Сопливое Пугало.

      Химия — вся наша жизнь, это еда, процесс её приготовления, напитки, средства гигиены, бытовые, сигареты, самое главное — лекарства.       Лекарства держат на плаву больного человека. Лекарства помогают не ощущать боль. Лекарства могут заставить тебя забыть о том, кто ты на самом деле.       Лекарства Крэйна всегда были и будут относится к последней категории, его препараты заставляют человека сходить с ума от страха, паники и паранойи. Хотя это нельзя назвать лекарствами. Наркотики, которые подействуют на тебя, если они попадут в лёгкие.       Веснушчатый нос морщиться, когда в полумраке Крэйн сидит, горбясь над очередными партиями наркоты, которые усовершенствовал для того, что он так отчаянно любит видеть на лицах людей.       Страх.       Паника..       Паранойя...       Сумасшествие...!       Судебный психиатр, столь востребованный, но помешанный на гормоне страха, который возникает при стрессовых ситуаций, совершенно неожиданно, пожирающий изнутри.       Крэйн не был совсем поехавшим на всю голову, но после чего-то, что он не помнил во всех красках, стал тестировать свою "усовершенствованную" наркоту на самом себе. Даже совершенно не задумываясь о том, каковы последствия могут быть. Один из препаратов стоял рядом с другим, что был нужен в изготовлении привычного средства, что обычно использовал Джонатан. Крэйн не взглянув даже на колбочку, которую держали тонкие пальцы и вот, то что нужно — уже было прямо перед глазами психиатра.       Крэйн мог сказать себе, что он наркоман, если тестирует на себе это всё. Но оно должно действовать как полагается. По этому есть хоть какая-то доля объяснений перед самим собой, когда распылителем прямо в лицо опрыскивают веществом, что словно яд — отравляет сознание страхом и паникой, ужасными и мрачными галлюцинациями, что ранили и вскрывали давно зажившие раны.       Запаха не ощущается, лишь лёгкая влага от вещества, Крэйн ничего не ощущает, когда открывает глаза, ни страха, ни паники, ни паранойи, которая, по идее, всегда окутывала разум, как будто тебя облили ледяной водой. Он надевает очки, и осматривается по сторонам. Комната в кромешной тьме, только стол освещала настольная лампа, всё было как прежде — никаких зрительных и голосовых галлюцинаций не было, что Крэйна озадачило.       Не та доза? Наркотики не те? Не та колба с веществом? Сразу пожирают мысли Крэйна, он возвращает взгляд обратно на стол, в руках маска его альтер-эго — Пугало. Столь приевшихся прозвищ у Крэйна не было никогда. Пугало отгоняет от огорода птиц, что намереваются расклевать всю кукурузу, оно уродливо и страшное. Как и Крэйн.       "Сопливое-Пугало" — как его окликали после того, как старшеклассники видели его горькие слёзы. Вечно избитый матерью, загнобленый за то, что его отец поехавший псих, что зарезал собственную мать и сестру, подавляющий эмоции, которые превратились в то, что сейчас делает Крэйн. Он — маленький, озлобленный на своих обидчиков, ребёнок, не имеющий преимущества ни в силе, ни в защите. Его никогда не защищали сверстники, старшие, даже мать, которой глубоко срать на то, что у неё вообще есть ребёнок. Она — алкоголичка, поехавшая маразматичка с биполярным расстройством, бьющая своего ребёнка за вмешательство в её, якобы, дела. Маленький Джонатан Крэйн — был обречён на вечное сумасшествие и страх, который ему внушили. Теперь — он король страха, он властвует им, дёргает за ниточки страх каждого человека Готэма.       Сердце охватило старое чувство. Ненависть. Страх. Отвращение. И агрессия. Расширенные зрачки, раздражение кожи и конъюнктива. Он был опечален, испуган и в тоже время зол.       — Крэйн? — три лёгких стука в тяжёлую деревянную дверь заставляют Джонатана очнуться от собственных раздумий о прошлом, что вызывало у психиатра одно — слёзы и отвращение к самому себе.       Он оборачивается к голосу — это был Брюс, черт возьми, Уэйн. Хренов Бэтмен без доспехов оружия, маски и сердца. Глаза Крэйна красные как и нос, руки тряслись и чесались, от желания удушить кого-то. Крэйн встаёт с места, опрокинув рабочий стул на пол, подходит к Уэйну, что стоял оперевшись плечом о дверной косяк. Джонатан хватает его за челюсть, до боли сжимая её, не давая Брюсу и пискнуть.       В голубых покрасневших глазах появилась мокрота, словно сейчас он тут заплачет, но читалась яркая злость, было ясно понятно, что это тощее тельце, с слабыми ручками, сломает тебя не только морально, но и физически.       — Что, Брюс..? — глаза бешеные смотрели на Уэйна, голос был дрожащим от злости. — Ожидаешь увидеть в моих глазах печаль..? — стиснув зубы шепчет Крэйн. — Не мечтай... — сдавленно продолжил он, сильнее сжимая его челюсть и в следующий миг...       Пустота, Уэйн исчезает, так и не сказав единого слова, дрожащие руки опускаются, глаза бегают по бесконечной темноте, грудь сковал страх, паника. Сбивчивое дыхание, панически бегающие по пространству глаза, страх поедал разум навязчивыми мыслями. Тот результат, который должен был быть сразу же, после распыления средства.       Крэйн не кричит, не зовёт его, только хватается за голову, слишком нервно усмехаясь до ушей, выдавливает из себя сдавленный смешок, и Джонатан громко всхлипывает, падая на колени, крепко ухватившись за чёрные как смола волосы. Он всё же не кричит проклятие, пожелание Бэтмену идти в далекое экзотическое, лишь пытается вырвать из собственной головы волосы с плотью, громко на взрыв рыдая. Одна из многих защитных реакций — слёзы, а также ярость, гнев и агрессия ко всему сущему. Джонатан падает на пол, сворачивается калачиком, вжавшись в колени сдавленно продолжает рыдать, слушая в голове отбвающееся эхом в черепной коробке:       «Сопливое Пугало», «Ничтожество», «Ужасный Крэйн», «Весь в своего папашу!».       И далёкое от всего этого: «Джонни».       Распахнув глаза, на улице уже светало, солнце поднималось над мрачным Готэмом, а сам Джонатан лежал на холодных половицах квартиры. Он переворачивается на живот, глядя на стол, на котором был беспорядок, стул опрокинут, а на полу рядом с деревянным столиком валяются разбитые в дребезг колбы, после старается приподняться на руках, но его они словно не держат совсем.       — Джонни? — на хрупкие плечи Крэйна ложатся тёплые ладони, помогающие ему принять сидячее положение. Этот голос Джонатан узнаёт из тысячи других. Брюс Уэйн.       Джонатан смотрит на него, глаза у него всё такие же покрасневшие, не то от слёз, не то от наркоты. Губы трясущиеся, как всё тело, волосы растрёпанные. Дрожащие ладони хватаются за сильные руки, голова обрывисто качается из стороны в сторону, словно Джон что-то отрицал. Но этот взгляд испуганных глаз даёт лишь понять одну из немногих фраз которые не может произнести Джонатан вслух.       — Я не уйду. — отвечает на немой вопрос Джонатана Брюс, он садится к нему на пол. Глаза Джонатана стеклянные как у фарфоровой куклы, от солёных слёз, что без предупреждения полились по холодным щекам бывшего психиатра, когда он сдавленно выдыхает воздух ртом.