Клуб Защиты Тёмных Искусств

      Восемнадцатого декабря, вечером в среду, Хогвартс окончательно занесло снегом. Пышные снежинки, бесшумно кружа, обильно посыпались с тёмно-синего неба. В Дурмстранг снег редко приходил вот так — медленно, мягко, неслышно. Чаще налетал дикой пургой, воющей в ущельях, ломающей деревья.       Люси отвернулась от окна, взглянула искоса на Тома, делившего стол с ней. Он давно уже закончил со своими задачами по учёбе, но задержался в библиотеке, чтобы не оставлять её без компании. Вдобавок, чтение многотомника о Континентальной Магической Войне явно его увлекло. Пока он изучал перипетии столкновений с Гриндевальдом, Люси мучалась над эссе о свойствах Лунного Камня. Она планировала сдать последний долг Снейпу завтра, в четверг, и отбыть двадцатого на каникулы совершенно свободной. Кажется, Том, с его неукоснительно серьёзным отношением к занятиям, положительно на неё повлиял. И когда это успело случиться? Люси горестно вздохнула.       Том, почувствовав её настроение, оторвал от книги глаза.       — Опять непонятно про Лунный Камень?       — Нет. Мне другое непонятно. Когда, в какой момент мы докатились до вот этого? Только и делаем, что торчим в библиотеке, как примерные студентишки. Разве тебе не тоскливо?       Том чуть пожал плечами.       — Мы в школе. Здесь иногда приходится учиться. Вдобавок, мы ведь общим советом решили пока что залечь на дно.       — И всё-таки я хочу хоть немного развлечься. У меня как раз недавно возникла одна идея. Для неё понадобится тихое уединённое местечко.       — В Комнату пока нельзя, и ты это знаешь.       — А Комната и не нужна. Сгодится любой пустой класс. Я не собираюсь делать ничего против правил.       — Тогда я «за». Можем прямо сегодня пойти. Но сначала ты всё же закончишь своё эссе, не так ли?       — Ага. А после я накатаю ещё одно — о тебе. Назову его «Том Риддл — невыносимый зануда», — Люси фыркнула с недовольством, но всё же вернулась к пергаменту.       Тем же вечером, после библиотеки, они поднялись в старый флигель Северной Башни. Том, невзирая на потерю памяти, знал замок очень хорошо, и Люси снова в этом убедилась. Она просила тихое уединённое место, и именно в такое место он её и привёл. Судя по писчей доске, раньше здесь был учебный класс, но сейчас он служил просто складом для старой мебели. Пыльные шкафы выстроились вдоль дальней стены, в середине были стянуты и поставлены друг на друга скамьи и парты.       Взмахом палочки Том зажёг канделябр в углу. Люси, приблизившись к окну без штор, присела на ледяной каменный подоконник. Вид отсюда открывался на тренировочную площадку для квиддича и крыши теплиц Гербологии. Огоньки фонарей вдоль дорожек складывались в причудливые светящиеся узоры. По дорожкам двигались крошечные фигурки студентов, радующихся свежему снегу и скорому Рождеству. Люси потянулась за сигаретами. Том, скрестив руки, наблюдал за ней.       — Ну, и чем же ты хотела здесь заняться?       — Да так, ерундой. Я даже не уверена, что тебе будет интересно.       Она поднесла к сигарете пальцы. Сосредоточилась, представляя огонь на подушечках. На секунду ей показалось даже, что кожу слегка закололо. Но она щёлкнула, и ничего не произошло. Глупо, наверно, смотрелось со стороны. Том, впрочем, немедленно оживился:       — Магия без палочки. Это вовсе не ерунда.       — Пока, как видишь, магии нет.       Том подошёл поближе и присел на подоконник рядом с Люси.       — А если так?       Лёгким, едва уловимым движением пальцев он запалил её сигарету. Люси изумлённо уставилась на оранжевый огонёк, затем вскинула на Тома круглые глаза:       — Да ну тебя к чёрту, Риддл! Есть хоть что-нибудь, чего ты не умеешь?       — Я не умею очень многого, — он скромно пожал плечами, явно, однако, довольный эффектом. — Вот, например, играть в квиддич — я даже правила не смогу перечислить верно. Да и вообще на метле летаю, как дирикол. Ещё я отвратителен в Прорицаниях. Я не могу призвать Патронуса, и не думаю, что однажды сумею. Да, и без палочки я способен на пару забавных фокусов, но не более. Так что я бы с этим попрактиковался, как и ты.       Люси чуть-чуть приоткрыла окно, втянула дым сигареты и выпустила его тепло в холодную ночь снаружи.       — Тогда приступим. А то без занятий в Комнате стало тоскливо. Есть идеи, с чего начать? Огонь у меня пока не идёт никак.       — Можем попробовать двигать предметы на расстоянии.       Том, пошарив в портфеле, вытащил орлиное перо. Это перо он положил на полку у писчей доски, а сам отошёл подальше, к шкафам.       — Вот отсюда — не слишком далеко и не слишком близко. Попробуй для начала…       Его перебил отчётливый скрежет внутри одного из шкафов. Свечи в канделябре замигали, словно на пламя повеяло сквозняком. Люси соскочила с подоконника и вскинула волшебную палочку, Том тоже выхватил свою и резко обернулся на шкаф. Его дверцы дрожали, а ножки мелко подпрыгивали, царапая пол.       — Что за?.. — Люси выругалась. — Пивз, что ли?       Но это был не Пивз. Запертые дверцы, не вынеся напора изнутри, разлетелись с треском. На пол перед Томом, словно большая и страшная кукла, упал бледный труп. Нет, не труп — живая девочка лет семи. Она, однако, очень напоминала покойницу, полежавшую несколько дней. Волосы — длинные, путаные, лицо серо-синее, глаза ввалившиеся, как глазницы черепа. Жалкое существо на полу протянуло тонкую руку и прохрипело:       — Ничего… нет… Там ничего нет…       Том отшатнулся и замер в растерянности, но лишь на мгновение. Затем последовал росчерк палочки и короткое заклинание:       — Riddiculus!       Белая вспышка заставила девочку скрючиться. Из её горла вырвался мучительный хрип. От пальцев она обратилась в прозрачную дымку и без следа испарилась. Том так и остался стоять на месте, как вкопанный, с палочкой наизготовку. Его плечи часто поднимались и опускались от тяжёлого дыхания.       Люси, чуть придя в себя, приблизилась к Тому и тихо его окликнула:       — Эй! Ты живой?       Он, чуть вздрогнув, опустил палочку.       — Всё в порядке. Это был обыкновенный боггарт.       — Я уже поняла, что боггарт. Но… — поймав его взгляд, Люси примолкла на полуслове. — …а впрочем, дело твоё и только твоё.       Она, конечно, хотела бы расспросить Тома о его страхе. Но задавать такие вопросы можно лишь очень близким друзьям, иначе это крайняя бестактность. Потому Люси и замолчала. Том молчал тоже. Пауза уже затянулась настолько, что стала неловкой. Во время этой паузы Том, видимо, погрузился в глубокие и не очень приятные размышления. Но, наконец, он медленно проговорил:       — Лучше я объясню, как есть, чем ты будешь додумывать про себя. Этот ребёнок мне снится в кошмарах.       — Приятные, однако, у тебя сновидения…       — Я уверен, что это не просто кошмар. Это воспоминание из моей прошлой жизни — той, что я позабыл. Девчонка умирала от болезни. Я спросил её, видит ли она что-нибудь там, на «той стороне». Свет, туннель, бородатого старика, которого маглы обычно изображают, как бога. Она ответила: «Ничего. Там нет ничего».       Люси, выслушав это, покачала головой с оттенком смутной тревоги.       — Что-то мне подсказывает, прошлая жизнь у тебя была не шикарная. Ты точно уверен, что хочешь всё вспомнить?       — Да. Я хочу узнать. Я должен узнать, кем я был! Я чувствую, что потерял что-то важное. Эта дрянь просто сводит меня с ума. Как можно сходить с ума от чего-то, чего ты даже не помнишь?       Люси смотрела в лицо Тома прямо и видела, какие тёмные у него круги под глазами. Не то, чтобы его сильно портило — парень красивый, точно владелец проклятого портрета из всем известной драматичной истории. Но ему определённо не помешало бы выспаться.       — Раз хочешь, значит, вспомнишь, — твёрдо проговорила она. — Только не загоняйся очень уж сильно, ладно? Не то, чтобы ты мог потерять пропавшее ещё раз. Вот мой тебе совет — отдохни немного хоть на каникулах. И кстати, об отдыхе, — желая сменить тему, она переключилась на другой вопрос. — У меня много планов на выходные дни. Но в январе, перед началом учёбы, осталась пара свободных. Если хочешь, можем пересечься — скажем, на Косой Аллее.       — Я бы с удовольствием, Люси, но есть дела.       — Да брось! Какие ещё дела на каникулах? Я понимаю, что ты у нас очень серьёзный и всеми силами готовишься к блестящей карьере в Департаменте Зануд. Но отдых, и это доказано многими колдунами, способствует продуктивности.       — Извини, — Том коротко покачал головой, — но я действительно не могу. Как-нибудь в другой раз.       Люси тихонько фыркнула. Нет — так нет. Она дважды просить не станет — у неё есть, чем заняться. Собраться в поместье с мамой и папой, семьёй Рабастана и дядюшкой Блэком. Поохотиться на штырехвостов, поездить и полетать верхом на крылатых конях. Навестить родню в Париже, встретиться с подругами из Дурмстранга, у которых тоже сейчас каникулы, устроить совместный набег на любимые пабы и лавки. А ещё — нагуляться на семестр вперёд по улицам, площадям, в парках и на природе, чтобы после греться дома у камина и пить волшебный глинтвейн. Немного, конечно, жаль, что всё это без Тома… За семестр Люси успела очень привыкнуть к его компании.       Двадцатого декабря она с утра, как и почти все студенты Хогвартса, улетела домой. Огромный замок в считанные часы опустел. Стало настолько тихо, что если сесть у окна, услышишь, как опускаются снежинки на карниз снаружи. Тому была по душе тишина на каникулах. Не только тишина, а ещё и единоличное владение слизеринской спальней на целые две недели.       Двадцать четвёртого декабря, накануне Рождества, Дамблдор не появился на завтраке в Большом Зале. Том немедленно это отметил, и наблюдение взволновало его. Едва дождавшись окончания завтрака, он как бы невзначай пересёкся с МакГонагалл в коридоре:       — Директор Дамблдор в порядке, профессор МакГонагалл? Не заболел? — Том старательно изобразил тревогу.       — Нет, нет. Здоровье директора, слава Мерлину, в полном порядке. Он просто уехал на встречу со старым другом. Но завтра, на Рождество, он, как всегда, будет с нами.       Вот он, лучший подарок для Тома — и на Рождество, и на Новый Год, и на день рождения. Долго же он этого ждал. Он планировал залезть в директорский кабинет с тех самых пор, как узнал, что его дневник находится там. Ему нужно было лишь отсутствие на месте Дамблдора, да ещё свежий пароль для горгульи, которая преграждала вход в кабинет. Теперь, когда исполнилось первое, осталось разобраться только со вторым. И Том отправился на поиски заветного слова.       К кабинету профессора Амбридж он подошёл как раз вовремя. Жаба в розовом пальто, наброшенном на плечи, запирала дверь класса — она отбывала из школы до января. У её ног стоял уродливый пузатый саквояж с бантом на ручке. Повернув ключ до щелчка, жаба его убрала в карман и наклонилась за саквояжем. Но тут к ней услужливо подлетел Том:       — Позвольте помочь вам, леди инспектор. Не дело, чтобы вы несли всё сами.       Амбридж от этого обращения расплылась в улыбке. Кокетливо поправив поросячьего цвета беретик, она пропела:       — Ну что вы, мистер Риддл. Вам незачем беспокоиться. Я просто воспользуюсь Чарами Левитации, как может любая волшебница.       — Неужто вы лишите меня возможности вас проводить? — Том, больше не спрашивая, решительно подхватил багаж жабы. — Позвольте мне немного поухаживать за вами — вы, наверное, и без того устали за семестр.       — И не говорите, мистер Риддл! Эта школа любого нормального колдуна просто сведёт с ума.       Том, следуя за жабой, зашагал к выходу из замка. Макушка Амбридж едва доставала ему до плеча. Хвала Салазару, что замок был пуст, и этой позорной прогулки никто не видел.       — …самая отвратительная и неблагодарная работа, которой я когда-либо занималась. Я потеряла здесь сон и последние нервы.       — Неужели? По вам и не скажешь. Вы вылядите чудесно.       — Лесть — это дурная привычка, мистер Риддл, — Амбридж поджала губы, но Том видел, что она вовсе не сердится.       — Как это может быть лестью, если я говорю правду? У вас изумительный вкус, вы всегда подбираете мантии и костюмы в тон. И этот медальон у вас на шее подчёркивает изящество… — Том не придумал, изящество чего именно, и загадочно замолчал.       Амбридж аж раздулась от удовольствия, как настоящая жаба:       — О, этот медальон — мой самый любимый в коллекции украшений! А знаете, почему? Потому что фамильная драгоценность. Видите вот это?       Толстый палец с перстнем скользнул по золотой пластине. Её украшала змея, выложенная изумрудами в виде буквы «S».       — Этот вензель означает «Селвины», — гордо выдала Амбридж. — Наш, кхе-кхе, древний и благородный волшебный род…       Инспекторша продолжила жаловаться на Хогвартс, учеников и учителей, обильно перемежая речь ужимками и смешками. Том лил ей в уши самую неприкрытую, самую грубую лесть. От запаха сладких духов, окружавшего Амбридж, его подташнивало физически. Наконец, они вышли во двор замка. На свежем воздухе, казалось бы, запах немного выветрился, но тошнота всё не отпускала.       — Если бы так называемый «директор» уважал мой статус, он бы мне выделил класс поприличнее, а не жалкую конуру. Скелет дракона под потолком, подумать только! Ну и гадость. Еле-еле всё привела в приемлемый вид.       — Я тут кое-что вспомнил, леди инспектор, — Том уцепился за слово «директор». — Профессор Дамблдор обещал подписать мне одну бумагу. Всего лишь формальность, мелочь — письмо в Ильвермони, что у меня всё в порядке на новом месте. Он сказал, что подписанное письмо уже у него на столе, и я могу подойти и забрать. Я как раз направлялся к нему, когда встретился с вами… и позабыл пароль от его кабинета. Вы не будете столь любезны напомнить мне?       — Ах, да, конечно! Пароль — «Лимонные дольки». Мерзость какая — лимонные, — лицо Амбридж передёрнулось, как желе. — Я предпочитаю не кислятину, а сладость. Вы, мистер Риддл, такой вежливый юный джентльмен. Интересуйтесь почаще, не требуется ли мне помощь. А то назначу вам, кхе-кхе, наказание!       Амбридж жеманно хохотнула. Эта шутка, видимо, показалась ей очень забавной. Том улыбнулся, ясно представив, как направляет на неё волшебную палочку и произносит «Avada Kedavra».       Наконец, к вящему облегчению Тома, жаба вместе со своим уродским саквояжем аппарировала прочь. Тому очень хотелось прямо сейчас залезть в душ и не вылезать часа два, чтобы смыть запах противных духов. Оставалось лишь надеяться, что его мучения были не зря, и пароль для горгульи сработает.       В эту же полночь, в сочельник, Том накинул на себя заклятие Дезиллюменции и отправился в кабинет директора. В неприметной нише на восьмом этаже, за Залом Наград, притаилась та самая заколдованная горгулья. «Лимонные дольки», — сказал Том шёпотом. Горгулья, заскрежетав каменным постаментом, повернулась вокруг себя и открыла в нише проход. За ней узкая винтовая лестница привела Тома к дубовым дверям. Перед дверями он решительно выдохнул, отгоняя остатки сомнений, нажал на ручку и потянул.       Кабинет директора нисколько не изменился с прошлого визита Тома, случившегося этим летом. Круглое помещение заполняли книжные полки, шкафы, застеклённые ящики. Причудливые серебряные приборы стояли на каждой свободной поверхности. Огромный письменный стол директора в центре сейчас пустовал. Золотая клетка феникса тоже висела пустая — видно, Дамблдор взял питомца с собой в путешествие. Потреты прежних директоров на стенах мирно посапывали, и Том проскользнул в кабинет достаточно тихо, чтобы не потревожить их. Пора ему было приступать к поискам.       Но чуть он коснулся двери ближайшего книжного шкафа, как в его уши влетел мягкий голос:       — Ну, здравствуй, Том.       Он резко обернулся. Директор Дамблдор, как ни в чём ни бывало, сидел за своим столом, прежде пустым. Его ярко-голубые глаза спокойно, но внимательно просвечивали Тома из-под очков-половинок.       — Сэр, я… — Том запнулся, пытаясь выдумать правоподобное объяснение своему присутствию. — …хотел взглянуть на вашего феникса.       — На моего Фоукса? — Дамблдор вскинул брови, перевёл глаза с Тома на клетку и снова на Тома.       — Именно. Дело в том, что у меня в волшебной палочке содержится перо феникса, и я собирался…       — Ты можешь не продолжать, — директор остановил его мягким, но настойчивым жестом. — Я понимаю, зачем ты пришёл. Но сегодня дневник ты себе не вернёшь.       — Дневник… — шёпотом повторил Том. И вдруг, догадавшись, вкинул на Дамблдора горящий взгляд: — Вы всё знаете. Это вы заставили призраков в замке меня позабыть. Конечно, вы — кто ещё вправе приказывать им? И вы велели убрать моё имя из списка старост. Вот только я совершенно не понимаю, зачем. Для чего это всё? Для чего вам морочить мне голову?       Дамблдор, соединив перед собой длинные пальцы, кивнул на стул.       — Том, присядь, пожалуйста.       — Я постою.       — Ты злишься на меня, я вижу. Но я лишь пытался тебе помочь. Устроить твою новую жизнь наилучшим образом для тебя же. Правда в том, что твое прошлое, заключённое в дневнике, будет разумней оставить в прошлом.       — Это моё прошлое. Мне решать, что с ним делать — не вам! Отдайте мне мою вещь.       Дамблдор медленно покачал головой.       — Даже если бы я этого хотел, всё равно не сумел бы. Твой дневник хранится в Отделе Тайн, в камере для особо опасных предметов.       — Но… почему? Это ведь просто дневник. Тетрадь для записей.       — Если бы, Том, здесь хоть что-нибудь было просто… Я понимаю, ты ищешь ответы, а от меня сейчас слышишь совсем не то, что хотел услышать. Но я надеюсь, что мои слова заронят в тебе хоть крошечное зерно сомнений. Упорно гоняясь за прошлым, ты можешь разрушить жизнь в настоящем, не только свою, но и множество жизней тех, кто вокруг тебя.       — Может, вы объясните конкретней, что именно с моим дневником не так? — Том всё сильней раздражался. Ему хотелось разбить одну из серебряных хрупких вещиц в кабинете. Желательно, об голову Дамблдора.       — Боюсь, дальнейшие объяснения только усугубят ситуацию. Сегодня я не назначу тебе наказания за вторжение в мой кабинет. В конце концов, ты не собирался меня обкрадывать, а только хотел забрать свою вещь. Но я настоятельно тебя прошу оставить поиски дневника. На этом наш разговор окончен, и я надеюсь, мы больше к нему не вернёмся.       Из кабинета Том не вынес ничего, кроме клокочущей злобы в груди. Она, как пламя, разжигала ещё большее желание вернуть себе то, что было потеряно.