Запомни мир, каким он был, где сердцу ты любовь простил,
Где закрываются глаза, приходят снова
Сны непонятные уму, заполнят светом пустоту
Со вспышкой света поутру все исчезает.
Московский холод пробирает до дрожи, напоминая, что зима не самое приятное время года для прогулок, и вынуждая утепляться, не доверяя прогнозам синоптиков, потому что айфон честно предупреждает: «По ощущениям -20, из-за ветра кажется, что холоднее».
За запотевшим стеклом мерцают и расплываются огни ночного города и проплывающих машин. И медленно падает снег.
Декабрь. Пробки 10 баллов.
Она сидит на подоконнике президентского люкса Рэдиссона с бокалом просекко, как полагается заслуженной артистке России, смотрит на сменяющиеся надписи высотки Сити, думает о вечном; о том, что подарить дочери на Новый год; о том, какая она херовая мать; но не о тебе.
Ты смотришь на неё, как на произведение искусства, выбравшееся за пределы Третьяковки и Третьего транспортного; как на любовь всей своей жизни, о которой ходят легенды.
- Если я вдруг женюсь, ты как к этому несёшься? - неожиданно интересуешься ты, вынуждая её повернуть голову и с неким пренебрежением посмотреть на тебя.
- На ком? - неужто появились претендентки, а она не в курсе?
- Есть одна девушка на примете, - ты блефуешь или издеваешься?
- Красивая? - и это всё, что её волнует.
- Красивая, умная, добрая... актриса, кстати, - на всякий случай уточняешь ты, вынуждая её нахмуриться и удивлённо изогнуть бровь. И не уточняешь, что никого красивее неё для тебя не существует.
- Ты что, влюбился? - смеётся она, допивая просекко.
По спальне номера разливается тёплый приглушённый свет, доносящийся из гостиной, под которым вам обоим комфортно находиться вот уже 40 минут.
Она соскакивает с подоконника, расправляя своё обтягивающее чёрное платье, что ты заприметил ещё пару часов назад, как только увидел её.
Она улыбается, часть своего эмоционального состояния скрывая под смоки айс, над которым постаралась визажистка.
Ты тоже устало улыбаешься, не имея ни минуты свободного времени в последний месяц уходящего года, но нисколько не жалея о том, что вы сейчас вместе, в этом отеле, в этом номере, в этом году. Как в очень старые и не самые добрые годы.
Песня наставников для «Новогодней ночи на Первом» – избитый приём, отработанный номер, ржавый гвоздь в крышке гроба концертной программы грядущей ночи. Ничего нового. Кроме года.
Ты чудом поймал её за кулисами после съёмки и сказал, что если она согласится прямо сейчас поехать с тобой, то ты пожертвуешь ради этого очередным вечером на студии в попытке дописать альбом.
А она пожертвует ещё одним вечером, который не проведёт вместе с дочерью.
Что вы выбрали? Бутылку итальянского «Cavatina», тарелку с фруктами и табличку «Не беспокоить».
- Хотел бы, - киваешь ты, наконец отвечая на её вопрос, - Но пока не получается...
Скажи честно: «Я люблю тебя уже десять лет».
И она ответит: «Вызови мне такси».
Она закидывает в рот виноградину и усаживается на диван рядом с тобой: не бежит, не проверяет сообщения в телеграме, не смотрит на часы – она просто рядом. И это большой подарок.
- Квартиру тоже поэтому купил? - усмехается блондинка, делая затяжку из электронки, - Вьёшь семейное гнёздышко?
Ты снова смотришь на неё: так близко и так опасно, так неосторожно и несмело.
Какое это по счёту гнёздышко за последние десять лет? Почему ты всё никак не совьёшь одно единственное, которое бы полностью устроило тебя?
- Холостяцкое гнездо, - возражаешь ты, задав свой вопрос чисто гипотетически.
Она внимательно наблюдает за твоими эмоциями, считывает каждый взмах ресниц и знает, точно так же, как и ты, что между вами ничего не будет. Сегодня, завтра, всегда. Ни в этом номере, ни в каком-либо другом.
Просто вам нужна эта терапия: побыть вдвоём, позадавать неудобные вопросы, попытаться вывести на эмоции. Такое случается крайне редко, почти никогда, но сегодня особенный вечер.
- Поцелуй меня, - в её голосе проскальзывает дрожь, - Как раньше...
И теперь дрожь проскальзывает уже по твоему позвоночнику от её этого долбанного «Как раньше».
Какое, к чёрту, раньше? Окстись, родная, до этой секунды мир не существовал. Не было ни Адама с Евой, ни австралопитеков, ни мамонтов. Только она и ты.
Ты боишься, что это шутка; нет, ты уже ничего не боишься, но твоё сердце отстукивает траурный марш, потому что если сейчас она просто рассмеётся тебе в лицо, ты задушишь её голыми руками от обиды и безысходности.
Но ты наклоняешься к её лицу и аккуратно, робко, растерянно касаешься её губ своими. И она не смеётся, она вздрагивает, чувствуя себя школьницей во время первого поцелуя.
Ей важно ощущать собственную значимость в твоей жизни, которую не переплюнет ни одна актриса, ни одна певица, ни одна твоя бывшая. Ей важно знать, что после стольких лет всегда... ты всегда будешь ждать её. Или хотя бы просто позволишь быть рядом. Хотя бы просто поцелуешь раз в десять лет в качестве подарка и наказания одновременно.
С Днём рождения, дорогая Полина!
- Будет слишком банально, если мы переспим после этого, - констатируешь ты, отрываясь от неё.
- Слишком банально – это если ты женишься, - она в корне не согласна, - Ты правда думал, что я порадуюсь за тебя?
Моя девочка, ну, какая же ты сука даже спустя столько лет...
- Ну, я же порадовался за тебя, - парируешь ты, невесело усмехаясь.
- Какой искренний пиздёж, - хохочет она, проводя рукой по твоей щеке, - Я родила тебе ещё одну фанатку, ты мне должен...
- Ты не родила мне дочь, - это высокие отношения, это ваша правда, - Один/один!
Она расстёгивает пуговицы на твоей рубашке, вовлекая тебя в очередной поцелуй и вынуждая поддаваться и отвечать.
Ты всегда вёлся на её дешёвые приёмы, а она всегда этим пользовалась.
- Что там за актриса у тебя нарисовалась? - как бы невзначай уточняет она.
- Театра и кино, - исчерпывающе подмечаешь ты, накрывая её руки своими на третьей по счёту пуговице.
- Надеюсь, комедийного жанра, - она смотрит на тебя с вызовом, не оставляя никаких шансов.
- Актриса комедийного жанра у нас ты...
- Я квнщица, это другое!..
Правда тебе от этого не легче, а ей иногда хочется забыть обо всём своём прошлом. О каждой шутке, даже самой смешной. О сценках и о сценах, которые она когда-либо закатывала. О сцене, где она артистка и должна держать лицо. В первую очередь, она просто женщина.
За томным вздохом следует её протяжный стон: она кончила твою нервную систему, а ты кончил в неё. Два/два. И дальше будет легче принимать поражение. Серия буллитов. Шайба вместо камня, летящего в твой огород.
- Ты ещё веришь в любовь? - задумчиво спрашиваешь ты, пока она одевается.
- В нашу? - без задней мысли и на полном серьёзе переспрашивает она, застёгивая лифчик.
- В позднюю, - смеёшься ты, совсем не ожидая такого поворота.
- Спроси меня об этом лет через десять, - отвечает она, надевая платье и явно намереваясь в скором времени удалиться.
- А в нашу? - тебе нужен любой ответ.
- Наша любовь умерла, - пожимает плечами она, задерживая на тебе взгляд, а затем забирая с тумбочки свой телефон.
- Если бы она умерла, я бы давно женился, - она не права, да и ты не прав.
- Ага, - усмехается она, понимая, что в данных обстоятельствах это всё звучит абсурдно, - Актрисе привет!
- Я тоже тебя люблю, дорогая, - нарочно громко ей вслед произносишь ты.
Ты слышишь хлопок двери и дальше тишину, закрываешь лицо руками и шумно вздыхаешь, переваривая ваш вечер и диалог.
- Умерла, блять, - тихо выплёвываешь ты, фыркнув, - Это я умер, когда ты замуж вышла, дура...
- Ты сам на мне не женился, - её голос доносится из гостиной настолько неожиданно, что ты вздрагиваешь и испуганно замираешь.
Она возникает в дверном проёме всё с тем же бокалом в руках и с укором смотрит на тебя, прекрасно услышав твои слова и претензию в свой адрес.
- Я думал, ты ушла, - робко отзываешься ты, сглотнув ком, подкативший к горлу.
- А я думала, у тебя хватит духу сказать, что я тебе нужна, - поясняет она, вмиг став серьёзной, хотя уходила из спальни вполне весёлой, - Потому что я этого ждала... долго ждала...
- Поль... - ты не имеешь ни малейшего желания обсуждать ошибки прошлых лет.
- Первая попавшаяся актриса вызвала у тебя мысли о свадьбе, - но ей плевать на твои желания, впрочем, как и всегда, - Я десять лет ставлю за тебя свечи за здравие и схожу с ума каждый раз, когда ты развязываешься и творишь хуйню; я принимаю тебя любым даже после всего, что было; я жду того дня, когда ты придёшь и честно скажешь, что был не прав... А ты спрашиваешь меня, как я отнесусь к тому, что ты вдруг женишься? Серьёзно?
В номере повисает такая издевательская тишина, от которой звенит в ушах, и хочется спрятаться под кровать, заткнуть уши или на крайний случай громко закричать.
- Я просто пошутил, - оправдываешься ты, даже не представляя, насколько сильно её это задело, - Ты – мой крест, и я несу его который год и не напоминаю о том, что ты вышла замуж за малолетнего придурка-хоккеиста и родила ему дочь.
- Спокойной ночи, - таким же железным голосом говорит она, перекрестив тебя на прощание.
- Пелагея! - не выдерживаешь ты, поднимаясь с постели и вылетая в гостиную следом за ней, - Ты уверена, что щас подходящий момент для таких разговоров?
- На приглашение на свадьбу можешь не тратиться, я всё равно буду занята, - отвечает она, игнорируя твои попытки закончить этот вечер на приятной ноте.
Ты успеваешь нагнать её в прихожей и схватить за руку, резко разворачивая к себе и глядя прямо в её серо-зелёные глаза, что мгновенно наливаются слезами.
Она попадает в твои объятиях и повисает на шее, обмякнув в руках и закусив нижнюю губу.
- Ты же знаешь, что я ни на ком не женюсь, - ты закатываешь глаза, поглаживая её по спине и по голове, - К чему этот цирк?
- Ты спросил, как я отнесусь к этому, - напоминает она, ведь это действительно был твой вопрос, - Вот так...
Именно на этом моменте ты должен был торжественно встать на одно колено и преподнести ей пробку из под просекко вместо кольца, предложив стать твоей женой, но ты едва заметно киваешь и больше не произносишь ни слова.
Она права, во всём права, но это ничего не меняет, и твоя свадьба и её обида – это не взаимозаменяемые вещи.
Чтоб ей было не так больно, ты заверяешь, что это всего лишь неудачная шутка, и крепко обнимаешь, вызывая такси. А на город продолжает опускаться белый-белый снег...
Медленно ночь улиц усыпляет и снится небу:
Снег, снег, снег, зима за облакам, мечты твои чисты – я знаю.
Снег, снег, снег летит с небес, не тая, ты рядом хочешь быть – я знаю.
