3. о1.
Сначала меня поразил страх. Холодный. Тягучий. Я не могла пошевелиться, не могла вдохнуть. Было ли мне когда-нибудь так же страшно, как сейчас? Возможно, но сейчас страх был особенный. Это был страх перед неизвестным. Сколько месяцев Орден Сопротивления давал отпор Всадникам, чтобы не дать им возродить сущность, способную разрушить привычный мир? Много. Матерь Жизни, представшая в истинном обличии, поразила своей космической мощью, которая ни с чем не сравнится. Ни на Небесах, ни в Аду, ни на Земле. Я покорно взирала на седовласую женщину, боясь навлечь её гнев на себя. Мне хотелось ужаться до самых маленьких размеров и спрятаться. Матерь Жизни внушала страх одним лишь присутствием. С её появлением жизнь как будто замерла. Иронично. На миг вокруг воцарилась смертельная тишина, словно сама Вселенная задумала воссоздать вокруг всего живого пропасть из вакуума. А потом мое тело поразила адская агония. Я закричала. И упала на землю. Кричали и другие. Рядом я услышала крик матери, который она стойко подавляла. Где-то вдалеке доносился яростный вопль Астарота. В этой какофонии боли самый душераздирающий плач принадлежал маленький метиске Кире. И лишь Мальбонте не издал ни единого звука. Боль отступала. Когда же она окончательно ушла, я смогла приподняться на локтях и, сквозь пелену слез, взглянуть на маму. Она поднималась на ноги и закатала рукав ангельской робы на левом предплечье. — Что это? — ужаснулась мама. Я встала на колени и повторила за мамой. Обнажив свое предплечье, я увидела, как сквозь кожу просачивался золотой узор. Очередная метка от Бессмертных? Причудливые завитки украшали мою руку и сияли так, словно чернила были из лучей солнца. Но потом метка исчезла под кожу. — Пометила и связала между собой, — произнес Мальбонте, разглядывая собственную собственно предплечье. Его метка тоже стала медленно угасать под кожей. Не успела Матерь Жизни вырваться из заточения, как она уже продиктовала собственные правила и условия. Остров в мгновение преобразился. Две стороны — противоположности друг друга. Жизнь и смерть. В её голосе присутствовала мощь Вселенной, но той самой жизни, матерью которой она по сути являлась, не ощущалось. Гнев Матери вызвали все дети, которых она породила. И сейчас ей хотелось покарать. Судный день был близок. После казни Чумы, Матерь Жизни и оставшиеся Всадники покинули полуразрушенный остров. Как только влияние Голода исчезло, ангелы и демоны принялись суетиться, помогая друг другу прийти в себя. Я встала на ноги, машинально отряхивая пыль со своей одежды. Мать принялась давать распоряжение членам Ордена. Всё вокруг пришло в хаотичное движение. Не пострадавшие от разрушения бессмертные помогали раненным. Все стали шестеренками в механизме моей Матери. Кроме меня. И Мальбонте. Он не предпринял ни единой попытки шевельнуться. Мальбонте стоял и наблюдал за тем, как все мечутся. Я сделала шаг к нему, и он тут же это увидел. — Мальбонте… Ответом мне стал взгляд, наполненный смесью страха и боли. Мальбонте! Я ощутила тоску при взгляде на него, отчего мое сердце вновь сжалось от ощущения недавнего предательства. Он отступил назад, не позволяя мне даже сделать попытку приблизиться к нему. Его широкие крылья расправились. А затем он взлетел и умчался подальше от нас и от Всадников. Первым моим желанием было догнать его. Потребовать ответов, которые он так неохотно давал мне все эти месяцы. Ради чего это было? Ради того, чтобы мы снова вернулись к тому, с чего начали? Я ощутила внутри себя горькую обиду за то, что он не посвящал меня в собственные планы. Другая же часть меня вопила о том, что Мальбонте не ошибался. Эта часть буквально трубила о том, что Мальбонте знает, что делать. И никакого Судного дня не стоило ожидать. Но Мальбонте улетел, а я осталась, провожая взглядом его темную фигуру на фоне пасмурных облаков. — Вики! Помоги! — раздался голос Сэми, который вывел меня из болезненного транса.***
Для того, чтобы всем вернуться в школу потребовалось несколько дней. Раненных и пострадавших оказалось слишком много. Не было ни минуты, чтобы кто-то да оставался без дела. Я и Мими беспрекословно исполняли приказы Эрагона и моей матери, чтобы в кратчайшие сроки превратить школу в оплот безопасности. Из-за скудных запасов еды, Бессмертные слишком медленно регенерировали. Иногда казалось, что раненые и вовсе не спешили восстанавливаться. Вот настолько нас истощили Всадники. — Да чтоб тебя, — выругалась Мими, когда раздался очередной вопль раненного демона. — Я помогу, — вызвалась я, забирая у нее окровавленную тряпку. — Отдохни. Мими поблагодарила меня и устало повалилась на кушетку, давая себе возможность подремать пару минут. Я поспешила к демону, у которого отрастали конечности ног. Неприятное зрелище. Две черные культи не торопились отрастать на бедняге, отчего он страдал дикой лихорадкой всякий раз, как в его организм снова поступала инфекция. Целители не могли ничего с этим поделать, потому что они и так были на пределе. А отрастить с помощью силы новые ноги слишком энергозатратно в данный момент. Поэтому было решено, чтобы демон справлялся собственными силами. Справлялся он плохо. — Воды, — взмолился он, увидев меня. — Прошу… — Вот, — я аккуратно поднесла к его губам высокий кубок с водой. — Не спешите. Демон стал жадно пить, а после вновь провалился в сон, где проходила очередная борьба с лихорадкой и попытка восстановиться. Круговорот жизни, ничего не скажешь. Как было бы проще, если бы у нас было больше ресурсов для жизни. От голода мы все ослабели. Я вернулась к дремавшей Мими и села рядом с ней. Мими тут же очнулась и широко зевнула, прикрывая рот. — Нам нужно выспаться, — сказала она. — Тебе особенно. После событий на острове ты похоже и не смыкала глаз. — Хотела бы я отдохнуть — согласилась я. — Почему ты так изводишь себя мыслями о нем? — вдруг прямо спросила Мими. Я правда боялась теперь встретиться с ним. Десять лет назад именно во снах, мы с Бонтом могли разговорить друг с другом. Дорогой, Бонт… Такой чистый и наивный. В последние дни я не могла позволить себе спать дольше часа. Я боялась того, что Мальбонте вновь лишит меня иллюзорного равновесия. Он улетел и оставил меня, не сказав ни единого слова. Если он попытается отыскать меня во снах, я не смогу сопротивляться. Телом и душой я скучала по нему. Очень сильно скучала. А разумом боялась. Ещё я не могла признаться Мими в том, что могу встретиться с Мальбонте во сне. Причина моего отказа ото сна крылась исключительно в этом. Однако Мими я ответила: — У меня хватает и других мыслей.***
Какая же пытка видеть его здесь… — Я помогу Вам уничтожить Матерь. Сколько решительности, сколько твердости в его голосе. Я боязливо поглядела на Эрагона, затем на мать, понимая, что предложение Мальбонте они не примут. Никто никогда в Ордене не пытался понять его взглядов. Даже я не всегда понимала и, возможно, не принимала его действий. Они не поверили. Для них он враг. Нежелательная личность, посмевшая уничтожить привычные устои Небес. Он лишил многих ангелов и демонов жизни, поэтому их ненависть имела под собой твердую почву. — Закуйте его в кандалы и отведите в темницу, — приказал Эрагон. — Эта обязательно? — воскликнула я. — Мы можем… Мои слова оказались жалкой попыткой стать преградой. Эрагон перебил меня, напомнив о том, что я не должна вставать на сторону «врага». Подчиненные Эрагона поспешили исполнить приказ верховного ангела. Мальбонте не сделал ни единой попытки сопротивляться, позволив им поставить себя на колени и скрутить. Все произошло быстро. Я с отчаянием смотрела на мать, которая натурально наслаждалась видом униженного Мальбонте. Какая же пытка видеть его таким…3. о2.
Они освободили его. Не допустили ненужного заточения. Когда его кандалы были сняты, я почувствовала облегчение. Однако, не понимала, чего ждать дальше. Эрагон приставил к Мальбонте стражников, дабы следить за его перемещением по школе. Теперь он пленник Ордена. Готов ли Мальбонте продолжать послушно вести себя в их обществе? Когда мы вышли из темницы, мои друзья с ужасом встретили свободного Мальбонте. Гнев и злость они не скрывали. Люцифер презрительно фыркнул, покидая школьный двор. Решение Эрагона его не обрадовало. Дино же осмелился заговорить с Мальбонте, но наивной попыткой запугать его. Чего ты добивался Дино? Мальбонте не был жесток с тобой, думала я, вспоминая наше прошлое. Неужели Дино так и не примерился с Мальбонте за те десять лет? Мальбонте никогда не пытался лишить тебя возможности быть собой, как это делали члены Совета веками. Больше Дино не нашлось, что добавить. Он смерил Мальбонте последним уничижительным взглядом и отошел к Мими и Ади, которые все это время сохраняли гневное молчание. Наши же взгляды с Мальбонте встретились впервые, как мы вышли из темницы. Он был здесь. Всего в нескольких метрах от меня. И мне хотелось о многом с ним поговорить. Что он задумал? Почему решил уничтожить Матери Жизни? Какие цели преследовал? Но я понимала, что Мальбонте не ответил бы ни на один из моих вопросов. Ему было легче скрывать весь свой замысел за семью печатями собственного сознания. Я выдохнула, а он вдруг подошел ко мне. — Как ты себя чувствуешь? — Я так плохо выгляжу? — Синяки… — Он не устоял и коснулся моего лица, но тут же дернулся, замер и медленно опустил руку. До сего момента я не осознавала, как истосковалась по его прикосновениям. — Лилит сказала, что сила убьет меня. — Если будешь неправильно ею пользоваться, — будто подсказывал Мальбонте. Моя сила. Его сила. Он — сила, я. — сосуд. Мы многие годы представляли идеальный дуэт. Мы дополняли друг друга. Были практически одним целым, но сейчас все переменилось. Не было больше нас. Были только он и я. — Теперь ты на нашей стороне? — спросила я, меняя тему. — Да. — И нам не нужно ждать от тебя подвоха? Он вопросительно посмотрел на меня. Я поняла, что его удивило местоимение в вопросе. «Нам». — Нужно. Другого ответа не могло и быть. Легкий холодок пробежал по спине, когда вместо вопросительного взгляда, на меня упал взгляд торжествующий. Мальбонте мог сколько угодно сдаваться, позволять окружающим одержать над собой верх, но он не собирался проигрывать. Я понимала… Я чувствовала это… Ведь он смотрел на меня, не скрывая желания, но сдерживая порыв. — У тебя ничего не получится. Что бы ты не задумал, не получится… Он нагнулся. И наши губы на мгновение встретились. Что ты творишь? Я хотела возмутиться. Дать понять, что его замыслы не стыкуются с моим желанием быть на стороне Ордена. Хотя в это самое мгновение, мне отчаянно захотелось, чтобы он поцеловал меня. Желание пронзило мое тело. Пришлось дать себе мысленную пощечину, что не осталось незамеченным. — Ты знаешь, что получится. Я не останавливаюсь на полпути. Я соврала бы перед Небесами, если бы сказала, что не чувствовала влечения к нему. Мальбонте действовал на меня гипнотически. Его улыбка могла бы сжечь меня прямо на месте. Его аура поглотила бы меня. Все его существование иррационально сводило с ума. Но я хочу быть верной Ордену. — Делай что хочешь, только не предавай меня, — сорвалось у меня, когда я оттолкнула его. Он отстранился, и улыбка сошла с его лица. — Не буду. Обещаю, — серьезным тоном сказал он. Хотелось бы верить ему. Сколько ещё я должна бороться с собой, чтобы действительно доверять ему? Мальбонте всегда казался закрытой книгой, которую я никогда не смогу раскрыть. Не хватило бы и тысячи лет. На его ответ я всего лишь кивнула. И ушла, потому что понимала, ещё немного и я поддамся.***
— Ты уверена? — спросил Люцифер после очередного собрания с Эрагоном. — Я не хочу настаивать. Его рука опустилась на мою локоть. Этот жест буквально кричал о том, что я все ещё была интересна ему не только как товарищ по оружию. Не только как бывшая одноклассника, которую он вдруг признал как друга. В этом прикосновении я ощущала тоску по прошлому. Люцифер ни раз пытался доказать, что был на моей стороне. Я же ему верила. Была благодарна, что он в трудные минуты оберегал меня. В тот день, когда отца не стало… Люцифер хоть и был тем, кто убил моего отца, но он стал и тем, кто утешил. Помог… — Я отправлюсь с тобой, — решительно сказала я, накрывая его ладонь своею. — Мы вернем трон законному наследнику. Этим все сказано. Люцифер благодарно улыбнулся мне и сделал шаг ближе. О, Шепфа, почему так тяжело… Я стала бы полной дурой, если бы продолжила обманывать себя с Люцифером. У нас было непростое прошлое. Даже очень. Но я понимала, что надо становиться честной хотя бы с ним, иначе я обрекла бы себя на вечные метания. А вечность — это слишком долго. — Я не думаю… Но договорить мне не позволили, потому что школьный коридор всегда был оживленным местом. Заслышав приближающиеся шаги по каменной кладке, я нашла повод отстраниться от Люцифера и не зря. Возможно, я была проклята. Иначе как объяснить то, что по коридору шел именно Мальбонте в сопровождении своих конвоиров. И по его взгляду я понимала, что определенные выводы были сделаны.***
Раздался стук в мою дверь. В столь поздний час? Я неспешно подошла к двери, на задворках сознания догадываясь, кем мог оказаться мой гость. Даже за толстой дверью я ощутила знакомую силу. Такую родную. Я схватилась за ручку двери и глубоко вдохнула. — Чего тебе надо? — спросила я, беспристрастно посмотрев на гостя. Настолько насколько могла сохранить свое самообладание при виде него. Мальбонте. — Могу я войти? — спросил он в ответ. Я выглянула из-за двери и посмотрела на его конвоиров. Он действительно решил будто это хорошая идея? Приходить ко мне, когда весь Орден стоял на ушах от его присутствия? Мальбонте всегда было плевать на мнение окружающих. Он словно и не считал, что его сопровождающие могут быть чем-то вроде проблемы. Смело. Так в его стиле. Я коротко кивнула, сначала пропуская Мальбонте внутрь комнаты, а затем обратилась к двум конвоирам. — Он будет под моим присмотром. Вы свободны. Если понадобиться, то я позову вас. Ангелы с неодобрением взглянули на меня, но похоже десять лет в Совете не позволили им воспротивиться моему приказу. Возможно, им самим также осточертело всюду следовать за Мальбонте. Ведь по словам мамы, Мальбонте не сидел на месте, то и дело перемещаясь из одного кабинета в школе в другой. Либо же мог часами рыться в библиотеке в поисках того, что знал только он. Как бы то ни было, ни моя карьера в Совете, ни своевольность Мальбонте, не спасут меня от предстоящего разговора. Очередного разговора с ним. Я закрыла дверь и обернулась, ощущая легкую дрожь у основания крыльев. Мальбонте стоял у окна и наблюдал, как лучи закатного солнца освещали шпили башен школы. Вспоминал ли он сейчас о своих веках заточения в башне? Или же он просто любовался видом, который открывался из окна моей спальни? Я не могла решить наверняка. Однако, одно я знала точно — Мальбонте выглядел прекрасно на фоне заката. Его темные локоны, как всегда небрежно уложенные в одну стороны, отсвечивали жидким золотом, что моим пальцам захотелось зарыться в них. Шепфа, о чем я только думаю? — Это было просто, — нарушила я тишину, привлекая к себе внимание Мальбонте. Он обернулся. — Завтра ты отправляешься в Ад? Ага, значит ему уже донесли о планах Ордена. Я не удивилась, потому что для Мальбонте знать всё, что происходит вокруг — это в порядке вещей. Да и миссию по возвращению трона Ада никто и не считал особо секретной. — Да. — Без тебя не смогут обойтись? — Это приказ Эрагона, — пожала я плечами. — Будет лучше, если я хоть чем-то смогу помочь. Если есть шанс избежать Судного дня, наведя порядок в Аду, то я должна помочь. Мальбонте нахмурился. Я знала этот взгляд. Всегда, когда он хмурился, между его бровями появлялась глубокая складка, которая делала его на тысячу лет старше. Мне хотелось подойти к нему и разгладить эту складку. Ведь он выглядел далеким от меня, наполненным гневом и злостью. Почему он злился? — Злишься? — спросила я, сокращая расстояние между нами. — Почему? Он ответил не сразу. Я видела, как в его взгляде гнев потихоньку отступал, оставляя место другому чувству. Мальбонте умел контролировать свои эмоции. Самообладание являлось его сильной чертой. Тысячелетия тренировок. — Почему ты позволяешь им помыкать тобой? — Помыкать? — теперь пришло время удивляться мне. — Почему же? Я действую лишь в своих интересах. — Ад тебе никогда не нравился, — констатировал Мальбонте. — Так почему сейчас ты соглашаешься помочь? И твои силы не стабильны. — Люцифер будет хорошим правителем Ада. А бред сумасшедшей демонессы я не намерена воспринимать всерьез. Ни один мускул на его лице не дрогнул, но я ощутила нечто, что сумело просочиться через защитный кокон. Чувство, от которого на языке становилось очень горько. И я её ощутила через нашу связь. Мальбонте ревновал. И ревновал к Люциферу. Простая истина, в которую я не могла. — Ты никогда раньше не ревновал. Тебе же практически нет дела до меня. С появлением Чумы ты только и делал, что отстранялся от меня и… Что я несу? Мальбонте не ответил, отвернувшись к окну. Почему в отношениях между нами всегда вырастает стена, которую необходимо преодолевать? Я устало опускаю плечи и дохожу до кровати, чтобы сесть. Мы молчали, каждый погруженный в свои мысли. Разговор, которого я так боялась, не клеился. Я смотрела на обстановку в своей комнате и отметила про себя, что тень Мальбонте постепенно сливалась с теменью, которая вступала в свои права с исчезновением солнца. — Ты винишь себя за смерть Люцифера? — вдруг спросил он, отходя от окна. — И всегда буду, — призналась я. — Ты же знаешь, что в той войне я потеряла многих. Второй шанс, который был дан им — это и второй шанс для меня, чтобы все исправить. — А если бы тебе был дан шанс изменить что-то в прошлом? — поинтересовался он, наконец-то встретившись со мной взглядом. — О чем ты? На самом деле я поняла его вопрос. Но не смогла ответить сразу, потому что ответа не было. У меня его не было как десять лет назад, так и сейчас. Мы словно ходили по кругу, каждый раз возвращаясь к исходной точке, когда вопрос совести вставал на первое место. Вчера, когда я проводила время с Мими, Ади, Сэми и Дино, я чувствовала себя вновь той беззаботной Вики, которая попала в мир Бессмертных. Для нее открылся новый мир. Ей была дарована жизнь Бессмертной, наполненная всеми чувствами. Одним из которых была влюбленность в демона. За десять лет я смирилась с утратой родных бессмертных. Но Чума все изменила. И нам действительно был дан второй шанс. Только вопрос заключался в другом. Хотела бы я изменить всё тогда, а не сейчас. Изменился ли мой выбор? Выбрала бы я другого? Или оставалась преданной Мальбонте? — Итак… — Не вынуждай меня снова думать об этом, — выдохнула я, чувствуя, как внутри закипала ярость. — Ты прекрасно знаешь меня, ты сам говорил! Я не хочу жить прошлым, перемешивая его с настоящим. Однако, сейчас мы оба понимаем, былого не вернуть. Он кивнул. — Но ещё ты знаешь, что несмотря на все то, что происходит, я действительно хочу верить тебе. До конца, как это было тогда. И сейчас. Всегда, Мальбонте, — призналась я. — Я выбрала тебя. Откровение, которое лилось через меня, наконец-то дало возможность почувствовать некоторое облегчение от того, что я испытывала все эти дни. Я была заложницей двух сторон. С одной — Орден, который вознамерился вернуть власть прошлого, а с другой — Мальбонте, тот кто эту власть когда-то уничтожил. Я всегда буду выбирать Мальбонте. Моя сентиментальная натура — вот ключ ко всему. К хаосу, бушующему в моей груди, урагану, властвующему в моей голове, взгляду, наполненными слезами. Тогда почему я никогда не говорила этого вслух? Ведь я прекрасно понимала, что тут дело не в троне, не в союзниках. И на Орден Сопротивления Мальбонте глубоко плевать. Он пришел не из-за того, что я участвую в миссии, он пришел, потому что его чувства ко мне были такими же реальными, как мои. Ему было больно от мысли, что я могла оставить его. — Я люблю только тебя, — выдохнула я. — Не имеет смысла вновь сомневаться в моих чувствах к тебе. Я встала и подошла к нему. Не имело смысла больше пасовать перед своим скрытым желанием. Все эти долгие дни я тосковала по нему. Так же как он тосковал по мне. Мы стояли по разные стороны баррикад. Всегда стояли. Мальбонте прикоснулся пальцами к моей щеке, когда между нами практически не осталось места. И через прикосновение он позволил мне прочитать клубок тех эмоций, которые таились глубоко внутри него. Я оказалась права. Он действительно в какой-то момент решил, что я могла отстраниться от него. Выбрать другого! Сама виновата, думала я, понимая, что сколько раз упускала возможности словами донести до него всю свою любовь. Мне горько от того, что впереди ждет огромная пропасть неизвестности. Однако, я точно знала, что мои чувства к нему неизменны. Как тогда, так и сейчас. — Не нужно мне прошлое, — прошептала я, принимая его ласку. — Ты можешь любить меня, но никогда не предавать свои цели. Я же люблю тебя, вопреки всему тому, что дорого мне. Ты сам это знаешь. Всегда знал. Так почему же сейчас ты усомнился в этом? — Потому что порой ты сомневаешься во мне, — признался он, наклоняясь к моему лицу. — Вики, ты такой бурный поток перемен. Я чувствую, что ты пытаешься верить мне, но порой теряешь эту веру. И когда это происходит… Я не могу понять ни тебя, ни себя. — Пусть прошлое останется в прошлом. Я бы ни за что не предала свою привязанность к тебе на кого-то другого, — убеждала я. — Ты — мое настоящее. Прости, что тебе приходится сомневаться… Я веду себя глупо. Я встала на цыпочки, окончательно сокращая все сантиметры между нами, и поцеловала его. Желание в то же мгновение накрыло меня огромной огненной волной, когда наши губы встретились. Будет ли мне когда-нибудь его достаточно? Быть с ним такое правильное чувство. Оно стало настолько родным, нужным, необходимым. Я научилась подавлять в себе животную потребность, ощущать его, но продолжала проваливаться в эмоциях, которые Мальбонте разжигал во мне. — Вики, — простонал Мальбонте у моих губ, крепко прижимая меня к себе. Шепфа… Я так обожала, когда с его уст слетало мое имя. Особенно, когда в его голосе плескалось настоящее вожделение со смесью обожания. Прижимаясь к нему всем своим телом, я почувствовала его возбуждение. Я инстинктивно начала тереться об него, распаляя нас двоих ещё и ещё. — Скажи. — Я разорвала поцелуй, но лишь для того, чтобы стать жидкой субстанцией под его взглядом. — Скажи, что любишь меня. Умоляю… Нет, я требовала этого. Мне хотелось услышать, как он произносил заветные слова манящим бархатным голосом. Одних мыслей, одной энергии мне было недостаточно. Я была жадной. Хотела больше. Хотела его! Но в эту игру играли двое. На его губах застыла ухмылка, которую одновременно хотелось стереть и запомнить. Он услышал, что хотел от меня. Снова победил, став самым нужным и желанным. И те секунды молчания, которые длились, словно несколько сотен лет, заставляли мои колени задрожать. Мальбонте нравилось мучить меня. Однако, он никогда не вел себя победителем в этой игре. Он позволял себе немного упиваться чувством своей необходимости. Нужности. Я знала, потому что чувствовала, как внутри него росло нечто нежное и трепетное. — Я люблю тебя, — шепнул Мальботне. Он — моя жизнь и погибель. Наконец-то. Губы Мальбонте жадно накрыли мои. Поцелуй был горячим, неумолимым и совершенно бесстыдным. Мальбонте говорил, что десять лет — это ничто. Для меня же десять лет, как целая глава в книге. Но не в такие моменты. В такие моменты мне казалось, что я снова открывала новую главу своей жизни. Как будто жизнь с чистого листа была возможна. Каждый раз убеждалась, что такое возможно. Любить Мальбонте было одновременно приятно и больно. Я ощущала, что и ему тоже. Как бы для него было проще, если меня не существовало в его жизни. Если бы всю жизнь он посвятил для достижения целей. — Возьми меня, — требовала я. Он взял подхватил меня за бедра, позволяя обвить его ногами и сомкнуть лодыжки вокруг торса. Платье задралось, открывая голые участки кожи, что позволило Мальбонте опалять меня горячими прикосновениями ладоней. Я так хотела его. И сейчас он полностью принадлежал мне. Пусть все Небеса подождут. В пекло всех, кто хотел бы решать за меня кого любить, а кого нет. Жар окутывал мое тело, вся кожа горела от возбуждения, пока его губы скользили по моей шее. Я не могла сдержать своих стонов. Он знал, как я теряла голову от поцелуев в шею. Он прекрасно знал, как доставлять мне удовольствие. Как сделать так, чтобы я таяла перед ним словно ледышка под лучами солнца. Удерживая меня на весу, он ступил шаг. Затем второй. Дальше третий. Этого хватило, чтобы мы очутились возле кровати. Он аккуратно уложил меня на мягкую постель, позволяя мне поудобней расправить крылья. Его ладони упирались по обе стороны от моего лица, он нависал надо мной, но лишь для того, чтобы дальше склониться и целовать. Целовать глубоко и требовательно. Я гладила его по широким плечам, по груди, по талии. Мои ладони знали каждый мускул на его теле. Как же меня сейчас раздражала одежды на нем, поэтому я принялась нетерпеливо расстегивать плотные пуговицы на его камзоле. Одна, вторая, третья… Сорвав верхний камзол, я помогла ему стянуть рубаху, которая затем отправилась в полет в неопределённом направлении через всю комнату. Такая же участь постигла и мое платье. Я осталась в одном нижнем белье. Мальбонте окинул меня оценивающим взглядом, таким страстным, таким жарким, что я ощутила себя самой желанной девушкой на свете. — Когда только успеваешь пополнять свой гардероб? — усмехнулся Мальбонте, сминая мою грудь через ткань лифа. Я тяжело задышала, выгибаясь спиной навстречу его ладоням, чувствуя, как соски затвердели под его ласками. Мальбонте нежно спустил одну бретельку, затем вторую, чтобы потом стянуть белье до талии, окончательно обнажая мою грудь. Немедля, Мальбонте прошелся языком по одному соску, затем переместился к другому и очертил контур ареолы, и это было потрясающе. Невероятно, как можно практически сойти с ума от одних лишь прикосновений влажного языка. Я в долгу оставаться не собиралась. Мальбонте простонал, когда мои пальцы добираются до ширинки на его штанах и прикасаются к паху. Обнажая твердую плоть, я бесстыдно принялась массировать его член по всей длине. Он был таким горячим и твердым в моей руке, а от повторного стона Мальбонте я чувствовала себя такой непобедимой. — Вики, — раздался его хриплый голос. Руки Мальбонте принялись оглаживать меня по бедрам. Сначала нежно, почти в такт моим ласкам, затем они переместились во внутреннюю сторону бедер. И тут пришла моя очередь застонать, когда его пальцы прикоснулись к самой чувствительной точке между ног. Мы ласкали друг друга, придерживаясь единого ритма и не прекращая целоваться. Хотелось больше. Глубже. Мои колени раздвинулись шире. — Войди в меня, — потребовала я, изгибаясь так, чтобы сползти ближе к пульсирующему у меня в руке члену. От нетерпения мне самой хотелось направить его плоть в себя. Но Мальбонте резко одернул мою руку, схватил вторую и завел обе над моей головой. Я в очередной раз превратилась в пленницу его естества. Жадно посмотрев на него, я оказалась обездвиженной. Адское пекло! Он снова испытывал мое терпение, принимаясь так бессовестно тереться головкой члена об возбужденную, пылающую часть моего тела. Я громко вдохнула и замерла. Он улыбнулся уголками целованных губ, и в глазах его мерцали огоньки. Я принадлежала только ему. А он был моим. Сейчас… Пожалуйста… — Ты прекрасна, — произнес он, отстранившись на высоту собственных вытянутых рук. Если и существовали неземные муки, то это были они. Я готова была взвыть от тягучего чувства пустоты внутри себя. Как он может так измываться надо мной? — Мальбонте, — простонала я. Моему ожиданию наконец-то пришел конец. Мальбонте медленно вошел в меня во всю длину, позволяя тугим мышцам привыкнуть. Тело содрогнулось от натяжения. Я задержала дыхание и до боли прикусила нижнюю губу, прикрывая глаза в блаженстве. Мы вновь обрели друг друга. Стали единым целым. Тяжесть его тела, запах его кожи, звук его дыхания — это всё принадлежит мне одной. Я услышала, как его крылья распахнулись, но лишь для того, чтобы вновь собраться в тугой кокон из темно-красных перьев. Он великолепный в своей мощи. Он потрясающий в своем существовании. Он пленяющий. Горячий. Идеальный. Нужный… Мои руки оказались на свободе, а его переместились обратно к моим бедрам. Кожу вновь опалило приятное чувство тепла. Пальцами я зарылась в его мягкие волосы. Небеса одарили его самыми шелковистыми волосами на свете. Его бедра задвигались. И в бесстыдном ритме любви Мальбонте брал меня снова и снова. А мне лишь оставалось двигаться навстречу ему в идеальном темпе в унисон наших стонов. И вздохов, о которых я порой забывала. Мальбонте прижался ко мне, зарываясь носом в мои растрепавшиеся локоны. Я чувствовала, как он напрягался каждый раз, когда я впивалась ногтями в его спину. Если бы бессмертные не регенерировали, то на утро на его спине красовались бы красные отметены. Наши губы встретились в жадном поцелуе. Язык Мальбонте приник в мой рот, отчего я максимально растворялась в нем. — Ещё, — просила я, — ещё… Наш темп ускорялся. И я была практически на пике собственного наслаждения, когда Мальбонте просунул руку между нами, касаясь пальцами чувствительного клитора. Миг — и меня накрыло волной удовольствия. Я застонала громче прежнего, рассыпаясь под ним на миллионы мелких осколков. Тело непроизвольно содрогалось от полученного оргазма. Мальбонте же в этот самый момент остановился, позволяя мне ощутить весь спектр удовольствия. Когда ко мне вернулась способность говорить, я прошептала: — Теперь ты, Мальбонте. Его не пришлось просить дважды, потому что я чувствовала, что и он сам был сплошным комком тугих нервов. Он задвигал бедрами вновь, не щадя собственную поясницу в нарастающем темпе. Я же со смесью удовольствия и смирения отвечала ему и смотрела на то, как его лицо распалялось с каждым толчком. Ступнями я уперлась об мягкую поверхность кровати, так, чтобы он мог войти меня глубже. И это подействовало. Войдя в меня настолько глубоко, как мне казалось было возможно, Мальбонте вскрикнул. И его тело обессилено содрогнулось, а внутри себя я почувствовала блаженный жар. Мой самый родной бессмертный тяжело дышал, едва ли удерживая себя надо мной, чтобы не сделать больно, не задавив. Мальбонте в очередной раз застонал и вышел из меня, а затем откатился на бок. Только мне одной принадлежали его стоны. От этой мысли тепло внутри меня разливалось сахарной нежностью. Тяжелые вздохи, принадлежавшие ему и мне, были единственным сейчас, что нарушили тишину в спальне. Я встретилась с Мальбонте взглядом. Раньше я пасовала перед его взором. Сейчас принимала с вызовом. Мы без слов понимали, что одним заходом сейчас не смогли бы обойтись. Сейчас, когда вокруг были комфортные условия, а впереди нас ждала туманная неизвестность. Наше желание становилось чем-то вечным. За эту ночь мы любили друг друга то нежно, то грубо. И мы уже теряли всякую реальность, когда от разгоревшегося комка чувств оставались одни угли. Лишь глубокой ночью, когда за окном уже давно мерцали далекие звезды, а мы, успевшие смыть с себя следы похоти, лежали, прижатые друг к другу в полном умиротворении. Я сжимала руку Мальбонте в своей ладони. Наши переплетенные между собой пальцы выглядели так естественно. Я оставляла по одному поцелую на его фалангах, а он с любовью следил за мной, крепко сжимая в объятиях. От одной мысли, что со мной он позволял себе побыть уязвимым, таким открытым, чувственным, и я понимала, почему не могла отдалиться от него. Прощала и доверяла ему… Эта ночь стало кульминацией тоски друг по другу, которая копилась на протяжении долгих месяцев. Если ночь на острове была признанием в любви, то ночь в моей спальне стала подтверждением этой любви. — Засыпай, — прошептал Мальбонте и поцеловал меня в нос. — Тебя ждет тяжелая миссия. — Будешь обо волноваться? — подразнила я. — Всегда, — кивнул он. — Останешься? — Не смогу. — Как обычно, — усмехнулась я, уже чувствуя как сон одолевал меня. — Тогда… Спокойной ночи, Мальбонте. — Споконой ночи, Вики.***
Проснувшись утром, я почувствовала, что находилась в постели одна. Оно и понятно. Мальбонте не обещал остаться. Зато после него моя постель была пропитана только им. Я блаженно уткнулась носом в подушку, которая хранила в себе его запах. Так мне казалось, что я могла продлить момент нашего с ним единения. Но помимо его запаха, я почувствовала другой. Пригляделась и увидела, что рядом лежал черный обелиск. Цветок, символизирующий ненависть, но значащий для Мальбонте не столько ее, сколько справедливость, борьбу, веру в свои силы. Это было послание от него. Вместо тысячи слов… Поэтому переодевшись в удобную одежду для путешествия в Ад, я положила цветок в карман и вышла из комнаты.