на счёт три

монотонный стук механических часов бьёт по ушам, стук собственного сердца вгоняет в бешенство пополам с заторможенностью, стук отдает в челюсть, в висок, в затылок, не даёт думать, мешает дышать, вдохи и выдохи не совпадают со стуком сердца, стук сердца не совпадает со стуком часов. глаза красные, лицо серое, руки синюшные и задеревеневшие, они отказываются двигаться, конец иголки ходит ходуном в непослушной ладони, в шприце лишний воздух, его надо выпустить, давай, Виктор, на раз-два-три- на счёт три иголка пробивает серую кожу, пробивает синюю вену, пробивает грань между реальным и не очень, хочется смеяться, хочется плакать, хочется бросить, хочется больше. Джейс расстроится, но сейчас Виктора волнует не это, его волнует погрешность в расчетах, пыльный чехол от виолончели в углу комнаты, грязная чашка с остывшим чаем, нерабочая нога, переломанная спина и то, насколько же тяжело дышать в корсете. давай, Виктор, вдохни на раз-два-три. лёгкие хрипят, кости скрипят, сердце бешенно стучит, его стук отдает в челюсть, в висок, в затылок. достать чертежи, ещё раз посмотреть на расчеты, достать карандаш, вывести формулы в сотый раз, обнаружить погрешность, достать чужие чертежи, сверить, это же все так просто, ну, давай, Виктор, на раз-два-три. Виктор достает чертежи серыми руками со следами от иглы, достает рассчеты, написанные дрожащими руками со следами от иглы, точит карандаш канцелярским ножом, промахиваясь и проезжаясь по пальцу, смотрит за темной кровью, капающей на стол и брызгающей на свои и чужие чертежи. он в сотый раз выводит формулы, погрешность минимальная, погрешность стремится к нулю, пальцы почти перестают дрожать, в горле почти перестает сушить, стук почти не мешает, если только немного, в виске стучит набатом, голова полна глупостей, в горло словно напихали стекловаты, глаза красные, руки синие, лицо серое, взгляд уставший. Виктор выводит формулы, одну за другой. сейчас он счастлив.