through barriers, but only with you

Ким Тэхен сидел на краю кровати в темной пустой комнате, слезы капали на его дрожащие руки. Ему казалось, что сердце разрывается на части. Чонгук, человек, который был его опорой и смыслом жизни, только что ушел, оставив лишь горькое послевкусие прощания. В квартире осталось много воспоминаний: фотографии, общие вещи, запах его духов. Тэхен понимал, что теперь каждый уголок этого дома напомнит ему о потере. Он сжал в руке подаренного Чонгуком плюшевого медвежонка, пытаясь найти хоть какую-то утешительную деталь в этом моменте. Вечер был насыщен мрачной тоской, когда Тэхен сидел в полутьме своей комнаты. Каждое слово, пролитое в ярости Чонгуком, звучало в его ушах как зловещий эхо. Слова, которые казались молнией, разрывающей последние нити их отношений. "Ты всегда принимаешь все на личный счет! Я устал от твоей навязчивости и сомнений! Ты окончательно достал меня со своими распросами, неужели так сложно понять меня и закрыть рот?!" – кричал Чонгук, его слова были как колючие стрелы, пронзающие сердце Тэхена. В уголке комнаты стоял забытый букет цветов, тоже недавний подарок Чонгука в более счастливые времена. Теперь каждый цветок казался предателем, смеющимся над разбитым сердцем. Тэхен погружался в вихрь воспоминаний, перебирая в уме каждую ссору, каждый промах, пытаясь найти ответ на вопрос "Почему?". Но ответ был как тень, неуловим и ускользающий. Он чувствовал, как подавляющая тоска захлестывает его, словно волны бушующего океана. Слёзы стекали по его щекам, смешиваясь с горькой солью утраченных моментов. Вся суть последней ссоры заключалась в ревности, что поглощала Кима каждый раз, когда его уже бывший парень возвращался домой с работы на несколько часов позже. Тэ редко думал об изменах Чона, ему было было скорее обидно, что младший больше не проводит с ним время, как было раньше, казалось бы совсем недавно. Тэхен начал все чаще и чаще выставлять свои претензии и недовольство, касательно опозданий Чонгука, что злило того и вся ситуация раз за разом перетекала в скандал. Можно сказать, что старший ревновал парня к работе, нежели к другим людям, ведь не смел усомниться в верности возлюбленного, с которым его связывали долгие годы сначала дружеской, а затем и любовной связи. Но теперь любви нет, нет рядом, но всегда останется в раненном сердце. Чон явно погорячился, когда разорвал отношения, после слов и просьб Тэ о том, чтобы тот уделял ему прежнее внимание и заботу. Младший обвинил его в эгоизме, твердил, что тот и понятия не имеет как тяжело работа дается Чонгуку, назвал неблагодарной истеричкой и ударил с кулака стену, к который прислонялся тогда испуганный старший. После Чонгука в квартире и след простыл, остался только всхлипывающий одинокий парень, в котором что-то больно треснуло. Тэхен бродил по пустым комнатам, его фигура отбрасывала тени на стены, отражая беспокойство, которое охватило его душу. В голове крутились вопросы, слова Чонгука кидались им как темные тучи, загораживая смысл будущего. Каждый шаг был как движение в неизвестность, словно он блуждал в темном лабиринте своих собственных эмоций. Тэхен остановился перед окном, глядя в ночное небо, которое казалось ему таким же бескрайним и неизведанным, как и его будущее. Сердце его билось в такт с тяжелым воздухом, наполненным неразрешенными вопросами. "Где ты сейчас, Чонгук?" – молился он про себя, слова терялись в тишине. "Вернешься ли ты? Или мы остались на этом разломе навсегда?" Тэхен сжал руки в кулаки, борясь с бессилием. Тень его прошлого любовного счастья преследовала его, словно призрак, и каждый угол этой квартиры напоминал о потере. Чонгук сидел в тишине своей старой квартиры, которая казалась теперь как временная капсула в прошлое, где он жил до того, как они стали встречаться с Тэхеном и купили собственную, большую. Его взгляд уходил вдаль, мимо потускневших воспоминаний о том, как здесь рождалось их первое взаимопонимание, Чон часто водил сюда Тэхена, тогда они только начинали отношения. Чонгук закрыл лицо руками, как бы пытаясь затушить боль, которую он сам вызвал. Слова, пролитые в ярости, метались в его голове как призраки утраченного времени. "Почему я это сказал? Почему я ранил его так сильно? Тэ не заслуживал этого" – эти вопросы мучили его сознание. Он вспоминал моменты счастья, которые они делили, и слезы, которые теперь вырывались из его глаз, были свидетельством того, что он потерял нечто драгоценное. Чонгук погружался в мучительные раздумья, каждый момент без Тэ напоминал ему о том, какие слова были произнесены в гневе. Сердце его тяжело стучало от желания исправить ошибку, вернуть ту часть счастья, которую он случайно разрушил. Дни тянулись медленно, и внутри Чонгука созревала решимость – он должен вернуться, чтобы извиниться и попытаться восстановить их взаимопонимание. Волнение и страх перемешивались в его сердце, но жажда исправления преодолевала все. В тот момент, когда Чонгук подходил к двери их квартиры, его руки дрожали от неопределенности будущего. В глазах его мерцали надежда и искреннее желание вернуться к Тэхену, стереть слезы и залечить раны, которые они оба получили. Чон медленно отпирал дверь, стараясь не разбудить спящего старшего, которому удалелось немного преодолеть головную боль от количества пролитых слез и провалиться в сон. В комнате царила тишина, лишь слабый свет луны проникал сквозь занавеси, создавая нежное сияние в темноте. Кровать была уютным убежищем для уставшего Тэхена. Шаг за шагом Чонгук вошел в комнату, осторожно закрыв за собой дверь. Невольно его взгляд упал на лицо Тэхена, погруженного в мир снов. Тот мир был, вероятно, лучшим убежищем от реальности. Гук ощущал тяжесть ответственности за произошедшее и стремился сделать что-то, чтобы исправить ситуацию. Тихо подойдя к кровати, он рассматривал Кима, осознавая, насколько хрупким стал мир вокруг. Он сел рядом, не решившись беспокоить чужой сон. Взгляд на спящего любимого заставлял все больше и больше жалеть о ранее сказанном, тот выглядел измученным, но без сомнения пр прежнему до смерти красивым, и сердце Чона в который раз сжалось от того, что он ранил это чудо перед собой. Чонгук сидел в напряженном ожидании, не осмеливаясь сомкнуть глаза. В темноте комнаты каждая секунда казалась вечностью. И вот, спустя некоторое время, глаза Тэ медленно приоткрылись. Сначала блеск в них был неверящим, словно он оказался в каком-то сюрреалистическом сне. Постепенно взгляд стал осмысливать окружающую реальность. Чон, сидящий рядом, дышал с облегчением, словно мир вновь начал вращаться. Он встречал взгляд, который сначала был наполнен непониманием происходящего , а затем превратился в изумление. – Чонгук?– прошептал Тэхен, словно боясь, что человек перед ним вдруг исчезнет. Младший тут же стал сыпать извинениями, слова вырывались из него, как долгожданный вопль души. – Прости, Тэ, мой самый дорогой, что угодно проси, только прости меня за все, что сказал тебе, каждое то слово было необдуманной ложью, я такой мудак. – Все шептал и шептал Чон, не сдерживаясь и утыкаясь в родное тело объятиями. Тэхен слушал каждое слово, и в его глазах читались смешанные чувства. Чонгук продолжал выражать свои извинения, его голос звучал искренне и исполненным раскаянием. – Я рад, что ты вернулся, Гукки. Мы оба допускали ошибки, но обещай мне, что подобного больше не произойдет, я хотел твоего внимания, ничего больше. – прошептал Тэхен, его голос звучал мягко, словно дотрагивался до сердца другого. Старший ответно обвил руками парня, успокаивающе гладя ладошками по его спине. – Я обещаю, мой лучик, все что угодно для тебя сделаю, лишь бы не видеть больше ни единой слезинки на твоем очаровательном лице, я так люблю тебя. – Ответил Гук, сжимая в объятиях свою драгоценность. Вымотанный долгим отсутствием сна, Чон нежно уткнулся лицом в Тэхенову шею. Чонгук с трудом открывал глаза, пытаясь сказать что-то, но усталость оказалась сильнее. В ответ старший просто улыбнулся, понимая, как важно для него просто быть рядом. Последний остаток бодрствования младшего улетучился, когда губы Тэ легко коснулись его. Тот оставил нежный поцелуй, словно целуя во сне, чтобы мирно провести его в объятия спокойствия. – И я люблю тебя.– Как можно тише сказал Тэ уже спящему парню, после чего сам прижался к нему ближе, и укрыл их обоих в одеяло, через несколько минут так же погружаясь в сладкую дрему.