Ненависть

Совсем недавно крылья рассекали ночное небо, устланное неестественно светлыми облаками, – теперь же они, потеряв десятки перьев, жалко согнулись за спиной девушки. Она неудачно приземлилась под большим клёном и стояла на коленях, пока на её затылок не упал лист. Дрогнула и подняла голову, а пламенный лист приземлился на землю рядом с ней. Ноябрьский ветер одновременно освежал и вызывал табун неприятных мурашек. Девушка нервно выдохнула, подумав о том, что скоро пойдёт дождь: в воздухе пахло им. Да и не только в этом было дело: она знала, что пойдёт дождь независимо от предзнаменований природы. И знала, когда снег покроет дороги белой крошкой, когда мрачные, серые облака не пропустят солнечного луча – и когда солнце снова займёт свой трон в центре небосвода. Девушка встала и подошла к обрыву островка, чтобы посмотреть на небо, и удивилась распростёртой перед ней картине: тучи рассеялись словно их и не было вовсе, и их место заняла бездонная синева с яркими звёздами. – Что за чёрт? – спросила Дрезден в пустоту и часто заморгала, пытаясь развидеть мираж. Но это была реальность. «Только он может изменить погоду так, как ему захочется», – отчего-то напряжённо вспомнила Дрезден и обернулась посмотреть на клён. Он шелестел ещё не до конца опавшей листвой, а затем... из-за ствола вышел юноша. Он выглядел так, будто и впрямь был частью дерева: его одеяния извивались ветками и корнями, которые кое-где срослись с самим телом. – Так это опять ты? – воскликнула Дрезден с некоторым раздражением. Тот слегка улыбнулся и, не двигаясь с места, устремил взгляд на плоды своих стараний. Во всей его ауре сквозило странного свойства пренебрежение: блаженное, удовлетворённое. Будто он познал жизнь, наслаждаясь ею, и не обращал внимание на внешние раздражители. Наконец послышался его голос, мягкий, шёлковый: – Не хотел дождя. Последние месяцы только и смотрю на тучи – порядком осточертело. Юноша не спеша двинулся к месту, где стояла девушка, но остановился немного поодаль и снова сказал: – Разве не романтично? Даже можно пересчитать созвездия. Вот Большая Медведица, вот Кассиопея... – Слушай, ты хоть понимаешь, что погоду просто по прихоти не меняют? Это неблагоприятно влияет на циклы природы, – недовольно заметила Дрезден, хлестнув взглядом парня. Тот, казалось, блаженствовал, почти игнорируя её присутствие. – Я и есть Природа, – лениво протянул он после некоторого молчания. И вытянул руки кверху, разминая мышцы спины: ветки и корни как будто потянулись вслед за ним, и послышался треск выгибаемой древесины. – Не зазнавайся, – отрезала она не в силах отвести взгляд от юноши. Она не раз видела его, но в таком облике – впервые, и живые элементы его одеяния поразили её. В голове пронеслась плёнка из воспоминаний о том, что он представал и в образе моря, и в образе пустыни, и даже неба. Довольно любопытная способность, доступная не каждому эльфу: сливаться с природой воедино и менять её (желательно при крайней необходимости). Аззиль – так его звали – был довольно интересной личностью. Он одновременно приводил в бешенство и притягивал к себе необъяснимым обаянием, которое можно было спутать с магическими чарами, – по крайней мере, так чувствовала себя в его отношении Дрезден. Рыжеволосый парень вкрадчиво произнёс, оказавшись совсем рядом и притронувшись к девичьим плечам пальцами: – Видимо, с нашей последней встречи ничего не изменилось: ты осталась всё той же пустышкой. Дрезден не успела ударить его локтем в грудь, как он уже с ухмылкой отступил назад, предугадав её действия. Под его стопами, в земле, протянулись мощные древесные корни. Выругавшись, девушка обратила внимание на новую жизнь, которую он только что породил. Недолго думая, замахнулась ногой и ударила по корню – Аззиль шикнул от боли, зажмурившись, – и впервые за сегодняшний день Дрезден улыбнулась. – Ты же знаешь, что в бою скорее я тебя прикончу и даже голыми руками? Юноша мимолетно рассмеялся. – Я бы не был таким самоуверенным, гибрид ангела и эльфа. Один момент – и вокруг её шеи сомкнулась древесина, но не настолько крепко, чтобы задушить. Плавно, кошачьей походкой Аззиль подошёл к своей жертве, как паук к мухе, угодившей в паутину. Дрезден пару раз дёрнулась в попытках вырваться, однако путы затянулись туже, поэтому она обмякла. Злобно выплюнула: – Отпусти меня. Оказавшись совсем близко, Аззиль дотронулся заострённого конца её уха; Дрезден поёжилась, потому что почувствовала мох на его пальцах, и резко отвернула голову в сторону. – Тебе самой не противно от себя? – спросил эльф, заглянув ей за спину: посмотрел на массивные крылья. Небрежно выдернул белое перо – девушка почти зашипела – и принялся крутить его в руке. – А должно быть? – сдавленно произнесла Дрезден и, пользуясь тем, что противник отвлёкся, медленно завела правую руку себе за спину. Нащупала обмотанную верёвкой рукоять оружия. «Он слишком далеко. Надо сузить расстояние: я в невыгодном положении» Юноша перевёл взгляд на девушку, и перо полетело вниз. Когда оно приземлилось, то было с презрением втоптано в землю. – Может, ещё скажешь, что гордишься своим происхождением, жалкая помесь? – их взгляды встретились, и радужки Дрезден внезапно сверкнули зелёным. Она закашлялась, когда узлы на шее сузились, ограничивая и так скудный доступ к кислороду, но глаз не сводила. «Стараешься сопротивляться, урод. Сейчас ты у меня попляшешь. Ближе. Ещё ближе...» Аззиль непослушно приближался: на подсознании понимал, что происходит, но противодействовать не мог. Когда меж их лицами осталось пара жалких сантиметров, Дрезден в мгновение ока поднесла кривоватый клинок к его шее. Наваждение спало, и юноша несколько раз моргнул прежде чем почувствовать, как потихоньку рвётся плоть. За долю секунды осознав происходящее, он нагло ухмыльнулся. Однако Дрезден чувствовала его напряжение. – Мы в неравных положениях, – тихо сказал он с нескрываемым удовлетворением в голосе. – Неужели думаешь, что убьёшь меня этим? Разговор уже давался Дрезден с трудом, поэтому она рвано прокряхтела: – Пр-проверим? Я могу всп-пороть тебе глот-тку ещё до то-того, как т-ты д-двинешь рукой, – кровь, впрочем, уже текла по шее эльфа. – Как романтично. Мы можем убить друг друга одновременно, – Аззиль, в глазах которого бесновались чертята, долго смотрел на девушку со смесью издёвки и интереса, а она на него – с бурлящей, точно жерло вулкана, ненавистью. К удивлению Дрезден, хватка на её шее ослабла и корни, извиваясь, вернулись в тёмную почву. Она согнулась пополам, судорожно глотая воздух, которого ей так не хватало. Не забыла мысленно проклясть Аззиля и все его родовое древо. Аззиль же протянул ладонь к своей шее, а потом отнял её и посмотрел: кровь растекалась бурым пятном. Усмехнулся каким-то своим мыслям, пока растительные нити зашивали рану. Останется шрам. – Почему ты не убил меня? Юноша теперь обратил внимание на Дрезден, которая уже стояла, выпрямившись во весь рост. – Не люблю убивать. Это не приносит мне удовольствия. И не принесёт, даже если увижу твой труп подле своих ног, – он криво ухмыльнулся. – Должен признать, ты была прекрасна. Особенно твой звериный оскал... – Захлопнись, – процедила девушка, борясь с желанием всё-таки облить свой кинжал определённым ядом и прикончить его. – Ты поддался. Просто играл. Аззиль всматривался в её лицо, обрамлённое холодными ночными тенями, в её глаза, из которых всё ещё искрами разлеталась ненависть, пока девушка не развернулась в сторону обрыва. Что-то металось в его голове, душе, то, что он не мог поймать за хвост и распознать. Потому он только произнёс ей в спину странно серьёзным тоном: – Почему ты так ненавидишь меня? Повисла тишина, и сверчковые трели зазвучали оглушающе громко. Послышался смешок, который перешёл в раскат дикого, будто истерического смеха. Дрезден, повернувшись вполоборота к слегка опешившему юноше, ответила: – Действительно, почему? Может, мне по пальцам пересчитать причины, или всё-таки сам справишься? И, помолчав, добавила: – Было бы интереснее послушать, почему ты ненавидишь меня. Аззиль стоял, не шелохнувшись. Казалось, её слова поставили его в тупик и он не знал, как подобрать слова. – Я не ненавижу тебя. Ты раздражаешь меня, вот и всё. Раздражает, что ты не стыдишься своей сущности, своей породы. Как будто подначиваешь меня, разгуливая с гордо поднятой головой, когда у тебя за спиной – эти куриные крылья. Дрезден обернулась к нему полностью. Злость, сжавшая руки в кулаки, постепенно отступала, уступая место другому чувству. – Не думала, что ты настолько жалок. В тебе говорит комплекс неполноценности, хотя ты обладаешь силой намного большей, чем я, – девушка сделала несколько шагов навстречу ему, и юноша непонятливо свёл брови к переносице, но с места не сдвинулся. – Завидуешь, как ты выразился, жалкой помеси, потому что я горда быть той, кем являюсь от рождения. Почему? Расскажи. Я вдруг прониклась к тебе жалостью. Дрезден, склонив голову набок, пригляделась к свежезашитой ране парня и нежно прикоснулась к ней пальцами. Поддела ногтём одну из зелёных нитей. Аззиль поморщился, перехватил её запястье; её речь пробудила его ярость, но он не знал, что сказать. Открыл рот, встретился с насмешкой в глазах напротив и, посмотрев ниже, на губы, поднял взгляд обратно. Небрежно отбросил её руку, сказав: – Ты слишком высоко летаешь. Надеюсь, падение будет болезненным. Он пошёл прочь, скрывшись за клёном. Девушка улыбалась, наблюдая за молочными тучами, которые медленно набегали, скрывая луну и созвездия Большой Медведицы и Кассиопеи. Всё снова шло своим чередом.