Раны на твоём теле.

– Ацуши-сан, я Вас нарисовал! Мальчик протягивал ему листок бумаги с неумелым рисунком. Накаджима взял его в руки, внимательно рассматривая. Юма изобразил своих друзей, держащихся за руки, на полянке рядом с приютом, где они часто играли в салочки и прятки. В центре стоял сам Ацуши и широко улыбался, подхватывая Юму на руки. Видно, что ребёнок очень старался. – Ты молодец, Асахи! У тебя явный талант. Нарисуешь мне ещё что-нибудь? Ребёнок радостно заулыбался и закивал, а после побежал обратно к друзьям, хвастаться тем, что его похвалили. У парня сильно болела голова после нескольких дней без сна, но он старался этого не показывать, чтобы младшие дети не сильно беспокоились. После вспышки вируса вампиризма, как его прозвали в средствах массовой информации, желая выбелить личность Очи Фукучи, на агентство навалились горы работы, а детдома были переполнены детьми, в одночасье потерявшими родителей и надежду на будущее. Накаджима и ещё несколько сотрудников вызвались взять на себя ответственность и предоставить какую-никакую помощь. Его направили подальше от родного детдома, не желая вызывать неприятные ассоциации и воспоминания, связанные с этим местом, но все их старания всё равно пошли прахом, хоть Ацуши никому об этом и не рассказывал. Во многих приютах была общая проблема, и она продолжала разрушать парня изнутри, проникая под кожу и смешиваясь с кровью. Он пытался помочь! Пытался… Никто и не попробовал его послушать. На маленьких телах продолжали появляться шрамы и ожоги, а сами дети всё больше закрывались в себе и отстранялись от общества, не доверяя никому. Накаджима старался быть добрее, терпеливее, старался показать им, что не все воспитатели плохие, но старшие пугались от любого проявления доброты в свою сторону, предостерегая младших и останавливая их от близкого контакта с парнем. Это окончательно сломало Ацуши. С тех пор это неправильное чувство поселилось в его душе, терзая её и не в силах терпеть это, парень тоже начинал закрываться от мира, ища утешение в себе и стараясь не напрягать агентство попусту. Он проводил все дни напролёт в приюте, заполняя бумаги, играя и перебинтовывая побои на телах маленьких жертв. Накаджима старался давать им советы, как избежать того или иного случая и стараясь поддержать. Хотя, его самого бы кто поддержал. В какой-то момент парень решил что все происходящее – полностью его вина, ведь он не остановил Фукучи вовремя, когда большинство из этих детей засыпали рядом с родителями. Ацуши погрузился в полное отрицание происходящего, теряясь в огромном водопаде мыслей, что преследовал его изо дня в день. Его состояние становилось хуже с каждым днём, но все были по уши в работе и заметить этого никто не мог. Разбавляли дни лишь редкие визиты Кёки, Кенджи и иногда Акутагавы. Они стали больше общаться после общей победы над Фукучи, чувствуя связь, которая появилась между ними. Рюноскэ время от времени заглядывал, принося сладости и просто общаясь с Накаджимой обо всём на свете. Парень рассказывал о достижениях детей и о их совместном времяпрепровождении, а взамен получал новости о том, как постепенно восстанавливается мафия и все, кто подвергся действию вампиризма во время вооруженного столкновения. Обычно такие дни проходили очень спокойно и мирно, но они незаметно заканчивались и Ацуши вновь оставался наедине со своими мыслями. Парень сам не заметил, как начал ковырять ещё не зажившие царапины и поспешно опустил рукав рубашки. Об этом точно никому не стоит знать. Лицо приобрело виновато-грустное выражение и Накаджима развернулся, заходя в здание, чтобы вернуться в свою комнату и сесть за перечитывание документов. Вечером он скорее всего пойдёт читать младшим сказки на ночь, потому что он всё ещё не мог наладить контакт со старшими. Приземлившись в кресло, парень начал пересматривать расходы и доходы, а так же пожертвования, поступившие совсем недавно от какой-то японской телезвезды. Он немного терялся в количестве бумаг, а буквы перед глазами плыли, указывая на недостаток сна и голод. Ацуши на несколько секунд закрыл глаза, расслабляясь и стараясь привести организм в состояние работать. Он не учёл, что его тело и так работало из последних сил, поэтому парень тут же погрузился в сон. Проснулся он от лёгкого стука, подскакивая и надеясь, что его не пришёл проведать кто-то из администрации. Смаргивая остатки сна, он подошёл к двери и открыл её, но там никого не оказалось. Он недоуменно закрыл её, оглядываясь, и поймал взглядом смеющиеся глаза Акутагавы. В окне. – Ты совсем идиот? Тебя может увидеть кто угодно! Как я буду это объяснять? Накаджима продолжал распекать парня, пока тот перелезал через оконную раму и расправлял складки плаща. – Ты не мог войти через дверь? – Ты уверен, что меня бы впустили? Ацуши грозно выдохнул, стараясь успокоиться. Он не был готов принимать гостей, решивших, что можно явиться без приглашения, но и выгонять тоже никого не собирался. Рюноскэ наконец справился с помявшимся плащом, отставляя документы в сторону и усаживаясь на стол. – У тебя нет воды? За мной была небольшая погоня. Накаджима закатил глаза и подошёл к кулеру, чтобы исполнить просьбу гостя. Тогда становится понятно, почему парень решил нанести внезапный визит. – И сколько ты планируешь тут отсиживаться? – А ты уже думаешь как меня выгнать? Ацуши поставил стакан на стол, рядом с сидящим Акутагавой. Из пореза на щеке текла кровь. Накаджима поднял руку и стёр её, немного задерживая пальцы на тёплой коже. Рюноскэ осматривал его внешний вид пустым взглядом, задерживаясь на лице. Они пару секунд смотрели друг другу в глаза, а после Накаджима отошёл к раковине, находящейся здесь же, чтобы вымыть руки. В животе тугим узлом завязалось непонятное чувство, которое парень был не в силах откинуть. Холодная вода обожгла руки, смывая грязь и некую усталость. – Ты не высыпаешься? Ацуши окинул его изучающим взглядом, а после снова сосредоточился на мытье рук. Пожалуй, из двух зол он выберет меньшее. – Немного, а что? Всё нормально, правда. Акутагава скучающе вздохнул, утыкаясь носом в кружку. Он отпил немного, раздумывая над тем, как бы помягче сказать, что выглядит Накаджима помято. – Ты скоро своими синяками детей пугать начнёшь. Со стороны Ацуши послышался смешок. Рюноскэ понял, что тигр не воспринял его слова всерьёз. Выключив кран, парень вытер руки полотенцем и кинул его куда-то в сторону кровати, облокачиваясь на раковину. – Боюсь, я их и без этого пугаю. Как Гин? Вопрос немного поставил Рюноскэ в тупик, ведь они только разговаривали на тему здоровья Накаджимы. Хорошо, раз он так хочет, можно и поиграть по его правилам. – Нормально вроде. Даже берёт лёгкие задания, хоть я ей и говорю побольше дома сидеть. Всё-таки время не очень спокойное. – Я тоже так думаю. Юма сегодня нарисовал очень милый рисунок, смотри. Сейчас, где же он? Ацуши с улыбкой стал разгребать завал на столе, желая найти бумагу. Акутагава сначала не обратил внимания, но потом его взгляд зацепился за запястья парня. Полы рубашки немного приподнимались, открывая белую кожу, а так же пару царапин на ней. Рюноскэ не задумывался об этом, если бы не их расположение. Глаза сузились, стараясь разглядеть чуть больше. – А, вот он! Накаджима с гордостью показал рисунок воспитанника, протягивая его Акутагаве. Парень задержал тяжелый взгляд на лице Накаджимы, но как только увидел его недоумение, взял листок в руке рассматривая. Яркими карандашами были нарисованы ещё несколько детей, а в центре и сам Ацуши. Рюноскэ улыбнулся тому, как коряво, но интересно проявилась идея маленького ребёнка. – Неплохо. Он отложил листок в сторону, вновь смотря на улыбающегося Накаджиму, думая о том, как бы спросить, о том, что он увидел. Удерживая себя от того, чтобы пойти напрямую, парень начал рассматривать скудное убранство комнаты, задерживая взгляд на других детских рисунках, украшающих стену над кроватью. Он усмехнулся, понимая, как же сильно Ацуши дорожит каждым проявлением любви со стороны его воспитанников. – Что-то не так? Рюноскэ вновь посмотрел на парня, который находился в смятении после его действий. – Да нет. Ты не рассказывал, что у тебя кошка появилась. Накаджима только удивлённо покачал головой. – Что? У меня никогда не было кошки. – Тогда что с руками. Глаза парня забегали, а он сам выдавил немного виноватую улыбку. Видно было, что ему некомфортно. Тогда Акутагаве всё стало более чем понятно. Ацуши одёрнул рукава своей рубашки. – Да это просто Асахи принёс котёнка с улицы, мы вот решили покормить, помыть, а он царапался. Ничего страшного, быстро заживёт. Рюноскэ прикусил губу задерживая взгляд на пальцах Накаджимы. Он поднял брови и принял закрытую позицию. – А… Ну тогда ладно. – Ага. Ты прости, мне уже бежать надо, у нас совещание. Посиди тут сам, хорошо? Парень быстро собрал бумаги со стола, даже не заполненные, и поспешил к двери, оставляя Акутагаву в одиночестве. Он постоял несколько секунд, слушая, как отдаляются шаги за дверью. А потом начал своё расследование. Самым простым и очевидным были ящики стола, но там были только какие-то папки и прочий мусор. После Рюноскэ проверил пару полок в шкафу, залез в тумбочку и наткнулся на стул, случайно сбивая его. Парень попытался быстро убрать место преступления и немного забылся, развесив упавшие вещи. Что ж, ничего такого он не нашёл, но и в сказку про кота аллергика-Юмы он тоже не поверил. Акутагава присел на кровать, прижимаясь к стене и думая над тем, куда же Накаджима мог спрятать что-то острое. Его внимание привлёк распоротый краешек матраса, который был старательно прикрыт подушками. Немного покопавшись в пухе, парень наткнулся на острый край маленького ножика, порезав палец. Он немного повертел в руках канцелярию, Рюноскэ закрыл его и с силой швырнул его в открытой окно. Конечно, если сильно захочет, Накаджима найдёт новый, но там его с лёгкостью можно будет перехватить. Парень утрамбовал матрас и вновь заложил его подушками. У него есть примерно пара часов, если учитывать то, что Накаджима будет играть с детьми и перекидываться оскорблениями с администрацией. Достав телефон из кармана, он набрал номер, который должен был забыть как только узнал. Накаджима был крайне взволнован вскрывшейся правдой. Он заперся в одной из кабинок туалета, пытаясь привести себя в чувство. Он глубоко дышал, одновременно думая о Рюноскэ. Он же никому не расскажет ведь так? Но и его напрягать не хотелось, они всё же не так близки. Ацуши в панике сполз по стенке кабинки, одновременно зарываясь пальцами в волосы. Какой же он растяпа, постоянно всё портит. В горле скатывался тяжелый ком, а к глазам подступали слёзы от страха. Он не такой. Не такой сильный, не такой отважный, не такой бесстрашный. И он уж точно не герой. Все они хотели видеть в нём всесильного, хотя может только Ацуши пытался увидеть в себе того, кем не является. Кто справится со всем, что ему только подкинет жизнь. Но он не такой, не такой, не такой… Почему он просто не может быть чуточку сильнее? Директор точно был бы разочарован, увидя Накаджиму в таком положении. Он растил его все эти годы, старался, чтобы у парня был стимул жить. Чтобы он ненавидел его, не себя, но всё наоборот, абсолютно наоборот. Ацуши зажимал руками рот, чувствуя, как по щекам текут слёзы. Надо было замаскировать, сделать хоть что-нибудь, чтобы его не посчитали слабым. Это стало последней каплей для его ослабленной в последнее время психики, и парень просто скорчился на полу, обвиняя себя во всём, на чём свет стоит. Хотелось увидеть, как из ран течёт кровь, хотелось чувствовать, что он получит по заслугам. Все твердили ему, что он хороший, такой хороший! Но почему же хороший, если из-за его ошибок пострадало так много людей? Стараясь успокоиться, парень цеплялся за образы его коллег в агентстве. У них и так было плохо проблем, не хватало ещё одного балласта в виде нетрудоспособного сотрудника. Стоит просто ещё чуть-чуть потерпеть. Самую малость. Глубоко дыша, Накаджима потихоньку поднялся на ноги. Стоило и вправду зайти к администрации, рассказать о пожертвованиях и спросить о распределении. Пора возвращаться в работу. Нет смысла зацикливаться на проблемах, которые не имеют значения. – Ацуши-сан, Вас тут просят… Выйти во двор. Накаджима растерянно поднял брови. Молодая секретарша зашла в кабинет замдиректора во время их разговора и убежала, не объяснив подробностей. – Я… Выйду ненадолго? – Хорошо. Парень в недоумении вышел из-за стола и направился к входной двери. Зачем ему выходить? Он срочно понадобился кому-то из ребят? Ну, для этого его выдергивать не стоило, ведь он и так бы вышел погулять и уложить всех, так как время близилось к вечеру. В раздумьях, Ацуши дошёл до выхода, ожидая увидеть что угодно. Но точно не всех членов агентства всем составом. Недоумение сменилось резко возрастающим чувством тревоги. Неужели, его приехали увольнять? На ватных ногах Накаджима спустился и подошёл к коллегам, что встретили его радостными объятиями. – Ацуши-кун, а мы приехали повидаться! Как тут у тебя? Кенджи сразу же убежал играть с детьми, захватив с собой и Кёку, а парня окружили Йосано, семейство Танидзаки и Куникида, расспрашивая о жизни. Накаджима стоял, растерявшись, пытаясь ответить на всё сразу. – Мы тут решили устроить пикник, а без тебя совершенно не то всё. Мы же не сильно отвлекаем? – Нет конечно, работы совсем немного. Ацуши радостно улыбнулся, предвкушая весёлый вечер в компании друзей. Жить определённо стало легче. – Сейчас Дазай-кун подойдёт и познакомишь нас с детишками, хорошо? – Конечно. – Ты пытаешься спасти его или себя? Акутагава отвернулся, смотря на реку, протекающую совсем рядом. Хотя, скорее это была всего лишь лужица, но воспитанники приюта часто ходили сюда купаться по рассказам Накаджимы. – Какая разница. Дазай-сан спокойно улыбнулся за его спиной, Рюноскэ почти почувствовал это. Он никогда не будет воспринимать его всерьёз. – Зачем тебе это? Решил стать верующим? – Я не обязан перед Вами отчитываться. – Всего пару лет назад ты готов был на коленях ползать ради моего внимания. Акутагава скривился, чувствуя, как сердце отзывается тупой болью. Он может смириться с этим, но даже спустя века в голове будут простые мысли о том, что будь он чуть лучше, возможно Дазай-сан признал бы его. – Уйдите. – Хочешь побыть в одиночестве? – Да. Рюноскэ наблюдал за колеблющейся от ветра водяной гладью и хотел провалиться под землю прямо сейчас. Какой дело бывшему наставнику до его жизни прямо сейчас. – Пх, как скажешь. Ты можешь присоединиться когда захочешь, ты же знаешь? – Я не хочу. Трава зашуршала, проминаясь под уходящим. Акутагава остался наедине со своими мыслями. Вода успокаивала. Смотря перед собой он хотел только чтобы Ацуши не провалился в эту яму. Он может сколько угодно скрывать как ему плохо, но никогда не позволит делать это другим. Рано или поздно всё придёт в норму. Рюноскэ не знал сколько часов прошло, пока он сидел у воды. Он очнулся только когда за спиной вновь зашумели кусты, раздвинутые чьими-то руками. Акутагава по большей части не обратил на это внимание, продолжив ковырять пальцем землю. – Дазай-сан сказал, что мне стоило бы сюда прийти. Парень резко повернул голову, встречаясь взглядом с Накаджимой. Тот выглядел лучше, чем днём. Он широко улыбался Рюноскэ, вызывая совсем не те эмоции. – Мы хотели мясо пожарить. Пойдёшь? Не думаю, что тебя заметит администрация, так что всё хорошо. – Я не хочу. – Жаль. Ацуши опустился рядом, поджимая ноги. Он положил голову на колени, тоже смотря вперёд. Акутагава растерянно задержал свой взгляд на парне, рассматривая его. – Это же ты всё это устроил. – Какая разница? – Большая. Накаджима повернул голову, ловя взгляд Рюноскэ. Синяки как будто стали меньше. У парня немного сбилось дыхание, когда на него посмотрели огромные чистые глаза Ацуши. – Не рассказывай никому, ладно? – Это плохо, Ацуши. – Я знаю. – Я буду рядом. Тигр немного поник, задумываясь надо этим предложением. Лучи закатного солнца запутались в его волосах, окрашивая их в яркие цвета. – Тогда всё хорошо. Парень почти прошептал это, кладя свою руку поверх руки Акутагавы. Она была тёплой и грубой, вызывающей самые различные ассоциации. Накаджима чуть подвинулся и положил голову ему на плечо. – Ты знаешь, мне так плохо иногда. – Знаю. Ацуши хмыкнул и прижался чуть ближе, переплетая их пальцы. Рюноскэ тоже немного наклонил голову, соприкасаясь с чужим затылком. – Ты загадаешь желание? – М? – Когда заходит солнце тоже можно загадывать желание. Я всегда загадываю. – И что же ты загадаешь? Накаджима немного подумал, а после хихикнул. – Не знаю… Может чтобы ты не отпускал мою руку? Будем вот так ходить. – Я и так не хочу тебя отпускать. Ацуши улыбнулся, провожая последние лучи закатного солнца. – Тогда я ещё подумаю и завтра вместе загадаем, ага? – Ага. Живот Рюноскэ недовольно заурчал, показывая, что пора бы принять пищу. Накаджима рассмеялся и начал подниматься. – Пошли поедим немного?