Отчаянный спор

      Скука — безусловно, отличный двигатель, привносящий краски в размеренные будни. Но и можно с его помощью создать себе и другим неприятности на ровном месте. Именно по такому механизму с точки зрения эмоций мир раз за разом повергается в хаос всякими безнадёжными школьницами.       Но на острове Бармаглот всё было несколько иначе: от скуки совершались маленькие шалости, не более. Отчаянию здесь давно были не рады, поэтому подросшие и реабилитировавшиеся Осколки Отчаяния просто дурачились. В частности, это касалось вредной ехидны Хиёко.       Сегодня скука овладела Содой. Им давно овладело то странное ощущение, когда он смотрел на Соню рядом с Гандамом. И это не было походе на обыкновенную ревность. Будь всё настолько просто, Сода бы не мешкал и давно разобрался с «соперником». Парня устраивали и странно-дружеские отношения с Соней, пускай сердце порой требовало большего. А Гандам его просто периодически бесил. Даже трудно сказать, чем больше: тем, что Соня больше на него внимание обращает, или тем, что он в принципе неформал с хомяками. По прошествии нескольких лет, правда, всё немного поменялось. Соня стала уделять чуточку больше внимания Соде, хоть наверняка всё ещё считала его придурком. Да и Гандам всё меньше избавлялся от своего так называемого «синдрома восьмиклассника» — лишь манера речи и некоторые действия всё ещё намекали на «странности» Танаки. И Сода успокоился. В самом деле, как можно беситься с того, чего, по сути, уже не было? Это не показатель взрослого и состоявшегося, как личность, человека.       И всё же… что Казуичи Сода мог с собой поделать? Да, он повзрослел. Но недостаточно, чтобы вернуть нормальную форму зубов и привычную для японца причёску. И недостаточно, чтобы унять внутреннего школьного бунтаря, ведущего себя так только для того, чтобы чувствовать себя самодостаточным. Поэтому мысль, пришедшая однажды в его голову, была предельно проста:       «Надо доебаться до Танаки».       Одного только Сода не учёл: никто его не собирался останавливать. Его с Гандамом междусобойчики никого не касались, кроме них самих. Поэтому Сода шёл по направлению к Танаке, не встретив на своём пути ни единой преграды.       — Эй-эй, — Казуичи почти что удалось подкрасться, но его вовремя заметили хомяки. — Танака.       — Что тебе нужно от меня, бес? — Гандам в случае обращения Соды к нему решил не выходить из образа. Отчасти потому, что ему нравилось наблюдать за реакцией Казуичи. — Коль уж ты осмелился заговорить со мной, то могу донести до тебя благую весть: у меня как раз выдалась свободная минута.       — Хорошо, что ты свободен, — процедил Сода. — Не хочешь помахаться или типа того?       — Ха-ха-ха! Какой коварный бес — нападать на тёмного мага, пока тот восстанавливает ману! — несмотря на эти слова, Гандам вовсе не выглядел обескуражено. Хомяки, впрочем, заметно напряглись. — Мои Четыре Тёмные Дэвы Разрушения вовсе не против, бес. Моих физических сил уж точно хватит, чтобы разделаться с тобой.       — Я ведь даже не сказал, в чём мы будем состязаться, — Сода нервно хмыкнул. Что Нагито, что Гандама было тяжело прерывать, когда те начинали вести себя странно. Однако, это их образ. И их желание вести себя именно так Сода не мог игнорировать. Просто ему было несколько некомфортно. Хотя к странностям Гандама было куда легче привыкнуть. — Армрестлинг потянешь, тёмный маг?       — Это испытание — ничто, по сравнению с теми, что я прохожу каждый чёртов день.       «Скажите, пожалуйста, какая цаца, — Сода едва удержался от ехидного смешка. — Это что за испытания такие на беспечном острове, где только мы, да никого больше?» Но вдаваться в подробности Казуичи не стал — себе дороже.       Да и время не резиновое.       — Ну. Раз «ничто», то давай проверим, Танака! — облизнув пересохшие на жаре губы, Сода схватил Гандама под локоть и поволок его в сторону заранее подготовленного столика для армрестлинга. — Но, чтобы жизнь мёдом не казалась… как насчёт игры на спор?       — Проигравший выполняет волю победившего? — уточнил Гандам. — Мне это нравится. Но ради пущей уверенности, не подписать ли нам контракт?       — Контракты остались в прошлом, Танака! Современные настоящие мужики, МОГУТ СДЕРЖАТЬ СЛОВО И БЕЗ ПАРШИВЫХ БУМА-А-АГ!       Вмешательства Некомару, проходившего мимо и подслушавшего разговор двух парней, можно было ожидать, но Сода всё равно подпрыгнул на месте. Тем более, что огромная ручища Нидая, опустившаяся между лопаток, едва дух из него не выбила. Возможно, с Гандамом произошло что и похуже, но виду тот не подал. «Рожа кирпичом» стала щитом против напастей.       «Ну, я не буду против, если Нидай побудет судьёй», — сказал себе Сода. В некие сверхъестественные силы, сокрытые в Гандаме он не верил, но точно знал, что от его хомяков можно ждать неприятностей. И Некомару мог бы пресечь такой мухлёж с использованием животных.       Главное, чтобы Соня не пришла. Сода не хотел бы проиграть у неё на глазах и пасть ещё ниже…       Зерно сомнения зашевелилось внутри, разъедая Казуичи изнутри, превращая его в червивое яблоко. Может, оно всё того не стоило? Уверенность вмиг пошатнулась, руки вспотели, когда локти соперников оказались зафиксированы на столике для армрестлинга. Но нужно было собраться с духом, отступать на полпути нельзя.       …Руки по команде Некомару начали тянуться в противоположную сторону с целью одолеть соперника. В то время, как Гандам сверлил точку посреди лба Казуичи, Сода всё не мог сконцентрироваться. Рука двигалась по инерции, выполняя простое силовое упражнение. И вот чудеса: Гандам едва ли был сильнее Соды. Но отчего-то именно за ним было преимущество.       Оно держалось ещё с несколько минут, пока Сода наконец-то не оказался повержен. Кисть Казуичи теперь мирно покоилась на столе, расслабленная и промокшая.       «Блять… И кто меня за язык тянул?»       — Я проиграл, — приняв свою судьбу неудачника по жизни, Сода поднял руки в сдающемся жесте.       Даже подтверждения Некомару об исходе поединка не требовалось. Всё и так уже было очевиднее некуда. Оставалось только одно «но»…       — Вот именно, смерд, так что ты будешь обязан исполнить моё желание, каким бы оно ни было, — Гандам повернулся к Некомару. — Всё же честно, Нидай-сан?       — РАЗУМЕЕТСЯ! — воскликнул Некомару.       — Давай только что-нибудь выполнимое, — у Соды даже глаз дёргаться начал. — А не в духе: сдохни, отправься на тот свет, принеси загробные цветочки.       — Я знаю возможности бесов, таких, как ты. Поэтому... — Гандам вдруг осёкся и нахмурился пуще обычного. Выдержав паузу, он сказал: — Ну-ка, закрой глаза.       — Э?       — Глаза закрой.       — Э-э-э, оке-е-ей...       Просьба показалась Соде довольно странной. Но это ведь Гандам — чего от него ещё ожидать стоило. Хотя, зная его, так же странно и то, что тот не предложил Соде «воочию узреть позор своего поражения». Но Казуичи лишь отмахнулся от таких мыслей. Гандам не может же учудить чего-то из ряда вон выходящее, поэтому Сода выполнил его просьбу почти без раздумий. Шелест песка возвестил о том, что Гандам поступью рыси подкрадывался к парню. «Да что он делать-то собрался?» — тревога нарастала, ведь Танака не сказал ни слова, Некомару тоже не комментировал действия «чернокнижника», да и Сода в общей атмосфере не мог выдавить из себя ни звука, боясь, насколько испуганным прозвучит его голос в тишине утреннего острова.       «Закрыть глаза явно не было твоим желанием в отношении меня, Танака, — Сода почувствовал, как сведённые к переносице брови дёрнулись от напряжения и вернулись в исходное положение. — Уж извини, но я должен увидеть, что ты задумал!»       Увы, Сода слишком поздно заподозрил Гандама в нечистых намерениях, а потому, когда он открыл глаза, то ничего не увидел — ему натянули его же шапку на глаза и частично на нос. Прежде чем Казуичи успел хоть что-то предпринять, он столкнулся с сопротивлением: его голову и правую руку крепко схватили тонкие пальцы Танаки.       А губ коснулось что-то влажное и скользкое…       «Что, блять?»       Совершенно обезоруженный и обескураженный Сода просто стоял на месте. Он настолько — по-другому и не скажешь — охуел, что даже не попытался отстраниться. Грудь стискивало от нехватки кислорода в горячих объятиях страсти, которую Сода раньше мог себе только воображать. На тропическом острове прохладным утром стало невыносимо жарко…       …Вдоволь поиздевавшись, Гандам наконец-то отлип от Соды и вернул ткань его чёрной шапки на место, чтобы встретиться с вытаращенными на него ярко-розовыми глазёнками. Реакция была вполне ожидаема, но даже так, она позабавила Танаку.       — Т-ты!.. — Сода отшатнулся от товарища, вытирая губы.       — Теперь ты помечен проклятым клеймом, — торжественно произнёс Гандам, погладив хомячков.       — Издеваешься? — воскликнул ошарашенный таким заявлением Сода. — Хули ты сделал?       — Договариваясь с тёмным магом, надо точно формулировать свои мысли, — Гандам ткнул в грудь Соды пальцем. — У нас не было никаких ограничений относительно желания, кроме запрета на смерть. Как видишь, уговор наш исполнен, обязательства не нарушены. Наши пожатые руки скрепили устный договор ровно в тот момент, когда мы приготовились сцепиться в неравной битве!       — А целовать-то меня зачем было? — каждое слово Гандама было справедливым, но Сода всё ещё недоумевал.       И этим вопросом он будто подловил Танаку. Вернее, так Соде показалось: тот не стал давать ответ сразу, как он это обычно делал. Была ли это драматичная пауза перед очередной порцией пафоса или нет — загадка. Но тем не менее, Гандам всё же дал ответ:       — ...Такова была моя воля.       — А чем ты, собственно, недоволен, Казуичи? — наконец-то вмешался Некомару. Сода был бы рад, намекнуть ему, что его комментарии излишни, но спорить с парнем, у которого грудь больше груди Казуичи — себе дороже. — Я не заметил ни единого нарушения правил, значит, всё в порядке.       — То есть, это нормально, что меня засосал парень? — в голосе Соды проскользнули истеричные нотки.       — Да.       Это Гандам и Некомару произнесли в один голос, не выдерживая никаких пауз на раздумья.       — Ну вы и... Сговор пидорасов! — Сода почти что трагично натянул шапку обратно на лицо. — Как мне теперь Соне-сан в глаза смотреть, а?       Дышать стало ещё труднее. Запахло напалмом…       — Так вот, кто Нидая забрал... — к месту недавнего состязания медленно, но верно приближалась Акане, бывшая злее чёрта. — Суки вы... Из-за вас Я ПРОПУСКАЮ МАССАЖ!       — Вот бля... — буркнул Сода.       — Бес, встань за мной, я наколдую защитную печать, — Гандам ухватил Казуичи за плечо и толкнул назад.       — От-отстань! — прошипел Сода, всё ещё тая злобу на Гандама. Тем более, что из-за действий последнего он теперь сидел в куче песка.       — Ой-ёй... Овари, давай-ка успокоимся, — Некомару поспешил успокоить разозлившуюся девушку, взяв её осторожно за плечи. Шёпотом он произнёс ей на ухо: — Обещаю, что сделаю тебе массаж ступней.       — Л-ловлю на слове, Нидай, — пролепетала Акане.       Как-то так выходило, что благодаря Некомару эта девушка быстро остывала, сменяя гнев на милость. Словно нелюбимая никем когда-то давно побитая собачонка, теперь она таяла от любой ласки. И теперь Акане буквально уплывала вслед за Некомару. Вероятно, они направлялись в сторону пляжного домика.       Но Сода знать это уже не хотел. Его уже настигало разочарование или что-то вроде того, и ему не понравилось. Во всяком случае, к такому он не был готов.       — Чой-то он ей такого сказал? — пробурчал Сода, вставая и отряхиваясь от песка.       — Не имею ни малейшего представления, — Гандам расслабился и начал успокаивать взъерошенных Четырёх Дев Разрушения. — Но буря обошла нас стороной, так что мне не придётся тратить ману.       — Грх... Вот и стоило создавать такую неловкую ситуацию? — Сода посмотрел на Гандама с негодованием.       — Ты виноват не меньше меня, бес, — Гандам тотчас распрямился, скрестив руки на груди. — Больше не смей вызывать меня, да и кого-либо ещё, если не имеешь уверенности в победе. Наша физическая сила примерно на одном уровне, но ты предпочёл сдаться. Я сразу почувствовал это. Но... я думаю, ты был бы не в восторге, если бы узнал, что я поддался тебе.       В тот самый момент сердце колыхнулось возле горла. Гандам сказал это совершенно спокойно, серьёзно, без капли желания задеть чувства Соды. И тем не менее, это смутило Казуичи больше всего. Сгорая со стыда, он молча переглянулся с Гандамом и ушёл восвояси, заниматься изначально запланированными делами. Только как теперь ими заняться, чёрт возьми, если из головы не выходят слова Танаки, его жесты… его поцелуй.       «Это было определённо неплохо, но-… Мне стоит сделать определённые выводы. Я БОЛЬШЕ НЕ ХОЧУ ЦЕЛОВАТЬСЯ С ПАРНЯМИ, МНЕ ДЕВКИ НРАВЯТСЯ, ЧТО Ж ТАКОЕ-ТО?!»