Одного раза недостаточно

Идея скрасить вечер игрой в «Правда или пей» принадлежит Камило. Мирабель не очень-то нравится вино, оно для нее слишком кислое и терпкое, но других вариантов нет: вся семья отправляется на дебют Изабеллы в роли модели, и дома только они с Камило и дядя Бруно. Дядя Бруно, посоветовав не терять голову и не превращать дом в руины, остается в гостиной, смотря очередную мыльную оперу по ТВ, а Камило и Мирабель предоставлены сами себе. — Еще две недели, и я буду сам себе хозяин, — ворчит Камило, наливая им по глотку вина. Мирабель недовольно корчит рожицу, но кивает — ей до восемнадцати еще два месяца, и это нечестно, что к ним до сих пор относятся как к детям. Хотя, ладно, Антонио вообще сидит со своим папой, но ему и лет-то восемь, так что он в этот час наверняка уже смотрит вечерний выпуск «Улицы Сезам», чтобы потом лечь спать. — Итак, Мира… Правда или вино. Девочки или мальчики? Мирабель, подавившись воздухом, хватается за вино и выпивает его залпом. Камило хохочет, глядя на ее румянец. — Я думала, мы начнем с не таких личных вопросов! — шипит она. — А какой смысл? Нам еще есть чего стесняться? Мило прав, с неохотой соглашается Мирабель. Учитывая, что они учились целоваться друг с другом, да и постигали азы петтинга на телах друг друга, вряд ли им есть смысл хоть как-то стесняться и притворяться скромниками. — Я целовалась с девушкой, — наконец, бурчит она. — Но парни больше нравятся. — Надо же! А я думал, ты такая же тихоня, как наша Лу. Она до сих пор не целовалась ни с кем, да и ходит с этим своим колечком чистоты, — фыркает Камило и Мирабель прищурившись, смотрит на него. — А ты, кузен? Парни или девушки? — Все, — осклабившись, отвечает Камило. — Незачем себя ограничивать одним полом. Мирабель фыркает, но между ног начинает скапливаться тепло. Ее кузен симпатичный — думать иначе мешает то, что они действительно росли вместе, и сложно по настоящему хотеть человека, рядом с которым ты сидела на горшке, играя в машинки. Дверь приоткрывается и она слышит присвист дяди Бруно. — Так-так. Детишки, а кто вам разрешал брать вино? — А кто нам запрещал? — нахально отзывается Камило, отклоняясь назад и опираясь на руки. Дядя Бруно качает головой, заходя в комнату и наклоняясь за бутылкой. — Ну, нет. Двое пьяных подростков на одного меня — это слишком. — Дядя, так присоединяйся, — Камило плавно перетекает из одной позиции в другую, теперь он сидит на коленях, чуть раздвинув ноги, и Мирабель впервые допускает мысль, что ее кузен может быть весьма… Горяч. Хоть и не так, как дядя Бруно. Она пытается отогнать эту мысль, но — к чему скрываться от себя? Она уже пару месяцев как засыпает с рукой в своих трусах, представляя на ее месте крупную мозолистую ладонь дядюшки и его хрипловатый шепот возле уха: «Вот так, малыш, сделай это, как тебе нравится». Мирабель ерзает на месте, когда дядя Бруно, помедлив, садится на пол. — Так что, дядюшка, ответишь на вопрос или выпьешь? Кто тебе нравится больше, мальчики или девочки? — спрашивает Камило, и Мирабель видит, как в глазах кузена начинают плясать черти. Дядя Бруно кривовато улыбается, спокойно глядя на него. — Мне, малыш, нравятся женщины. — Какие-то определенные? — вопрос срывается у Мирабель слишком быстро, и дядя Бруно переводит взгляд на нее — яркие, изумрудно-зеленые глаза скользят по ее телу словно ладони, оглаживая грудь и талию, и Мирабель облизывает губы. — У меня… есть некоторые предпочтения, скажем так, — отвечает дядя Бруно, и его голос становится ниже. — Не люблю слишком уж худощавых… и блондинок. Видимо, я не джентльмен. Мирабель невольно сжимает бедра, чувствуя, как на белье начинает скапливаться влага. — Итак, дядюшка, теперь играем на троих, — Камило разрушает странное недосказанное напряжение, разливая вино на три стакана и отставляя пустую бутылку — к их чести, она уже была ополовиненной. — Вопрос для всех: как потеряли девственность… если теряли. В комнате повисает тишина, которую нарушает дядя Бруно. — Ну… это было еще до того, как ваши мамы успели придумать имена своим первенцам, — насмешливо отвечает дядя Бруно. — Была одна девушка из старших классов, тоже вино, поздний вечер… Она осталась довольна, а я уж тем более. — С подружкой по театральному кружку… и с приятелем там же. Открыт со всех сторон, — Камило бросает на Мирабель хитрый взгляд, ожидая, что она выпьет вино, но Мирабель, прикусив губу, наконец отвечает. — С Ребеккой. Оба мужчины смотрят на нее абсолютно круглыми глазами, и Мирабель невольно смеется. — Мы не планировали! Просто, я тогда осталась с ночевкой, мы случайно наткнулись на канал для взрослых… — Ага, случайно, — бормочет Камило, но в его голосе слышно одобрение. — Ну и мы… немного увлеклись. Она меня… пальцами, ну а потом я купила вибратор, и… — договаривает Мирабель, смешавшись, и Камило громко хлопает в ладоши. — Вау. Моя кузина та еще испорченная девчонка! — Мило! — огрызается Мирабель, но замечает расширившиеся до предела зрачки дяди Бруно. — Так, детки, — говорит он, и от хрипотцы в его голосе Мирабель хочется застонать. — Что-то ваши игры переходят границы. Сейчас вы разойдетесь по комнатам, закроете двери и будете лежать, как ангелочки… Руки, так уж и быть, можете спрятать под одеяла. — Детское время, дядюшка, — почти напевает Камило, ерзая на месте. — А что если сыграть еще раз? Последний? В «бутылочку». — Мы тут все семья, Мило, — напоминает дядя Бруно. — Не слишком правильно в такое играть. — Мы с Мирой уже целовались. И даже трогали друг друга, — отвечает Камило, и Мирабель, покраснев, быстро выпивает оставшийся глоток вина. — Так что? Сыграем?.. Он кладет бутылку на пол и раскручивает ее. Время замедляет бег, когда горлышко лениво крутится, и Мирабель чувствует, как возбуждение накатывает волнами. Оно останавливается на ней, и Камило, хихикнув, наклоняется к ней. Кузен тщательно выбрит, в его слюне чувствуется терпкость вина и слабый привкус черничной жвачки, и Мирабель игриво кусает его за слишком уж нахальный язык. — Вот так, — шепчет Камило, стрельнув глазами в сторону дяди Бруно и Мирабель невольно оборачивается к нему. Он молчит, его челюсти сжаты, но она видит легкую испарину на висках. Следующей бутылочку запускает Мирабель и замирает, когда она указывает на дядю Бруно. — Девочка… — слышит она глухое ворчание в его голосе, когда наклоняется к нему. Камило издает одобрительный свист, но Мирабель сейчас его почти не слышит. Она видит, как дядя Бруно облизывает губы языком и повторяет его движение. Бруно подается вперед, сразу перехватывая инициативу, и, Господь, это так непохоже на поцелуи с Камило, Ребеккой или Хулио… Она чувствует привкус горького кофе, чувствует, как губы и подбородок покалывает щетина — он мужчина, взрослый мужчина, а не стеснительный старшеклассник или ее подруга. Мирабель невольно хватается за воротник его рубашки, пытаясь притянуть его к себе, сама придвигается ближе, упираясь коленями в его бедро, пока его язык в буквальном смысле трахает ее рот, погружаясь и выскальзывая в характерном ритме, от которого она близка к тому, чтобы кончить. — Воу, воу, полегче! Брейк! — Камило хлопает их по спинам, посмеиваясь и блестя глазами. Мирабель отшатывается, жадно облизываясь, и не успевает даже ахнуть, как кузен сам припадает ко рту дядюшки Бруно. Вот только он нахальней, и пересаживается на колени к Бруно, невольно двигая бедрами. Ладонь дяди, такая крупная, обхватывает его затылок, зарываясь в кудряшки, и Мирабель сдавленно стонет, пожирая глазами эту сцену. Она никогда не думала, что такое зрелище может быть настолько, черт побери, горячим и возбуждающим. Дядя Бруно отстраняется от губ Камило и усмехнувшись, ссаживает парня с колен. — Прости, малыш, я уже говорил, я предпочитаю женщин. Ее кузен возбужден — настолько, что она видит палатку в его спортивных штанах. Камило часто дышит, а затем рывком стягивает футболку со своего худого тела. — Нахрен, — сипло говорит он. — Ты говори, что хочешь, но я сомневаюсь, что у тебя в штанах крыса. Ты хочешь ее. Мира точно хочет тебя, я даже отсюда чувствую, как она пахнет. Мирабель, вздрогнув, краснеет, стискивая подол своей футболки в пальцах и благодаря Бога, хоть это и звучит немного неправильно, что надела черные шорты, на которых ничего не видно. — Я хочу вас обоих, — Камило тяжело дышит, глядя на них. — То, что будет в этой комнате, останется в комнате. Итак? Дядя Бруно молчит, глядя на него неподвижными, потемневшими глазами, после чего переводит взгляд на Мирабель, и она может поклясться, что его взгляд смягчается. — Решать тебе, малыш. Ты здесь — единственная девушка. Мы с Камило, если что, можем и сами справиться, не причинив вреда друг другу. Мирабель вместо ответа поднимается на ноги, но не для того, чтобы уйти. Ее слегка покачивает от возбуждения и двух глотков вина, и она снимает футболку, обнажая обычный домашний лиф. Без колебаний стаскивает его, отбрасывая в сторону, и слышит вздох Камило. Не глядя на кузена, лишь в глаза дяди Бруно, она одним слитным движением снимает шорты вместе с трусиками и отбрасывает их в сторону. Камило хищно скалится, но взгляд Бруно действительно воспламеняет ее. Он протягивает руку, и Мирабель делает шаг к нему. Ей приходится чуть расставить ноги по обе стороны от его колен, и от понимания, что он сейчас видит ее половые губы, блестящие от смазки, ей одновременно стыдно и сладко. — Я надеюсь, Камило, ты простишь, если мы с тобой подождем, — мягко, тягуче говорит дядя Бруно, ведя рукой по внутренней стороне ее бедра. — Первое правило — удовольствие женщины стоит на первом, самом первом месте. Он проводит пальцами у нее между ног, и Мирабель слабо стонет, глядя, как дядя Бруно облизывает их, пробуя ее вкус. — Господи. Я сейчас кончу, — шепчет Камило, и она слышит шорох одежды. Бруно медленно поднимается с пола, расстегивая рубашку отточено-неторопливыми движениями, и Мирабель, не удержавшись, прижимается к его шее жадным ртом, оставляя там поцелуи на грани укусов. — Полегче, малыш, полегче, — довольно шепчет дядя Бруно, снова и снова проводя пальцами по ее клитору, который готов взорваться от возбуждения. Он подталкивает ее к кровати, и Мирабель садится на матрас… чтобы тут же опрокинуться на спину. Дядя Бруно рывком подвигает ее бедра ближе к краю, раскрывает их, словно спелый плод, и впивается в ее половые губы, даря им не менее жадный и страстный поцелуй. Мирабель стонет, выгибаясь дугой — он не просто лижет, он словно лакает ее, как дикий зверь, погружаясь языком во влагалище, задевая носом клитор, поднимается, чтобы провести по напряженному бугорку самым кончиком языка, вызывая у нее тонкий писк. — Слаще меда, малыш. Ты слаще меда, — ворчит дядя Бруно, поднимая голову, и она пьяно улыбается. Дядя Бруно облизывается, словно и вправду наслаждается вкусом, а затем ленивым жестом подзывает Камило ближе. — Ты не против? — спрашивает он, и Мирабель качает головой. Она так возбуждена, что хочет лишь одного — кончить. — Давай, Мило. Камило другой, его движения более осторожные и робкие, но он стонет, когда дядя Бруно зарывается ладонью в его кудри, направляя движения. Сам Бруно сидит теперь сбоку, и Мирабель кусает губы… — Дядя, поцелуй меня, — шепчет она, и Бруно склоняется к ее рту. Она чувствует свой вкус — солоноватый, терпкий, и жадно слизывает собственную смазку с его губ. Его ладонь опускается на ее грудь, сжимая и дразня возбужденные соски, и Мирабель стонет ему в рот, сжимая бедрами голову Камило. Оргазм бьет ее наотмашь, вызывая крик — и Мирабель пару мгновений словно висит в воздухе, потерявшись в мире. — Вот так, малыш, вот так, — шепчет дядя Бруно, гладя ее по голове, и Мирабель благодарно льнет к его ладони. Оба слышат жалобный стон Камило, и дядя Бруно, улыбнувшись, привлекает племянника к себе, развернув спиной. Камило тяжело дышит и почти скулит, когда ладонь дяди Бруно обхватывает его член, почти прижавшийся к животу. Мирабель перекатывается на бок, неотрывно глядя на них, а затем сползает с кровати на пол, обводя ладошками худую грудь кузена. Дядя Бруно смотрит на нее темными, возбужденными глазами, а затем целует Камило в шею, чуть прихватывая кожу зубами, так, что кузен издает переливчатый крик, выгибаясь в его руках. Из его члена вырывается сперма, пачкая руку дяди Бруно и его собственный живот. Камило трясет, как в лихорадке, он отползает от дяди Бруно, раскидываясь на полу, и Мирабель смотрит на Бруно. Он все еще в своих темных джинсах, но она уверена, что он возбужден. Мирабель придвигается ближе, расстегивая молнию, и дядя Бруно еле слышно шипит, когда она обнажает боксеры с каменно-твердым членом. Он гораздо крупней, чем ее вибратор, и крупней, чем член у Камило, — думает Мирабель, оставляя поцелуи на его животе, медленно опускаясь ниже. — Моя девочка… — слышит она хриплый, возбужденный шепот, и ладонь дяди падает ей на голову, зарываясь в волосы. Она слизывает солоноватую смазку и стонет, когда возбуждение снова вспыхивает у нее между ног. Слышится шорох — Камило, отдышавшись, присоединяется к ней. Они лижут член дяди Бруно, случайно — специально — целуясь, и у Мирабель голова идет кругом. Она не знает, кого хочет больше, возможно, обоих сразу, и когда они с Камило одновременно начинают целовать дядю Бруно в губы, это уже становится неважным. Дядя Бруно переворачивает ее на живот и чуть приподнимает за бедра — она стоит на четвереньках, прогнувшись в пояснице, у нее перед глазами — снова вставший член Камило, а руки дяди Бруно обводят ее тело, оглаживают грудь и бедра и она стонет, запрокинув голову, когда дядя Бруно входит в нее. — Моя сладкая… Какая же ты узкая… — шепчет он, и Мирабель прикусывает губу от возбуждения. — Тебе не больно, Мира? — Нет, только не останавливайся, пожалуйста, Бруно, — умоляюще стонет она, и дядя Бруно врезается в нее. Их тела издают влажный шлепок, такой непристойный, но такой восхитительный. Мирабель, облизнувшись, проводит языком по члену Камило, который смотрит на них почти с благоговением и желанием, и он благодарно стонет, гладя ее по волосам. Но очень скоро Мирабель забывает про его член — дядя Бруно берет ее в меру жестко, словно зная грань между наслаждением и болью, и ей приходится кусать собственное запястье, чтобы не кричать в голос от удовольствия. Бруно наполняет ее, заставляя поджимать пальцы ног, и она задыхается от приближения очередного оргазма. Она чувствует пальцы дяди Бруно на своем клиторе и срывается на крик, выгибаясь, вжимаясь к него, чувствуя, как его член пульсирует у нее внутри. Дядя Бруно резко выходит из нее, задыхаясь, дрожа, и замирает, когда Камило с почти умоляющим криком: «Пожалуйста!» — берет его член в рот. Мирабель, все еще пытаясь отдышаться от своего оргазма, следит за тем, как ее дядя кончает в рот ее кузена. — Камило… — дядя Бруно открывает глаза, глядя на него, и Камило вскидывает голову, облизываясь, словно греховный ангел. Мирабель жалеет, что не умеет рисовать, но с другой стороны — она сохранит этот вечер в памяти. — Ты совсем неприкаянным остался, да? Мирабель видит все еще стоящий член кузена, и Камило слабо пожимает плечами. — Ну, я не в обиде. Вы, двое, мне подарили отличный материал для вечерней дрочки, — чуть грубовато отвечает он и ахает, когда дядя Бруно привлекает его к себе, целуя в губы. — Мирабель? Не поможешь? — спрашивает дядя Бруно, прервав поцелуй, и Мирабель кивает. Бруно подталкивает Камило к кровати, и она забирается к нему за спину, оставляя ласковые поцелуи на шее кузена, пока тот с хриплыми вздохами следит за дядей Бруно, который раздвигает его ноги ладонями. — Прости, если не понравится, для меня это первый раз, — говорит Бруно с легким смущением, и Камило кивает, словно до сих пор не может в это поверить. Мирабель следит за движениями головы Бруно, затаив дыхание, бездумно лаская грудь Камило — она знает, что соски у него такие же чувствительные, как и у нее, и кузен стонет, захлебываясь россыпью стимуляций. Он роняет ладонь на голову Бруно, и дядя одобрительно говорит: «Вот так, направляй меня», лаская член языком и губами. Камило кончает, зажмурившись и закусив губу почти до крови, и Мирабель ласково целует его в линию челюсти. Бруно отстраняется, тяжело дыша и вытирая рот ребром ладони, в глазах у него пляшут бесенята. — Кажется, теперь я немного лучше понимаю женщин, — говорит он, посмеиваясь, и Мирабель улыбается, наклоняясь к его губам. Привкус семени Камило не кажется противным, и когда кузен присоединяется к ним в поцелуе, никто не против. Возбуждение уходит, они спокойны и расслаблены, но Бруно все еще умудряется сохранить голову на плечах. — Так, грешники мои, ваши родители вернуться через час. Вы, оба — в душ, и уж удержитесь от экспериментов, — говорит он, поднимаясь с кровати, где они сидят втроем. — А я проветрю комнату, а то здесь пахнет как в низкопробном борделе. Мирабель лениво сползает с кровати, а Камило, потянувшись, высказывает вслух мысль, которая, кажется, одна на троих: — Мы ведь сможем это повторить как-нибудь?.. Дядя Бруно молчит долго, после чего качает головой. Он поднимает с пола свою одежду, но не спешит одеваться, и Мирабель с наслаждением оглядывает его фигуру: все еще стройный, несмотря на возраст, подтянутый, с темными, едва тронутыми сединой волосами на груди в паху… — Нет. Если мы в этом… завязнем, то потом кому-то станет очень плохо и больно. Одного раза достаточно. Мирабель смотрит в его глаза, и чувствует, как между ними тремя натягивается невидимый канат. Они все знают — одного раза никогда недостаточно.