—
Уки Виолета наблюдал и испытывал на себе разные случаи жестокого обращения с самого детства. С того момента, как его собственные родители отдали его в Организацию, которая обещала заботиться о детях из бедных семей. В мире, где существует чёткое разделение на богатых и бедных, где единственный способ подняться вверх по лестнице рангов – обладать талантом или быть наделённым каким-либо умением. Из всего вышеперечисленного Уки был рождён ни с чем. Пока, однажды, он не сбежал. Когда парень убегал через высокие заросли блестящей травы, куда глаза глядят, внезапно звёзды над ним начали падать с небосвода. Открывшийся перед ним вид заворожил его. Он остановился и начал вглядываться во что-то невероятно красивое, что-то, чего парень никогда не видел до этого. Они искрились и ослепительно сверкали: это совсем не похоже на привычные ночи, когда ему только и приходилось, что сворачиваться клубочком на койке, вглядываясь в привычно чёрный потолок. Уки не заметил, как одна из самых ярких звёзд начала падать в его направлении, пока тёмная зелень вокруг него не начала светиться, и незнакомое тепло окутало его. Он протянул руки навстречу свету. Падая, звезда сверкнула, словно здороваясь с ним, и затем прыгнула прямо в его правый глаз. Незнакомый голос эхом пронёсся в голове: Stella ex inani Revеlare te Ut nos iter in tempore Stella ex inani Revеlare te Ut nos iter in tempore Хоть ему и было чертовски больно, эта ночь безвозвратно изменила его жизнь. Тогда открылось что-то похожее на портал, внезапно парень почувствовал, словно его тело весит ничто, а в голове всё ещё звучал загадочный голос. Затем его окутала непроглядная темнота, а после он неожиданно начал падать с неба, и, через несколько коротких секунд, что для него ощущались как целая вечность, приземлился в каком-то тёмном переулке незнакомого, как ему кажется, города . Не то чтобы парень много знал о городах в принципе, особенно если учитывать то, что бо́льшую часть своего детства он провёл изучая только то, чему хотела научить его Организация. Асфальт был холодным, и приземление было не самым мягким. С того времени Уки только помнил, как он стенал от боли во всём теле из-за жёсткого столкновения с твёрдой поверхностью. Однако затем перед его взглядом всплыли неявные образы незнакомых ему лиц. У одного из них был зелёный глаз, а другой – серый, но их закрывала пара затемнённых очков. У другого лица была светло-пурпурная пара глаз и милая улыбка, которая, казалось, могла осветить целую комнату. На другом, вокруг левого глаза, была необычная красная метка, которую парень не смог полностью различить, а у последнего были голубые глаза с чистым, острым взглядом, однако на небольшом участке правой радужки можно было увидеть оранжевое пятнышко. – К-К-Кто? – запнулся Уки. Его тело болело, желудок крутило от голода, ноги ощущались словно желе, и последнее что он увидел краем глаза, прежде чем окончательно потерять сознание – две пары громоздких ботинок: одни из них с красными вставками, а другие – с жёлтыми. – Хей! Ты слышишь меня? – Чёрт, нам лучше позвать– Когда Уки наконец пришёл в себя, он уже находился в кровати – непривычно большой и мягкой для него. Большие окна позволяли солнечному свету беспрепятственно попадать в комнату, и запах чего-то вкусного витал в воздухе. Силы, которые приобрёл парень, были уникальными, даже для его мира, где все полагаются на технологии, чтобы поддерживать своё существование. На деле он узнал о легенде, о падающих звёздах, только когда ему, наконец, стали известны имена его спасителей. Один из них – Сонни – полицейский из VSF, который быстро опознал признаки того, что Уки подвергался насилию, а другой – Фулгур – архивист, работавший в архиве метрополии, и у кого был опыт работы с людьми, перенёсшими психологические травмы. – Почему вы спасли меня? – спрашивал Уки. – Потому что тебе нужна была помощь, – просто ответил Фулгур, и Сонни, не колеблясь, согласился с ним. Они не только залечили раны парня, но и предложили ему остаться в их квартире на столько, сколько ему понадобится. Уки был благодарен им, даже если ему самому было до боли неловко с ними двумя, так как парень не был уверен, как ему стоит вести себя: это первый раз в его жизни, когда другие люди, без какой-либо на то причины, так добры и терпеливы с ним. – Если тебе что-нибудь понадобится, я буду в соседней комнате, хорошо? – часто повторял Сонни. Спустя некоторое время, Фулгур и Сонни купили книги, чтобы парень мог больше узнать об окружающем его мире. Книги всегда были тем, в чём Уки находил утешение, так как они были одними из немногих вещей, которыми Организация позволяла пользоваться в их свободное время. Их было немного, поэтому они очень бережно относились к тому, что у них было. То, что происходило с ним дальше, Уки мог смело назвать самыми счастливыми моментами в его жизни. С ними двумя он играл в компьютерные игры и заметил, что ему нравится соперничать с остальными. Парень научился готовить и обнаружил, что ему очень нравиться делать самые разные блюда из яиц. Уборка была тем, что он умел делать и без телекинеза, поэтому время от времени Уки вычищал квартиру Сонни и Фулгура до блеска, хоть они и настаивали, что он не обязан так стараться для них. А когда они впервые пригласили его сходить с ними в караоке, Уки осознал, что обожает петь. Только спустя довольно продолжительное время парень всё же поведал им о своих силах и поделился всей историей, как именно он попал сюда. – Это так круто! – вскрикнули Фулгур и Сонни в унисон, в который раз деля один и тот же мозг на двоих, и Уки уже не следовало бы удивляться. После они поблагодарили его за доверие к ним и пообещали хранить всё сказанное в секрете. В тот день что-то тянуло в груди Уки, осознавая, что это – первый раз, когда он мог сказать, что ощущает тесную связь с людьми, которые находятся рядом с ним. Парень пока не знал весь потенциал своих способностей, или имел полный контроль над ними, но если они могут помочь таким людям как Фулгур и Сонни, тогда это стоит практики. Одной тёмной ночью, когда киборг случайно заснул на коленях парня, Уки обнаружил, что он также может читать мысли. Когда спустя время Фулгур проснулся, он извинялся снова и снова, думая, что своими действиями нарушил личные границы Уки. – Я не против, – ответил ему тот. – Я… раньше часто занимался этим. – Давал другим спать на твоих коленках? Уки робко кивнул. – Одной из моих прошлых работ в Организации была забота о младших. У многих из них были кошмары и они часто плакали, поэтому я утешал их и позволял засыпать на своих коленях. – Ах, это так мило с твоей стороны, Уки! – Мило? – Конечно! Должно быть, у тебя хорошо получается находить общий язык с детьми, – его глаза сверкнули чем-то: неожиданная похвала заставила сердце парня биться так, как он считал до этого было невозможным. – Нет, не думаю, что всё было так, – по крайней мере, Уки сам так не думает. Ведь это совсем другое, совсем не та доброта, которой Фулгур одаривает детей. – Просто я… делал то, что было в моих силах. Если малышей никто не успокаивал, то взрослые избивали их. Мне пришлось испытать это на себе. Лицо Фулгура вытянулось, улыбка тут же спала. Уки сразу же подумал, что он сказал что-то не то. Извинение сидит на кончике языка, готовое сорваться в любой момент, как он чувствует – что-то металлическое обхватывает его руку. – Мне очень-очень-очень жаль, что тебе пришлось пройти через это, – произнёс Фулгур: голова опущена вниз, слеза скатывается по его щеке. – Фууфуу-чан?! Почему ты плачешь? – Уки едва ли не вскрикнул, паникуя. – Это из-за того, что я только что сказал?! – Нет! – Фулгур покачал головой, всхлипывая, не в состоянии сдерживать свои слёзы. – Я просто– ты.. Ты… Ты такой сильный. – …Что? Уки озадаченно сощурился. Он явно услышал голос мужчины, но не увидел, чтобы его губы двигались. Не в состоянии сказать хоть что-то, при этом не задыхаясь от собственных слов, Фулгур притягивает парня к своей груди. – Воу! – инстинктивно ахнул Уки, чувствуя чужое сердцебиение. – Мы найдём этих ублюдков. Обещаю. Какое-то время они продолжили обмениваться словами: растерянные со стороны Уки и смесь из твёрдости и поддержки от Фулгура. Тогда они довольно долго разговаривали друг с другом: рассказывали свои истории из детства, обменивались мыслями о мире – что так и уснули на диване, в объятиях друг друга. Уки, свернувшийся калачиком на груди мужчины, и Фулгур, уткнувшись подбородком в макушку парня. Когда через несколько часов Сонни пришёл домой после очередного дня расследования дела, по которому подозревалось, что Организация может состоять в союзе с кибер-террористической группировкой Black Out, его сердце растаяло от вида перед ним. Не желая будить их, он взял одеяло телепата и накрыл их обоих, тихо желая спокойных снов. Уки не мог точно вспомнить, когда именно он осознал, что влюбился в Фулгура Овида. Парень просто знал, что ему очень легко говорить с ним… Он тот, с кем ему комфортно. – Ты не обязан делать того, что ты не хочешь. Это было одно из множества искренних фраз, которыми Фулгур одаривал его, пока они прогуливались по планетарию. Только вдвоём. И, под куполом искусственного неба, они разделили поцелуй. Но Уки должен был знать, что такие счастливые моменты не длятся вечно. Дни спустя, Организация похитила Фулгура. Уки сошёл с ума. Его сверхсилы переполнились потоками гнева, текучими по венам, и он безрассудно использовал свои телепатические силы, чтобы найти местоположение похитителей, не предупредив об этом Сонни. Телепат должен был догадываться, что Организация была подготовлена, и в момент как Уки вступил в здание заброшенной фабрики, они показали ему Фулгура. Киборг был привязан ремнями к столу, лицом к нему, сбоку от него лежала пара его отсоединённых механических протезов с инструментами, единственная цель которых – отключить и уничтожить все его искусственные части тела. – Сдайся, а иначе ты знаешь, что будет с ним, – угрожал телепату один из мужчин в чёрном противогазе. – Не слушай их, Уки! Но у него не было выбора кроме как сдаться. Они обездвижили, привязали телепата к стулу и подключили его к проводам и приборам, которые не позволяли Уки использовать свои сверхсилы. Он бы сражался и уничтожил их всех, не щадя никого, но сама мысль о том, что при этом они не колеблясь навредят Фулгуру, была для него как нож в сердце. – Пожалуйста! Нет! Уки, я– Голос киборга затих, как его протеза на шее коснулся один из инструментов. Уки должен быть догадываться. Он должен был знать, что Организация снова солжёт ему. Прямо как они врали в лицо его родителям, что будут заботиться о нём. Крик агонии Фулгура пронзил слух телепата. Его голос, полный боли, будет преследовать парня до конца жизни. Следующее что помнит Уки – что-то взорвалось, и всё что он видел перед собой – ярко-алый.—
– Хей, ну-ну. Т-ты… – устало вздохнул Фулгур. – Я горжусь тобой. Ч-что тебе удалось сбежать, – его дыхание становилось всё тише, грудь с каждым вздохом всё слабее вздымается и опускается. – Потому что если бы у тебя не получилось, мы бы никогда не встретили друг друга. Я так рад, что мне посчастливилось встретить тебя. Эти слова заставили сердце Уки ухнуть ещё ниже. – Я… Я рад, что мы встретились, Уки, – продолжил Фулгур, уголки его губ слабо подрагивают. – Правда, я рад. – Не говори так! – вскрикнул Уки. – Я- Фууфуу-чан, Я… Я люб- – Ты не обязан говорить мне этого, – прервал киборг, моргая и улыбаясь. Улыбкой, которой Уки так дорожил. Этой же самой улыбкой, которой он подбадривает его. Этой же глупой улыбкой, которую Фулгур показывает, когда рассказывает одну из своих “отцовских шуточек” или придумывал новую инсинуацию, и после он заливался таким свистящим смехом, словно старомодный закипевший чайник, что давно стало шуткой в их компании. – …Я уже знаю, – закончил киборг, его веки начинают закрываться. Я тоже люблю тебя. – НЕТ! – повысил громкость Уки, его голос и отчаяние громче, чем он когда-либо слышал. – Ты не можешь оставить меня, Фууфуу-чан! Ты обещал! Я не хочу снова быть один! Пожалуйста! – ...Но ты не будешь одинок, – тихо успокаивал Фулгур. – Я всегда буду рядом с тобой. Как бы мне хотелось, чтобы мы провели больше времени вместе. – Замолчи! Как ты можешь говорить такое, когда ты–, – голос Уки дрожал, его слёзы бесконтрольно лились, а зрение слишком мутное, чтобы увидеть хоть что-то. – Уки… М-Можно,– Фулгур звучит так нежно, так мирно, так понимающе. Так, как может только он, и Уки ненавидит это. – М-Можешь сделать мне одолжение и… обнять меня? – ЗАТКНИСЬ! – вскрикнул Уки, ком стоит поперёк горла, на сердце ныло, а руки такие ледяные. – Пожалуйста… Не поступай так со мной… – Пожалуйста, Уки? – попросил он ещё один раз, его голос звучит гораздо тише чем до этого. В последний раз. Гнев, застилающий его голову, начал отступать, как он осознал, что на самом деле происходит. Уки вот-вот потеряет своего Фууфуу-чана. И он ничего не может сделать с этим. Через слёзы, Уки обвил руки вокруг туловища Фулгура, запоминая каждую особенность его лица, пока его глаза всё ещё открыты, осматривая его острый подбородок и нос, его губы, длинные светлые ресницы, спутанные серые волосы и красная метка вокруг его левого глаза. Уки прижался своим лбом к его, прикрывая глаза. Он вдохнул запах любимого шампуня Фулгура и слабые отголоски старой бумаги. – Уки? Он открыл глаза. В глазах киборга теперь не было ничего кроме помех, зрачки, жужжа, расширяются и сужаются, пытаясь сфокусироваться. – Я всегда… – свет на его шее постепенно затухает. – Буду с тобой. Прости меня, Уки. Продолжай жить ради меня. Ради обоих из нас. В конце концов, Фулгур Овид закрыл глаза. Его грудь более не вздымались, и больше не было того глубокого и успокаивающего голоса, а свечение на его механических частях окончательно угасло. Вокруг – только холодная бездушная и мрачная тишина. Уки кричал. Он кричал, и кричал, и кричал. Кричал, пока его лёгкие начали гореть, пока его связки не были сорваны, цепляясь за останки его теперь мёртвой любви. Уки Виолета всегда был человеком с нежным голосом, не очень разговорчивым, которому иногда приходилось повышать тон, так как иначе его никто не слышал. В тот момент ему было абсолютно всё равно, если потеряет свой голос: он уже потерял любовь своей жизни, и боль была не сопоставимой. В конце концов, крики Уки переросли в прерывистую икоту, его руки всё ещё крепко обнимали Фулгура. Он не знает, как долго находился в таком положении, может, прошло уже несколько часов, а может всего несколько минут. В любом случае ему было всё равно. – Вааа… Ааа… Незнакомый звук заставил Уки поднять голову. – Увааа… Это был слабый, едва различимый звук, идущий откуда-то из лаборатории. Не поднимаясь, Уки заглянул за столы с пробирками, стеллажи, используя остатки своих сверхсил, чтобы осмотреть окружение сквозь мрак и найти источник звука. Он обнаружил ряды крупных стеклянных капсул, заполненных результатами экспериментов Black Out с людьми: в них были искусственно созданные дети, плавающие в специальной жидкости, обеспечивающей их сохранность. Сонни рассказывал ему о слухе, по которому эти больные ублюдки занимались не только кибер-терроризмом, но у них также были безумные идеи о "взламывании генома человека", что бы это не значило. У Уки не было никого желания уделять какое-либо внимание их планам. Так кто же плакал? Уки медленно оторвал себя от Фулгура, аккуратно опуская его голову на холодный бетон. Больно смотреть на него. Ещё больнее оставлять его вот так. Заставляя себя оторвать свой взгляд от тела, Уки поплёлся в конец комнаты, откуда слышался плач. Когда он подошёл ближе, то оказался пред огромными стеклянными цилиндрическими капсулами, стоящие в два ряда. В них было что-то, что напоминало человеческих младенцев, которые плавали в тёмно-зелёной жидкости справа от него , а слева – тёмно-голубой. Казалось, что он словно находится в одном из тех жутких научно-фантастических фильмов, которые Сонни и Фулгур заставляли его смотреть после того, как они обнаружили, что Уки никогда не видел такие шедевры кинематографии, как “Бегущий по лезвию” и “Властелин колец”. – Вааа! – Ааа! Уки опустил голову, его взгляд сфокусировался на двух слабо движущихся комочках, вертящиеся на холодном плиточным полу прямо возле разбитой капсулы из ближайшего к нему ряда. Голубая жижа вылилась, смешиваясь с осколками стекла на полу. Через две капсулы от неё находилась ещё одна разбитая с такой же жижей, но уже зелёного цвета. – Младенцы, хах, – пробормотал Уки себе под нос, замечая, как охрип его голос. – Фууфуу-чан хорошо ладит с детьми. Он даже думал об открытии детского дома для сирот. Мы планировали назвать его “Подсолнух”, в честь Сонни– Говорил ли он сам с собой? Или же с младенцами? Обычно Уки не говорил сам с собой. Но опять же, парень знал, что после сегодняшнего дня он никогда больше не будет прежним. – Бааавааа… В этот момент Уки открыл глаза. Он даже не заметил, когда успел закрыть их. У младенца слева были глаза чистого голубого цвета, как у неба, до того, как человечество окончательно загрязнило его. Однако в радужке правого глаза можно было увидеть небольшой участок оранжевого цвета. У младенца справа от парня тоже был разный цвет глаз: один – ярко-зелёный, а другой – тёмно-серый, почти чёрный. – Вы… У этих грудничков была не только гетерохромия, прямо как у него, но и это были те самые пары глаз, которые он когда-то давно увидел в своём видении. В их время изменить чью-либо внешность не составляло каких-либо проблем. Те, кто родились в богатых семьях, имели доступ к самым разным высококачественным технологиям, возможности которых заходили так далеко, что они могли выглядеть как демоны красной кожей и рогами или персонажи из фантастической MMORPG с голубыми волосами, если им так хотелось. А для тех, кто родились в семьях среднего достатка или в бедности, приходилось отдавать предпочтение базовым технологиям и стандартной внешности. У Уки были комплексы по поводу его гетерохромии, но, по какой-то причине, она нравилась обоим Фулгуру и Сонни. – Я думаю, что они красивые, – говорит… говорил Фулгур. – Да! – согласился Сонни. – Они чем-то напоминают мне звёзды! Сейчас же, смотря на эти крохотные, уязвимые создания, в голове телепата возник вопрос: Что бы Фууфуу-чан сделал в этой ситуации? – Мааа… Маааа…! – младенец с голубыми глазами всхлипнул, его голос стал тише, чем раньше. Он уже так долго плакал, что почти полностью обессилел. – Ааа… Уки вздохнул, не прилагая каких-либо усилий слыша ответ на свой вопрос голосом Фулгура: Каждый ребёнок заслуживает счастливое детство. Наклоняясь, Уки снял свою накидку и аккуратно завернул в неё обоих малышей, избавляя их от остатков жижи и разбитого стекла. Они вертелись и тихонько издавали звуки протеста, но замолчали, как телепат устроил их на своих руках, чтобы им было удобнее. – Ма? Амм! – пробормотал малыш с зелёным глазом, его руки тянулись в разные стороны. – Ты больше не плачешь? – не веря спросил парень. – Ааагу! Авууу! Он без понятия что это должно значить, но пока они не плачут, парень не собирался жаловаться. Отрываясь от малыша, его взгляд снова зацепила огромная разбитая капсула, а именно надпись на ней снизу: Объект Ю-Г0 Затем он посмотрел на капсулу, следующую за ней. Объект Ю-Г1, а за ней Объект Ю-Г2, Объект Ю-Г3, Объект Ю-Г4 и так далее… Переводя взгляд на ряд зелёных капсул где парень обнаружил одного из малышей, он замечает, что там соблюдается немного другой принцип: Объект А-ЛБ4Н, Объект А-ЛБ5Н, Объект А-ЛБ6Н… – VSF! БАХ! БАХ! Дверь распахивается, люди в чёрной бронированной форме с жёлтыми акцентами, на которой крупными буквами выведено VSF, ворвались в лабораторию, окружая Уки. К этому моменту парню уже было всё равно: может быть его арестуют и будут допрашивать за убийство нескольких хакеров и преступников, а может и нет. Он слишком устал скрывать свои поступки, за которые парню абсолютно не жаль. То, что действительно волновало Уки в данный момент – малыши на его руках, которые начали плакать от внезапно шума. – Не стрелять! – приказал знакомый голос, высокая фигура показывается из укрытия. – Повторяю! Не стрелять! Сонни Бриско шагал в сторону телепата, держа свой пистолет на прицеле, как он пробирался сквозь свой отряд. Взгляд офицера тут же смягчился, как он заметил парня. Уки ещё никогда не испытывал такого облегчения в своей жизни, увидя копну блондинистых волос. – Уки… – голос офицера надломился, лицо перекосила боль. – Нужен доктор! Кто-нибудь, позовите врача! – крикнул он через плечо, и два солдата тут же отдали честь, прежде чем покинуть их. – Уки, прости, что так долго. Я так переживал за тебя! Ты ранен? Они что-нибудь сделали с тобой? – осторожно расспрашивает его Сонни, убирая оружие, чтобы одной рукой обнять парня за спину, а другой поддержать его под локоть. – Где Фуу-чан? Откуда у тебя– – Вааааа! – малыши в руках телепата снова начали плакать. Уки закрыл глаза, отворачиваясь от Сонни. Слёзы выступили против его воли. – Тайчо! Нам удалось опознать нескольких разыскиваемых членов Black Out среди трупов, вместе с… – один из VSF указал в сторону тела, которое принадлежит Фулгуру Овиду, всё ещё лежащее в тусклом свете потолочной лампы. – Фууфуу-чан… – Уки едва удалось произнести его имя. – О-они… Они ёбанные монстры! Хватка Сонни стала сильнее, а малыши только начали плакать громче. – Тайчо? Какими будут ваши распоряжения? – спросил один храбрый спецназовец, но при этом сохраняя свою голову опущенной, а голос серьёзным, в состоянии, по крайней мере, анализировать сложившуюся между ними атмосферу. Сонни не сразу ответил, взгляд застыл на теле его друга, один из VSF уже принёс носилки, чтобы вынести его наружу. – Вынесите все тела, – начал Сонни, его голос был серьёзен и полон сдерживаемой ярости. – Проверьте, остались ли выжившие, и если есть– Колени Уки подкашиваются. – Уки! – воскликнул Сонни, ловя парня, прежде чем он успеет окончательно упасть на землю, плачь малышей затихает, снова сменяясь всхлипами. – Что такое? Тебе что-нибудь нужно? А, нам стоит сначала вывести тебя отсюда– – Сонни, – прошептал Уки. – П-прости… Мне так жаль! Фууфуу-чан, он и ты…! И малыши… – Шшш… В-всё хорошо, всё в порядке, всё х-хорошо, – голос Сонни так же надломился, как он обнял парня за плечи, повторяя эти слова снова и снова, но Уки понимал, что он говорил это не только ему, но и самому себе. – Можешь рассказать всё позже, – добавил Сонни. – Прямо сейчас лучше всего будет вывести тебя и… этих маленьких ребят из этой помойки. Голова кружилась, вместо мозга – комки ваты, заполненные мыслями о сне, мыслями о нежном голосе, просящим обнять его, о смехе, похожим на свист закипевшего чайника, об эджлорде, и добром выражении лица, которое всегда успокаивало его, говоря, что мир может и жесток, но в нём всё ещё есть хорошие люди. – Хорошо. Оставшиеся из отряда Сонни организовали проход для них, сохраняя тишину, и Уки был благодарен им за это. Сонни не оставлял его ни на секунду, даже когда он наконец-то оказался в машине скорой помощи, когда медсестра осматривала его, или когда его определили в свою отдельную палату в больнице. Командир VSF отвечал на вопросы за Уки, когда тот не мог, отклоняя те, которые могли раскрыть наличие сверхсил у Уки, и закрывая дыры в их истории. И всё это одновременно с отдачей приказов своим подчинённым и разделением обязанностей между ними через коммуникатор на его ухе. Сонни и правда потрясающий. – Уки? – он слегка подтолкнул его локтём. – Им нужно осмотреть малышей. – НЕТ! – Уки тут же запротестовал, прижимая их ближе к своей груди. – Вы не можете забрать и их! Медсестра взглянула на Сонни, бессловно прося помощи. – Никто не собирается забирать их, медсестра просто хочет убедиться, что они здоровенькие. Ну, знаешь, что у них нет никаких травм или болезней. Обещаю, они не навредят им. Это займёт всего пару минут. Хорошо, Уки? Поверь мне, пожалуйста, – голос Сонни пронёсся эхом в голове парня. В пурпурных глазах офицера можно было увидеть боль, даже несмотря на его ободряющую улыбку, которую он натянул специально для него. Только тогда Уки осознал, что Сонни тоже сейчас больно, если не сильнее, чем ему самому. Фулгур и Сонни были друзьями многие годы, задолго до того, как парень появился в их жизни. Он всё ещё помнил, как они вдвоём всегда были на одной волне, делили одинаковые вкусы в своих любимых играх и аниме, и количество поддержки, которой они одаривали друг друга, когда кто-то из них одерживал победу, и не важно, была она большой или маленькой. Уки потерял свою первую любовь, в то время как Сонни потерял своего лучшего друга. И, несмотря на всё, Сонни не винил парня. Уки почти хотелось, чтобы он сделал обратное. Так было бы легче. Если бы они никогда не встретили меня, то ничего бы из этого– – Ама? Маленькая пара ладошек обхватила средний палец Уки, выдёргивая того из своих мыслей. Два малыша внимательно смотрели на него, моргая разноцветными глазками. Через несколько секунд малыш с голубыми глазами зевнул, прежде чем закрыть глазки, но не ослабляя хватку на пальце парня. В это время другой малыш просто прикрыл глаза. – Должно быть, они очень любят вас, – прошептала медсестра. – Помню, как моя малышка-дочка хватала всё, что ей нравилось. Уки наблюдал за ними, очарованный их поведением. Такие хрупкие создания, такие маленькие ручки, но при этом они так долго плакали, прося о помощи. Если бы он проигнорировал их плач, они бы… Что-то сжалось в его сердце, вспоминая все капсулы в лаборатории, наполненных искусственно созданными детьми. – Пожалуйста… – Уки осторожно освободил свой палец из хватки маленьких ладошек, передавая малышей. – Убедитесь, что с ними всё в хорошо. Медсестра понимающе кивнула, забирая малышей к себе на руки, мягко покачивая их. Как только она удалилась, рука Уки нашла Сонни, и он уложил голову на его плечо. Сонни сжал его руку с ответ, щека покоится на макушке парня. Они оставались в этом положении, деля комфортную тишину и тепло объятий между собой. А в атмосфере тяжело висела траурная тишина. Сонни не мог читать мысли, но он всё и так понимал: Уки сожалел, был благодарен и пытался утешить его одновременно. Всё нормально, теперь можно плакать. Постепенно, сдерживаемые Сонни слёзы срываются вниз. Только если бы я оказался там раньше. Уки не нужно было ничего говорить. Используя одну из рук, он опустил её на спину Сонни и начал выводить круги на ней, плечи офицера подрагивают время от времени, следуя за тихими всхлипами. Они не знали, сколько времени провели в таком положении, но понимали, что это – то, что им двоим сейчас необходимо. – Юго и Албан Сонни моргнул, поворачиваясь к Уки: – Что? Что ты сказал? – Юго и Албан, – повторил Уки уже твёрже. – Имена малышей – Юго и Албан.