Inutilis

      Когда большинство приготовлений к созданию военного альянса было завершено, а изначальные вопросы — урегулированы, все теперешние участники стран Оси считали, что подобное радостное событие стоит как-нибудь отметить: всё-таки приготовления длились не один месяц. Первым вызвался итальянец, предложив новоприобретённым коллегам по коалиции одну из своих лучших вилл. Большинство с энтузиазмом восприняли эту задумку. Только немец, сославшись на то, что он как неназванный лидер этого блока должен уладить ещё кое-какие незначительные формальности, оставил своих коллег. Хорват и японка тоже, покинув остающихся, ушли по своим делам, о которых знать, честно говоря, никому из присутствующих не хотелось.       Если после саммита почти все отправились домой к наиболее раннему приверженцу фашистской идеологии по его приглашению, словачка же решила ненадолго забежать к себе, чтобы немного приодеться. После того, как она разругалась с братом, её материальное положение обилием и достатком не блистало, поэтому если относительно нормальное платье ей заполучить удалось, то вот с обувью уже имелись некоторые проблемы. Точнее её просто не было — за исключением её форменных сапог. Долго не думав, их она и надела. Сам же её внешний вид выглядел довольно спорно — в частности из-за не в меру открытых ключиц и неприлично короткой юбки. В выборе этого платья словачка отталкивалась не столько от собственных предпочтений, сколько от воспоминаний о сербской представительнице южных славян, которая один раз надела наряд ещё откровенней и чувствовала себя в нём весьма уверенно. Решив последовать её примеру, Словакия выбрала себе похожее одеяние, правда, разумеется, с небольшими отличиями, заключающимися хотя бы в том, что если у Сербии оно было полностью красное, то у второй славянки в виде чёрного лифа и синей юбки. Хотя, из раза в раз смотря на себя в зеркало, и такой наряд всё равно казался ей непростительно вульгарным, поэтому, чтобы хоть как-то убавить количество открытой кожи, словачка приняла решение надеть длинные перчатки без пальцев, шедшие в комплекте к платью. Ну и венок свой излюбленный снимать не стала. Строго говоря, она могла бы надеть что-то из своего народного костюма, ведь чувствовала себя в нём не в пример увереннее, а смотрелась куда целомудреннее, но в новообразованной коалиции подобное не поощрялось, а уж если ещё и было связанно со славянской культурой, вообще воспринималось резко негативно. Закончив прихорашиваться, девушка поспешила к коллегам.       Пока хозяин виллы с испанкой сидели на веранде и о чём-то горячо спорили, славянка, мельком поздоровавшись, прошла внутрь. Оказалось, что болгарин и румын отнеслись к этому мероприятию весьма вдохновлённо, поскольку каждый из них принёс изрядное количество разнообразнейших вин собственного производства, которые сейчас оба с энтузиазмом дегустировали, приговаривая, что если всё это богатство кончится, то всегда можно спуститься в здешний погреб и позаимствовать у гостеприимного итальянца ещё пару-тройку горячительных напитков. Венгр же отнёсся к подобной перспективе с меньшим энтузиазмом, однако тоже был не прочь выпить хорошего вина за перспективный союз. Когда словачка зашла в комнату всё внимание переключилось на неё. Венгрия тактично промолчал, Румыния восхищённо присвистнул, а Болгарию прекрасные и неописуемые чувства переполнили настолько, что когда Словакия подошла к галантно освободившемуся месту на диване, славянин бесстыдно шлёпнул союзницу по попе. Румын посмотрел на товарища со смесью уважения и зависти, а словачку подобный немногозначный жест просто повергнул в состояние максимального смущения. Густо покраснев, она поймала себя на мысли, что не знает, как реагировать на подобное непотребство, не поставив себя в ещё более уязвимое положение. Если ранее у неё уже были смутные желания периодически одёргивать синюю юбку, чтобы та не задиралась выше положенного, то теперь они усилились в десятки раз. Попытка вести себя так же уверенно, как сербка в своём вызывающем амплуа, провалилась. Однако Словакию очень порадовало, что сегодня помимо вина более крепких напитков у них не наблюдалось. Решив, что от продуктов виноградного брожения ничего страшного не произойдёт, словачка попросила налить этой живительной жидкости и ей. Частично чтобы поддержать застолье, частично чтобы спиртовой флёр выжег её мнительность и нерешительность к чертям собачьим. Она надеялась, что хотя бы в неформальной обстановке сможет произвести на новых коллег хотя бы немного достойного впечатления, а то ни военными, ни промышленными успехами похвастаться она пока что не могла.       Время шло, и все четверо оставались весьма довольны вечером: болгарин ещё не понимал, в какую заварушку он добровольно ввязался, вступив в Ось; румын просто наслаждался текущим моментом; венгр помышлял о скором возвращении былого величия, а словачка нешуточно радовалась, что сегодня ей удалось влиться в коллектив, а разъедающее рассудок заменить собственное не в меру вульгарное одеяние на что-либо более цивильное отступило куда-то на десятый план.       В какой-то момент румын и болгарин, потребившие уже изрядное количество виноградного продукта, внезапно заметили, что пустых бутылок в текущей комнате куда больше, чем должно быть. Посовещавшись, эти двое решили сходить за добавкой, и всё так же компанией два прожигателя жизни отправились в это небольшое путешествие. Словакия же чувствовала, что, кажется, пойдя на поводу у ситуации, тоже употребила алкогольного питья немного больше собственной нормы, но, однако, пока что всё ещё в пределах допустимого. Хотя, всё чаще искоса смотря на венгра, с которым они теперь вдвоём делили эту комнату и этот диван, девушка чувствовала, что непреодолимое желание предъявить этому соседу кое-какие вопросы всё нарастало и нарастало. Чех всегда авторитетно советовал держаться от него подальше, но словачка уже тогда чувствовала определённое неравнодушие к мадьяру. Когда не столь давно сестрица избавилась от покровительства старшего славянина, она неосознанно стала присматриваться к венгру ещё сильнее. Тем не менее, с критической точки зрения, её мнимая симпатия не имела под собой никакого логического основания. Ведь венгр ни разу не демонстрировал по отношению к ней никаких даже полунамёков доброжелательности, а порой и вовсе задевал за живое своими действиями, подкреплёнными собственными амбициями. Как тогда, когда он ни за что ни про что просто взял и забрал себе часть её земель несмотря на явное несогласие их владелицы. Но даже подобные деяния не могли заставить её в корне пересмотреть своё отношение к этому индивиду. Любопытство словачки, как минимум, подкреплялось желанием выяснить причины подобного к ней отношения. Здоровые межличностные связи так не формируются.       Если выпивший венгр стал куда более безразличным, чем обычно, то нетрезвая словачка, напротив, яро жаждала ответов на долго мучившие её вопросы. Ей надоело из раза в раз коситься на него, чтобы удостовериться, не пялится ли этот загадочный товарищ в обратку. Хладнокровный мадьяр, перенявший эту черту от своего родителя, временами кидал на неё неоднозначные, в какой-то мере презрительные взгляды, которые, однако, кажется, таили в себе и что-то ещё. Теперь когда они состояли в одном военном блоке, подобное стало наблюдаться за ним куда чаще, и словачка поняла, что больше не хочет пускать всё на самотёк. Сегодняшний вечер весьма подходил для того, чтобы разобраться в мотивах венгерского поведения, а многочисленные напитки с концентратом зелёного змия подкрепляли её уверенность в том, что венгр охотнее пойдёт на контакт. Пусть хоть сегодня соизволит объясниться. А то, если так пойдёт дальше, уж славянка и в самом деле убедит себя, что он к ней не ровно дышит.       Поскольку два разудалых приятеля не спешили возвращаться с добычей, Словакия решила разузнать всё что хотела у Венгрии прямо сейчас. Поскольку она сидела дальше всех от него, словачка, побоявшись, что, если она не подойдёт к нему поближе, а начнёт диалог со своего текущего расположения, не ровен час, что кто-то услышит эту приватную беседу и поспешит сюда, чтобы ознакомиться с подробностями, а огласки этому диалогу славянка не хотела. Поэтому девушка решила подойти к мадьяру поближе, чтобы лишний раз не рисковать, напрягая голосовые связки. — Послушай, Венгрия, тебе от меня что-то конкретное нужно? — задала она самый идиотский вопрос из всех возможных. Просто так уж вышло, что вовремя сформулировать свою мысль под губительным воздействием чрезмерно употреблённых винных изделий у неё не получилось. Спохватившись, она добавила: — Почему ты при каждом удобном случае цепляешься ко мне? — этот вопрос уже звучал более конкретно, но всё ещё был далёк от идеала, поэтому словачка, внезапно приобрётшая ещё и удивительную напористость, ей не свойственную, решила во что бы то ни стало докопаться до правды хотя бы сейчас, предприняла ещё одну попытку переформулировки претензии: — Почему ты с завидной периодичностью косишься в мою сторону? — она уже подошла почти вплотную к сидящему венгру, выражая готовность приставать к нему с расспросами до тех пор, пока мадьяр не предоставил ей правдоподобную информацию, её интересующую. — Не понимаю, о чём ты, — похоже, венгру было полностью безразлична её тирада, а своими мыслями он был максимально далеко отсюда. Союзник даже так не собирался распинаться перед ней, что вызвало у словачки бурю негодования. Но новообретённому партнёру состоянии полуколхозной особы, навыдумывавшей себе невесть чего, явно было малоинтересно.       В этот самый момент из дверного проёма показались ранее ушедшие активисты, но девушка, всё ещё взглядом сверлящая беспристрастного мадьяра, этого и не заметила. Венгр же краем глаза уловил новоприбывших, но как-либо реагировать на их появление не спешил. Вошедших подобная картина очень заинтриговала, и друзья, решив, что у их коллег тут происходит минимум признание в любви, с ненаигранным азартом на лицах стали побуждать везучего союзника к более активным действиям посредством жестикуляции разной степени приличности. Первым не выдержал болгарин и, как всегда, не в силах контролировать собственные эмоции, приглушённо рассмеялся, отчего словачка тут же узнала о вернувшихся разгильдяях за её спиной. Вслед за ним, не сдержавшись, в голос расхохотался уже румын.       Почти трясясь от возмущения, повинуясь возникнувшему из ниоткуда желанию подпортить неразговорчивому союзнику вечер, словачка резко схватила венгра за ворот рубашки и под одобрительный гогот так невовремя появившихся союзников, утащила мадьяра, не ожидавшего такой прыти от меланхоличной дамы, в первую попавшуюся на пути комнату. Когда дверь за ними с характерным звуком захлопнулась, девушка поняла, что теперь всё не имело под собой никакой мнимой подоплёки в виде желания привлечь к себе внимание, просто захотелось по максимуму сбить высокомерного собеседника с толку — без разницы какими методами. Твёрдо решив продемонстрировать мадьяру, что у неё тоже есть чувство собственного достоинства, она внезапно толкнула его на так удачно оказавшееся рядом кресло. На грани сознания даже промелькнула мысль поставить одну из своих ног сбоку от головы венгра, стукнув каблуком по стене, чтобы подкрепить серьёзность своих намерений, дабы самоуверенный сосед поубавил исключительное чувство собственной важности, осознав, что перед ним тоже весьма достойная оппонентка. Но даже несмотря на то, что словачка находилась далеко не в самом адекватном положении духа, даже тогда она сочла подобный жест весьма излишним.       Пока тот не успел опомниться, словачка быстро приземлилась к нему на колени да таким образом, что её лицо было напротив его. Она мягко погладила венгра по щеке, наблюдая, что подобное положение дел явно не вызывает у него отвращения, а значит всё идёт по её задумке, появившейся от силы секунд десять назад. Переплетя пальцы другой кисти с кистью соседа, словачка немного подалась вперёд так, что их губы почти соприкасались. Сам мадьяр решительно не понимал, чего таким образом пытается добиться эта особа, но, признаться, славянка весьма его заинтриговала. Венгру стало слегка интересно, что ещё могло прийти в голову этой словачке, если она столь радикально сменила тактику и не пошла на попятную, когда узнала о возвращении вышеупомянутых разудалых активистов. Уловив это, виновница венгерских ощущений победно улыбнулась и тут же резко отстранилась от него, встав на ноги на манер стереотипной роковой и независимой дивы. Оставив немного опешившего от такого поворота событий союзника, девушка, не оборачиваясь, покинула комнату, как бы всем своим видом красноречиво говоря, что также себя нашла не на мусорке и ещё способна креативными методами усложнить жизнь высокомерному соседу, который не желает идти на контакт при всех многочисленных усилиях с её стороны.       Подобный поворот событий если не раздражал венгра, то и не радовал соответственно. Мало того, что эта мадемуазель набилась к ним в союзники, так ещё и пытается за что-то ему предъявить своими сомнительными заходами, попеременно то приставая со странными вопросами, то просто приставая, показушно демонстрируя симптомы типичного биполярного больного. Спустя некоторое время, проведённое наедине с собственными размышлениями, мадьяру удалось убедить себя, что подобный поворот событий не слишком огорчил его, поскольку эта чудаковатая словачка никогда с его представлениями об идеальной даме и близко не стояла, хотя, признаться, устроенное ею представление немного выбило из колеи. Не без помощи ранее употребленных горячительных напитков венгр уже спустя пять минут полностью выкинул несуразную славянку из головы и, подойдя к окну, начал размышлять по поводу собственных дальнейших действий во вновь созданном военном блоке. Как ни крути, эта проблема имела для него наибольший приоритет.       Когда кажется, креститься надо. А словачка ликовала после собственного триумфа над несговорчивым венгром, свято уверенная в том, что теперь никто не посмеет считать её главной замухрышкой. Румын и болгарин, не желавшие до последнего оставаться в неведении, мгновениями ранее стоящие около приоткрытой двери, стремительно поспешили вернуться на диван, настойчиво делая вид, что подобные дела их вовсе не интересовали. Словакия также подошла к столу, почувствовав, что после подобного представления у неё существенно пересохло в горле. Едва она опустошила очередной бокал красного полусладкого, как почувствовала, как руки болгарина обхватили её талию, а сам он прошептал ей: — Почему же ты раньше не радовала нас подобными нарядами? — трезвости в этом голосе было ровно столько же, сколько бордовой жидкости оставалась на дне бокала славянки. — Можете рассчитывать, что не увидите меня в таком одеянии вновь, — вопреки сказанному девушка теперь была уверена, что, похоже, её эффектный прикид всё-таки пришёлся ко двору. Повинуясь собственноручно придуманному образу, не столь давно представшему перед венгром, она уже собиралась сказать что-то колкое и бесцеремонному славянину вдогонку, как болгарин вновь опередил её: — Напрасно — если бы я встретил такой прекрасный цветочек, который стоит целого букета, я бы взял только его и носил бы в лацкане — поближе к своему сердцу! — от подобного захода словачка просто опешила уже который раз за этот неуместно долгий вечер, даже забыв, что только что хотела оттолкнуть воспылавшего неуместной нежностью союзника. Пускай из-за его не слишком вменяемого состояния она не совсем поняла, что именно он хотел сказать данной метафорой, но, похоже, это изречение возымело на Словакию именно такой эффект, какого и добивался словоохотливый славянин. Сравнительно несложно продолжать притворяться непреклонной, когда твой оппонент настроен к тебе заведомо недружелюбно, как тот же венгр, но вот когда собеседники меняют кнут на пряник…       Как «достойная Словакия» будет вести себя в подобной ситуации, заранее обдумать девушка не успела. Пока она стремительно размышляла, что бы ответить болгарину, румыну надоело стоять в стороне, и он, выхватив её из объятий славянина, взгромоздил себе на колени, да так резво, что словачка не успела даже пикнуть. — Полностью согласен с моим дорожавшим другом, — начал потомок Валахии, — В саду моей матери росло много прекрасных роз, но самую прекрасную розу я встретил здесь, — в болтливости им обоим было не занимать, но румын, дабы переплюнуть болгарина, сразу же продолжил, аккуратно взяв кисть девушки и приложив к собственной груди. — Слышишь, как бьётся моё сердце? Оно так поёт, только когда я с тобой.       Но и этого Румынии показалось мало и, чтобы окончательно завоевать расположение словачки, он тут же утянул её в поцелуй. Оба парня вкупе с экстраверсивностью были довольно страстными и любвеобильными личностями — их красочная реакция понравилась славянке куда больше, чем флегматичность союзного венгра. Словакия, удивляясь себе, чувствовала, что и сама не остаётся равнодушной к подобным действиям. Поэтому, снова долго не думая, она, повинуясь чувствам, затуманенным алкогольным флёром, ответила на поцелуй, благосклонно положив ладони на плечи румына. Его рука, покоившаяся на талии славянки, буквально прожигала насквозь — словачка не могла этого не замечать, равно как и не могла отрицать того, что подобное положение событий ей нравилось больше, чем должно было. Поцелуй медленно перетекал от просто продолжительного к более страстному и развязному, подбивающему на грехопадение. Волей случая и болгарин, и румын вели себя так, словно максимально изголодались по женскому теплу и вниманию. Словачка была почти единственной дамой в их нынешнем окружении. Испанка с ними почти никогда не контактировала, и видели они её от силы раза два, а о том, чтобы предложить подобное времяпрепровождение той же японке, даже подумать было страшно.       Пока словачка была занята румыном, болгарин поспешил незаметно расстегнуть молнию на её платье. Румыния тут же подхватил обозначенное другом направление и аккуратно стянул чёрный лиф девушке на поясницу, окончательно обнажив аккуратный верх словачки. Парень всё так же продолжал увлеченно целовать славянку, которая, похоже, даже не заметила, что осталась без элемента гардероба, пока румын, наконец оторвавшись от пухлых губ девушки, не прильнул к её бюсту, обжигая горячим дыханием. Словачка рьяно убеждала себя, что сегодня она имеет право вести себя так, как не повела бы никогда — не так, как от неё можно было ожидать. В конце концов сегодня она — хозяйка положения и может позволить всё, что захочет. Славянка ощутила, как подрагивают подушечки пальцев от нестерпимого желания прикоснуться к обнажённому торсу румына, в полной мере исследовать его мужскую грудь. Раскрасневшаяся девушка принялась с энтузиазмом расстёгивать союзнику рубашку, пока болгарин, не желавший расставаться с намерением сегодня непременно потискать словачку, вновь не обнял её со спины, отстранив от румына и прижав к себе. Она слегка вздрогнула, шумно выдохнув, чувствуя спиной ледяную пряжку чужого ремня. Витающий в комнате жар окончательно затуманил сознание, занавесил его непроницаемой пеленой. Словачку ни разу не смущал тот факт, что к её обнажённой груди теперь приковано всеобщее внимание, а болгарин начал на редкость бесцеремонно исследовать женские изгибы тела союзницы, пока та порывисто вздыхала от каждого прикосновения, даже не помышляя сопротивляться. Грубоватые подушечки пальцев плавно скользнули по девичьей груди.       Румын с интересом наблюдал, как славянин не стеснялся всячески уделять внимание её бюсту, пока что ограничиваясь только пальцами; как грудь словачки соблазнительно приподнималась при каждом поверхностном вдохе вперемешку с еле слышными стонами, когда болгарин действовал наиболее нагло. Сняв фуражку, Румыния встал с места, подошёл поближе к сладкой парочке и, сев перед союзницей на колени и легонько пощекотав чужие округлые бёдра, нырнул ей под юбку. Добравшись до её нижнего белья, он дразняще лизнул её трусики, отчего у словачки едва ли не посыпались из глаз искры, и она не в состоянии себя сдержать, простонала в голос. Спирт выжег всяческое здравомыслие, и через пару мгновений славянка в полной мере почувствовала себя королевой этого вечера. Когда объятия болгарина немного ослабли, она мягко высвободилась из них, немного отойдя в сторону, аккуратно, но демонстративно огладила собственную обнажённую грудь, затем, плавно спустив с себя державшееся на честном слове платье, осторожно вышагнула из него. Чувство абсолютной выставленности напоказ теперь её только сильнее возбуждало. Однако нижнее бельё она снимать пока не спешила, ибо несмотря на затуманенный рассудок всё ещё не обладала достаточным уровнем распущенности, чтобы вот так прямо сразу открыть все карты. Чёрные сапоги она также снимать не стала, поскольку по какой-то причине на тот момент в них девушка чувствовала себя куда увереннее. Похоть медленно, но верно распространялась по венам, пульсировала в запястьях, вулканическом образом полыхала в грудной клетке. Словачка подошла к успевшему вернуться на диван румыну и, так же опустившись перед ним на колени, вознамерившись тоже обеспечить своим союзникам незабываемый вечер. Несмотря на всё, она отчётливо понимала, что больше на подобное в своей жизни она ни разу не согласится, но пока что ей было совершенно плевать на аморальность происходящего. Алкоголь вкупе с желанием сегодня вести себя максимально не в своём характере, дабы продемонстрировать другим собственные достоинства делали своё чёрное дело.       Двое союзников так спешили приступить к самому интересному, что в отличие от словачки даже не попытались полностью избавиться от одежды. Девушка мягко коснулась члена румына через ткань брюк, плавно его погладила, а затем, повинуясь собственным порочным желаниям, и вовсе высвободила его из плена нижнего белья. Одарив его нежным поцелуем, славянка принялась трепетно вылизывать его от основания до самой головки. Обхватив рукой левый подлокотник предмета мебель, румын глухо простонал — даже он не ожидал того, что новоприобретённая зажатая союзница способна на такое развязное поведение. Болгарин, наблюдавший за всем этим безобразием, получил возможность вдоволь полюбоваться бесстыдно отставленной попкой словачки. Аккуратно погладив её, славянин ловко скользнул пальцами между её расставленных ножек, отметив, что её последний оставшийся элемент гардероба уже насквозь промок. Уловив эти дразнящие движения, девушка рефлекторно расставила ноги пошире, открывая болгарину лучший доступ. Вдоволь наигравшись с чужими трусиками, парень наконец поспешил убрать лишнее женское бельё, тем самым полностью обнажив союзницу. Пропажа последней вещицы почему-то слегка отрезвила её, словачка резко распахнула глаза и попыталась отстраниться. Но румын, сразу догадавшийся о поступке своего друга, тут же вернул словачку в изначальное положение, положив ладонь ей на затылок, позволив и славянину тоже как следует повеселиться. Полностью повинуясь ему, девушка вернулась к прерванному занятию. Пускай Словакия никогда не причисляла себя к дамам с высоким либидо, в этот вечер рвение у неё было что надо. Из-за объяснимой спешки одна пуговица болгарской рубашки полетела на пол и укатилась на добрых полметра, мерцая оттуда золотистым цветом. Стальная пряжка ремня громко лязгнула об пол.       Когда помимо румына в ней оказался ещё и болгарин, в глазах у словачки потемнело, дыхание резко прервалось, сердце забилось ещё быстрее. От осознания того, как греховно и развратно она сейчас выглядит, ощущение реальности происходящего было готово покинуть свою владелицу в любой момент. Славянин начал движение, лишая голову словачки абсолютно всех мыслей. Привыкая к новым ощущениям, девушка утопала в их единстве; ударяясь попой о чужие бёдра, славянка задвигалась в ритм. Болгарин тоже был весьма доволен подобным положением вещей, поскольку находил эту словачку весьма недурной. Благодаря этой особе сегодняшний знаменательный вечер стал ещё знаменательнее. А то в какой-то момент славянин уже начал негодовать, что в новообразованном альянсе большинство какое-то слишком серьёзное и не разделяет обычных мирских радостей.       Поняв, что хочет большего, румын кивнул болгарину, мягко отстранил от себя союзницу и, вновь поцеловав её со всей страстью, что в нём бушевала, немного приподняв девушку, увлёк её на диван, прижав к себе. Теперь славянка была сверху, а лицо румына уткнулось ей в грудь. Нагло пройдясь по её бюсту, парень, по очереди прикусив каждый из её сосков своими клычками, дарил союзнице новые ощущения, решив ещё немного подразнить словачку, перед тем как приступить к более серьёзной игре. Весьма довольный сменой ролей болгарин сел напротив девушки, которая, всё ещё возбуждённая донельзя, сразу поняла, что от неё хотят, послушно приступила к делу. По телу славянина пробежал ток, когда словачка, проведя подушечкой большого пальца по влажной головке, тут же обхватила её губами, старательно проводя горячим влажным языком по всей длине.       Румын тоже начал движение в пылающем нутре славянки, в ответ на что у вышеупомянутой кровоток ещё более интенсивно застучал в висках, а во рту пересохло. И вновь словачка утопала в неописуемом калейдоскопе чувств, пока союзник погружался в неё всё глубже и глубже. Дыхание болгарина стало абсолютно лихорадочным, когда словачка, донельзя увлечённая процессом, ласкала его особенно пылко и горячо. Сама же девушка глухо стонала в голос, несмотря на то что её рот был немного занят и всю мощь собственных голосовых связок продемонстрировать ей было затруднительно, не находя себе ни секунды покоя. Воздуха здесь просто не осталось, объятия румына становились всё жарче и крепче, который тоже в этот момент испытывал особую гамму эмоций от сегодняшнего вечера. Вскипевшая от возбуждения кровь потомка Валахии заставляла его всё напористее и напористее любить словачку, на теле которой уже багровели алые следы от его особенно страстных прикосновений и поцелуев, а грудь блестела от его слюны. Наблюдая за всем этим безобразием, что творится прямо перед его глазами, болгарину эта ночь нравился всё больше и больше. Жар растекался по всему телу старательной славянки, взгляд расфокусировался куда сильнее, чем раньше, а ноги стали ватными и слегка подрагивали, суля прекрасную концовку. В полной мере наслаждаясь этим моментом, девушка не заметила, как с губ по шее — и далее по груди — стекала собственная слюна, придавая словачке особенно аморальный внешний вид. Румын сделал ещё пару особенно глубоких толчков, и словачка оказалась за границей пространства и времени, окончательно потеряв всякую возможность отдавать отчёт своим действиям, полностью растворяясь в своих союзниках в эти пропитанные первобытной похотью мгновения.       Закончить этот замечательный вечер братья по оружию решили одновременно. Когда румын стремительно усадил слегка обмякшую словачку на пол, молодая славянка, находившаяся на грани сознания, но всё ещё считавшая себя не готовой к появлению детей, предпочла, что пускай следы их животной страсти полностью окажутся на ней, а не внутри неё, в который раз за ночь вернулась к члену болгарина. Глядя на всю эту картину, а в частности на то, какой послушной была Словакия вопреки всем её стараниям казаться решительной и независимой, румын почувствовал, что близок к желанной разрядке как никогда. Решив, что закончить сиё безнравственное мероприятие у словачки на лице будет негуманно по отношению к ней, спустя пару манипуляций с собственной стороны, румын кончил прямо союзнице на грудь. Почувствовав, что что-то похожее вот-вот произойдёт к ней во рту, славянка попыталась отстраниться, но болгарин, как и его румынский союзник ранее, не позволил ей сосвоевольничать и, также положив руку ей на затылок, зафиксировал голову девушки в одном положении, из-за чего белёсая жидкость полностью заполнила рот несчастной. Сама словачка рефлекторно тут же начала откашливается, поэтому почти всё содержимое её рта расплескалась по её грудной клетке, перемешиваясь с семенем румына.       Когда все трое улеглись на диван, дабы немного передохнуть после бурного дня и не менее богатого на события вечера, румын и болгарин сразу уснули благоговейным сном, крайне довольные произошедшем. Словачка же, самую малость протрезвевшая, однако даже не нашедшая в себе сил сходить в душ, аккуратно провела по своему бюсту, почувствовав на пальцах последствия собственного эксперимента. И чего она этим добилась?