Круг замкнулся. По новой?

Гермиона стоит напротив огромного зеркала в пол посреди маленькой комнаты, которую ей любезно выделили Уизли — с окончания войны она живет у них в доме. Приняли, как и всегда, с огромной радостью, как родную. С видной болью в глазах, но такой искренней улыбкой. Хотелось раствориться и не смотреть в их глаза. После потери Фреда семью Гермиона заставала с печальным и даже трагичным. … Комната представляла собой совсем скромное помещение: светло-бежевые обои, маленький шкаф с контрастирующим огромным зеркалом, тумба и кровать. Ничего не поменялось с первого курса. Воспоминания заполонили мысли гриффиндорки: «– Гермиона, Гермиона! — кричит младший из братьев Уизли, пока быстро поднимается вверх по длинной лестнице, — Быстрее выходи, мама всех зовет на рождественский ужин, — уже запыхался и открыл несчастную дверь в комнату девушки. Грейнджер охнула и быстро спрятала свой подарок для рыжего, скрещивая руки за спиной и натянуто улыбаясь ему. — Да, Рональд, я сейчас спущусь, подожди немного, — и выпроводила мальчика из своей комнаты, опираясь на светлые стену. За ней же были слышны возмущенные возгласы друга, а через секунду и громкий голос миссис Уизли. Вздохнув, быстро спрятала маленькую шкатулочку под подушку и, не медля, выбежала из комнатушки, чтобы не заставлять ждать, ставших для нее за небольшой промежуток времени, родных людей. Она перебегала через две ступеньки, но лишь под ее конец остановилась, медленно выглядывая на всех людей, сидящих за столом. Радость и веселье врезались в голову Гермионы, немного покалывая в районе виска. Она улыбнулась, глядя на счастливых родителей. Они уже совсем привыкли в магическому миру и так тепло общались со старшим поколением Уизли. Как хорошо. Было.» Смотрит на себя, на то, как изменилась, какой была до этого кошмара, длиною несколько месяцев: скорее всего она скинула килограмм двадцать, лицо было сухим и без румянца на щеках, видны отчетливо скулы. Подняв вверх свой свитер, начала смотреть на шрамы, каждый из которых в себе таил определенный момент войны. Она запомнила историю каждого, даже малейшего и несерьезного. Смотрит выше, в районе груди: ее пересекает длинный толстый шрам, от ключицы до правой груди. Омерзительно. Даже на свое тело становится неприятно смотреть. Хочется укутаться в одеяло по самую макушку и обнимать себя, укрываясь от всего мира, жить только ради себя, с самой собой, чтобы никто ее не трогал и не в чем не обвинял. Мерлин. Как же она устала. Волосы потеряли свой прежний цвет, начиная седеть от корней, а так же отрываться клочьями. Последствия. Все ее тело — одни сплошные кости, на которые натянули кожу, именно так она себя ощущала и видела. Она выглядит не очень хорошо. Она выглядит ужасно. Как же Гермиона появлялась на людях? Чары красоты, определенно. Чтобы не было видно ее боли и слабости. Больше не могла смотреть на изуродованную версию себя, это слишком больно и.. непривычно. Грейнджер вздыхает и опускается на теплый ковер, натягивая свитер на колени, пряча их. Делает вид, что не чувствует, как кровь приливает к голове, игнорируя головокружение. Она хотела быть такой сильной, как Гарри. Хотела бы знать, как с этим справляться. Как с этим жить. Как он запечатывает все в дальние ящики и не вспоминает? Это невозможно. Сколько же на земле пятен крови? Задает себе каждый день, как будто по определенному графику. Но ответа все нет. Сердце стучало так сильно, что казалось, весь мир слышит. Весь мир видит ее болезненную сторону. На мгновение на почти расслабляется. Вспоминает зал суда. Запах мяты. Серые глаза. Платиновая голова. Бледное, будто белое, лицо. И потрескавшиеся губы. Вспоминает, как лежат маленькие царапинки и ранки на его губах. Эта война сломала и Драко Малфоя, потому что он здесь не на своем месте, как и она, у них обоих свои шрамы. Но никто не сможет о них заговорить. *** Гермиона сутками напролет сидела в библиотеке в поисках информации обратного действия Обливейта. Восстановившись, она старается вернуть память родителям о себе. Девушка совершенно не знала, что делать. Она обращалась за помощью к преподавателям, старалась всячески найти выход. Обращалась в Мунго, и даже те массово утверждали, что ничем помочь не могут, действие заклинания было очень сильным. Грейнджер разбита. Была разбита, как любой участник войны, не зависимо от стороны. После окончания войны шел длительный процесс восстановления, судов и прочих дел. Судов было действительно много, но лишь на одном присутствовали «герои войны» — на разбирательстве Драко и Нарциссы Малфой. Кто бы подумал, правда? Какое бы отношение не было между первым и ей — он не заслужил срока. Она была уверена в этом и она же помогла самому юному Лорду, даже если он был против. Гермиона посмотрела на свою ладонь, и мысли ушли в тот день, в день суда, когда ладонь Малфоя пожала ее собственную в знак благодарности и «перемирия?». Драко Малфой хотел закончить вражду? Конечно, они были детьми, когда она началась, но почему, становясь старше и умнее она не перетекла в мир? Девушка подняла уголки губ и погрузилась в мысли. Она помнила, как он смотрел на нее, она помнила, как она смотрела на него. Гермиона еще тогда поняла, что не только «героям» было плохо. Малфоям было тяжело — почти месяц не утихала новость, что они отделались лишь штрафом. Народ был явно против такого, ведь, как это? Пожиратели смерти на свободе? Кошмар! Недопустимо. Но она явно думала иначе. Малфои — те, кто в прямом смысле проходили через «адский огонь». Они боролись за свободу, за мир, за светлую сторону. И сыграли большую роль в победе. Грейнджер кивнула в подтверждение своим мыслям и резко закашлялась, да так сильно, будто разрывает горло. Еще одни последствия? Подняла взгляд на свои ладони и поморщилась: все они были в крови, с множеством сгустков. Уже не было одежды, которую бы она не испачкала в крови — настолько часто происходил резкий кашель. И очередная проблема, которую нужно решить. Время от времени Грейнджер заставляет себя думать о чем-то темном, но равнодушно. Равнодушно, чтобы перейти очередную ступень, подняться вверх и больше не думать об этом. *** Разбудил девушку громкий и настырный стук в окно. Распахнув глаза, она быстро поднялась с постели и буквально за два шага добиралась до окна. За ним была сова с письмом в руке. «Письмо? Странно.» Угостив птицу, Грейнджер отпустила ее и закрыла окно. Ветер оттуда был а лицо. Холодный и пронизывающий. Наконец начиная расстраивать письмо, Гермиона поняла — оно из Хогвартса. Развернув, начала быстро читать: «Дорогая мисс Грейнджер, доброго времени суток! Надеюсь мое письмо доставили быстро и без проблем. Хочу Вам предположить остаться на восьмой год обучения в Хогвартсе, так как за год странствий и неприятных для нас всех событий Вы не закончили курс обучения. Надеюсь на Ваше понимание и мое серьезное отношение к этому. Жду вас в сентябре. С уважением, М.М.» Гермиона потерла глаза и легла на свою постель, раздумывая над таким предложением. С одной стороны — закончишь курс, сдашь экзамены, поступишь в министерство, как и хотела. С другой же было именно сам вид замка. Как он выглядит сейчас? Как выглядел в начало масштабного ремонта? Сколько крови было пролито и в самом здании, сколько раненых, сколько убитых. Случайно вспомнится один член семьи Уизли — Фред. Гермиона грустно улыбнулась картинке в голове, где они были все вместе, все рядом, такие родные. «Наверное, он погибал тоже с улыбкой на лице, погибал счастливым, зная, что сделал все возможное для победы», — мыслила девушка, перебирая письмо в руках. — Попробовать? — наконец промолвила она, откладывая бумажку на постель, — попробую, пусть так и будет. Я возвращаюсь в Хогвартс. — твердо и настойчиво произнесла кудрявая, легко сжимая кулачки. Конец августа. Пора собирать вещи. Новая жизнь. *** Он вновь стоял в астрономической башне с нацеленной на директора палочкой. Видел его теплый взгляд, улыбку на губах и ни на намека на страх. Будто бы Дамблдор был готов к смерти, к тому, что это произойдет именно с ним, в этот час и минуту. И он действительно был готов. Каждый, кто жил в этом опасном мире был готов к смерти. Но не готов был убивать. — Он выбрал меня, — сказал блондин и закатил рукава черной рубашки, обнажая метку, на которой змея слишком довольно выпускала свой двойной язык, скалясь на преподавателя, — Среди всех меня одного. Убьют, если я не сделаю это, пожалуйста. — Драко, мальчик, сделай это, — послышалось где-то за спиной, но прежде, чем юноша обернулся — услышал: — Авада Кедавра. … И безжизненный взгляд старого седого волшебника, падающего вниз. Но с улыбкой. До боли странной улыбкой. Тук Тук тук Тук тук тук Открыв глаза, резко принял сидячее положение. Делал глубокие вздохи, пытаясь отойти от очередного кошмара, которые снились каждую чертову ночь. Стуки? Не показалось? Малфой посмотрел на окно и нахмурился птице за ним. Золотистый филин стучался, видно, доставляя письмо. От кого же. Подойдя и открыв окно, он впустил птицу внутрь. Снял с нее письмо, и дал угощение. Больше ничего не ожидая — птица покинула мэнор. Молодой мужчина еще минуту смотрел в след улетающей птице, а после перевел взгляд на бумагу. Печать Хогвартса. Стоп, Хогвартса? Поспешно разорвал основание бумаги и начал бегать глазами по тексту: «Дорогой мистер Малфой, доброго времени суток! Я ожидаю, что письмо дойдет до Вас в самое быстрое время! Хочу Вам предложить остаться на восьмой год обучения в Хогвартсе, так как за год странствий и неприятных для нас всех событий Вы не закончили курс обучения. Надеюсь на Ваше понимание и мое серьезное отношение к этому. Жду вас в сентябре. С уважением, М.М.» «Конечно, как иначе. Макгонагалл решила добить честь Малфоев. Как она себе это представляет? Студенты, как только услышат, что я вернусь в Хогвартс, поднимут такой шум — сразу можно затыкать уши. Молчу уже про родителей.» — подумал Малфой, и усмехнулся, бросив письмо на стол рядом с окном. Сам же подошел к окну и опустил голову на руки, смотря на яркое солнце, что было прямо напротив его — самый разгар дня. Драко хрустнул шеей и расслабился, прикрывая от лучей глаза, все еще рассматривая сады мэнора. В дверь постучали. Три стука, и зашли. Это была Нарцисса. Маленькими шажками прошла в помещение и прикрыла за собой дверь. — Мама, — подошел к матери. Поцеловал ее руку, будто кланяясь, — Чем удостоился твоего визита? — и заговорчески улыбнулся, рассматривая эмоции на ее лице, как бы ожидая ответа. — Драко, опустим формальности. — Она прошла к небольшому дивану и присела, — Я полагаю, ты планируешь игнорировать предложение директора Хогвартса о возвращении? Это неправильно, дорогой. Малфой приподнял бровь и глубоко вздохнул, покачивая головой от такой суматохи по поводу какой-то бумажки. — Да, мне тоже пришло письмо. Минерва полагала, что ты откажешься, поэтому написала и мне. Сынок, это прекрасная возможность оправдать нас, оправдать тебя. Тебя, мягко говоря — не особо ценят в обществе, я бы сказала — боятся. Но ты ничего плохого не делал. Люди видят то, что хотят видеть. Постарайся, ради меня, ради себя, — утвердительно кивнула для подтверждения серьезности своих слов. Драко опустился на колени перед Нарциссой и взял ее руки в свои, как бы согревая. Параллельно думал над словами, склоняясь все-таки согласиться на предложение. Но вечные смешки и тычки ты готов вынести? Шепот и хитрые взгляды за спиной? А явные угрозы? «Да, готов. Все ради тебя, мам.» Малфой-младший сглотнул подступивший ком в горле и перевел мутный взгляд на переживающую женщину, потягивая уголки губ вверх. — Я все-таки закончу обучение, — сдул спадающую челку со своих век, рассматривая искреннюю улыбку и радость на лице Нарциссы. Хотелось постоянно делать приятное для нее. Всегда. Неожиданно обняла сына и уткнувшись в его плечо, начала медленно поглаживать своей маленькой ладонью его широкую спину, как будто успокаивая. Все будет хорошо, все будет в порядке. И Драко смог расслабиться, прикрыл глаза, думая, как уже через неделю отправится в Хогвартс — уже не тот, что был раньше. Интересно, а он изменился? Насколько сильно? Сколько жертв он насчитывал? Сколько крови было пролито? Мать кивнула сыну и поспешно вышла из комнаты, плотно прикрывая за собой массивную дверь. Юноша проводил ее взглядом. Начинало отпускать. Все нехорошие мысли улетучились, оставляя некую недосказанность за собой. Но он уже лег на мягкую постель и укрылся одеялом по горло, пустующим взглядом смотря в потолок. Насколько сильно все изменились и кого вообще пригласили на повторное обучение? Неужели старуха Макгонагалл дала всем второй шанс? «Уверен, не будет и половины.» — усмехнулся и покачал головой, неспешно отворачиваясь к стене для дневного сна. Он устал. Слишком. Закрыл веки и уже через несколько минут мирно спал, пока сознание выбирало очередной кошмар.