Мазохизм

Сделай надрез, укуси, проглоти, Не оставь ничего от моей измученной плоти. Посмотри на мою огневую, багровую кровь, разве тебе не хочется заставить меня истекать ею вновь? Возьми этот нож и дай мне его облизать, Мой рот уже наполнен кровью, не желаешь меня поцеловать? Забудь о приличии и сочувствии, Хочешь секрет? Я на грани экстаза, так что прикуси посильнее, я не прощу, если ты скажешь мне «нет». Затяни ремень на моей шее, раскрепостись, Ты знаешь, как заставить меня завестись. Унизь, сожми, обожги, Разбей меня вдребезги. ★★★ Азуса судорожно хватается за плечи Канато, когда тот подносит новый нож к его оголенной грудной клетке. Лезвие впивается глубоко в тонкую полупрозрачную кожу, заставляя ее разойтись в стороны и открыть вид на багровую плоть. Азуса запрокидывает голову назад, на выдохе тяжело простонав, крепче сжимая плечи напарника. Канато пробирает дрожь возбуждения, а низ живота приятно щекочет. Он быстро примыкает ртом к ране мазохиста и демонстрирует, как умеет работать языком, вырисовывая витиеватые узоры. Проходит по краям ранения, дразня, стараясь выбить больше мольбы, больше нуждающихся стонов. Но к пребольшому сожалению, за счет слюны вампира, рана быстро затягивается, оставляя только небольшое жжение в этой области. Азуса перехватывает оружие из руки Сакамаки, и, предоставляя всю свою харизму и соблазнительность, проходит по острой части языком, постепенно засовывая в рот, а потом опять высовывает, продолжая работать органом чувств. Обвивает кончик холодного лезвия, обильно смачивая слюной, и наполовину заглатывает, едва ли не касаясь горла. Канато медленно расплывается в улыбке и прикусывает губу, он явно оценил этот страстный минет ножу. Муками приоткрывает рот, позволяя металловой жидкости стекать по его подбородку, капать и разбиваться о грубый пол, оставляя кляксу. Он обаятелен, а его кровь густая и наполнена сладкими нотками, со своим своеобразным привкусом. Сакамаки обхватывает руками впалые щеки вампира, нежно прильнув к губам, запачканным дорожками горячей крови. Поцелуй такой протяжный и самый вкусный, но месиво на деснах и языке затянулось так же, как и на груди. —"могу я...?" - Азуса оголяет плечо Канато, моляще заглядывая в аметистовые глаза. После одобрительного кивка, он аккуратно пристраивается у фарфоровой кожи, боясь резкой перемены настроения партнера. Клыки все таки пронзают, разрывают, высасывают жидкую подвижную ткань внутренней среды организма. Пить кровь вампира — нестандартное явление. Он невежливо чавкает, периодически пропускает напиток мимо рта, сдавленно стонет, томно закатывая блеклые очи, пока Сакамаки болезненно скулит, и, кажется, теряет рассудок. Укусы могут доставлять не только боль, но и удовольствие, сопровождающее жаром и помутнением сознания. —"я скоро стану зависимым, и это твоя вина, возьми ответственность" - Канато запускает пальцы в темные, непослушные волосы, сжимает их и оттягивает, продолжая тяжело дышать. Азуса отрывается от излюбленного плеча, на котором теперь две новые рваные раны, но он этому необычайно рад, так же, как и своим новым увечьям. В его понимании это высшая степень проявления любви. «Мазохизм — склонность получать удовольствие, испытывая унижения, насилие или мучения.» Тугой ремень сдавливает бледную шею, натирая ее даже сквозь белоснежные бинты, но полукровка необычно рад. Рад боли, рад принимать любовь партнера, рад быть живым.