Не зная броду

Шпилька — чудесное изобретение человечества. Шпилька сохраняет прическу, удерживает шляпу. Вскрывает двери. Замок тихо щелкнул, и Лини, мельком оглянувшись, проскользнул внутрь. Затворил за собой дверь и наконец-то расслабленно выдохнул. Ощущение было такое, будто он пришел домой. Но формально он и так был дома, а это — комната Фремине. Брат ушел по делам, а Лини как раз вернулся. Если честно, за последние дни этот алгоритм повторился слишком много раз. Двойняшек посылали на миссии по слежке, а неискушенного в разведке Фремине — с ними не брали. Зато у него были свои таланты. Например… Парень невольно поежился. «Ликвидация». Но, к счастью, сегодня у младшего была работа другого плана. Однако ж они вновь разминулись, и чувства Лини слегка выходили из-под контроля. Он соскучился. Возможно, чересчур сильно для брата. Да, пожалуй, так оно и было. Лини понятия не имел, когда и как все это началось, но факт оставался фактом — он определенно был увлечен собственным названым братом. Стыда это не вызывало. Лишь чуть защипало щеки от румянца. До чего же Лини был безнадежен. Он прошелся по комнатке, довольно улыбаясь. Ее незатейливый интерьер был уже тайком изучен от и до, и это место стремительно становилось самым родным и приятным в особняке. Тщательно заправленная уютная постель. От ее вида хотелось с уважением назвать Фремине аккуратистом. Но эта мысль тут же отпадала при взгляде на письменный стол: здесь царил творческий беспорядок. Он был завален шестеренками, пружинками и прочими детальками всех мастей. Видимо, в мастерской места им не хватало, или, что вероятнее, младший не мог расстаться со своими любимыми железяками даже в спальне. Маленький отряд заводных пингвинов и других умильных зверяток на подоконнике. Куча мягких игрушек тут и там. Фреми, будто добрая принцесса или фея, заботливо собирал их всех под теплое крыло. Они с Линетт тоже дарили ему игрушки — искали самые лучшие по лавкам Кур-де-Фонтейна. Осмелев, просили сшить Тиори, а иногда она вручала их сама, когда была в хорошем настроении — и с лишними лоскутками ткани. Мастерили, привыкшие рукодельничать за годы работы с реквизитом. Книжная полка. Юноша пробежался глазами по корешкам книг и толстых журналов — наука и техника, подводное плавание, морские обитатели и растения, история — и покосился на закрытый на замочек ящик стола. Сказки по-прежнему были надежно спрятаны, как и чувства Фремине. Лини не отпускала идея преподнести ему сказки других стран, и он регулярно наведывался в дом диковинок Бертина в их поисках, однако до сих пор не придумал, как будет объясняться. Почему он вдруг решил подарить ему именно это? Ведь Фремине столь ревностно охраняет свое невинное хобби и не рассказывает о нем даже двойняшкам… К слову, Лини и вправду считал это милым. В этой прелестной детали сияла чистая мечтательная душа младшего. И как у него получилось остаться таким среди всей грязи, что окружала их с детства?.. Лини не представлял, в чем его секрет, но испытывал искреннее восхищение. Он задумчиво побарабанил пальцами по запертому ящику. Сегодня Лини не собирался лезть туда. Хотя в сердце Фремине оказаться было бы славно. Но замок на нем шпилькой не отомкнешь — Фреми не зря технический гений. Он и в своей комнате таку-ую бы защиту навертел! Если бы знал, что Лини здесь бывает. Но он не знает. Платяной шкаф. Парень открыл его и мечтательно улыбнулся. Обернуться бы пятнистым котом, нырнуть на полку в самую глубину, потоптаться, нежно выпуская когти. Угнездиться в уютной темноте среди пахнущих родным человеком вещей, тихо мурлыча, жмурясь и перебирая лапами. Разумеется, любовно утеплить одежду Фреми своей шерстью. Он взял аккуратно сложенную свежую рубашку, поднес ее к лицу и вдохнул. В нос проникли легкие запахи чистоты, лаванды и Фремине. Пусть нюх у него был не настолько острый, как у сестры, однако ж зрачки все равно расширились, а волоски на коже встали дыбом от мурашек. Лини залился краской и порывисто уткнулся лицом в мягкую ткань, сжав ее. Надо будет обязательно сделать все, как было. Сейчас… Еще парочка жадных вдохов… Говорят, у кошек есть специальный орган, запоминающий запахи. У Лини в распоряжении — лишь его память. И лютая одержимость. Усилием воли отстранившись, Лини сложил рубашку и вернул ее на место, бережно расправил на ней складки — а хотелось бы вот так погладить Фремине. По плечу, по руке… Закрыл шкаф и заметил притаившийся в темном углу водолазный шлем. Как странно… Птенчик же с ним совсем не расстается. Плавает он и без него, но тем не менее постоянно таскает с собой. Забыл? Какая-то ерунда, младший всегда собранный и внимательный. Хотя… В последнее время он действительно вел себя немного подозрительно. Ну, когда Лини наконец-то удавалось его встретить. Разговоров избегал, фокусы просил показать в другой раз. Однако Лини списывал это на усталость, и сам вымотанный на миссиях. И что он за брат после этого? А вдруг Фреми заболел? Парень внимательно осмотрелся в поисках лекарств, заглянул под подушку и в ящики стола, но, хвала Архонтам, ничего похожего не обнаружил. Может, его что-то беспокоит? Лини стоит последить за ним. Да, как-нибудь получше, чем тайно торчать в его спальне. Значит, скоро он придет за шлемом? Значит, пора уходить. Инстинкты завыли об опасности, но Лини торжественно переступил через них, будто бесшабашно вышагивал по сцене перед затаившей дыхание публикой, не знавшей, что же он выкинет в следующий момент. Хех… Ему и самому было это интересно. Чувства гремели в нем, играючи руша здравый смысл, а ему хотелось лишь безумно улыбнуться. В предвкушении. «Вокруг погашены лампы, мечутся странные блики, Голос разума слабый-слабый, тихий-тихий». Он подхватил шлем из его укромного уголка. В ладони легла его приятная тяжесть. Как мило, у Фремине даже шлем напоминал пингвина. Как и он сам. Вечно нырнет — в море или в психозащиту — и поминай как звали. А приличные кошки в воду не лезут. Но Лини, видимо, уже готов был стать исключением. Пальцы ласково погладили потертые от времени бока шлема. Он рассматривал свое отражение в темном иллюминаторе. Зрачки расширены, дыхание учащенное. Да… Так бы он и смотрел на Фремине. Если бы он позволил. Если бы… Он зажмурился и, поддавшись порыву, вжался губами в прохладное стекло. Холодное касание обожгло, вызвав острую вспышку счастья и трепет… И тут заскрежетал в замке ключ. Лини вздрогнул так, что едва не выронил шлем. Разорвал «поцелуй» и обернулся. Дверь открылась, и на него испуганно взглянул совершенно сбитый с толку хозяин комнаты. — Ах! Лини?.. Почему ты здесь? — Фремине сложил брови домиком, не в силах больше вымолвить ни слова, жалобно уставившись на свой шлем. Старший смущенно опустил его, а затем все-таки не удержал, случайно подбросив в воздухе. Он вовремя подцепил шлем ловкими, к счастью, пальцами и вернул на место. Всегда безупречная — по крайней мере, на выступлениях — Линетт точно бы его пожурила. Ах, Линетт, что ему делать?.. Лини развернулся к младшему, пряча глаза и нервно заламывая руки. — Я… Ох… Нехорошо вышло. Прости, Фремине. Где. Его. Красноречие? Он же мастер слова. Кого хочешь очарует, не приходя в сознание. А перед самым важным человеком в своей жизни — мнется и мямлит что-то невразумительное. Фремине сейчас все не так поймет. Он обидится и никогда больше с Лини не заговорит. Не то чтобы он в принципе много разговаривал… А Лини потеряет даже это. Нет! Лини больно прикусил себя за щеку изнутри, приводя в чувство. Будь что будет. — Фремине, — старший взглянул на него нежно, но решительно. Тот и вовсе потерялся от такой перемены, такого напора: — Д-да?.. Лини улыбнулся, ощутив неожиданный прилив сил. Он знал, что поступает правильно, и сердце запело, почуяв долгожданную свободу — к нему наконец-то прислушались. Лини медленно, но верно делал шажки навстречу, Фремине же — замер, как вкопанный. — Прости меня, пожалуйста. Я очень виноват перед тобой. Я не должен был вламываться сюда… Однако у меня есть уважительная причина. Лини оказался совсем близко. Голубые глаза-льдинки пронизывали его насквозь — ничего не утаишь, не обманешь. — Какая? Лини глубоко вздохнул и мягко положил ладони на напряженные плечи брата. Бережно скользнул по ним пальцами, оглаживая. Поднял взгляд. Интересно, Фремине заметит в этой сирени бабочек, вспорхнувших прямо из сердца? Они ему понравятся? — Я… соскучился. Младший распахнул глаза и непонимающе повторил на автомате, как эхо: — Соскучился?.. — Да. — По мне? — Именно. — С чего… это ты… вдруг?.. Не отходит. Глядит неуверенно. Не верит. Старший улыбнулся с умилением. Кажется, он стал ошибкой этой прекрасной, изумительной, четко выверенной и отлаженной системы под именем Фремине. А значит, он просто обязан о нем позаботиться. Лини вдохнул, решаясь, и поцеловал его, как умел. То есть — никак. Как же долго он этого хотел… Мог бы хоть на помидорах потренироваться. Губы одновременно обветренные и мягкие. Такие сладкие, такие желанные… Лини пробрала дрожь. Его повело, закружило голову. Похоже, даже не в переносном смысле, потому что его под спину внезапно подхватили надежные руки. Лини оторвался от губ брата, часто дыша. С опаской взглянул на него. Фреми не злится. Фреми переживает за него? Фреми безумно идет румянец. Но… Взгляд — растерянный, брови обеспокоенно сведены: — Лини, я… Это… так неожиданно… О нет. Нет-нет-нет. Тело прошиб холод, несмотря на тепло в спальне. Сердце, что только что парило, смело расправив крылья, тотчас сжалось до крошечного испуганного комка и камнем ухнуло вниз, в темную бездонную пропасть. С чего он взял, что Фреми это нужно?.. Сейчас его отвергнут? Пора искать «беспечную» маску? Такой вариант он не продумал. Над его самоконтролем определенно стоит поработать. Где это видано, чтобы на его лице так ясно отражалось горе? Когда бы он посмел показать это Фремине? Ничего, сейчас. Он быстренько соберет осколки сердца, склеит их и снова будет улыбаться. Сейчас, сейчас… — Лини! Голос Фремине встревоженный. Конечно, в этом нет ничего удивительного. Фремине ведь хороший брат. Чудесный человек. Отзывчивый и душевный. Просто — не его. Так бывает. Это жизнь. Никакой трагедии в этом нет. Губы Лини дрожат. Губы Фремине мягкие. Губы Фремине?! Лини вздрогнул и распахнул глаза. Младший инстинктивно крепче вцепился в него, не отпуская от себя. Зажмурился, залился краской, почти бестолково, но настырно тыкаясь своими губами в его. Заклевать решил, птенчик. Лини попался. А не надо было лезть в воду. «Совершенно не надо было», — в мыслях кивнул сам себе Лини, обнял Фремине за шею и отчаянно поцеловал.