Альтернативный исход

Марк уже был на полпути к дому своего старого друга Сезаря, с которым тот был знаком с самого детства. На улице стояла кромешная тьма, лишь тусклые фонарные столбы и свет фар машины парня, которую тот благополучно одолжил у отца, освещали путь в ночи. Где-то вдали лампочка фонарного столба предательски перегорела. Задул, пусть и лëгкий, но до одури холодный осенний ветер. Осень была в самом своëм разгаре, частые дожди и холода были неудивительны в подобное время года. Серая толстовка, которую Марк носил везде и всегда, ни капли не согревала. Холод обдувал покрытую родинками кожу, выявляя на ней мурашки. Марк мог бы одеться и потеплее, но всë, что было у него в мыслях после звонка Сезаря, это как бы добраться к нему побыстрее, а ещë не отошедший от сладкой дрëмы мозг не сообразил, что на дворе осень - довольно холодная пора. В такую рань люди только вставали на работу, а наш герой ехал к другу, чтобы помочь ему и включить камеры, пока тот находился в больнице со своей матерью. Беспокойство не покидало парня всю дорогу, ему хотелось просто развернуться и поехать обратно к себе домой. Но Марк не мог так поступить, ведь тогда он подставит товарища. Проигнорировав свой страх, тот продолжил свой путь. Всю дорогу Марку хотелось уснуть, выпитый кофе совсем не помогал. Один раз он чуть не провалился в сон, от аварии его спасло лишь то, что голова плюхнулась на руль, задев клансон, после чего послышалось громкое бибиканье, от которого парень подскочил, словно ошпаренный. Марк смог облегченно выдохнуть когда, наконец, приехал на место, но вспомнив то, что здесь произошло, нервно сглотнул. Он аккуратно вышел из машины, захлопнув дверь и закрыв машину, пытаямь уберечь от наглых рук воров. Марк прошёл в дом. Ни одна лампочка в нëм не горела, было темно, как в бездне. Парень дотронулся до выключателя, прозвучал щелчок, но ничего не произошло. Марк немного напрягся и попытал удачу с другим выключатклем, который находился всë в той же комнате. Снова ничего. Такого странного совпадения быть не могло, что означало возможное короткое замыкание. Марк очень сильно пожалел, что оставил телефон, который мог бы послужить хорошим фонариком, дома, посчитав его ненадобным в данной ситуации. С каждой секундой внутренний страх подростка лишь наростал, ему было максимально неуютно, хотелось бросить всë и убежать. Снова. От таких мыслей Марк дал себе пощëчину. Ну уж нет, он не отступит, когда уже так близко к цели. Ради Сезаря парень готов был пересилить себя. Небольшими шажками, с вытянутой вперед рукой, дабы хоть немного понимать, что перед ним находится, Марк начал направляться к подвалу, где и был расположен щиток, отвечающий за энергию во всëм доме. Он давно тут не был, так что подзабыл точное местонахождение двери в подвал, но надеялся, что долго искать не придëтся. Пару раз наткнувшись на стену с, насколько Марк помнил, белыми обоями с серыми цветами, которые выбирала мисс Торрес. Она любит такое, а муж не спорил с ней, поэтому почти на всех обоях в этом доме изображены цветы. Наконец, глаза Марка более менее привыкли к темноте и он заметил на стене картину с изображëнным на ней живописным лесным видом. "Еë раньше здесь не было. Видимо, не так давно повесили" - пронеслось в мыслях парня. Подойдя к ней почти вплотную, он начал разглядывать, как он считал, произведение искусства: посреди картины текла небольшая речка, из-под водной глади пробивалась пара больших камней, с помощью которых можно было бы пройти через реку, не намочившись, хоть и вдалеке стоял деревянный мостик с небольшим чижом, явно облюбовавшим деревянную поверхность. По обе стороны реки из плодородной почвы прорастали могучие ели, под которыми лежали продолговатые шишки цилиндрической формы. Небо было ясно-голубое, с множеством облаков на нëм. Каждое облако было по-своему уникально и красиво: вон то было похоже на собаку, то - на кроссовок, а это напоминало розу. У Сезаря на смокинге тоже была похожая, которая, кстати, была очень правдоподобным муляжом-брошью. Практически не отличишь. Продолжив рассматривать картину, Марк заметил небольшой куст живописной и, наверняка, очень ароматной сирени. Жаль, что через картину нельзя было почувствовать тот чудесный аромат. Парень завидовал тем, кто умел рисовать подобное, ведь его собственный уровень рисования застрял на уровне детсадовца из-за отсутствия практики. А Марку хотелось бы нарисовать что-то для своей мамы, чтобы ещë хоть раз увидеть еë счастливую улыбку, но этому не бывать, ведь женщина уже как 5 лет считается погибшей от рака. Воспоминания сожрали почти все моменты с матерью точно так же, как и рак еë мозг. Она до последнего убеждала себя и юного, ещë не осознавающего весь ужас ситуации, Марка, что всë будет хорошо. Марк не знал как помочь матери, так что решил просить помощи у всевышнего постоянными мольбами о благополучии и скором выздоровлении, но его вера в то, что бог поможет, разбилась о жестокую реальность, когда женщина скончалась. Отец, хоть и горевал даже сильнее Марка, не переставал утверждать, что если она погибла, то так и надо, такова воля божья. Парню же было мерзко от подобных слов, из-за чего тот, сам того не замечая, начал отдаляться от отца и всë меньше проводить с ним времени, в основном либо гуляя, либо играя со своей маленькой сестрëнкой Сарой, которая в силу раннего возраста ещë не осознавала что такое смерть и не понимала, куда делась мама, из-за чего та часто плакала, желая вновь увидиться с матерью. Ни Марк, ни его отец, толком не разбирались в уходе за детьми, так что им пришлось приспосабливаться. К счастью для Марка, он с раннего детства смог привить ей любовь к игрушечным машинкам, благодаря чему парень мог и сам насладиться игрой. Вскоре Марк твëрдо решил для себя, что нет никакого бога и это всë выдумки, в ином случае он спас бы мать парня, которая тоже верила в его существование. Марк оказался белой вороной в религиозной семье: родители верили, их родители тоже и родители родителей марка тоже, наверняка, верили. Марк очень боялся признаваться отцу, но от каждого семейного похода в церковь парню становилось тошно и это чувство оставалось с ним на весь последующий день, из-за чего Марк ходил хмурый и раздражительный. В таком случае он почти всë время сидел в комнате и обижался на жизнь в одиночку, дабы случайно не сказать чего лишнего Саре. Только лучший друг Марка Сезарь знал правду и всячески старался поддержать и утешить печального парня. Тот водил Марка по своим любимым местам в округе, дабы он смог отвлечься от своих переживаний. Именно благодаря Сезарю Марк смог найти в себе силы и признаться отцу в том, что он отрëкся от религии. По началу мужчина ругал парня и говорил, что тот совершает самую большую ошибку в своей жизни и потом будет жалеть о том, что так говорил про бога и не верил в его существование. Мужчина пытался переубедить Марка, заверяя в то, что лучше отказаться от своих слов, пока не стало поздно. Но парень уже твëрдо решил всë для себя и был упëрт, как осëл. Сколько бы отец не старался его переубедить, у него не получалось. Мужчина даже вовлëк в это Сару, попросив еë сказать, чтобы Марк хорошенько задумался о своëм решении. После этого он не разговаривал с отцом неделю, старательно игнорируя его. Тогда Хитклиффу старшему ничего не оставалось, кроме как смириться с решением сына, но отношение к подростку поменялось: отец стал холоден и почти перестал уделять внимание сыну, отдав всю любовь и заботу его младшей сестре Саре. Но Марк ни о чëм не жалел. Вздохнув, Марк огляделся. Взглядом тот зацепил чëрную дверь со стëклами, через которые практически невозможно было что-то увидеть. Она вела в коридор, через который парень мог бы попасть в подвал, а там уже и разобраться с выключенным светом. Потянув вниз за холодную металлическую ручку, со скрипом Марк распахнул дверь и направился прямо по коридору. По пути к подвалу парня сопровождали бежевые обои с белыми цветами и дубовый ламинат. По левую руку была дверь в гардеробную, где, ещë будучи детьми, парни любили сидеть во время игры в прятки. Они очень быстро друг друга находили, так как это было почти единственное место в доме, где они прятались, ведь в шкафы для одежды мать Сезаря категорически запрещала залезать, хотя иногда они всë-таки туда забирались. Пройдя пару метров, Марк оказался перед дверью в подвал. На парня резко накатила сильная волна страха. Хоть ему и было жутко с самого того момента, как он переступил порог, но сейчас это чувство по необъяснимой Марком причине усилилось многократно. Интуиция парня просто кричала о том, что туда не стоит идти, но было уже слишком поздно, чтобы поворачивать назад. Наконец, дверь открылась, а у Марка появилось новое испытание: осторожно спуститься по ступенькам и постараться не покатиться куборем вниз. Перил на лестнице не было, подвал в целом был не таким уютным, как весь остальной дом, что ожидаемо, ведь его использовали как склад для всякого барахла, которое было жаль выкидывать. Пол был сделан из холодного бетона, прямо как и стены. Отопление там отсутствовало, из-за чего было холодно, но не как на улице. Повсюду было множество громадных, покрытых плотным слоем пыли, стеллажей, заполнявших большую часть пространства. На них размещались совершенно разные предметы, например, строительные материалы, старые детские игрушки Сезаря, плотно закупоренные банки с солениями. В углу, прямо над которым висела немалых размеров паутина, хранились лыжи, 3 велосипеда, самокат и ролики. Сама лестница, по которой Марку придëтся спуститься, была сделана из металла и в целом выглядела недорогой. Парень сделал первый шаг. Лестница под ним предательски скрипнула. Боясь, что металлическое сооружение прямо сейчас под ним провалится, Марк ускорился и начал спускаться немного быстрее. Высота была небольшая, 2 метра, но падать всë равно не хотелось, особенно головой. И вот последняя ступенька осталась позади, теперь под ногами был бетонный пол. Марк осмотрелся. Найдя висящий на стене электрошкаф, он направился к нему, ликуя в душе от того, что вот-вот этот кошмар закончится, а сам Марк поедет обратно домой и хорошенько отоспится. Под пластиковой дверцей электрошкафа оказался щиток, в котором было множество проводов, пробок, счëтчиков, выключателей и распределителей. Осталось только вспомнить, что можно трогать, а что нельзя. Разобравшись, Марк старался не задевать другие провода и части электрического щита, после чего включил автомат. Наконец-то. Теперь можно идти проверять дом на наличие света. Первым на очереди был выключатель, расположенный перед дверью в подвал. Снова поднявшись по скрипучей лестнице, Марк дотянулся до выключателя и, надеясь на лучшее, нажал на него. Внезапно, тишина была прервана гулом электрических механизмов, и долгожданный свет зажëгся в подвале. Улыбнувшись, Марк во второй раз оглядел помещение, что с появлением света выглядел совсем по-другому. Более дружелюбно, что-ли. Он уже собирался выполнять свою основную задачу по включению несчастных камер, как совершенно случайно зацепил боковым зрением чëрную фигуру, напоминавшую по силуэту человека, стоящую за стеллажами. Марк пригляделся: нет, ему явно не показалось, там действительно что-то было. Тело задрожало, словно осиновый лист, хотелось убежать, захлопнув дверь, и больше никогда сюда не возвращаться, но не получалось сделать ни шага. Всë, что оставалось делать Марку - в ужасе пялиться на это нечто широко распахнутыми глазами. Заметив на себе ответный взгляд, полный животного страха, силуэт начал приближаться по направлению к застывшему, словно прекрасная статуя, высеченная мастером из лучшего камня, Марку. Тень продолжала шаг за шагом приближаться к нему. Парень чувствовал себя беспомощно, словно зверëк, загнанный в угол браконьером. Когда неизвестный подобрался настолько близко, что даже Марк со своим ужасным наследственным зрением смог разглядеть черты лица, парень понял, что это не чëрное пятно, а его лучший друг Сезарь, обожающий наряжаться во всë чëрное, будто каждый день он ходит на чьи-то похороны. Казалось бы, всë хорошо, незачем переживать, но что-то в нëм не давало Марку покоя. Когда Сезарь приблизился к лестнице, парень нашëл главное отличие - у того, кто был перед ним, правая половина лица была полностью покрыта беспроглядной чëрной пеленой. Марк осознал, что это альтернатив и рванул к выходу из дома. Во всëм доме, кроме подвала, царила непроглядная тьма и парень, сам того не заметив, вмазался в дверь, соединяющую коридор и гостиную-кухню. Это поражение. Спустя полминуты, к лежащему на полу рядом с дверью Марку, схватившемуся обеими руками за голову, подошëл альтернатив. Парень не мог нормально соображать, голова, а конкретно лоб, которым он ушибся во время попытки побега, очень сильно болел, но он прекрасно понимал, что это конец. Вот-вот Марка выпотрошат и жадно съедят его кишки. Сожаления нахлынули на него с головой. Приходящие ему в голову мысли были наполнены сожалением и раскаянием по поводу того, что он проводил слишком мало времени со своими близкими. Марк осознавал, что был слишком занят учëбой, достижением своих целей и заботами. Он жалел, что у них был именно такой сын, лучший друг, брат. Мама, Сезарь и Сара заслуживали большего, ведь было поистине замечательными людьми, но жестокая длань судьбы всегда забирает, в первую очередь, хороших и замечательных людей. И вот теперь уже двоих из них нет в живых, Марка тоже скоро не станет. Одинокая слеза скатилась по его щеке. Как вдруг существо, что стояло перед ним, присело на корточки, благодаря чему Марк смог увидеть его лицо. С губ Сезаря сорвалось: —Марк, как ты себя–себя чувствуешь? — подозрительно заботливо для Марка спросил альтернатив. Выглядело так, будто двойнику действительно не наплевать на травму парня. "Это такой способ, чтобы свести меня с ума?" – пронеслось в мыслях Марка. Отвечать он не собирался, даже если разозлит этим копирку, ему не хотелось оттягивать свою неизбежную гибель. Так и не услышав ответа, Сезарь открыл злосчастную дверь и, перешагнув через Марка, направился на кухню. Открыв морозильную камеру белого холодильника, из 2 ящика он достал пакет пельменей и понëс их человеку. Перешагнув его уже во второй раз, альтернатив протянул шокированному происходящим Марку пакет, который тот недоверчиво принял, ожидая подвоха и, всë ещë не понимая, что вообще происходит. Парень приложил пакет с холодными пельменями ко лбу и уставился на Сезаря, что в свою очередь, не переставая, смотрел на него, откровенно пялясь. Это напрягало Марка, но вскоре он немного привык, хотя продолжал чувствовать себя слегка неуютно. Ни Марк, ни Сезарь не предпринимали практически никаких действий. Было уже позднее время, но Марку было не до сна, его голова была забита мыслями о произошедшем этой ночью.