Ночь опустилась на Фивы. Луна одаривала землю своим светом, показываясь из-под пушистых облаков, а прохладные ветра остужали нагретый за долгий день песок. Эвтиде не спалось. Конечно, ведь ночь была её верной спутницей, что таила под своим покровом все тайны, которые девушка тщательно старалась скрыть ото всех.
И вот она вновь крадётся по поселению, преследуя новую, еще более безрассудную цель: добраться до хижины Верховного эпистата и проникнуть в его сон. Мысли лихорадочно метались в голове, из раза в раз возвращая к тому, что побудило девушку на столь отчаянные действия:
— Я спас тебя, маленькая шезму, — низким голосом проговорил нежданный гость. — И ты мне должна. Не хочешь сказать спасибо? Или… например, оказать мне услугу за услугу? — хищно, загоняя собеседницу в ловушку, шептал он.
— Разве мы не договаривались на простое «спасибо»? Договора нет, значит не будет и благодарности, о которой просишь! — ровным голосом проговорила Эвтида. Ей не нравилось то, как мужчина обращался к ней, но внутренний голос подсказывал, что для неё же будет лучше не злить его.
—
Коль не нужно было спасать, могу оттащить тебя прямиком к твоему господину эпистату. В пыточную. Представим, что меня тогда не было и вас всё-таки поймали, — Аш заметил, что девушка хотела что-то ответить, но не дал ей начать, продолжая свои речи, — Можешь даже не сомневаться, вам суждено было попасться. Я увёл тебя.
—
И что же попросишь взамен? — на выдохе произнесла шезму, пытаясь смириться с тем, что останется должной таинственному уже не незнакомцу.
—
Наконец-то! Заговорила как истинный черномаг. Сделай малость, шезмочка: загляни в сон главаря охотников и поведай, что увидишь там.
— Чт… Что? Это ты называешь «малостью»? Не сносить мне головы, если эпистат узнает о том, что я сделала. Тотчас казнит! — протараторила девушка, почти срываясь на крик.
— А у тебя нет выбора. Ты принадлежишь мне мне, Меренсет! Или же лучше называть тебя… Нефтида? — он ухмыльнулся, оглядывая сбитую с толку девушку. — Выполни то, что я сказал. Иначе пытки эпистата покажутся тебе полями Иалу в сравнении с тем, что я сделаю с тобой, — с этими словами мужчина выскочил из её хижины, сливаясь с мраком холодной ночи.
Из воспоминаний её вытащил резкий шорох, что раздался неподалёку. Быстро юркнув в ближайший тёмный уголок, она притаилась, вслушиваясь в окружающие звуки. Подождав пока всё затихнет, Эвтида без промедлений понеслась в сторону нужной хижины.
«Свет погашен. А значит уже спит» — пронеслось в голове у девушки. Думы нашли подтверждение, когда она заглянула в окно жилища.
Амен спал, раскинувшись на исполинского размера кровати. Грудь медленно вздымалась в такт размеренному, глубокому дыханию, а белёсые прядки слегка прикрывали глаза.
«Вот бы дотронуться. Хотя бы ещё раз» — пронеслось в голове у девушки. Она помнит, как пропускала шёлковые волосы эпистата сквозь свои пальцы, пока он целовал её. Помнит его горячие губы на своих собственных. Сильные руки, что с ревностью и одержимостью прижимали к себе. И жар. Жар, что окутывал её тело, когда она почувствовала его напряжение низом своего живота. Как же хотелось дотронуться до него, подарить ласку и принять её в ответ…
С того дня она всё чаще ловила себя на откровенных мыслях, героем которых неизменно оставался эпистат. Она боялась этих мыслей. Боялась их неправильности. Нет. Невозможно. Она — черномаг. Посланница Сета на землях Египта. Он же — её смерть. Охотник, чьим предназначением было убивать подобных ей. Сама судьба предначертала, что не быть им вместе. И это ранило больнее кинжала.
Выдернув себя из мыслей Эвтида преступила к выполнению воли Сета, проникая в сон эпистата. Попыталась представить чем он живёт, о чём мечтает, чего боится,
кого любит, постепенно погружаясь в сон… Из-за горы своих мыслей в голове это получилось не сразу, но скоро девушка сосредоточилась, концентрируясь на лежащем перед собой мужчине.
— Бросай свои свитки, господин. Разве я не интереснее? — наматывая на палец локон волос, произносит Эва. Когда она такая, лежащая на его кровати с ухмылкой, то мужчина готов поклясться, что ему сносит крышу. — Я так хочу почувствовать тебя…
Он срывается с места, едва ей стоит произнести и слово. Подобно одержимому, эпистат прижимает руки девушки одной своей, пока другой разводит ее ноги. Она смеется. Её смех, столь задорный и одновременно разнузданный, порождает в нём доселе невиданной силы страсть. Такая пластичная, гибкая, необычайно податливая, из-за чего все мысли в голове Амена исчезают. Кроме мыслей о ней. Только о ней.
Он теряет голову и ведётся, пока на его лице красуется такая же улыбка, что и у Эвтиды. Его окутывает желание сжать ее горло, приблизиться и прошептать на ухо все свои желания и планы на неё. Не упуская ни малейшей детали…
Как же его заводит эта девушка… Сейчас она лежит перед ним с раскрытыми ногами, полностью нагая, лишь часть ее груди прикрывает белая простынь. Он вжимает ее в свою постель, думая о том, как же долго этого ждал. Эва зацепила его, не дала точного ответа ни на что, запутала, подчинила себе и сделала одержимым…
Амен ведется и впивается пальцами в ее округлые бедра до белых пятен, что позже приобретут синюшный цвет, напоминая владелице об их ночи. Входит резко, наотмашь, так что девушка срывается на протяжный стон, что эхом отбивается от стен его жилища.
Она умоляет его продолжать, сжимает свою грудь, требуя ласки…
Он знает, что это она. Та самая шезму. Но его фантазии, о которых возможно Эва и не догадывалась, слишком долго просто томились в голове эпистата. Он хочет больше, хочет ее сейчас, просто до безумия! Только Боги свидетели тому, как долго он мог сидеть, представляя ее нагой. Как долго он мог только думать о том, чтобы девушка лежала под ним и извивалась…
В секунду мужчина открывает глаза
по-настоящему. Тяжелое дыхание сложно быстро восстановить, но лучше бы эпистату сейчас подумать о том, почему же он видел такой сон…
Простыни липнут к его телу, когда он садится на кровати. Кладет руку на грудь и пытается успокоиться. Чувствует, что сердце бешено стучит. Через считанные секунды ему приходит осознание того,
какой сон он только что видел.
— Проклятая шезму! — злобно шепчет он, запуская пальцы в свои слегка мокрые волосы. Чувствует, что в паху опять ноет напряжение.
И опять из-за нее. И Амен понимает, что сам виноват, превратил свое легкое увлечение в одержимость, подчинился ей. Мысли о девушке терзают разум, пока он не ощущает на себе взгляд.
Резко развернувшись, видит потерянные и слегка испуганные глаза Эвтиды. Она стоит у окна в его комнате. И мужчина теряется от переизбытка ощущений, отворачивая голову обратно, замирая.
Шезму проникла в его сон, как того просил Сет. Она сделала свою часть, а потому ее сейчас спокойно может ждать смерть, хотя опасность не витает в воздухе. Скорее удивление, ведь такого Эва не ожидала увидеть во сне эпистата. Судя по лицу Амена, он — тоже.
Мужчина был растерян, по нему было видно. Было видно и что он знает о ней, а поэтому скрывать смысла не было. Девушка, поддавшись неизвестному ей чувству, подняла руку, имея желание коснуться его.
Но Амен развернулся и перехватил ту, так и не дав Эвтиде дотронуться до него.
— Ты шезму, Эва, — произносит он. Не спрашивает — утверждает. И ответа не требует. Но вместо того, чтобы угрожать ей, схватить и увести в камеру для пыток, мужчина резко дергает ее на себя, прижимая к груди.
Смертельные объятия. Так это бы назвала шезму, если бы не была
настолько удивлена. Она сидит на кровати, уткнувшись в его плечо. На ее спине чужие руки, которые могут с легкостью сломать девичье тело, но этого не делают.
— Нам лучше было и вовсе не встречаться, — с надрывом шепчет Амен куда-то в изгиб её тонкой шеи. Исфет, как же он хотел покрывать эту шею поцелуями вечно. Кусать, зализывая раны. Помечать поцелуями, чтобы все знали
кому она принадлежит. Он растерян, но все равно собирает крупицы себя, пытаясь вернуть себе серьезность. Пытаясь отпустить девушку из своих объятий, но ее аромат так дурманит…
Его руки со спины Эвтиды перемещаются к ее талии. Он прижимает ее еще ближе к себе, кладя свой подбородок на ее макушку.
— Никогда не встречаться, Эва, — произносит мужчина. Чувствует, как руки девушки обвивают его. Она прижимается к нему. Он всегда сильный… Всегда, но не перед ней… Не перед той, что дарит ему улыбку и опьяняет одним только своим взглядом.
Впервые за очень долгое время Амен обратил на кого-то внимание. Что уж тут говорить, если даже Тизиан пытался оправдать перед ним Эвтиду, лишь бы его друг был счастлив? Конечно, эпистат и тогда уже знал о том, что она шезму, но был немного тронут поведением друга. Не знал, встретит ли еще девушку, которая так сильно западет ему в душу.
Полюбится.
Ему и жить то остается не очень долго, сам понимает. Так еще и хворь забирает все шансы на длинную и счастливую жизнь… Эпистат долго думал, но решение насчет Эвтиды так и не принял. Она была сейчас тем, кто радовал его и смешил. Пусть и она старалась избежать работы, но встречи с ним искала, что уже радовало Амена.
— Никогда, господин, — едва слышно шепчет шезму. Ее чувства к нему сильны, а убрать, отключить их девушка никак не может. Они оба знают, что это все слишком плохо… Что запретно, но разве преодолеть влечение так легко?
Они уже знают, что обречены. Их объятия могут быть в любой момент последними, они могут пасть от руки друг друга, но так слепо доверяются… У Эвтиды мало кто остался. Рэймсс, которого мог бы настроить против девушки Реммао, Ливий, с которым она не так давно познакомилась, да родители Исмана. Они будут убиты горем, когда узнают о смерти сына.
Девушке уже почти все равно на свою жизнь. Если даже наставник, которому она хотела быть подобной, предает ее и хочет сдать охотникам, то чего ждать от остальных?
Лишь Амен остается ее утешением. Он сказал ей, что все знает, но ничего не сделал. Значит ли это, что он ничего и не будет делать? Эва не знает, но надежда теплится в груди.
Он сажает девушку между своих ног, пока та податливо располагается. Как в тот день, когда они поцеловались. Горячо, не зная многое друг о друге. Но сейчас они не просто Амен и Эва друг другу. Сейчас они — убийца и черномаг. Но многое ли это меняет? Ведь они знали друг о друге это ранее, просто старательно закрывали глаза.
Но сейчас этого сделать не получается. Девушка поднимает на него глаза, что покрыты завесой вожделения.
— Все еще хочешь моей быть, Неферут? — спрашивает он. Скорее просто интересуется, но Эвтида задумывается. Она знает, что хочет. Очевидно, сидя с ним в комнате ночью, ей лучше не доверяться, а скорее убегать без оглядки, но давно ли жизнь девушки была ей дорога? Амен был одним из немногих, кто действительно обращал на нее внимание и был для нее хоть кем-то.
— Позволь мне остаться. Всего на одну ночь, — шепчет Эва. Она глядит в его глаза, которые горели красным, когда происходила казнь ее подруги.
Трясет головой, забывая обо всем, что не касается
только сидящего перед ней мужчины. Она жмется к нему, оставляет свои пальцы за его шеей и сплетает их там, прижимая его лоб к своему.
Сейчас просто нет времени на грусть. Эвтида думает, что завтра сбежит, забудет эпистата, как самый страшный,
но сладкий сон, а сегодня… позволит чувствам управлять собой.
И оба знают, что он не тронет ее. Ведь не найдет в себе сил убить
эту шезму. Но сейчас есть время на прощание.
На достойное.
Его губы находят ее. Длинные пальцы с талии перемещаются выше и обхватывают лицо Эвы. Она приоткрывает рот, позволяя эпистату делать с собой все, что только захочет. Он языком грубо толкается в ее, будто бы пробуя на вкус. Изучает, проходясь самым кончиком по ровному ряду зубов. Закусывает её губу, что слаще самого искусного десерта.
Шезму почти больно, но приятно. Амен негромко стонет в поцелуй, прикрывая глаза. Девушка хочет запомнить его таким. Стонущим и получающим удовольствие, а не измученным или не убивающим какого-либо черномага.
Разрывая поцелуй, соскальзывает вниз, прокладывая дорожку мокрых поцелуев по тонкой белоснежной коже, что так маняще пахнет гранатом и миртом. В голове возникают картинки прошлого, как она масло по его телу распределяла, наслаждаясь твёрдостью мышц под своими ладонями.
Он прикрывает глаза от ощущения губ Неферут на своём теле. Понимает, что та устраивается на коленях перед ним.
О, да, она чувствует его вставший член, который так сильно нуждался в ласке, а потому решает попробовать удовлетворить эпистата.
— Эва… — начинает Амен, но шезму не дает ему закончить, проводит пальцем по его торсу, царапая кожу острыми ноготками.
— Доверься мне, научи, господин, — легко улыбается девушка. Она кладет свою голову ему на ногу, словно ластящаяся кошка, прижимается, выражая безмерную покорность перед ним. Пальцы теребят кромку легких штанов, никак не решаясь их стянуть. Его рука зарывается в ее волосах.
Мужчина кивает, разрешая продолжать. Приподнимается, пока Эва стягивает с него штаны. Она замирает, когда видит перед собой
его. Щеки краснеют, но на лице появляется хитрая улыбка.
Амен не думает, что Эвтида точно знает о том, что нужно сделать, но уверен, что она уже начала свою игру. Она будет учиться, делая вид, что знает больше эпистата. Но ему нравится, когда
его Неферут такая непокорная. Это и выделяет ее среди других.
Шезму пробует прикоснуться к члену своими холодными от волнения пальчиками. Дразнится, едва касаясь чувствительной кожи. Спускается к лобку и поглаживает кожу через светлые волоски, которые только щекочут, а затем убирает руки и видит удивленный взгляд мужчины.
— Расслабься, господин, — говорит она и подползает чуть ближе к его паху. Дразняще проводит кончиком языка по низу живота эпистата, наблюдая за его реакцией. Девушка наклоняется чуть ближе, оставляя дорожку смазанных поцелуев по всей длине члена. Она не знает, делает ли всё правильно, но чувствует, что
ему нравится эта робость, что сопровождает её движения.
— Покажи, как тебе приятнее… — тихо молвит девушка, смотря из-под пушистых ресниц на своего господина. От этой картины пламя внутри Амена разгорается с ещё большей силой, но он сдерживает себя. Не хочет отпугнуть девушку напором. Охотник аккуратно проводит пальцем по губе Эвтиды, слегка приоткрывая ей рот.
— Обхвати начало губами, Неферут.
Она послушно исполняет его волю, обхватывая налитую головку, медленно погружая ту чуть глубже в рот. Проходится языком по ней, наслаждаясь тихими вздохами эпистата.
— Исфет, — Амен едва сдерживает стоны. Он сотни раз представлял себе
как Эва будет удовлетворять его. Но даже самая искусная мечта ни на толику не сравнится с реальностью.
Чувствуя усиливающийся огонь мужчины, шезму сжимает орган у основания, опускаясь головой всё ниже, вырисовывая на нём витиеватые узоры кончиком языка. Слыша стоны
своего мужчины, она стала более уверенной в своих движениях, поэтому не боясь сделать что-то лишнее, начинает помогать себе рукой проводя ею по всей длине.
У мужчины появляется желание схватить ее, сильнее сжать руку, зарывшуюся в ее волосах, но он лишь плотно сжимает зубы и вдыхает через них. Отдается девушке полностью. Они доверяют друг другу, но кажется, что каждый прячет где-то за спиной кинжал… И никто его не покажет.
— Ускорься, — охрипшим голосом молвит эпистат. Но девушка лишь замедляется. Томно смотрит на него снизу-вверх, поднимая голову, тем самым выпуская член изо рта.
— Поиграть решила, Неферут? Вновь свою непокорность показать? — он на взводе. Это выдаёт лихорадочный взгляд и быстро вздымающаяся грудь.
— Ты же за это меня и полюбил, — она ухмыляется, проводя ноготками по его бёдрам, оставляя на них красные борозды. Это слегка отрезвляет его, как и слова о любви.
Мужчина готов поклясться, что она его дразнит и пытается свести с ума окончательно. Но сам он уже не уверен, что против таких прикосновений. Точнее, они даже начинают ему доставлять удовольствие.
— Нравится,
любимый господин? — спрашивает она. О, конечно, ему нравится. Эва лишь делает вид, что не замечает этого. А ее «любимый господин» и упоминание рисунка греют душу эпистату. Кто бы знал, что такой суровый на вид человек испытывает такие теплые чувства от простых слов?
— Не сомневайся,
любимый писарь, — хмыкает Амен, находя в себе силы наблюдать за Эвтидой, будучи возбужденным до предела.
Она закусывает губу и поднимает взгляд на него. Показывает, что тоже возбуждена. Пока удовлетворяла мужчину, захотела его сама. До безумия…
Видеть его полностью голым, иметь над ним власть, вот что нравилось Эве. Она поднялась с колен под пристальным взглядом эпистата. Сняла с себя ночную одежду, чувствуя поистине жадный взгляд мужчины. Он осматривает ее, а потом размещает руки на ее талии и приближает к себе, заставляя встать между ног. Девушка не против.
Он лицом утыкается в ее плоский живот, заставляя Эвтиду вздрогнуть. Непроизвольный стон вырывается из её уст, когда она чувствует сухие губы эпистата, что покрывают каждый миллиметр разгорячённой кожи поцелуями.
Амен аккуратно целует ее живот, поднимается к груди, но тут же опускается и вновь продолжает осыпать ее нежными касаниями губ. Девушка замирает, не зная, как реагировать на эту ласку. Она впервые получает столько любви в простых касаниях…
Поцелуях.
Пальчики шезму неуверенно зарываются в светлые волосы эпистата. Она начинает массировать кожу его головы, расслабляя. Мужчина прикрывает глаза, но не останавливает свои действия.
— Эва… — шепчет он, — Моя нежная Неферут… самый запретный плод… — он поднял полный самых нежных чувств взгляд на неё. —
Моя прекрасная погибель. Подчинила себе, безропотным пред собой сделала.
Она глядит на Амена. Теперь по-другому. Осознанно.
Он дарил ей комплименты. Целовал, позволял играть с собой,
любил. Пусть девушка и думала, что их любовь обречена, что обречена и ее жизнь, но в этот момент она чувствовала себя любимой и желанной. Обычно не столь эмоциональной Эвтиде захотелось расплакаться от ощущения счастья. Настоящего.
Она потеряла Исмана, но знала, что он был бы рад за нее. За ее счастье и осознание поддержки. Пусть это и был Верховный эпистат, но Эва понимала, что это
ее человек. Она будет с ним сегодня. Может, в последний раз, но насладиться каждой секундой, проведенной рядом с мужчиной.
Они оба обречены и в любви, и в жизни. Достигли статусов эпистата и шезму, но если углубиться, то оба убийцы. А зная их историю — не полностью по своей воле.
— Неферут? — поднимает на нее голову Амен, когда почувствовал, что она не реагирует на его прикосновения и слова.
Он видит застывшие слезы в ее глазах и взгляд его смягчился до невозможного. Если бы Эве кто-то сказал о том, что на нее будут смотреть
таким взглядом, то она бы просто не поверила. А если бы добавили, что это будет эпистат, то она бы и вовсе высмеяла этого безумца. Но сейчас все было по-настоящему.
Она перемещает свои руки, обхватывая ими лицо Амена, и чуть наклоняется. Нежно целует мужчину. Пусть и не умеет, но пытается. Это простое прикосновение губ, но его поражает то, с какой любовью
его Неферут это делает.
Эпистат подхватывает ее, обняв за талию и прижав к своей груди. Он поднимается, утягивая девушку за собой. Она оказывается легкой. Мужчина бережно укладывает ее на свою кровать и нависает, продолжая оставлять поцелуи на ее груди и ключицах.
— Пленила ты меня, Эва, — признается он между поцелуями. — Сделала своим, а сама ли хочешь моей быть?
— Хочу, — не задумываясь, отвечает Эвтида. Ее захлестнули эмоции. Осознание того, что Амен хочет быть с ней, даже зная обо всем, просто не укладывалось в голове.
Мужчина легко улыбается и оставляет последний поцелуй на ее груди перед тем, как опуститься ниже. Вновь целуя живот, он не задерживается на нём, двигаясь к своей
главной цели. Он на секунду останавливается и поднимает взгляд, спрашивая у раскрасневшейся девушки разрешение на продолжение. Она неуверенно кивает, прикрывая глаза.
—
Доверься мне, Неферут, — он с улыбкой повторяет фразу сказанную самой девушкой ранее, опускаясь к её лону. Представшая перед глазами картина заставляет Амена тяжело сглотнуть. От осознания происходящего перехватывает дыхание и он с нетерпением проводит языком по влажным складкам Эвтиды, наслаждаясь её вкусом.
Она вздрагивает, почувствовав шершавый язык эпистата на себе, хочет сжать ноги, но мужчина не дает осуществить задуманное, раздвигая их и фиксируя. Ей непривычны такие ощущения, а смесь стыда и ранее невиданного удовольствия опьяняют.
Обхватывая её бедра руками, он с новой силой впивается в неё губами. Целует складки, вбирая их в рот. Обхватывает эпицентр её желания, создавая вакуум.
— А-амен — казалось, слишком громко стонет Эва. Она тут же закрывает рот рукой, боясь что их могут услышать. Охотник уловил это движение, отнимая её руку ото рта.
— Ничего не бойся. Сейчас есть только
ты и я. Позволь мне тебя услышать.
С этими словами он начинает медленно вводить палец в неё, стараясь сделать всё очень аккуратно. Он до безумия хочет взять её, как брал в своих снах, но понимает, что без подготовки это принесёт ей лишь боль, потому обязан как следует подготовить её для себя.
Эвтида резко встрепенулась почувствовав его палец в себе. Ранее неизвестное ощущение наполненности накрыло волной, заставив девушку откинуть голову на мягкие перины и сдавлено простонать. Нет, боли не было, был лишь жар, что окутывал всё её тело, заставляя повиноваться себе. Она призывно ведет бедрами, показывая Амену, что жаждет большего.
Наслаждаясь реакцией своей Неферут, он добавляет второй палец, удваивая чувства, терзающие девушку своей яркостью. Ощущая язык охотника, чувствуя наполненность, что дарят его пальцы Эва теряется от этих ощущений, не зная куда себя деть.
Она приподнимается на локтях, чтобы наблюдать за происходящим. Амен между ее ног смотрится поистине восхитительно. Вид белёсой макушки, на фоне её фарфоровой бронзовой кожи возбуждает, Эва закусывает губу, думая о том, что эпистат наверняка не делал такого никому, кроме нее.
Охотник начинает быстрее, сильнее и интенсивнее вбирать губами ее чувствительную точку. Ему самому доставляет удовольствие доставлять его Эве. Она стонет, извивается под его властными губами, и это не может не радовать эпистата.
Опьянев от этих чувств, она решает сделать то, что уже давно хотела. Неуверенно беря его за руку, что до этого покоилась на её бедрах, она протягивает её к своей груди. Амен понимает её с полуслова, подхватывает её игру и несдержанно сжимает грудь. Проходится пальчиками по ореолу, стискивая твёрдую горошину. Запрокинув голову, она
уже не сдерживает себя, протяжно выкрикивая. Плевать, пусть хоть весь мир услышит то, как шезму стонет под своим убийцей. Пусть осудят, скажут что неправильно. Ей нет дела.
Он чувствует, что ее ноги начинает бить неконтролируемой дрожью. Девушка пытается сжать ноги, трясется в экстазе, но мужчина цепко держит ее ноги и не планирует останавливаться. Сегодня он намерен доставить ей невероятное удовольствие.
Эвтида сжимает простыни, а Амену это — услада для глаз. Видеть, как его Неферут извивается от прикосновений, это самое приятное. Она закусывает губу и протяжно, но сдавленно стонет.
— Не сдерживайся, — повторяет ей мужчина, вознося её на вершину.
Внутри всё сжимается, спазм, прокатившийся оглушительной волной по всему телу выбивает из её уст громкий возглас его имени. Нега затмевает обзор, а сама она обессиленно падает на подушки, судорожно вдыхая воздух.
Поднимаясь на уровень её лица, охотник неспешно целует Эву, сплетаясь с ней языками. Вкладывает в поцелуй всю страсть, что днями томилась в нём, не имея возможности найти выход. Шезму чувствует собственный вкус на его губах, от чего стонет в поцелуй, притягивая Амена за широкие плечи. Он повинуется ей, вжимая собственным телом в кровать.
—
Такой ты мне больше нравишься, Неферут, — проговаривает охотник целуя её шею.
— Какой
такой, господин?
—
Стонущей и жаждущей. — шёпотом отвечает эпистат. — Точно готова моей стать, Эвтида?
Он серьёзно смотрит на неё, ожидая ответа. Не посмел бы ничего без её на то согласия сделать. В ответ Эва берет его за руку, целуя каждый пальчик и тихо молвит:
—
Я уже давно твоя, Амен. Лишь тебе себя доверить готова.
Эти слова становятся последней каплей для него. Он порывисто опускается к губам Эвы, целуя девушку и удобнее устраиваясь меж её восхитительных бёдер. Он аккуратно проводит возбуждённым органом вдоль её складок, распределяя влагу и едва задевая эпицентр желания. От этого действия девушка лишь сильнее ведет бёдрами, показывая охотнику что готова.
Он не стал больше мучать её постепенно входя, медленно, наблюдая за реакцией Неферут. Она в свою очередь лишь сдавленно всхлипывает от непривычных ощущений. Проникая всё больше, эпистат опускает руку к её клитору, массируя, тем самым минимизируя неприятные ощущения. И это помогает.
Войдя в неё до конца, он на секунду останавливается, наслаждаясь теплом, что обволакивает его. Как же он долго мечтал об этом. Представлял, как всё пройдет. Грезил. А теперь его мечты воплотились в реальность. Он был готов пожертвовать чем угодно, лишь бы навсегда остаться в этом моменте, где они не охотник и шезму, а лишь желанные друг другом мужчина и женщина, которых не сковывают обстоятельства и решения судьбы.
Она выводит его из раздумий, прикасаясь к лицу маленькой ладошкой, смотрит, словно нет ничего в её жизни важнее чем он.
— Не останавливайся, Амен, прошу! — негромко проговаривает она. Достаточно, чтобы он возобновил движения внутри Эвтиды. Он подхватывает её за бёдра, заставляя сцепить ноги за его спиной. Под таким углом ощущения шезму лишь усиливаются, выбивая с каждым новым толчком стоны из её груди. Она выгибается в спине, наслаждаясь ощущением такой пьянящей заполненности. Словно они созданы друг для друга. Такие неправильные, как могли бы подумать люди, но поистине идеальные друг для друга.
В целом мире остались лишь они одни. Сливаясь в поцелуе, что был как глоток воздуха для них, Амен начал глубоко и ритмично двигаться, задевая все самые чувствительные точки внутри Эвы, заставляя ту сдавленно постанывать прямо ему в губы.
Наслаждение достигло своего пика, накрывая оглушительной волной. Почувствовав сжимающиеся стенки Эвтиды, охотник резко выходит из неё, с громким стоном изливаясь на простыни. Он, словно вовсе обессиленный, опускается на кровать, утягивая за собой
любимую. Устроившись на плече эпистата, она ещё долго рассматривает его безмятежный лик, погружаясь в совершенно беспокойный сон, зная, что сделает завтра…
***
Перед самым рассветом Амен открывает глаза. Щурится, но тут же переворачивает голову набок. Место, на котором спала Эва, еще не до конца остыло, но в груди у эпистата уже появилось странное предчувствие. Он случайно переводит взгляд на свой стол и замечает, что там лежит пергамент, которого точно быть не должно. Ведь у него все под контролем и разложено по местам.
Вскакивая с кровати, он нагим подходит к столу. Глаза его не обманули — там небольшой кусок пергамента. Амен поднимает его и вглядывается в… рисунок. Сразу узнает на нем себя и Эвтиду. Нарисованные человечки обнимаются, а вверху виднеется подпись «любимые».
Мужчина понимает, что девушка просто перечеркнула все их звания, оставив лишь то, что хотела.
Любимые. О, да, они любимы друг другом, но друг другу же и несут погибель. Амен долго всматривался в рисунок, но опомнился и перевернул лист, надеясь увидеть еще. Но вместо забавного рисунка, там было прощание.
«Мой господин. Эта ночь стала воплощением снов в реальность. Ты сделал то, о чём так давно грезила моя душа. Сделал меня своей… телом, мыслями. Но боль, что ждёт нас, заставляет меня бежать. Бежать без оглядки, оставив за собой всю ту любовь, что я теплю к тебе. Да, я полюбила. Какова ирония, шезму влюбилась в своего убийцу. Но это, над чем не властен разум, правила или запреты. И пусть тело моё будет вдали, моя душа навсегда останется с тобой. Не ищи меня. Не терзайся мыслями обо мне. Разлюби.»
Навеки твоя непокорная Неферут.
Эпистат замер, вчитываясь в текст. Его глаза раскрылись в недоверии и попытке найти хоть еще одно написанное девушкой слово… Но всё было тщетно. Там было лишь прощание и рисунок, как тот, что он уже единожды нашел, когда разбирал свитки, и никакого намека на то, куда ушла его Неферут.
Мужчина выдохнул и бросил свиток на стол. Зарылся руками в волосы и принялся ходить туда-сюда по хижине. Та единственная, что за столь долгое время смогла сразить его, дотронуться до, казалось бы, мрачной души охотника исчезла. Не оставив и следа…
Но не может же все закончиться
так? Амен бы не нашел себе места после побега Эвы, а потому сейчас быстро нашел свои штаны и надел их. Вышел из своей хижины и направился в сторону хижины Эвы. Пока он шел, эмоции брали верх и не давали мужчине успокоиться. Он же принял ее, принял шезму и предложил ей стать его… Он же дарил и получал от нее любовь…
Он сжал кулаки поспешил. Увидев у Эвтиды свет, Амен отворяет дверь, даже не стучась. И насколько же ему повезло, когда увидел у самого выхода из хижины свою Неферут… Охотник тут же останавливает девушку, схватив ее за плечи.
— Господин… — испуганно бормочет она. Он догнал и нашел ее. Это было огромным страхом девушки. Эва ведь запланировала сбежать… Ей было совершенно небезопасно здесь находиться. Ее бы не смогли защитить, узнай кто о том, что она черномаг… Тогда Амену бы пришлось собственноручно убить свою возлюбленную. Такую боль себе представить не могла девушка, а потому решила облегчить жизнь и себе, и эпистату.
— Остановись, — пригрозил ей мужчина. Его брови нахмурены из-за злости. Эвтида невольно сжимается под его взглядом.
Но знал бы он, с какой болью девушка покинула его теплую кровать и принялась рисовать тот забавный рисунок… Как тяжело ей было ощущать всю тяжесть прощания и глотать слезы, лишь бы она не уронила их и текст не расплылся…
— Амен, просто позволь мне… — говорит Эва, но ее голос подрагивает.
— Нет, Эвтида. Куда ты собралась? Бежать? — хмуро глядя, спрашивает эпистат. Девушка продумала много вариантов того, что бы он сейчас мог с ней сделать. От просьбы остаться до отправки в пыточную. Шезму опускает глаза, но то, что слышит после, заставляет ее сердце биться с невероятной скоростью, — Моя ты. Сама ведь и согласилась на это. Убежать не позволю.
Одной рукой он поднимает ее подбородок, заставляя взглянуть в свои глаза. Девушка повинуется, так и сделав.
— Куда бежать хотела?
— В храм родной… — тихо отвечает Эва. — Учиться письму.
— Благими делами заняться захотела? — чуть удивившись, переспрашивает Амен.
— Тебя же ради, — честно говорит она.
— Оставайся, Неферут, — легко, с одобрением улыбается мужчина, — Выучу тебя, помогу.
Девушка не верит тому, что слышит. Сам Верховный эпистат будет помогать
шезму. Но она была уверена, что только выучится письму — оставит черную магию
почти насовсем. Не хочет доставлять такие хлопоты человеку, простившему и понявшему ее.
Мужчина же и представить себе не мог другого выхода. Он не мог позволить ей сбежать, это было против всех мыслимых и немыслимых правил. Но и представить, как убивает ее, тоже не мог… Это было бы непомерно сложной задачей в жизни Амена, с которой он бы не справился… Убить свою любимую, самую нежную и ласковую Неферут под крики диких людей, это было бы тем, что обрекло бы его на вечные страдания.
Представить, как ее тело, подвешенное за руки, дергалось бы в агонии из-за надреза на шее, для эпистата было ударом под дых. Мысли о ее смерти были его личной болью. Но зачем мучать и себя и ее, когда можно спасти друг друга…
— Я полюбил тебя, Неферут, — признается мужчина, — Увидеть тебя павшей от моей руки было бы смертью и для меня. Но и не пущу тебя бежать. Останься, моя прекрасная погибель, или убьешь сразу двоих.
Вместо ответа девушка обвивает его руками и прижимается. Ее маленькое тело чуть дрожит, но Амен уверенно оставляет свою руку на ее спине и успокаивающе гладит. И он знает, что они смогут избежать всех бед. Эва стала его любовью за такой короткий срок, эпистат и не думал, что способен на такие чувства. Но его Неферут сотворила настоящее чудо.
Их история любви печальна, хотя двое стояли и были счастливы, утопая в объятиях. И они спасут друг друга, хотя, казалось бы, обречены.
