Нежный Бухарчик.

Бухарин пребывал в смешанных чувствах с самого раннего утра: всю ночь проведя за очередным пейзажем, он совсем не выспался, что было видно по его сонному лицу. Благо, на работу не надо, но Николай ненавидел спать днём, даже в детстве его было не уложить, буянил вечно, раскидывая подушки и одеяла, с которыми так хорошо спалось ночью. Николай вырос, но сон днём считал всё такой же пустой тратой времени, как и в раннем детстве. Даже не сомкнув глаз ночью, Бухарин отказывался от отдыха и яростно пытался продолжить рисовать, да вот всё клевал носом, то и дело сонно прислоняясь к холсту с картиной. Рыков постоянно заходил к Бухарину домой, имея запасные ключи от его квартиры. Коля позволял. Они, вроде как, неделю уже «в отношениях». Николай так и не понял, чем отношения отличаются от обыкновенного общения: он так же мило беседует с Алексеем, сидя рядом, да вот только чужая рука стремилась приобнять того: это лишнее. Вернее, может и не лишнее, но Бухарин не понимал, когда это должно начаться и не торопят ли они события. А Рыков терпеливо ждал того момента, когда его возлюбленный-друг будет готов к более серьёзным шагам в их отношениях. В квартире Коли тихо и Алексей даже угадал почему: Николай, прижавшись носом к мольберту, мирно спал, смотря сон так пятый, это видно по тихому и спокойному дыханию. Рыков улыбнулся уголками губ и подошёл к тому ближе. Будить не хотелось. Его драгоценный художник опять не спал всю ночь и отказался от дневного сна? Его ведь не уложишь потом, если разбудишь. Особой физической силой Алексей тоже не отличался, вряд ли смог бы взять на руки. Однако… Отодвинув мольберт, Рыков придержал голову Бухарина, чтобы тот не напугался. Что же делать? Выдохнув-вдохнув, Алексей встал на колени рядом с сидящим Николаем, дабы примерно оказаться с ним лицом к лицу, а после коснулся ладонью чужой щеки. Главное, чтобы Бухарин проснулся, но остался в сонном состоянии. Как это сделать с эмоциональным и чувствительным Бухарчиком? Алексей Иванович взглянул на чужую руку, всё ещё сжимающая карандаш: Боже, такая нежная и такая… Маленькая? Сравнить только ладонь, пальчики, запястья — рука Коли была значительно меньше относительно грубой руки Алексея, однозначно. Об этой руке хотелось заботиться, как и обо всём Николае в целом. Поймав себя на этой мысли, Рыкову стало одновременно неловко и параллельно с этим тепло в душе. Он наклонился к руке своего нежного Бухарчика и губами коснулся его руки, целуя и обдавая её щекотным дыханием. Коля вздрогнул, но просыпаться не спешил. Как же Алексей любил этого милого мальчика, как он часто называл Колю в своей голове!!! По телу прокатилась волна нежности и любви к самому дорогому для него человеку. Возможно, сначала стоило спросить разрешения, но это уже не так важно: Рыков долго и нежно целует Бухарина в лоб, который явно почувствовал что-то от данного касания. Скорее всего, усы Алексея защекотали его кожу. Николай сонно приоткрывает глаза и смотрит на Рыкова, пытаясь вспомнить, что за странное и невероятно приятное ощущение он испытал только что. Коля слишком сонный, чтобы до конца осознать, что происходит. А может, понимать и не нужно? Алексей имеет доступ к квартире, Бухарин от усталости мог уснуть, а следовательно — даже удивляться нечему. Рыков видит, что Колю клонит в сон обратно, тянет чуть за руки, поднимая со стула. — Пойдём на диван, — шепчет он едва слышно и Бухарин почти даже повинуется, но тут замирает на мгновение. — Только если ты повторишь то приятное действие, что сделал раннее. Алексей невольно смеётся — сначала совсем тихо, а после смеётся чуть громче, подводя Николая к диванчику и усаживая его на того. Бухарин заваливается на диван и улыбается в полусне, обвивая руками шею Рыкова. Рыкову тоже приходится чуть прилечь, ведь руки Коли были слишком цепкими, не выпутаться. — Ты мне обещал… — Не обещал вообще-то, Коль, — посмеивается Алексей, рассматривая столь любимое лицо. — Тогда я пойду рисовать дальше, — Коля не успел ничего сказать, как получил долгожданный поцелуй в лоб. Так это был поцелуй? Поцелуй, от которого Бухарин так долго «бегал»? Дурак он, дурак. Сейчас бы Бухарин отдал всё за бесчисленное количество таких же поцелуев. Бухарин оглаживает чужую щёку и сам подставляет лоб для очередного поцелуя. Это Алексея смущало, но по большой части лишь вызывало удовольствие, такое глубокое и моральное. Удовлетворение какое-то. Рыков целует Колю в лоб и спускается к щеке, показывая, куда можно целовать ещё. Николай, такой неопытный и девственный, раскрывает свои глаза пошире, хотя так хотел спать, смотрит на Алексея удивлённо. — А целовать можно везде? — спрашивает Бухарин больше про практику, нежели про теорию. Рыков снова негромко посмеивается. — Зависит от ситуации, — отвечает мягко и терпеливо Алексей: что же поделать, когда его партнёр слишком неопытный? — Куда целуют, когда хотят показать максимальную любовь? — Коля сонно зевает и прикрывает глаза на пару мгновений. Рыков теряется: а куда целуют? Везде ведь можно, но обычно поцелуи любви — поцелуи в губы. В них, всё-таки, задействованы оба партнера, обмениваются эмоциями… «И бактериями» — сказал бы Зиновьев. Но как ответить на забавный и невинный вопрос Николая? — В губы, полагаю, — пожал плечами Алексей, — самый распространённый вид поцелуев. В лоб и щёку тоже любовные поцелуи, но… Рыков не успел понять, что произошло. Некогда смущённый Коля слишком уверенно притянул его к себе, заставив слегка взволноваться. Опять же, потратив пару мгновений на обдумывание ситуации. Долгожданные сладкие губы Бухарина впились в чуть приоткрытые губы Алексея. По телу прошлась приятная дрожь и Рыков тоже подался вперёд, но тут же отстранился, взяв себя в руки. Николай удивлённо вскинул брови, Алексей лишь отрицательно покачал головой, а через секунду сам прильнул к чужим губам: это было не то случайное властное касание Коли. Теперь это полноценный первый поцелуй. Поцелуй-намёк, лёгкое, почти невесомое касание губ: Алексей проявлял нежность, отстраняясь и касаясь подобным образом снова, всё не в силах отвести взгляд от чужих притягательных глаз, закрывая глаза лишь на мгновение самого поцелуй. А вот Николай хотел ощутить губы Рыкова иначе, попробовать поцелуй на вкус, явно пытаясь взять из каждого касания максимум, тянясь за новыми. Заветные губы удалось поймать и Бухарин буквально растворился в касаниях губ с лёгким нажимом языка. Коля всегда боялся учиться целоваться — тяжело же, новый навык… Но организм словно целовал на автомате. Николай забывал, как дышать, судорожно выдыхая прямо в губы Рыкова, который останавливался, чтобы понять, доволен ли тот самый нежный Бухарчик. А тот явно был доволен. Коля всё так же хотел целоваться, но теперь уже и пытался говорить между мягкими касаниями губ. Слышалось, как он шепотом чеканит: «Я люблю тебя, пожалуйста, ещё…». Этим днём Бухарин так и не уснул, но зато ночью, лёжа в объятиях Алексея, ему впервые было так спокойно.