Часть 1
17 января 2024 г. в 20:18
Пестун лежал на земле. Жёлтый туман, стелившийся по бетону, казалось, разъедал фильтры противогаза запахом жжёной резины. Гравий впивался в колени, АКМ дёргался в руках. «Тра-та-та». Земля у леса взметнулась фонтанчиками пыли. Преследователи не ушли, остановились на безопасном расстоянии. Вхолостую стрелять смысла нет, патронов осталось мало.
Пестун и Корней почти вышли к Кордону, места знакомые, исхоженные. Вот это подвело: расслабились, начали барыш с хабара в уме подсчитывать. В Зоне так нельзя, уважать надо Зону-кормилицу, булки держать крепко сжатыми даже в схроне. До него и правда всего километр остался по знакомой местности, и тут появились они — «гиены». Опасного в них ничего не было: старые комбезы, дешёвая амуниция, из оружия — ножи армейские. Они никогда не нападали, просто шли за выбранной жертвой и ждали, когда она самоубьётся, чтобы забрать всё ценное. Хотя ходили слухи, что они нападали на спящих одиночек, убивая ударом в глаз. Пестун смотрел, как десять человек топчутся у края леса. Выбирала эта банда обычно одиночек и новичков, почему вдруг увязались за ним с Корнеем, непонятно. Но не вовремя, не будешь при такой толпе тайный схрон вскрывать.
— Не боятся, суки. Давай решать, что делать? Патронов мало осталось, — сказал Корней, заряжая свой ИЛ86. — Ты же знаешь, всё на Кордон нести нельзя, засветим. Надо половину скинуть. Запасы кончились, мне ногу обработать нужно, а то скоро «кровостоп» перестанет действовать, и сюда на запах крови что похуже «гиен» подтянется.
— Значит, валим их? Это, бля, как в тире, будет стрельба по мишеням.
Пестун поморщился, беспредельничать он не любил. Ангела из себя не строил, бывало, и в спину стрелял, и новичков брал «открывашками» и «консервами». Но чтоб просто расстрелять десяток безоружных, такое прям против души. Заныла голова. «Они сами виноваты, могли уйти по-хорошему».
— На старт, внимание, пошёл, — прошептал Пестун, подскочил с земли и бросился к лесу, поднимая автомат.
Пули полетели веером, скашивая замерших противников. Тела мягко дёргало, и они валились на землю. Корней приковылял, когда всё было кончено. «Гиены» лежали на земле, некоторые подёргивались, скребли землю руками и ногами. Может, и живые останутся, главное, чтобы за ними не смогли идти.
— Смотри-ка, а этот почти некоцаный, — показал Корней на «гиену», который пытался уползти в сторону леса.
— Фиг с ним, один он за нами не пойдёт.
— Любопытно рожу его посмотреть. Слухи ходят, что «гиены» и не люди, а мутанты новые, уж больно трусливые и тупые.
— Трусливые и тупые — это как раз про людей.
Про «гиен» и правда ходило много слухов. Появились они около года назад, сначала никто не обращал внимания на придурков, которые бродили толпой по Зоне без оружия. Потом самые отбитые стали устраивать на них сафари и отстреливать. Затея оказалась скучной, под пулями «гиены» замирали и тихо гибли, хабара у них не было. А на следующий день новая группа «гиен» уже бродила рядом со свалкой в поисках очередной жертвы. На них все плюнули, ну, ходят за смертниками и новичками так пусть, сами они никакого вреда не приносят. До этого Пестун их сам не встречал, он года три ходил с группой Саввы, к хорошо вооружённым группам ветеранов гиены не подходили. Когда Корней предложил ему совместную ходку на пару суток, Пестун согласился, порадовавшись, что его выбрал в напарники опытный и знающий Зону сталкер. Корней был одиночка, но на последней ходке повредил ногу и решил позвать на подстраховку Пестуна, с которым частенько пересекался у костров Нейтралов. Про Корнея говорили, что «любопытство сгубило кошку» и если и погибнет он в Зоне, только из-за желания сунуть свой нос куда не стоило. Но именно это качество и помогало ему собирать отличный хабар.
Любопытство у Корнея было качеством профессиональным. Бывший учёный Корнеев трудился на правительство и изучал артефакты, но в какой-то момент его второе качество, непомерная жадность, победило. Корней не был типичным очкариком, увлекался охотой и имел разряд по стрельбе, и стоило ему узнать, за какие суммы уходит налево изученное им, так он сбежал в Зону вольным сталкером. Вот и сейчас его любопытство заставило догнать «гиену» и стянуть с него фильтр и балаклаву. Лицо у «гиены» было белое аж до синевы, почти бесцветные ресницы и брови, выцветшие голубые глаза смотрели в ужасе.
— Ба, да я его знаю. Чмо это белобрысое, — сказал Корней. — Беляк! Ты ли это? Я думал, ты сдох давно, трусло поганое, а ты к гиенам прибился.
Паренёк лишь испуганно таращился на Корнея и трясся мелкой дрожью.
— Похоже, он от страха забыл, как разговаривать, — сказал Пестун.
— Знаешь, отойдём, у меня мысль возникла.
Они оставили Беляка сидеть на земле и отошли к сложенным на бетонке вещам.
— Давай его отпустим и проследим, где у «гиен» схрон. Они же хабар не сдают, а за год даже такие лохи хоть что-то собрать должны были. Я этого бздуна знаю, сейчас на базу сразу рванёт к своим. Помню, я его на свалке отправил автобус проверить, так эта мразь туда полезла и с концами пропала. Я дурак переживал, что его там аномалия убила, а он, похоже, просто отсиделся, а потом сбежал.
— А наши вещи куда? Да и твою ногу надо обработать.
— Ну, привяжем его сейчас к дереву, если дождётся, то и нам, и ему повезло. А нет, так нет. Сколько таких шастает? Нового поймаем.
Вернулись они вечером, Пестун ожидал увидеть пустую верёвку и ошмётки окровавленного комбеза. Но им всем действительно повезло. Беляк всё так же трясся, когда его развязали, и вяло заковылял прочь, как только отпустили.
— Странный он какой-то, — сказал Пестун.
— Гиены все странные, вон как под автоматом ложились, даже бежать не пытались, может, наркотики какие жрут, я бы не удивился, — сказал Корней.
Беляк медленно, но верно двигался в сторону Свалки. На идущих за ним сталкеров «гиена» не обращал никакого внимания. Пестун подумал, что стоило его как-то пометить, а то затеряется среди других новичков и неудачников, которые так любили эти места. Радовало, что идти совсем недалеко, пусть и в обратную от Кордона сторону. На блокпосте плату за вход с Беляка не взяли, бандиты головы не повернули, когда он медленно брёл мимо. А вот Корнея и Пестуна тормознули.
— Ну, — сказал один и протянул руку, другой придерживая автомат.
— А чего с того не взяли?
— Не учи нас, он местный, за таких Вольные платят.
Пестун подумал, что «гиенам» и правда проще всего затеряться на Свалке, народ тут пёстрый, кто только не обитает: Долговцы, Бандиты, Диггеры, Свобода, Нейтралы, даже группа Наёмников затесалась.
Заплатить пришлось, Беляка они нагнали у Кладбища Брошенной Техники. Он прошёл мимо шлагбаума и отправился к автобусу мимо ржавых вездеходов и пожарных машин. До взрыва АЭС тут была охраняемая стоянка с будкой сторожа и вышкой. Сохранилось кое-где бетонное покрытие, почти заросшее жухлой травой и лишайником. Автобус же хоть оброс колючкой, но выглядел совсем новым, словно только с рейса поставили. Беляк забрался в автобус и пропал из виду.
— Так, история-то повторяется, — буркнул Корней. — Я и в прошлый раз его тут потерял. Думал, аномалия в автобусе, и не полез за ним.
— Она там есть, сам же видишь, автобус как выглядит. Лезем?
Корней сплюнул и полез внутрь. В салоне оказалось пусто, внутри автобус совсем сгнил, дерматин на сиденьях полопался, выпустив наружу жёлтый поролон, пол проржавел и хрустел при каждом шаге, посередине салона в полу зияла дыра.
Под автобусом оказалась смотровая яма, и там стоял Беляк. Корней посмотрел на Пестуна, тот спрыгнул вниз и огрел парня по голове, прислонив осевшее тело к стене. Корней пошарил по дну и нашёл полузасыпанный бетонной крошкой квадратный люк, прикрытый листом ржавого железа. Вниз уходили металлические скобы, на дне по стенам пробегали голубые отсветы.
— Аномалия? Вляпаемся, — сказал Корней. — Беляка давай вперёд.
— Своих предупредит. Кто знает, как они себя в собственной норе поведут.
— Да мы, поди, почти всех перестреляли. Давай гранату туда световую. Пока очухаются.
Граната полетела вниз. Пестун прикрыл глаза рукой, а потом сразу начал спускаться. Не стоило давать времени врагам прийти в себя.
— Зря гранату потратили, — буркнул Корней, с трудом спустившись по скобам.
Внизу оказался коридор, выглядящий как аппендикс канализации. Синий отсвет давала «электра». Тут же у стены лежала кучка болтов и гаек. Кто-то специально приготовил их, чтобы обезвреживать аномалию. Корней матюгнулся, бежать с больной ногой не хотелось, но кто знает, как быстро перезаряжается аномалия, задерживаться на опасном участке не стоило.
— На старт, внимание, марш, — сказал Пестун и бросил гайку в «электру». Они побежали.
Коридор кончился через десяток шагов, они выбежали в небольшое помещение с низким потолком, освещённое тусклыми мигающими люминесцентными лампами. Внутри было тихо, зал был завален всяким барахлом: комбезы, оружие, консервы, артефакты. Впрочем, всё самое дешёвое, такое обычно собирают новички и неудачники.
— О! Ёо! Пещера Аладдина. Ну, мы попали! Сколько они сюда за год натаскали.
Пестун рассматривать валяющееся под ногами барахло не стал, его внимание привлёк металлический отсвет в дальнем конце помещения. Между стенами висела, переливаясь бензиновыми разводами, серебристая плёнка. Около неизвестной аномалии валялась канистра, на боку которой краской написали «III уровень очистки». Недалеко у стены стояли металлические баки, соединённые трубками и змеевиками, датчиками давления. Конструкция показалась знакомой.
— Да они тут самогон гнали, — хмыкнул Корней.
— Может, топливо очищали. Ты в химии разбираешься?
— Да пофиг что, но то, что было в канистре, здорово трансформировалось под влиянием Зоны. Интересная аномалия.
Тут в углу, где были свалены вещи, загремело. Пестун метнулся туда и выволок спрятавшегося за хламом «гиену». Корней подошёл, прихрамывая, и сдёрнул с лица балаклаву.
— Что за? Как ты вперёд нас смог? — удивился Корней, смотря на Беляка в руках Пестуна.
— Корней, слушай, я тут случайно, — сказал Беляк срывающимся голосом.
— Ага, случайно к своим побежал за помощью.
Пестун отпустил парня, но взгляд его привлекла сжатая рука «гиены», по ней вились серебристые нити.
— Осторожно, у него артефакт, — сказал Пестун, отступая в сторону и направляя дуло автомата на Беляка.
— Хм, интересный эффект, не знаю такого. — В Корнее проснулся учёный, сметая мишуру напускного просторечия. — Цвет позволяет предположить, что артефакт как-то связан с той серебристой плёнкой.
— Я всё расскажу, только не убивайте.
— Ты пока рассказываешь, положи эту штуку на пол. Без резких движений.
Беляк наклонился и выпустил из руки металлический кругляш, в котором Пестун узнал крышку от канистры.
— Так-так, угадал. Составной артефакт. Ну, так как он работает?
— Не знаю. Ну, берёшь его в руки, и из плёнки выходят твои клоны. Только они тупые и не разговаривают, приказы не слушают. Я, когда прятался от тебя, нашёл это место. Поднял эту штуку, из плёнки вышли такие же, как я, и ушли. А потом вернулись с консервами и хабаром, свалили всё здесь. Потом опять ушли. Я остался, страшно было выходить в Зону, а тут еда, вода, выбросы не страшны. Думал, может, они принесут что-то ценное, то, что можно продать за большие деньги, тогда сдам и уйду из Зоны. Но только фигню приносили. Если они не возвращались, то я снова брал крышку в руки, и появлялись новые. Правда, всё медленнее. Первые сразу появились, а теперь сутки приходится ждать.
— Хм, интересно. Что ж, пришло время эксперимента. Давай, Пестун, подними эту штуку.
— Иди ты. Я к тебе в подопытные не нанимался.
Пестун потёр виски, ему не нужны были копии, которые табуном станут бродить по Зоне. Кто знает, что они натворят, если он не сможет их контролировать.
Корней подошёл и поднял крышку. Плёнка всколыхнулась, и оттуда вышло двое. Один в костюме ССП-99 стандартного оранжевого цвета, он замер напротив плёнки и стал внимательно её осматривать. Второй, одетый в «СЕВА», отправился изучать сваленные на бетонном полу вещи, складывая особо ценное в рюкзак.
— Так, настройка артефакта индивидуальна, — задумчиво проговорил Корней. — Создаёт что-то вроде узкоспециализированных дублей.
Дубль Корнея в оранжевом взял с пола предмет и кинул в серебристую плёнку, она заискрилась. Дубль поднял новый предмет, это заметил дубль в «СЕВА» и, подбежав, бросился на дубля в оранжевом. Они покатились по полу, избивая друг друга.
— Хм, обидно. Для моего обогащения и охраны эти два дубля непригодны, — сказал Корней и выстрелил в оранжевого.
Второй дубль поднялся и бросился на Корнея. Пришлось застрелить и его. Тела, полежав на каменном полу, растеклись серебристой плёнкой.
— Странно, в Зоне они так не делают. Тут надо длительное изучение. Очень перспективный объект. Надо приборы, пробы взять. Главное — можно дублировать аномалию, найти вещество, которое может после трёх степеней очистки давать такой эффект в Зоне. Я всё же думаю, это был спирт или самогон. До взрыва тут, скорее всего, располагался подпольный цех.
Корнея, похоже, переклинило, и он забыл, зачем пришёл в схрон «гиен». Пестун оставаться и изучать бесполезную серебристую хрень не собирался. Добыть такой хлам он мог и сам, для этого ему не нужны клоны Беляка. Проверять, что там смоделирует Зона из его внутреннего мира, он не собирался. И так ясно, Беляк — жадный трус, вот и ходят его копии толпой в поисках халявного хабара, Корней же так и не может решить, кто он — учёный или сталкер, его сущности передрались. Надо отсюда уходить. Зона-искусительница выставила им зеркало, посмотритесь в него, товарищи сталкеры, узрите свою внутреннюю суть.
— Лови! — крикнул Корней и резко метнул Пестуну что-то. Сработали рефлексы, и рука сама дёрнулась, хватая предмет.
Пестун разжал ладонь, на ней лежала крышечка. Тут же руку обожгло холодом, и тонкие серебристые нити ушли в кожу. Пестун отодрал крышку от руки и бросил на пол, но было уже поздно, серебристая гладь экрана зашевелилась, и оттуда вышло семеро. Сильный приступ головной боли оглушил, казалось, череп вот-вот взорвётся, в ушах зазвенело.
— Что за хрень? — удивился Корней.
В центре зала в ряд по росту стояло семеро мальчишек, от одиннадцати до пятнадцати лет, в плавках и купальных шапочках.
— Твои ученики, что ль, Пестун? Я вроде слышал, что ты тренером был.
Пестун смотрел на худенькие, по-юношески нескладные тела мальчишек. Он помнил их, Зона берегла его от «слабости», выматывала, мучила, давая шанс забыть, но он не забыл. Горячая волна тягуче приятно прокатилась по телу, как давно он не чувствовал этого. Пестун сделал шаг к мальчишкам. Те задёргались в беззвучном крике. Потом они начали захлёбываться, было видно, как невидимая вода заливается им в открытые рты. Они задрали головы к потолку, а потом рухнули на пол, разливаясь серебристой жидкостью.
— Жесть! Утонули? Так, стой! Читал же, вожатый-потрошитель, заслуженный мучитель, — начал говорить Корней и осёкся, увидев направленное на него дуло автомата. Больше он ничего сказать не успел.
— Я никому не скажу! Честно! Я и не знаю ничего, я тут, как раньше, жить буду! — затрясся в припадке страха Беляк.
Пестун выбрался наружу. Прежде чем вылезти из смотровой ямы, вытащил гранату и бросил в люк. Хороший бы вышел схрон, но перед глазами всё ещё стояли мальчишки. Да, он утопил их, это было испытание для него, для них. Трагическая случайность, породившая его «слабость». Вначале он был осторожен, может быть, его и не поймали бы, но жертв становилось больше, и круг вокруг тренера по плаванию Емельяна Трешко начал сужаться. Он бежал туда, где его не достанет ни правосудие, ни его «слабость». А может, стоит вернуться, за пять лет про него успели забыть. Снова устроиться на работу, но вести себя осторожнее, не делать промахов.
Пестун стоял и смотрел в люк, из которого повалил дым, заставивший слезиться глаза. Как же давно он стал сталкером Пестуном и отказался от настоящего имени. Около пяти лет назад новичок сдал свой первый хабар и сидел в баре со стаканом разведённого спирта, в голове шумело. Спирт выгнал из тела боль, заставив течь её по щекам. К нему подсел кто-то и поставил на стол бутылку водки и консервы. Сейчас понятно, новичка прощупывали, выясняли, чего стоит: лох или толк будет. Весь разговор в памяти не сохранился, но окончание его Пестун запомнил.
— А ты там кем был?
Вопрос был наглый, чужих за такое сразу били по роже, но этого новичок тогда не знал.
— Тренер, — спирт развязал язык, и Пестун, тогда ещё Емельян Анатольевич, сказал правду, свою последнюю правду в Зоне.
— Чего тренировал-то?
— Туризму, в походы водил, — вспомнив о конспирации, наврал Емельян. Не хотелось, чтобы кто-нибудь вспомнил о маньяке, топившем мальчиков, о котором писали в газетах пару месяцев назад. Да и пожалел он, что вообще ответил, просто душу давно царапало желание выговориться.
— Тренер, знаешь, как раньше тренера называли? Пестун! — заржал собеседник.
Название, сказанное с ехидством, показалось почему-то обидным, и Емельян врезал в рожу наглецу. Дальше была драка, но дело было сделано, на свет Зоны появился Пестун. Проверку на слабо он прошёл, и старожилы оставили его в покое, дав шанс пройти очищение страхом, жадностью, собственной тьмой. Три уровня очистки.
Теперь он стоит здесь и чувствует, как Зона дышит ему в затылок, голову заломило, и тут же острая боль прошла сквозь рёбра. На комбез хлынула кровь, ноги перестали держать, и Пестун осел на дно смотровой ямы. Над ним склонился бледный, трясущийся от страха Беляк. Нет, не Беляк, его клон, о котором Пестун успел забыть. «Отражение» теперь существовало без прототипа и, похоже, стало гораздо храбрее, а может, им теперь управляла Зона.
Пестун лежал на земле и чувствовал, как жизнь толчками уходит вместе с кровью. Зона-матушка она такая, каждому залезет внутрь, вскроет душу, как консервы. Каждому даст шанс, а потом наградит или покарает по-своему. Он проверку не прошёл, Зеркало Зоны показало, что его «слабость» оказалась сильнее, стала его неотъемлемой сутью.
Пестун увидел, как Беляк распался на семь частей, худые мальчики больше не кричали, они смотрели широко раскрытыми глазами на умирающего тренера. Суд Зоны состоялся, приговор приведён в исполнение, а мир стал чуть чище.