Одурманенные мысли

«Думаю, что ты не вспомнишь все Мои черты лица Но я знаю, что твой дом У трамвайного кольца Ты красива, словно фьорд Как удар через себя Я боюсь, моя любовь Слегка больна Но что, если жажда делать зло Станет чуть сильнее? Если на стене ружье Значит кто-нибудь умрет» *** Тут столпились все игроки. Все, кто знал его, знал и любил всем сердцем. Большинство серьезно, даже мрачно смотрели на эту живую картину тяжелого безысходного раздумья и со вздохами отходили. Трое друзей вздрогнули, сердито вскинули одурманенные головы. Тут эти люди, кто по неразумению своему, малодушно положили оружие, узнали стыд... Сколько не сказанного осталось в его памяти и воспоминаниях. Но так никто ничего от него и не услышал. На лице у него попеременно выступал не то страх, не то досада. Чего же сотворили эти трое, к чему эта бессмыслица их привела. В затуманенном рассудке ни солнечный пляж, ни море, ни горы ему не нравились. Сколько времени прошло с кардиально изменившего все дня. Солнце склонялось к закату, принимало мягкий, красноватый свет лучами своими словно охватило округу. Паутина как золотая пыль в тихом воздухе, те места, над которыми дрожала она, казались подернутыми каким-то лучистым колоритом. Длинные тени ложились от них на траву, выделяясь темно-зелеными пятнами среди светящегося простора. Рельефность была изумительно очаровательна. Как флер, она ярко бросалась в глаза, нежно лаская их мягкими тонами. Звезда судьбы воспылала на ночном просторе. И будет ждать нас в будущем та неизвестность, что нам не близка. И вечером было не так холодно, не было тех ощущений, что вчера. Бывало, опустишься на холодную земли, и становится спокойно. Все суждения забываются, хочется поддаться новым чувствам, которые не убивали душевно тебя. Затуманенное сознание сопровождало его все время, и в ту пору наступила беда. Сознание погрузилось в глубокие раздумья, себя не возможно было и найти. Пришлось убить свои погребенные чувства. Опустив потаенное счастье и в то время привести свое сознание в порядок. Вернувшись в свою настоящую личность, было трудно принять потерянные и утраченные на тот момент чувства. Принять нового себя и забыть все отвратные деяния. Взор черта опустился на друга и тот с сожелением покачал головой. Он понимал весь кошмар, творившийся вокруг него, ему это было неприятно. Но приходилось мириться с этим отвратным мнением общества и соглашаться со многими. Но лучше даже и помалкивать. — Джаст... — позвал его знакомый и до боли любимый голос. Обернувшись, тот увидел своего товарища и соседа. Он был, пожалуй, единственным кого Джаст был рад увидеть и услышать. Черт покачал головой и, откинув мысли, отправился на встречу к снеговику. —Все хорошо? — поинтересовался состоянием друга, Альфедов неуверенно улыбнулся. Джаст ответил положительно, и на его лице тоже появилась легкая улыбка. Она была приятна, хоть и вовсе незаметна. —А ты как? — черт спустился на землю и опустив свое усталое тело на траву, продолжил смотреть на снеговика. Альфедов спустился на колени и устроился рядом. —Без тебя тяжело — с горечью ответил тот и отвернул голову в сторону, чтобы товарищ не заметил, что его лицо начало таять. Джаст призадумался, правда ли он делает все правильно. Возможно, он сам этого и не хотел. Решения принятые им давили на него все время, но назад время повернуть уже было нельзя. Что было сказано и сделано, то уже и случилось. —Я знаю. Прости меня, что так все вышло... — проговорил черт и взял друга за руку, присев на землю. Альфедов смахнул капли воды с лица и повернулся, чтобы увидеть любимого соседа. —Это твой выбор и я это понимаю — Альфедов вздохнул и отдернул свою руку от руки товарища, прижав её к груди. Он не хотел касаться своими холодными частями тела друга, он беспокоился о любимом человеке. Хотя признать это было довольно трудно. Понимали это они оба. Джаст с огорчением поднялся на ноги и, поклонившись на прощание, отправился в дальний путь. Альфедов кивнул и, встав, отправился в противоположную сторону. Черт еще пару раз обернулся на прощание и с непоколебимым беспокойством покинул поляну. Возможно, в другой вселенной все хорошо, повода для беспокойства нет. Они с Альфедовым счастливы вместе. Интересно, как бы развернулись все события, если бы набора в Надзиратели не было. Невозможно уверять себя, что все было бы хорошо, могло произойти что угодно, даже самое ужасное представить себе трудно. Да и представлять подобное не хотелось, хотелось, чтобы все было хорошо. В любой вселенной и в любом времени, но, к сожалению, не сейчас. Сейчас они не счастливы, и не вместе. Сейчас большую вину на себе несет Джаст, он винит себя во всем, но не только он. Альфедов тоже чувствует себя виноватым, хотя он непричастен к случившемуся. Да и вообще ни кто из них не виноват, они не грешны не перед кем-либо, только если перед самим собой и то правдой это не является.