодня в волейбол играют, как вам идея? Я все равно судить буду, а торчать там одному не прикольно. — Я за, — разом отвечают братья и начинают быстрее уплетать свой завтрак.☀️
Команда у них оказалась никудышная: играть из всех шестерых умели только Чонгук с Хосоком и, как и полагается самым крутым волейболистам, появились на площадке они в одинаковых шортах и футболках, шагая нога в ногу, а старший еще и представлял, что находится в рекламе в замедленной съемке, чем вызвал смешок у стоящего на месте судьи Тэхёна, но который он тут же закрыл кулаком и сделал вид, что прочищает горло. Во второй команде из всех, кто умел играть, был Рик. После вчерашнего они с Чонгуком смотрели друг на друга, как взбешенные псы, а когда их позиции у сетки совпадали, едва ли не дышали друг другу в лицо, тихо, но оттого не менее агрессивно переговариваясь. — Готовься соскребать яйца по площадке, — бросает угрозу Рик, на что Чонгук только вздергивает бровь, оценивающе и нарочито медленно осматривая соперника. — Панталоны побольше купи и желательно мужские, а то того и глядишь, порвутся, — игриво приподняв обе брови говорит Чонгук и толкает язык за щеку, — Неудобно будет. Рик весь краснеет, как вареный рак, но выразить свое недовольство ему не дает прозвучавший свисток. Начинается игра. Тэхён стоит, тщательно следя за всеми нарушениями: коснулся сетки — очко сопернику, зашел за линию — очко сопернику, учудил то, что не понравилось Киму — очко сопернику, а честь на стол на растерзание беспринципному судье. Он, как и всегда, в своей излюбленной кепке козырьком назад, яркой гавайской рубашке, солнцезащитных очках с отражающей поверхностью, в одной руке свисток, а в другой — ярко-розовый коктейль, который ему на скорую руку, как выразился сам Ким, «набодяжил» Юнги. — Мяч перехватывает красотка в красном и отдает на ту сторону! — он еще и роль спортивного комментатора выполняет, — Прекрасный нижний пас от Мистера Сексуальные Шортики! Чонгук, слыша это определение, останавливается и тупо пялится на Тэхёна, а потом прыскает от смеха. Так его еще не называли. Ким тоже улыбается, радуясь, что развеселил мелкого, а потом натыкается на перекошенное лицо Хосока, который разводит руками и одними губами спрашивает: «Какого хрена?». Судью такой расклад событий не устраивает: — Брат Мистера Сексуальные Шортики, прошу не завидовать, а следить за игрой! — он тыкает в табло, — Вы проигрываете! Хосок только вытягивает средний палец, что тоже крайне возмущает судью. — Еще одна такая выходка, и я не посмотрю на то, что ты его брат! А тем временем игра продолжается, но Чонгук заметно теряет к ней интерес. Проигрывать он не любил, а тем более не умел. — Что, обделался, Чон? — опять принимается за свое Рик и отбивает пять одному из своих дружков, — Задницей ты крутишь лучше, чем играешь. Чонгук ухмыляется. Ох зря он это сказал, зря. Тэхён, видя настрой парня, тут же дает свисток. — Надери ему зад, зая, — бубнит себе под нос, с хлюпающим звуком втягивая коктейль через трубочку. Розыгрыш получился на удивление быстрый: Хосок подает, на той стороне Рик в прыжке бьет по мячу и, уже будучи полностью уверенным в своей победе, отворачивается, чтобы получить похвалу от своих шестерок, однако не тут-то было. Один из игроков из команды братьев принимает мяч, плавно передает его Хосоку, а тот в свою очередь разыгрывает прямо над сеткой. Теперь выход Чонгука: парень в три огромных шага оказывается у линии, подпрыгивает и с силой бьет мяч. Тот, едва коснувшись натянутой сетки, на всей скорости влетает в голову отвернувшегося Рика, а сам он громко вскрикивает. Поворачивается на улыбающегося во все тридцать два Чонгука и сжимает кулаки. — И-и-и-и пацану в клоунских семейных трусах прилетает прямо по башне! — комментирует Тэхён, едва сдерживаясь, чтобы не разразиться диким хохотом, — Я считаю, это можно считать победой, господа. — Что, Рик, обделался? — передразнивает его Чон и получает в ответ одобрительный гул сокомандников. Последние два гола тоже забивает команда Чонов, а Рик, окруженный своими дружками, позорно удаляется с поля.☀️
— А потом я зарядил ему мячом прямо по башке! — хвастается Чонгук, отпивая немного пива из бутылки и поудобнее устраиваясь на плече Тэхёна. — Да он реально клоун какой-то, — подтверждает Хосок, — Горжусь, что ты ему врезал. Они сидят на улице рядом с бунгало братьев и провожают алый закат. У всех ребят сегодня выходной, так что они не упустили шанса провести вечер в приятной компании. На фоне как обычно играет тихая музыка латино, а в воздухе витает манящий запах кокоса. У Чонгука вдруг появляется ощущение, что сейчас все именно так, как надо. Он на берегу Карибского моря в объятиях любимого человека и добрых друзей, что еще для счастья нужно? — Мы улетаем через пять дней, — вдруг напоминает Хосок и рушит всю красоту момента. Чонгук тут же мрачнеет, а за ним и Тэхён. Три недели пролетели как-то слишком быстро. Младший Чон всегда помнил о скором отъезде, однако упрямо запихивал эти мысли куда подальше. Он ведь понимал: Тэхён не полетит за ним в страну, где у него не будет ни работы, ни жилья, ни, чего уж там таить, будущего. И сам Чонгук, как бы ему не хотелось, не смог бы остаться здесь, на Кубе. Они не поднимали эту тему, однако оба остро чувствовали близость разлуки и потому старались проводить друг с другом чуть ли не каждую свободную секунду. И вот сейчас, когда парни уже разошлись по номерам, а Хосок отправился в лобби, чтобы найти себе девушку на оставшиеся пять дней, Чонгук и Тэхён наконец смогли впервые за целый день остаться наедине. Младший лежит на плече Кима, обвив тело того руками и ногами, как коала. А Тэхён молча поглаживает его по голове, вновь и вновь затягиваясь табаком. — У тебя плечо такое удобное, — вдруг сонно бурчит Чон, — как для меня создано, — и тут же смеется с собственного сравнения. — Ты тоже, — ровным тоном проговаривает Тэхён, туша очередную сигарету в пепельнице. — Что? — не понимает и поднимает голову, хлопая глазами, в которых Ким в очередной раз тонет. — Как будто создан для меня, — и легко пожимает плечами. Чонгук серьезно смотрит на лицо старшего, а потом дрожащая нижняя губа его выдает, и он, не сдерживаясь, заливается смехом, толкая Тэхёна в грудь. — Что за фразочки из мелодрам двухтысячных? — А я говорил тебе, что романтик, а ты не верил, — жмет плечами старший и с наслаждением втягивает носом запах шампуня Чонгука — манго и ананаса. — Ты дурак, — улыбается Чон, возвращая голову на грудь парню и на удивление не получает в ответ даже щипка за дерзость. Мысли одолевают обоих, и к сожалению, не самые радостные, — Тэ… — М? — откликается на зов Тэхён, который уже прикрыл глаза и начал потихоньку дремать. — А что будет, когда я уеду? — неуверенно спрашивает младший, рисуя на груди Вина замысловатые узоры. — Ты поступишь в универ. — А ты? — с дрожью в голосе. — А я буду здесь, — обрубает все мечты и надежды Чона твердым тоном, — Клоуны и пижоны всегда должны оставаться с цирком, — он сам слегка хрюкает от своей же шутки, но вот Чонгуку совсем не смешно. Он выдает тихое «Угу» и глушит в себе всхлип, однако одна предательская слезинка все же скатывается по щеке и капает прямо на голую грудь старшего. Тэхён окончательно стряхивает с себя сон и слегка приподнимается на локтях, заставляя удобно пригревшегося Чонгука подняться. Старший хмурится и тянется к лицу юноши, большими пальцами смахивая слезинки с лица Чона, а затем, притянув к себе, целует в лоб. Младший тут же обвивает его талию руками, жмется ближе, будто пытается стать с Тэхеном одним целым. — Тише, тише, — шепчет Ким, успокаивающими движениями поглаживая мелко дрожащую спину Чонгука, — Ты в следующем году приедешь, а я буду здесь. Обещаю. — И что с того, что я приеду? Это же целый год! — давится слезами Чон, — Год, Тэ! Без тебя… — Мы будем созваниваться по видео, говорить по телефону и переписываться, — накидывает варианты старший и утыкается в волосы парня, — Ты будешь мне присылать фотки из универа, а я буду скидывать тебе селфи с Юнги, Намджуном, Джином и Чимином. Мы будем поддерживать связь. — Но… — Послушай, Чонгук, — его тон из мягкого вдруг становится твердым, бескомпромиссным. Старший берет в ладони опухшее лицо Чона и строго смотрит в глаза, — Я тебя никому не отдам. Слышишь? Ни-ко-му, — повторяет по слогам, словно пытаясь вбить это в голову юноши, а у того уже и сомнения развеялись, — Мы не знаем, как повернется жизнь, но нужно понимать, что некоторые вещи изменить нельзя. Иногда нужно просто ждать. Чонгук молчит. Тишину нарушают звуки природы, доносящиеся из-за открытого окна, и голоса людей, возвращающихся в свои бунгало. Тэхён уже начинает думать, что младший уснул, однако стоит ему пошевелиться, как Чон поворачивает на него голову, что до этого покоилась на груди Тэхёна, и с полными слез глазами шепчет: — Я люблю тебя, — и робко тянется к чужим губам. — Я тебя тоже, — с придыханием отвечает Ким, прикрывая глаза и отвечая на поцелуй. И пускай в мире есть куча вещей, которые нельзя изменить, эти двое точно знают только одно: любовь Чонгука к Тэхену неизменна точно так же, как и любовь Тэхёна к Чонгуку. И опровергнуть это не сможет даже самый заядлый любитель полемики.☀️
Расставание вышло болезненным. Когда Чонгук запихивал в чемодан последнюю футболку, в бунгало вошел Тэхён. Он помог застегнуть сумки и вынести их из дома, в то время как младший покорно ждал его в комнате. Они долго смотрели друг на друга, держались за руки, обнимались и целовались. Чонгук опять плакал, и не понимал, почему Ким остается непробиваемым, как скала. У него как будто вообще слез не было. Они снова пообещали друг другу писать как можно чаще и как можно чаще созваниваться. Такси родителей уехало раньше, чем такси Хосока с Чонгуком, так что когда все вещи были погружены, а братья уже сидели в машине и готовы были тронуться, младший не сдержался и выпрыгнул из салона, кидаясь на шею Тэхену. В последний раз с чувством поцеловал в губы, не стесняясь окружающих их людей, а Ким в свою очередь покачивал тело Чонгука в руках, баюкая, а напоследок снял свою обожаемую кепку и надел на макушку Чона: козырьком назад и никак иначе. Только так, как сам носил. Чонгук на это благодарно улыбнулся, но все же в бездонных глазах вместо счастья стояла такая непроглядная печаль, что у ведущего от одного лишь взгляда в них сердце кровью обливалось. Чонгук уехал. Друзья разошлись выполнять свои обязанности и запасаться терпением, чтобы дождаться возвращения Чонов в следующем году. А Тэхён еще долго смотрел на ворота, за которыми скрылась машина, и сам не заметил, как по щеке скатилась одна-единственная слезинка.☀️
2 месяца спустя. Заваленный экзамен по математике, конечно, усложнил процесс поступления, и хоть Чонгук не попал в тот университет, в который так страстно желал, его пристроили в другой, который, надо признать, был ничем не хуже первого. Два месяца назад они вернулись из отпуска, и вот уже сегодня он идёт на первую пару в своей жизни. Все эти два месяца они регулярно созванивались с ребятами с Кубы, рассказывали друг другу новости и делились впечатлениями от прошедшего дня. Чонгук каждый день списывался с Тэхеном, как и обещал, отправлял фотки с Хосоком, а Ким скидывал смешные видео с пьяным от своих же коктейлей Юнги, с Намджуном, который строил своих поваров, как солдат в армии, и который как только замечал на своей кухне Дизеля с камерой, тут же замахивался на него половником, так что ведущему тут же приходилось скрываться за дверьми. Присылал видео с Джином, который все так же стоял на ресепшен и пытался кадрить девушек так, как делал это Хосок, однако его всегда отшивали. Чонгук, видя это, каждый раз громко смеялся, а в груди появлялось ощущение, что он до сих пор в бунгало отеля, а не в своей комнате в Сеуле, что когда он выйдет из дома, то увидит не толпы снующих туда-сюда людей и пробки, а яркое оперение Жемчужинки и зелень пальм, яркое солнце и Тэхёна в неизменных красных плавках. И все же, звонки не могли заменить живое общение, объятия и поцелуи. Связь постепенно слабела, Чонгук с горечью понимал это по тому, как часто Тэхён появлялся в сети. Если в первый месяц их онлайн-общения они могли общаться днями напролет, как тогда, на Кубе, то позже Ким стал пропадать, писал и отвечал Чону раз в два-три дня, а то и вообще не отвечал. Чонгук пытался принять это и объяснить своему сердцу, что так и должно было случиться рано или поздно, ведь это был обычный курортный роман, а все курортные романы заканчиваются подобным образом. Только вот оно слушать не желало. Первый учебный день. Надо показать себя максимально ответственным, умным и собранным. Чонгук вот уже час стоит у зеркала и пытается понять, как лучше носить рубашку: с подкатанными рукавами или нет? Пробор сделать на левую сторону или на правую? А как ему идти? Самоуверенно? Тогда его посчитают одним из тех «пижонов», что задирают всех в универе. Не слишком самоуверенно? Тогда он предстанет перед людьми, как ботаник-заучка, которого можно использовать в качестве груши для битья. Но все эти вопросы тут же отпадают, когда Чонгук входит в главный холл. И чем это отличается от школы? Хосок-то рассказывал младшему, что школа — это детский лепет, а универ — это ого-го! Чонгук пока что, если честно, различий видит не особо много: те же ученики, которые огромными стаями спешат куда-то, те же злющие учителя, жалующиеся на дубинноголовых учащихся, тот же запах из столовой, тот же шум и гам. Чонгук что, вернулся в свой ночной кошмар под названием «старшая школа»? Парень протяжно выдыхает и поправляет лямку сумки на плече. Проталкивается сквозь толпу к информационному стенду, но тут же шипит от боли, потому что кто-то наступил ему на ногу. — Сорян, чувак, — быстро извиняется высокий парень с крашеными рыжими волосами. Чонгук просто кивает и собирается уже пойти заморить червячка в столовой, однако его одергивают, — Я Сонхван. А ты? — Чонгук, — улыбается он и жмет протянутую руку. — Первокурсник? — тут же предполагает новый знакомый, а когда Чон утвердительно кивает, радостно хлопает в ладоши, — Так и знал! Пойдем, я тебе всё покажу. Университет оказывается поистине огромным. Только на то, чтобы обойти весь первый этаж, у парней уходит не меньше получаса, и за это время Сонхван, который, как оказалось, был всего на курс старше Чонгука, успел ввести последнего во все дела внутри заведения. Теперь младший знал, что Ли Дахён — та самая популярная девчонка, и что на нее положил глаз О Хаджун, и лучше Чонгуку даже не надеяться ее заполучить. Он также узнал о том, какой подход стоит применять к особо строгими профессорам. Например, госпожа Ки обожает, когда ученики хвалят ее прическу, господин Сон любит темный шоколад, и что задобрить его можно именно им, ну а гроза всего универа — господин Кан — был просто без ума от котов, и если узнать эту фишку пораньше и завести с этим серьезным и беспринципным мужчиной диалог о пушистиках, его сердце тут же оттает. — О! — вдруг вскрикивает Сонхван, остановившись посреди коридора и уткнувшись в экран телефона, — В сто шестнадцатом драка! Погнали посмотрим! Чонгук даже пискнуть не успел, как новый знакомый тут же сорвался с места, а несчастному Чону, у которого ноги от долгой ходьбы отваливались, нечего было делать: он плетется следом с громким стоном разочарования. К их приходу у дверей в кабинет столпилась куча народу, но Сонхван их быстро разогнал, проложив им с Чонгуком дорогу к зрелищу. — Че там? — спрашивает старший, пихнув рядом стоящего парня локтем. — Да как обычно, — дергает щекой тот и продолжает, — Один другого обозвал и понеслась. Первокурсники, — последнее слово он весело проговаривает, разводя руками. Чонгук вытягивает шею, пытаясь разглядеть размеры трагедии. Видит знакомое лицо, залитое кровью, и щурится. — Рик?! — вскрикивает то ли с ужасом, то ли с удивлением, а может и с тем, и с тем вместе. От одной мысли о том, что ему придется терпеть этого придурка еще и здесь, начинали чесаться кулаки. И хотя Чонгук был обескуражен, он не мог не злорадствовать от того, как его врагу разукрасили лицо, — Здорово тебе рожу подправили! Я даже пожму руку тому, кто это сделал, — хохочет Чон, а толпа начинает постепенно рассасываться, заметив приближение профессоров. Рик в бешенстве смотрит на своего соперника. — Ты у меня воду будешь из унитаза глотать, подонок, — вытирая кровь тыльной стороной ладони, рычит разгоряченный парень и выходит из кабинета, перед этим кинув быстрый взгляд на Чонгука и специально толкнув его плечом. Тот парень, что побил Рика, упирает руки в колени и пытается отдышаться. Затем вдруг говорит самому себе: — Давно мечтал это сделать, — и хрипло смеется. А у Чонгука внутри всё застывает и переворачивается одновременно. Сердце делает кульбит, кровь по венам начинает бежать непозволительно быстро, мозг в панике обрабатывает полученную информацию, а глаза судорожно оглядывают фигуру незнакомца, чей голос въелся в подкорку и уже наверное никогда оттуда не выйдет. Чон прислоняться спиной к сзади стоящему шкафу и смотрит на ученика, не моргая. Тот наконец разгибается и поворачивается лицом к потерявшему дар речи Чонгуку, слизывая кровь с разбитой губы. — Ну привет, амиго, — улыбается Тэхён, а младший глазам своим поверить не может. Тэхён изменился: загар сильно въелся в его кожу, волосы тоже были другого цвета — вместо привычного алого на голове теперь был ярко-голубой цвет. И все-таки, это был все тот же Ким Тэхён, Вин Дизель, пижон, петух крашеный, Доминик Торетто, клоун… Чонгук, наверное, и не вспомнит все те клички, которыми окрестили Кима за тот месяц, что он был на Кубе. Но это и неважно. Важно то, что Тэхён сейчас здесь, с ним, с Чонгуком. Он приехал к нему, Чон уверен. Слезы вдруг резко брызгают из глаз, и парень даже не удосуживается убедиться, заперта ли дверь — сейчас всё абсолютно не важно. Он в несколько больших шагов пересекает разделяющее их расстояние и ныряет в крепкие объятия Кима, наконец с жадностью втягивая такой любимый и такой родной аромат, сжимает в руках выглаженный пиджак старшего, пропитывает его своими слезами, а под конец все же отрывается от плеча Тэхёна и смотрит ему в глаза. Они не изменились: всё такие же добрые и смеющиеся. Тэхён тоже смотрит в глаза Чонгука, а они утягивают в себя, не дают выбраться, и Ким позволяет себе раствориться в них. Осторожно наклоняется к губам младшего, мягко касается их своими и тут же отстраняется, серьезно и жадно ловя каждую эмоцию на лице Чона, будто спрашивает разрешения. Все же несколько месяцев — срок немалый. А младший говорит все без слов: сам обвивает шею Кима руками, слегка приподнимается на носочках и приникает к губам напротив жадным поцелуем с привкусом слез. Оба жмурятся, как тогда, в те моменты, что ценнее всех сокровищ Карибского моря. Целуются долго, разделяют кислород, с громким вздохом неохотно отрываются друг от друга, но только для того, чтобы вновь вдохнуть и слиться в будоражащим сознание поцелуе, разделяют боль разлуки и радость встречи. А у Тэхёна снова течет скупая слеза. Как только Чонгук уехал, он стал сам не свой. Работа, друзья, ночные заезды и даже издевки над Юнги больше не приносили того чувства морального удовлетворения, какое Ким испытывал, когда рядом был Чонгук. Босс заметил такое состояние своего работника и отправил Тэхёна в недельный отпуск в соседнюю Доминикану, однако и это не помогло: купаться в лазурной воде, сидеть на самых крутых пляжах и есть вкусную еду не было никакого смысла без младшего Чона. И, наверное, именно тогда Ким понял самое важное: его место рядом с Чонгуком, точно так же, как и место Чонгука рядом с Тэхеном. По отдельности они не могут — задыхаются. Тэхён добросовестно отработал еще два месяца, параллельно с этим созвонился с Хосоком и сообщил о желании поступить в тот же университет, что и Чонгук. Старший Чон помог устроиться, поскольку знает директора, и Тэхён, наверное, вовек с ним не расплатится за оказанную услугу. Хотя Хосок, разумеется, будет против любых попыток отдать долг. Он видел, в каком состоянии находился брат последний месяц, и даже не возникало сомнений, что причина тому — Тэхён. И пусть старший никогда не показывал свою любовь, но счастье Чонгука для него важнее любых денег. Младший отрывается от губ Тэхёна, почувствовав солоноватый вкус на языке, и, сморгнув собственные слезы, начинает покрывать лицо Кима короткими поцелуями, а тот держится за его руки, как утопающий за спасательный круг, и беззвучно плачет. — Я же говорил, что не оставлю тебя, — шепчет надломленным голосом, утыкаясь в плечом Чонгука лбом. — А я верил, — таким же тоном отвечает младший, но Тэхён вдруг поднимает голову и прищуривается. — Не верил же, — в ответ кивок. — Не верил. — Тогда откуда эти мыльные фразочки из мелодрам? — повторяет его же слова Ким и шмыгает носом. — Учился у лучших романтиков нашего столетия, — улыбается Чонгук и, дернув Тэхёна на себя за лацканы пиджака, вовлекает в новый поцелуй, и чувствует, как старший улыбается. Чонгук теперь тоже не любит тратить время на бессмысленные разговоры. Всё больше становится похожим на Тэхена. Однако, как уже известно, по классике жанра такой волшебный момент должен испортить либо Хосок, либо пожилая женщина в дверях. Сейчас старшего Чона здесь нет, так что происходит второе. Старушка тут же громко охает и прижимает к груди папки с бумагами, обескураженная видом двух целующихся парней прямо у нее в кабинете. — Стыд-то какой! Прекратите немедленно! — начинает верещать она и вдруг выглядывает в коридор и зовет, — Господин Мин, господин Мин! Сюда! «Директор» — с ужасом понимает Чонгук, ведь его будущее может закончиться, даже не начавшись. Тэхён же не думает, он действует: тут же хватает младшего за руку и, протолкнувшись меж косяком и женщиной, бросает быстрое «Извините» и выбегает в коридор. Чонгук же тормозит его, дернув на себя, так что Тэхён едва не впечатывается затылком в стену, и мило улыбается женщине. — Госпожа Ки, у вас сегодня просто превосходная прическа! — тут же выдает парень, игриво подмигнув профессору и сразу же дает дёру, утягивая за собой Тэхена, потому что на горизонте замаячила фигура директора. А госпожа Ки, лепеча себе под нос, какие нынче пошли дамские угодники, входит в кабинет и закрывает дверь, польщенная комплиментом. — Не знал, что ты стал вторым Хосоком, — подкалывает бегущего рядом Чонгука Тэхён, а тот только толкает его в плечо. — Мне до Хосока еще расти и расти. И оба заливаются звонким хохотом, перепрыгивая через ступеньку, съезжая по перилам и чуть не сбивая зазевавшихся студентов. За ними никто не гонится, но этим двоим все равно: они наслаждаются моментом, которого оба так долго ждали. Отныне только вместе.