***
– Никифоров! Ко мне зайдите! Мне необходимо посмотреть правки по вашему проекту, – на следующее утро Игнат Витальевич тайфуном пронесся мимо курилки, не обращая никакого внимания на утренние приветствия. – Какая муха его ужалила? – Опять жёнка не дала… Стандартный бубнеж далекого от тактичности персонала душным шлейфом пронесся по курилке. Коллеги недоумевали, а я, сжав одноразовый стаканчик со стремительно остывающим кофе, напрягся. Уж я-то точно знал, КАКАЯ ИМЕННО муха его укусила. Не сказать, что я сильно переживал за исход разговора: ну максимум лишусь работы – обидно, но не смертельно. Меня больше забавлял напряженный вид Игната, сведенные в единую полоску брови и поджатые в тонкую ниточку губы. Оставив фривольные мысли «на потом», я затушил сигарету и направился к лифтам. – Я внес изменения в первый, седьмой и десятый пункт. Соответственно, поправил чертежи и исправил все помарки, – я выложил на стол папку с документами, тубус с чертежам – ну любил начальник все на бумажных носителях просматривать – и, на всякий случай, флешку с электронными копиями. – Александр! – Игнат даже не взглянул на чертеж. – Я хотел поговорить не только об этом. Не сомневаюсь, что мои настоятельные рекомендации вы исполнили в должном виде. Я напрягся, предчувствуя вот тот самый пиздец, когда жизнь перед глазами: что-то шеф уж слишком переживает за то фото. – Александр! – напыжился шеф, и тут же сдулся. – Саша… Я надеюсь, ты понимаешь, что случайно отправленное тебе сообщение и фотография не станет твоей протекцией и не поможет тебе получить новую должность? Я слегка опешил. Во-первых, когда шеф сильно взволнован, он чуток картавит. Буква «р» в его исполнении становится более бархатистой и оттеняет речь. Это сводит меня с ума и заставляет сердце биться быстрее. Но я держал себя в руках. А во-вторых… Я ожидал услышать что угодно, только не вот это. – Игнат Витальевич… – и вот в этот момент меня пробрала шальная чертовщинка. Какого, собственно говоря, хера, я тут оправдываюсь? – Точнее, Игнат… учитывая все, что между нами было…. Шеф даже отошел на шаг и сбледнул с лица. А я, удовлетворившись произведённым эффектом, продолжил: – А между нами была одна фотография, которая, скорее всего, отправлена была вами по ошибке. Думаю, если бы вы знали о моих сексуальных предпочтениях и о том, что вы интересные мне, как мужчина, то вряд ли бы отправляли мне свои интимные фото, будучи женатым человеком, – я помолчал и с удовольствием оглядел Игната: шикарный костюм по фигуре, чуть ослабленный галстук. Потом взглянул ему в глаза и продолжил. – Я не тот человек, который будет двигаться по карьерной лестнице при помощи шантажа или каких-то других подобных действий. Можете не волноваться. Игнат смотрел на меня, как первокурсник на паршивую пиццу в столовке: с непониманием и иррациональным чувством голодом. – Вы хотите сказать, что… Я показал ему экран телефона, где отображалась наша с ним рабочая переписка: – Я удалил ваше сообщение и, уверяю, не собираюсь ни словом, ни делом показывать, что видел нечто подобное. – «Издрочусь на этот снимок и хренову блядскую дорожку! Не мог ниже штаны опустить?» – добавил я, впрочем, только в своих мыслях. – Получить новую должность я планирую только благодаря своим рабочим навыкам и способностям. Но это позже. Сейчас я в полной мере доволен своей работой и зарплатой. И мы молчим, изучающе оглядывая друг друга. Я не выдерживаю первым. Взлохматив свои волосы, говорю: – Если у вас будут замечания по поводу правок проекта… – Да-да, Никифоров… Я посмотрю и сообщу вам… И... Спасибо... – Игнат, кажется, замялся. Я лишь кивнул и выскользнул за дверь, не дождавшись, пока он сформулирует свою мысль. Ситуация бесила меня, раздражала, заводила и манила. – Все в порядке? – спросила Людмила, секретарь Игната Витальевича, глядя, как я, сжав кулаки, пытаюсь восстановить дыхание. – В полном! Получил очередные правки к своему проекту… – улыбнулся я и пошел к себе. Оказавшись в безопасности и тишине своего кабинета, я постарался успокоить свое дыхание и мысли: какая муха меня укусила, раз я позволил себе высказать свои желания вслух? Не просто вслух, а буквально обозначить свою симпатию начальнику. – Что же я творю?? POV Игнат. Жизнь в офисе всегда кипела. Помимо рабочих обсуждений, тут целые миры переворачивались: кто с кем кому изменил, кто кого клеит, кто с кем как, почему и зачем. И это было едва ли не увлекательней самой работы. После той оплошности, когда мое селфи ушло не тому человеку, я ожидал, когда же грянет гром. Никифоров заверил меня, что удалил переписку, но… Слухи в пределах офиса очень быстро распространяются… Одно неосторожное слово или намек… Конечно, будучи мстительным мудаком, я уже подписал все бумаги на увольнение по статье на самых пиздобольных сотрудников, включая Никифорова. Хотя он, как раз, ни разу не был замечен за перемыванием костей. У меня были готовы докладные записки и материал, которым можно было заткнуть рот всем. Конечно, прибегать к таким кардинальным мерам не хотелось. Однако день за днем, неделя за неделей, все было тихо. Александр исправно выполнял свои обязанности, вел несколько проектов, причем на должном уровне, плюс стажеру успевал помогать. И, должен заметить, весьма успешно. Ни словом, ни взглядом, ни намёком он не напоминал о той фотографии. Вел себя точно также, как и раньше, будто не было произнесенных им слов: «Вы интересны мне как мужчина». Наверное, именно поэтому я стал присматриваться к парню более тщательно, вопреки своим принципам. Я держал его в поле зрения сразу, как только он пришел устраиваться сюда сразу после института: этакий ботан в очках и потертой одежде. Но вскоре парень преобразился, расцвел. О, как он был хорош… Не только ответственный сотрудник, но и весьма, весьма привлекательный мужчина. Но, к сожалению, никаких шагов по сближения я сделать не мог: суровый брачный контракт держал меня на коротком поводке. Согласно ему, мы с супругой должны были хранить верность друг другу. В случае нарушения этого пункта компания и бОльшая часть акций уходила «обиженной» стороне. И я рассматривал Никифорова как сотрудника: исполнительного, корректного, правильно оценивающим свои силы. Хотя, если уж быть откровенным, я видел в нем не только рабочую единицу, но и…***
Я сидел в своем кабинете и вертел между пальцев ручку. Рабочий день подходил к концу, все срочные дела были сделаны, а несрочные переложены на других. Надо немного выдохнуть: последние дни были весьма напряжёнными: завал на работе и, к тому же, все эти крутящиеся вокруг одного фото мысли. Никогда раньше я такой херней не занимался на рабочем месте... И черт меня дернул… – Кофе, пожалуйста, покрепче! – Буркнул я в телефон. Спустя пять минут моя Людочка - секретарь от бога – поставила передо мной чашку и так же молча вышла, прикрыв за собой дверь. А мысли снова переключились на Сашу. Ожидая каждый день пиздеца на работе, я отслеживал этого парня фактически непрерывно. Как он общался с коллегами, как наливал в высокий стакан воду из кулера в коридоре. Как смеялся над чьими-то шутками в коридоре. И вместе с тем оценивал его стройное тело, удивительно правильно подобранную одежду, которая подчеркивала все достоинства фигуры: не перекаченное, но и не худощавое тело, явно знакомое с физическими нагрузками. Волосы, которые раньше вроде бы были черными, оказались темно-каштановыми, как горький шоколад, завивались крупными локонами. Глаза ясные, синие, в обрамлении черных ресниц. Не полные, но и не тонкие губы, которые так соблазнительно растягивались в улыбке, показывая ряд белых зубов. А его кожа? Отсутствие растительности на лице придавало парню ранимый романтический вид. А если после выходных он приходил со щетиной, то это прибавляло ему зрелости и мужественности. Каждый день разный, но неизменно привлекательный мужчина. Я, конечно, не был ханжой. В моей постели были разные партнеры, и не только в пору молодости и экспериментов. Вот только дальше постели как-то дело не зашло. Мне нравилось флиртовать, соблазнять, покорять… И одинаково нравилось поддаваться, покоряться и, порой, подчиняться. И если с девушками доходило и до сожительства и быта, мужчины рассматривались лишь как «постельное» разнообразие. Хотя, в последние годы, вектор этих мыслей сильно изменился. Элла, кажется, навсегда отвратила меня от прекрасного пола. Александр, который поселился в моих мыслях после той ситуации с фотографией, выбивался из привычной для меня картины. Он не пытался завоевать меня, привлечь мое внимание каким-то образом, заманить к себе в койку или жизнь. И в то же время не казался тем, кто хочет быть соблазненным и завоёванным. Он выбивался из моей привычной картины мира. Он был моей загадкой. И я намеревался ее разгадать.***
Выходные прошли… увлекательно… Но обо всем по порядке. Пятничный вечер должен был ознаменоваться встречей и заключением договора. Но, по случаю форс-мажора, решили встречу перенести на середину недели. Меня это полностью устраивало, ведь это значило, что с настоящего момента до понедельничного утра я совершенно свободен. Поэтому, слушая вполуха разговоры сотрудников, которые, кстати, были далеки от работы, я пробирался к выходу: решил сбежать с работы пораньше. – Ну наконец-то! - Я радостно оскалился, когда зашёл в нашу квартиру, в наше «семейное гнездышко». У двери, помимо привычных батарей туфель, сапожек и прочих босоножек, стояли непривычные мужские ботинки. Не мои. Кстати, дорогие. Я включил камеру на телефоне и стал снимать видео. Второй телефон тоже подготовил - сделать фото. Ну на всякий случай. С некоторым любопытством я пошел вперед, отмечая про себя, что пусть до спальни был долгим и сложным, учитывая основательную остановку в зале на кресле. Моём любимом, между прочим. Если бы я в данный момент пил, то тут же бы ознаменовал свое присутствие бурным фонтаном выплюнутой воды. Но я предусмотрительно оставил бутылку воды в прихожей. На нашей кровати задницей кверху распласталось довольно молодое загорелое тело. Моя дорогая супруга двигала бедрами, погружая в эту самую задницу внушающее уважение по размеру дилдо, которое крепилось к ней затейливой системой ремешков. – Ну наконец-то, гости дорогие! – Радостно заорал я, продолжая снимать видео. – Как же давно я этого, блядь, ждал!! Сраное условие долбанного контракта выполнено! – Я сделал несколько весьма ярких и запоминающихся фотографий. Учитывая предыдущий опыт, я тут же отправил несколько копий: себе на второй номер, сестре на «секретный е-мейл» и адвокату. – Игнат, послушай... – начала была Элла, которая едва не кубарем скатилась с кровати. Но я, радостно скалясь, картинно всплеснул руками. – Ты, дорогая, сперва с мальчиком закончи! У него видишь, от ситуации не падает, как должно, а только больше крепчает... энтузиазм… Парень сменил позу, усевшись посреди кровати, и я, с удовольствием осмотрев крепчайший «энтузиазм», понял, что его возбуждение направлено именно на меня. Подмигнув парню, который с меня глаз не спускал, я продолжил паясничать. – Так! Вы заканчиваете с делишками своими, я на кухне подожду... А еще лучше, вернусь через три часа! – мой тон изменился с веселого, на серьезный. Даже суровый. – Элла, если тебя через три часа тут не будет, уверяю, развод тебе и твоей семьей обойдет много дороже. Учитывая то, что твои знойные фотографии уже у адвоката... Зазвонил мой телефон, и я радостно потряс трубкой: – Вот! как раз он и звонит! Через три часа, Элла! Советую тебе вызвать юриста. Я отвернулся от них и ответил на звонок. А после отправился в ближайший ресторан отмечать столь радостное событие: наконец-то! Долгожданная свобода. Я уже почувствовал ее, как спаниель дичь! Несколько лет назад, когда была не самая стабильная ситуация на рынке, компания оказалась на грани закрытия. Спасением стал брак с дочерью партнеров, которые были готовы вложить очень неплохую сумму в развитие и поддержку бизнеса. Более того, они не хотели принимать никакого участия в деятельности компании: лишь получать оговоренные проценты. Надо признать, не самые большие. Так что брак, пусть и был насквозь договорным, но крайне выгодным. Отец дал предварительное согласие, после чего у нас состоялся очень непростой разговор. Вспоминать тот период я не люблю. Но итогом его стала свадьба и тщательно составленный и выверенный до запятой брачный контракт, который вселял надежду на успешное будущее. Юрист поработал на славу. Контракт был составлен очень хитро. Основным условием была супружеская верность. То есть, если я изменяю супруге, компания и большая часть акций уходит ей и ее семье. При измене с ее стороны я становлюсь полноправным владельцем компании и буду обязан выплачивать проценты (не самые большие) акционерам с правом выкупа их долей. На этом пункте я особенно настаивал, потому что планировал стать единственным владельцем фирмы. Также в договоре был предусмотрен пункт о том, что если Элла вновь начнет принимать наркотики, то брак будет расторгнут на тех же условиях, что и в случае измены. Элла – моя новоявленная супруга – была видной брюнеткой и до свадьбы вела разгульный образ жизни и имела весьма нехорошие "моменты" с запрещенными препаратами. Понятно, почему родитель был готов вливать денежные средства в нашу «просевшую» в финансовом плане контору. Резоны моего отца тоже были понятны (помимо благополучия фирмы). Он переживал за мои "подростковые" гейские замашки и надеялся, что я встану на путь истинный. Тем более, как он знал, Элла весьма подходила под мой типаж женщин: синеглазая и темноволосая. Отец не учел только перекаченные губы, грудь, как шары, и, порой, манеры портовой девки… Но опустим это… И если первоначально я действительно пытался построить нормальные отношения с девушкой, то уже через неделю махнул рукой на это дело: Элла была глупа, фригидна и не приспособлена к самостоятельной жизни. Как показала практика, в свой постели она не хотела только меня. Не сказать, что я был сильно огорчен этим фактом. Первый раз, когда она попалась на измене, у меня просто не было под рукой фотоаппарата, телефона и вообще хоть чего-нибудь. Второй раз, сделав ряд фото, я не уследил за ее цепкими ручонками, и мой айфон был отправлен в стакан с виски, а после, вместе со стаканом, полетел в камин: мы тогда как раз отдыхали в загородном доме. В общем, к третьему разу я был во всеоружии: у меня было два телефона, один из которых водонепроницаемый и противоударный, и, ей богу, в квартиру я заходил всегда с камерой на перевес, чтоб не упустить удачного момента. Ведь дальше жить с этой особой я уже не мог и, честно говоря, уже подумывал спровоцировать ее на измену, но Элла сделала все сама, без «стороннего вмешательства». Заказав в ресторане поистине царский обед, я вновь созвонился с адвокатом, который был возбужден не меньше меня: взяться за это дело он хотел очень давно и лишь ждал фотографий и отмашки от меня. Он обещал приехать в ресторан, чтоб уже вместе со мной подняться в квартиру и вручить неверной супруге ее комплект документов. По истечении трех часов я поднялся в свою квартиру. Элла сидела за столом в кухне. Разлитый по гладкой поверхности столешницы коньяк, какие-то таблетки, которыми она закинулась, чтоб "снять стресс". Вздыхаю и набираю номер: – Медцентр? Пришлите машину. Необходимо взять анализы и сделать полное медосвидетельствование человека: женщина, 32 года. Ага. Жду, – надо было подстраховаться по всем направлениям. Если анализы покажут наркоту в крови и моче, только этого будет достаточно для развода. – Мой адвокат сейчас придет! – Радостно заявила Элла, которая подскочила и легко закружилась возле стула под неслышимую музыку. - Оооо.. А вот и он!!! Андрей... Андрей... Андрей Сергеевич... Андрей Сергеевич – приятный мужчина лет 40 – появился из дверей зала, убирая телефон в карман. – Андрей Сергеевич! - Я белозубо улыбнулся и махнул рукой на неиспачканный угол стола. - Думаю, у вас не вызовет вопросов ваше присутствие здесь... Спешу уведомить вас, что сейчас приедет скорая для взятия анализов. И следующие несколько недель превратились для меня в ад. Андрей Сергеевич, адвокат Эллы, основательно попил из нас соки, пытаясь отвоевать своей подопечной побольше денег и кусок моей фирмы. Он пытался доказать, что предоставленное мной видео и фото – не измена. Ведь хм… Совокупление было резиновым «инструментом»… А наличие в крови веществ – это не наркотики, а лекарственные препараты для снятия депрессии. В которую я, негодяй, загонял бедную женщину. Конечно, дело решилось в мою пользу, чему я был безгранично рад. Мой адвокат выступил просто блестяще, и вскоре я стал свободным человеком. Единственное, на чем я настоял, - оплатить лечение Эллы от наркозависимости в дорогой заграничной лечебнице. Прощальный подарок. Отмечал я свой развод так, как не праздновал свадьбу. Я, в компании своего друга и своей отвязной сестрицы, махнул в пятницу вечерком в Питер. Ох, как мы куролесили… Бар, клуб, снова бар, номер отеля и соблазнительная девушка, которая отдавалась раз за разом со всей возможной страстью. Утро, дружбан и сестричка, которые выползают из своих номеров опухшие и еще не трезвые – ну прям как я, – прогулка по Питеру и снова: бар (уже другой), клуб, танцы, симпатичный мальчик и жаркий отсос в туалете. Безликий номер отеля. Перелет до родного города я помню плохо, как и вечер дома, потому как мы с другом решили, что необходимо «продолжение банкета». Похмельное утро… Абсолютное нежелание идти на работу. Но вал звонков, который я игнорил все выходные под предлогом отъезда в другой город, нужно было разгребать. Я улыбнулся: и все-таки решение поехать побарагозить в другой город, где меня никто не знает, было самым правильным. Отдых «без оглядки», что пьяного и веселящегося меня могут увидеть коллеги или конкуренты, пошел мне на пользу. И, несмотря на похмелье, которое все еще не отпускало, я отправился в родной офис. Людочка была, конечно, на месте. Встретила меня ободряющей улыбкой. А через десяток минут принесла мне стакан воды с растворенной таблеткой: ну идеальная женщина. А спустя еще полчаса, когда я определенно пришел в норму и влился в рабочий процесс, зашла еще разок, чтоб рассказать о новостях. – Вот эти люди ждут от вас ответа на письма, – она протянула листок. – Несколько замечаний по рабочим проектам, которые вам просили передать, – еще листок. – И вот Никифоров с утра забежал с очередными правками и предложением. Сделал, как вы любите: на бумаге и продублировал на флешку. И просил его извинить: уезжал на несколько часов – в больницу. Хотя должен уже прийти с минуты на минуту. Люда принесла мне еще чашечку кофе и оставила одного в тишине кабинета разгребать рабочую документацию. – Даже не сказала, почему Саша в больницу пошел. Наверняка же знает... Вот змеюка… – сетовал я, но мое внимание уже захватило предложение Александра по последнему проекту. И я погрузился в работу.