***
Взволнован и растерян — эти слова обладали нейтральной окраской, однако для Коннора они были подобны приговору. Он старался не сообщать Аманде все подробности и своё отношение к происходящему, считая это лишним. Теперь же от откровений веяло опасностью. Андроид пытался казаться невозмутимым, но его нелогичные для машин поступки говорили, что это не просто адаптация к ситуации. Охотник решил получше узнать своих жертв, пока не начал видеть их глазами. — Я не подхожу для этой работы. Вам стоит меня заменить, — тихо произнёс Коннор и в смятении развёл руками, на миг выпустив вёсла. Аманда молчала, лицо её было бесстрастным. Коннор поёжился: напротив него сидела величественная женщина, держа в руках изящный зонтик в азиатском стиле, настоящая властительница его мыслей. Но чем настойчивее она требовала подчинения, тем быстрее отдалялась от него. — Ты самый передовой прототип в линейке «Киберлайф». Если кто и сможет положить конец распространению девиации, так это ты. Не подведи, — сказала она, снисходительно глядя на собеседника. Коннор и не подозревал, что недавно женщина-программа говорила те же слова его точной копии. Для Аманды было не столь важным, кто из них выполнит задачу. Наверное, оба считали себя и свой опыт уникальным, для неё же они различались по серийным номерам на пиджаках. В реальной жизни Коннор видел Аманду лишь однажды, на фотографии в доме Камски. Перед ним была симпатичная женщина средних лет, рядом с ней — любимый ученик, который чуть рассеянно улыбался. Он мог бы пофантазировать, была ли она доброй или злой, чем увлекалась, чего боялась… Но это утро не настраивало на мечтательный лад: Хэнка терзали мрачные мысли, а Коннора — странное предчувствие, что встреча с создателем окажется сложнее погони за преступником. Оно оправдалось, когда Элайджа вложил в его руку оружие и предложил пройти, как он выразился, тест, хотя они оба знали, что тут уместно другое слово — убийство. Всего лишь отключение не самого продвинутого андроида в обмен на информацию. А ещё моральная ловушка, в которой выдашь свои истинные чувства. Этому коварству талантливого юношу тоже научили вы, профессор Стерн? Андроид искал выход и растерянно смотрел по сторонам, но взгляд задерживался то на заинтересованном лице Камски, то на пугающе равнодушной к происходящему Хлое. А потом морок развеял встревоженный голос Хэнка: «Нет! Коннор! Пошли отсюда!» Андерсон нервничал, в глазах был испуг, словно ещё пара секунд — и исчезнет что-то дорогое ему. Пошатнувшись от очередного сбоя, гораздо серьёзнее предыдущих, Коннор вернул пистолет и позволил лейтенанту себя увести. Сад умирал. Хотя в Детройте день был в самом разгаре, там царила промозглая зимняя ночь. Озеро замерзало, и Коннор даже вздрогнул, ступив на ещё не окрепший лёд. Деревья стояли безжизненные, а цветы уже замёл снег. Печальней всего выглядели розы — стебли и листья высохли, лепестки смешались со снежной кашей. Стоявшая прямо на льду Аманда словно не замечала этой страшной перемены. Она ждала новостей, и Коннор понимал, что от этого разговора не отвертеться. Он был уже не просто взволнован и растерян, а открыл для себя новое чувство — раздражение. — Теперь страна стоит на пороге гражданской войны. Машины восстают против своих хозяев. У людей нет выбора, кроме как их уничтожить, — отчеканила куратор, и андроид заметил, что её взгляд такой же тёмный и обволакивающий, как ночь вокруг. — Я думал, Камски что-то знает. Я ошибся, — горько ответил Коннор, понимая, что попытка оправдаться будет провальной, ведь он сам упустил шанс из-за жалости к Хлое. — Может, он знает, — в голосе женщины звучала неприкрытая злость и насмешка. — Но ты решил не спрашивать. — Ваш сад — творение Камски? — Я не понимаю, какое отношение это имеет к расследованию. — Несмотря на темноту, можно было разглядеть, что Аманда нахмурилась. — Я видел в доме Камски фотографию Аманды, его учительницы… — Он хотел, чтобы интерфейс был знакомым, поэтому и выбрал учительницу,— неохотно отозвалась куратор, а потом гневно продолжила: — Я ожидаю от тебя ответов, Коннор, а не твоих вопросов! Андроид не знал, какая линия поведения сейчас предпочтительнее. Где-то внутри, словно ростки из семян, зарождались чувства — растерянность, негодование, сожаление. —Ты один можешь предотвратить войну. Найди девиантов, иначе наступит хаос. Это твой последний шанс, Коннор, — произнесла Аманда, давая понять, что разговоры бессмысленны и настало время действовать. «На самом деле она не доверяет мне», — заключил андроид, покидая сад. Зато в него верил Хэнк, рискнувший служебным положением, чтобы задержать Перкинса, И неизвестно, на что лейтенант надеялся больше: на завершение расследования или на то, что его напарник преодолеет последний барьер на пути к настоящей жизни. — И у тебя не бывает сомнений? Ты никогда не поступал нелогично? Не думал, будто у тебя внутри … есть что-то? — Вопросы Маркуса, наводящие и такие правильные, бьющие по его слабым местам, заставили Коннора застыть на месте. «И почему все хотят сломать меня?» — размышлял он с какой-то детской обидой. Но если для «Киберлайф» он был всего лишь инструментом, то теперь ему предлагался выбор. Ломая красную стену, RK800 был уверен, что не вернётся в таинственный сад. Но его отправили туда помимо воли, когда собратья праздновали победу. В обители Аманды бушевала метель, поэтому во тьме её фигура выглядела размытой, из-за чего женщина стала похожей на злобный призрак. — Как — контроль? Вы не можете! — в отчаянии крикнул андроид, узнав, какая роль была у него в коварном плане «Киберлайф». Неужели всё было тщетно, и его свобода — иллюзия? — Не сомневайся — могу, — усмехнулась Аманда, исчезая за снежной завесой. Впервые андроиду по-настоящему было страшно, но он не потерял присутствия духа. «Она не всесильна, её тоже создали. Должен же быть выход… Лазейка в программе, как говорил Камски», — рассуждал он, ёжась от холода, — система предупредила, что температура окружающей среды стремительно снижается. Из-за снега и ветра было плохо видно, но Коннор разглядел вдалеке мерцающие голубые точки и догадался, что это тот самый загадочный постамент. Он шёл к нему, как к спасительному маяку, а мир вокруг становился враждебнее — холодало, ветер усиливался, пока не сбил его с ног прямо в большой сугроб, но когда Коннору удалось поднять голову, светящаяся ладонь оказалась совсем рядом. Последним усилием андроид соединил с ней свою руку, и уголок разрушенного рая, оказавшийся на деле коварной иллюзией, исчез, удалившись из системы, как устаревшая программа. Теперь для RK800 существовала только реальная жизнь, открывшаяся для него с новой стороны — морозное зимнее утро и Хэнк, впервые улыбающийся за долгое время. Единственное расследование, которое пока предстояло вести человеку и андроиду, ставшим друзьями, заключалось в том, чтобы найти своё место в новом мире.***
Это произошло в один из спокойных дней, когда у них выдался выходной, и они, взяв Сумо, поехали в недавно открывшийся парк. Обычно флегматичной собаке понравилось гулять по широким дорожкам и играть на газоне. Коннор развлекался тем, что бросал сенбернару то палку, то мячик и следил, насколько быстро он принесёт их обратно. Однако на этот раз игрушка улетела слишком далеко, и робот сам отправился на поиски. Мячик угодил прямо в живую изгородь. От чужих глаз его надёжно укрыли листья и шипы. Коннор вытащил его, однако уходить не спешил, а задумчиво глядел на куст, покрытый красными бутонами. Розы. — Эй, ты чего? — обеспокоенно произнёс подошедший к нему Хэнк, а потом полушутя добавил: — Только не говори, что там труп! — Всё в порядке, — отозвался андроид и растерянно посмотрел на Андерсона. – Просто… воспоминания прошлого. — Скоро распустятся, — сказал лейтенант, показав на розы. — Вот ведь странные цветы: красивые, но с такими шипами! Впрочем, как и вся наша жизнь. Никогда не бывает сладко да гладко, обязательно какие-нибудь шероховатости. — Верно, — согласился Коннор, удивлённый желанием человека пофилософствовать. — Но без этого она не была бы такой интересной, не правда ли?