***
Архидьякон промучился до 10 января, разоблачение Жеаном, больно ударило по самолюбию. Да, настолько, что он отменил запланированное похищение красавицы. Квазимодо несказанно обрадовался тому, что не придётся лишний раз выходить на улицу, и остался с любимыми колоколами. Клод Фролло сам ходил смотреть танцы красавицы Эсмеральды на Гревской площади и, как всегда, не мог сдержать бранных слов. Правда на его выкрики, цыганка лишь состроила презрительную гримаску, зато Клод Фролло нашёл поддержку у вретишницы Роландовой башни. День закончился скверно, как и ночь в одинокой выстуженной келье. Помолившись, архидьякон лёг, не раздеваясь в холодную постель, и задумался, насколько глубоко он пал, если несчастная мысль о юной танцовщице, чуть не толкнула его на похищение. И чтобы он интересно стал с ней делать, оказавшись с глазу на глаз? И вроде бы похоть подсказывала, что, но можно ли было осуществить насилие, если не имеешь в душе склонности к этому? Несчастная его голова готова была лопнуть от противоречивых мыслей. Поэтому прострадав несколько дней, архидьякон направился на поиски Жеана. Негодный младший брат нашёлся в своей комнатке, да не один. Архидьякон с криком изгнал хорошенькую блондинку из постели школяра, но когда перепуганная пташка выбежала, схватив вещи вон, из-под одеяла выглянула огненно-рыжая головка другой «дочери греха». И эту негодницу архидьякон с проклятьями выставил, правда, красотка успела послать Жеану воздушный поцелуй. Сам школяр отчаянно хохотал. Багровый от возмущения архидьякон с покрытой потом лысиной, сел на треногий табурет. — Зачем пожаловали? — нагло спросил Жеан, поднимаясь с постели, чтобы одеться, Клод отвернулся. — Неужели, вам понадобились мои услуги учителя? Архидьякон всё ещё хранил упрямое молчание, наконец, когда школяр привёл себя в пристойный вид, священник решился заговорить: — Да… мне нужна твоя помощь! — Вот так бы сразу! Беру по десять парижских су за урок, — произнёс наглый юнец. Но Клод Фролло слишком хорошо знал младшего брата, чтобы удивиться. — Договорились! И Жеан принялся просвещать старшего брата, начал он с анатомии. — Забудь всё, чему тебя учили в университете! — с пафосом молвил школяр. А дальше пояснил в деталях, чем отличался мужчина от женщины и даже сопроводил свой рассказ рисунками на восковой дощечке. У архидьякона даже уши покраснели, он честно выслушал два урока о женской физиологии, заплатил и получил приказание от юного мэтра явиться завтра в десять утра для практического занятия, что бы это ни значило. Голова архидьякона кружилась от полученных знаний, его ум ученного открытый ко всему новому ликовал, хотя сердце часто колотилось в груди, а колени слегка дрожали. В этот день архидьякон избегал цыганку, не хотелось ему смотреть на неё под впечатлениями от слов Жеана. На следующее утро он как и договаривались, явился к младшему брату, и тот его проворно спрятал в большой шкаф. — Вот! — Жеан указал пальцем на дырку в дверке. — Смотри сюда и помни, я теперь не просто твой брат, но в первую очередь наставник, так что не отводи взгляда и постарайся запомнить всё, что я буду показывать и делать. Архидьякон кивнул, после чего юнец закрыл дверки. Вскоре в его комнате раздался воркующий женский голос. Клод Фролло перекрестившись и, вверив себя Господу, прильнул глазом к круглому отверстию в шкафу. Практическое занятие вышло толковым, хотя, священника несколько раз тянуло вырвать, но он подавлял в себе отвращение. Жеан расположился с девицей ногами к шкафу, и несчастному архидьякону всё было видно. Пожалуй, за сегодняшний день, он ещё больше поседел. Увиденное, подтверждало правоту теоретических знаний, полученных вчера. В какой-то момент Клод Фролло заставил себя абстрагироваться от ситуации и наблюдал за ней с пытливостью естествоиспытателя. Занятие длилось два часа и включало комплекс упражнений, экскурс в наглядную анатомию и демонстрацию младшим братом основ доставления удовольствия своей даме. Кстати, ею оказалась та рыжая бесстыдница, которую архидьякон вчера изгнал из этого потерянного рая. Когда всё закончилось, девка поцеловала Жеана и вручила ему несколько серебряных монет. После её ухода, школяр поспешил одеться и открыть дверки шкафа. Очень бледный архидьякон смог, наконец, выпрямиться во весь свой немаленький рост. На предложение завтра провести закрепление полученных знаний путём небольшой самостоятельной работы, Клод Фролло ответил яростным отказом. Он отсчитал наглецу двадцать су и направился к выходу. Тогда Жеан назначил на следующий день занятие по куртуазному обращению, священник обещал быть. Клод Фролло возвращался на ватных ногах в собор. В ушах ещё звучали кошачьи вопли этой рыжей Мессалины! Архидьякон испытывал сложную гамму чувств, которую даже не хотел подвергать анализу, чтобы не потерять остатки самоуважения. Правдами или неправдами ему следовало постараться покорить красавицу Эсмеральду. Иначе… лучше не думать об этом.***
Следующим вечером Жеан настоял, что брат должен полностью довериться ему. Измученный учением Клод Фролло поклялся, что будет следовать мудрости своего наставника. — Я понаблюдал за девушкой, — с важным видом произнёс Жеан Фролло. — И навёл справки о ней среди моих друзей цыган. Клод Фролло с жадностью взглянул на младшего брата. — Ты в курсе, что она вышла замуж за некого Гренгуара? — Что?! — архидьякон поднялся на ноги. — Я так и думал, что надо было её украсть, а не затевать эту бестолковую возню! — Я бы попросил, не ставить под сомнения мои методы! — обиделся Жеан, затем продолжил. — Но я бы на вашем месте, не переживал. Брак этот недействителен, Эсмеральда подвержена одному суеверию: у неё есть талисман, который должен помочь найти родителей, при условии, если девушка сохранит невинность. — Гренгуар-Гренгуар, — задумчиво повторил архидьякон. — А это случайно, не мэтр Пьер Гренгуар? — Пьер? Да! Кажется, его так зовут, тощий такой, хилой, — небрежной произнёс Жеан. — Это он! — архидьякон заволновался. — Гренгуар ещё достаточно молод, чтобы нравиться женщинам, он был моим учеником. — Ну я бы не сказал, что он хотя бы нравится цыганке, — Жеан пожал плечами. — Ты лучше прими во внимание талисман, девица себя хранит из-за него. — Значит, она невинная, — чуть ли не с благоговением произнёс священник. — И чего это вы попы на невинности так повёрнуты? — с глубокомысленным видом вопрошал школяр. — Ну да, ладно. Это ещё не всё, что я о ней узнал, имеется пара наблюдений. Выяснилось, что Жеан подошёл к делу добросовестно, духовный портрет Эсмеральды получился трогательный и живой. Девушка была во власти всяких иллюзий, например, о том, что военные все мужественные и сильные. Жеану об этом по секрету рассказала одна проститутка, знавшая Эсмеральду. Клод Фролло задумался, военный из него был никудышный, хотя бы потому, что он в первую очередь священник. — Дома она устроила довольно милое гнёздышко, — продолжил говорить Жеан. — Смекаешь к чему это? Клод Фролло отрицательно покачал головой, и школяр произнёс: — Это значит, что ей нравится жить не по законам своего бродячего племени, а так же как любой другой городской девчонке её возраста. Может быть, она свой дом хочет, мужа, детей. — Я всё ещё не пойму, — мрачно ответил Клод. — Это к тому, что два из трёх ты ей сможешь дать? Дом и детей, а с отсутствием мужа, при наличии денег можно и смириться, — он пожал плечами. Клод Фролло промолчал, тогда Жеан предложил план, который мог способствовать тому, что девушка хотя бы благосклонно выслушает архидьякона. Надо сказать, что братья Фролло умели строить планы. Жеан предлагал, напасть в шутку на Эсмеральду, а Клоду выступить в роли спасителя. — Мыс Робеном Пуспеном спрячем лица за масками и выскочим на неё, а ты должен будешь заранее приготовить палку и нас прогнать. Только не бей нас… или Робена бей, а меня не надо! — Как же я вас узнаю? — не понял архидьякон. — У меня на рукаве будет белая повязка, — с улыбкой ответил школяр. План звучал разумно, после «спасения» девушка будет настроена доброжелательно и выслушает любое предложение. — Но ты не спеши, надо будет ещё некоторое время поухаживать за ней, — внушал брату школяр. — Мне сказали, что она пуглива как дикая серна. Главное, не испортить всё напором. — Хорошо, — согласился архидьякон, собственно, что ему ещё оставалось.***
Нападение должно было состояться 16-го января в воскресенье. Жеан позаботился о том, чтобы Гренгуара знакомые бродяги позвали в кабак, а Эсмеральда с козочкой одни направились бы во Двор чудес одни. Клод крался за своей красавицей, трепеща при мысли, что скоро придётся разыграть перед нею малопочётный спектакль. Но разве, оставался у него другой выход? Вездесущий Жеан узнал маршрут цыганки и предупредил Клода, чтобы тот не пугался, когда они с приятелем начнут действовать. Девушка шла, напевая, кажется, у неё было хорошее настроение, и она не заметила монаха, шедшего следом. Вот они свернули в тесный безлюдный переулок, который едва освещала убывающая луна. Как и договаривались нападавшие, появились внезапно, два верзилы, которые будто из-под земли выросли. — Ну-ка красотка! — сочным басом проговорил один из них, обнажая нож. — Давай сюда свой кошелёк. Эсмеральда вскрикнула и попятилась, но незнакомцы с закрытыми лицами наступали на неё. — А не повеселиться ли нам с такой красоткой? — вопрошал пропитым голосом второй разбойник. Девушка в отчаянии огляделась по сторонам и только обернувшись заметила стоявшего неподалёку священника: «Помогите», произнесла она одними губами. — Эй вы! — архидьякон крепче перехватил палку и двинулся на верзил. — оставьте эту… Он недоговорил, так как понял, что перед ним далеко не школяры. Это были широкоплечие и опасные детины, источавшие кислый запах давно немытого тела. — Эге, преподобный! — насмешливо произнёс обладатель баса. — Шёл бы ты, мы с красоточкой сами разберёмся! — Нет! — он закрыл собой Эсмеральду, затем крикнул. — Беги! Цыганка подхватила юбки и рванула вдоль по улице, её козочка мчалась за ней следом. А архидьякон остался один на один с двумя головорезами. У одного удалось выбить из рук нож, но другой полоснул священника в бок, лезвие прорезало кожу, и Клод Фролло ощутил, как тёплая жидкость заструилась по бедру. Он ударил нападавшего по руке, но тут же сам получил удар в нос, а дальше тьма спустилась на глаза и архидьякон лишился чувств.***
Эсмеральда не убежала далеко, она нашла группу бродяг во главе с Клопеном и крича, что на неё напали, повела их в тот переулок. Они успели как раз вовремя, чтобы скрутить разбойников, а девушка склонилась над бесчувственным телом священника. С помощью знакомого цыгана Эсмеральда отнесла архидьякона к себе домой. А тех двух потащили вешать во Дворе чудес. Вернувшийся в полночь чуть хмельной Гренгуар был поражён до глубины души, когда обнаружил в их общем с цыганкой доме своего учителя архидьякона Жозасского.***
Жеан и Робен напрасно прождали в засаде тремя улицами южнее, всё же школяр несколько переоценил свои силы.***
Архидьякон довольно скоро вернулся к жизни, рана, полученная им не представляла особой опасности. Эсмеральда сама промыла её и наложила повязку и целебной мазью, за которой Гренгуар бегал к цыганскому герцогу. Сейчас поэт спокойно дрых на сундуке, а Клод Фролло, лёжа на кровати Эсмеральды, не мог оторвать от красавицы восхищённого взгляда. — Спасибо, что заступились за меня, — произнесла она с теплотой и несказанно удивилась, когда он взял её руку и приложил к сухим губам. — Нет, это я тебя благодарю, за то, что не бросила одного, и… , — он пожал руку, — за то, что ты есть. — Что это значит? — на слабо улыбнулась. — Просто то, что я был неправ, преследуя тебя. И было нечто особое в той ночи, в потрескивании сальной свечи и даже в храпе Гренгуара за стеной. Девушка просидела с архидьяконом до самого утра, не отнимая своей руки, изредка они говорили. На рассвете Клод Фролло покинул Двор чудес, опираясь на костлявое плечо Гренгуара, Эсмеральда проводила их до порога и вернувшись в спальню, задумчиво погладила помятую подушку. Джали заблеяла, требуя, чтобы её покормили, но девушка будто не слышала её.***
Спустя два месяца, Эсмеральда согласилась переехать в один из домов на улице Тиршап. Жили они с Клодом хорошо, он не мог налюбоваться её красотой, она восхищалась его умом и мужеством. Правда, счастье несколько омрачилось, когда выяснилось, что умершая в июле этого года вретишница хранила у себя такой же башмачок, что был спрятан в талисмане цыганки. Башмачок принёс домой архидьякон, он же сделал предположение, что сестра Гудула была матерью Эсмеральды. Цыганка горько расплакалась, после этого она старалась не пропускать ни одной мессы, молясь за упокой души своей матушки. Но родившиеся дети, смягчили скорбь. Главное — это семья, пусть и не совсем обычная. В 1492 г., после смерти Луи де Бомона, Клода Фролло избрали епископом Парижским, и это, прибавив забот, увеличило одновременно и доходы, которые шли на его малую семью и брата. Жеан Фролло получив степень лиценциата, решил посвятить себя преподаванию и даже неплохо преуспел, но как это водилось, средств всё равно не хватало на то, чтобы полностью покрывать нужды мэтра Фролло, приходилось обращаться к брату. Но Жеан не особо печалился по этому поводу, а позже он женился на любезной Изабо, которая до этого, побывала замужем за одним купцом-богатеем и осталась весьма аппетитной вдовой с прекрасным наследством. Так, что бывший школяр не пропал.