«Купи пожалуйста что-нибудь отцу от нас с Маратом. Спасибо за всё.»
Куда ушёл? Зачем? Но у неё сейчас нет на это времени. Подойдя к двери, она осторожно отщёлкнула замок, встречаясь лицом с нагловатыми усами Ильдара Юнусовича. — Можно войти? — Спросил служащий, пристально вглядываясь вглубь квартиры. Девушка нехотя отошла в сторону, пропуская милиционера в прихожую. Он уверенно зашёл и, не спрашивая разрешения хозяйки, быстрым шагом прошёлся по квартире, заглядывая в каждую комнату. Его нет. — Может быть вы объясните, что именно вам нужно? — Едко спросила девушка, наблюдая за тем, как мужчина проходит в гостиную и садится на заправленный диван. — С вами кто-то живёт? — ответил вопросом на вопрос Ильдар Юнусович, указывая на застеленный диван. — Сестра. Жила. — Соболезную вашей утрате, но я к вам по другому делу. Давайте не будем тянуть и сразу перейдём к делу. Вы Суворова Владимира когда в последний раз видели? Ни один мускул на её лице не дрогнул, и она холодно ответила: — Вы сейчас серьезно? У меня умерла сестра, а вы ко мне за этим пришли? — Я всё прекрасно понимаю, но один законопослушный гражданин сообщил нам, что видел вас с Суворовым Владимиром не так давно на дискотеке, это так? Сволочи. — Да, но с того вечера, мы с ним не пересекались, и я понятия не имею, где он находится сейчас. Это ведь не совсем ложь, так? Это, скорее, частичная правда, ведь она и вправду не знает, где он сейчас. — Хорошо, — он сделал пометку в своём блокноте, — тогда следующий вопрос. Как часто вы общаетесь с младшим Суворовым? — А какое отношение это имеет к вашему делу? — она уверенно скрестила руки на груди. — Для следствия это важно. Мы проверяем все возможные варианты, вы же знаете, что Владимир убил человека? — Милиционер гадко ухмыльнулся. Она знала. Он не зацепит её. — Нет, не знала, и знать не хотела, — спокойно ответила девушка, — а Марату сейчас тяжело, и я помогаю ему, также как и он мне. — Хорошо, — он вновь записал что-то в свой блокнот, — тогда последний вопрос: где Он прячется? — Марат? — притворилась, что не поняла вопрос девушка, — дома… наверное. — Он, — ответил Ильдар. — Вы же понимаете что будет, если вы откажетесь с нами сотрудничать? — Он вкрадчиво посмотрел на девушку из-под густых бровей, — следствие рано или поздно выйдет на него, и, понятное дело, «условное» ему за убийство никто не даст… Самира молчала. — …но скостить срок очень хорошо можно. А если ещё и явка с повинной… — миллиционер наклонился вперёд, упираясь локтями в колени, — помогите ему… И, в случае чего… есть ещё «189 статья» — про укрывательство, не забывайте. Ильдар Юнусович тяжело встал, убирая свой блокнот во внутренний карман пиджака. — Если я что-нибудь узнаю, то обязательно вам сообщу, — хмуро бросила Самира, с вызовом смотря на служащего, — что-то ещё? Милиционер удовлетворённо хмыкнул. — Нет, это всё, что мне нужно было знать, — он прошагал мимо девушки в коридор и молча вышел из квартиры, громко хлопнув дверью. Чёрт. Где Он? Как с Ним связаться? Самира зажмурилась, приложила холодную ладонь ко лбу, пытаясь привести мысли в порядок, но всё безуспешно. Твою ж… Она стремительно подняла глаза на часы.12:27
Она ещё час назад должна была встретить Марата у Дома Культуры. Наверное, инициация в комсомолы уже закончилась. Девушка скорей поспешила одеться и вылететь из квартиры на улицу. На ходу вспомнив про подарок для Кирилла Андреевича, ей пришлось вернуться и забрать деньги. ДК и близлежащий парк был наполнен суетой свежепосвящённых комсомов, которые уже вовсю веселились, ожидая вечернее «чаепитие». Среди этой воодушевленной толпы был и Коневич с маленьким золото-красным значком на груди, гордо рассказывающий о чём-то «важном» перед скучающей стайкой девочек. Самира подошла к нему и наигранно улыбнулась. Девочки благодарно выдохнули и тут же улизнули от душного монолога главного комсомола. — Марат уже ушёл? — Спросила девушка, стараясь выглядеть максимально непринуждённо и расслабленно. Бравый комсом ничего не видел. Ну конечно, он ведь был настолько занят рассказом о своём «храбром перевоспитании» группировщика, что даже не заметил, куда сам «группировщик» резко исчез. Ну, в таком случае, она сначала выполнит просьбу Вовы, а затем найдёт младшего Суворова. Она обошла здание вокруг, направляясь к ближайшей Кожгалантереи, но остановилась, встречаясь с ужасающей картиной: знакомый паренёк с района — Андрей проходился тяжёлыми кулаками по лицу Марата, не давая тому даже вздохнуть. Они кубарем перекатывались по заснеженной поляне, но Суворов-младший будто больше не пытался сопротивляться. Он не наносил ответных ударов, лишь изредка отклонялся в сторону, открывая под удары новый участок кожи. Самира с визгом подбежала к ним, попыталась расстянуть дерущихся, но что её слабые мольбы стоили перед этой безудержной безумной силой. — Марат! — гулко воскликнула она. — Андрей, пожалуйста, прекрати, — слёзы покатились по её щекам, обжигая кожу. Не могла она смотреть, как страдает её последний оставшийся близкий человек; ведь она пообещала себе защитить этого мальчишку во что бы то ни стало. — Всё хорошо, — еле прохрипел Марат, подставляя левый бок под новую череду ударов, — дела пацанские это. — Ты давно не пацан, чушпан, — зло прыснул Андрей, швыряя парнишку в свежий сугроб. Девушка обессиленно завыла, падая на колени в снег, беззащитная и исхудавшая. — Пожалуйс… — и без того тихий голос окончательно сорвался, — прекрати… Пожалуйста… — умоляюще шептала она, пока пацан продолжал безжалостно осыпать ударами ослабевшего друга. Наконец, Васильев насытился этим нечестным боем и, в последний раз пнув Марата ногой, поспешил удалиться. Девушка тут же подползла на коленях к Марату, заглядывая в его лицо. Жив. Она помогла ему сесть, его шатало из стороны в сторону, будто молодой тополь на грозовом ветру. Он посмотрел на неё затуманенным взглядом и сплюнул кровь в примятый снег. — Не кипишуй, — попытался улыбнуться он, но лицо ему не поддалось, — домой? — Пойдём, — она встала на ноги, помогла Марату подняться, а Андрея уже и след остыл. Сволочь. Диляра испуганно встретила девушку в тёплом свете длинного коридора. Увидев сына, она тут же подхватила его за второе плечо, помогла доковылять до дивана. Всё это время в квартире стояла гробовая тишина, и только лишь тогда, когда встревоженная мать начала промывать свежие раны и кровоподтеки, она тихо шепнула Самире о том, что Вову ищут. — Я знаю, — просто ответила Ахмерова. — Его расстреляют, — глаза Диляры блеснули тусклой мольбой. Спаси его… — Я знаю… — шепнула она в ответ, — Диляра… Самира никогда не обращалась к Диляре Рунаровне по имени-отчеству. Для неё эта женщина стала не просто знакомой, а почти такой же полноценной матерью как и Вове. И Диляра это знала, принимая девочку с пониманием и открытым сердцем. Когда уставшая девочка приходила к ним домой, Диляра тут же усаживала её на диван, заботливо угощала горячем чаем, аккуратно расчесывала ей волосы гребнем, тихо шепча что-то забавное. Для Самиры эти воспоминания были особенно тёплыми, они наполняли её сердце теплом, которого ей так не хватало в жизни. — …пусть Марат дома отлежится до завтра, перед кладбищем я его заберу. Нельзя ему одному. Самира бесшумно развернулась к выходу, отводя взгляд от женщины, но внезапно остановилась и повернулась обратно. Сдержанно пошарив в кармане своего пальто, она извлекла из него кожаный тёмный кошелек, тщательно обёрнутый синей атласной лентой. — Это от Него и Марата для Кирилла Андреевича. Передай, пожалуйста. Женщина медленно, но тяжело кивнула в ответ на жест Самиры. Этот момент, способный показаться для кого-то лишь коротким мгновением, для Самиры он замедлился в десятки раз. Но, несмотря на всю тяжесть, уже через несколько секунд Самира нашла в себе силы, чтобы покинуть квартиру. Выйдя на улицу, она шла быстро, бесшумно, словно только тело её несло вперёд, а разум остался там — с Маратом. Липкое чувство усталости и злости расплывались внутри как тёмные тучи в разбушевавшемся небе. С каждым шагом, пока она приближалась к своему дому, это чувство становилось все тяжелее, но она продолжала уверенно двигаться вперед, внутренне решив не дать этим эмоциям поглотить себя целиком. Она, погруженная в свои мысли, неосознанно продолжала свой путь, пока не добралась до местных «универсамовских» гаражей — излюбленной берлоги местной шпаны. Внезапно она остановилась, словно лань, почувствовавшая приближающегося хищника, вслушиваясь в тишину улицы. Солнце уже начало медленно погружаться за горизонт, окрашивая небо в оранжевые и розовые оттенки и освещая разномастные трубы своим мягким, умиротворяющим теплом. Взгляд её беспокойно блуждал по окружающей обстановке, словно ища что-то, что поможет ей найти все ответы. Она так и стояла бы там, одна, посреди этого скромного уголка города, окружённого серыми бетонными стенами и небольшими жестяными гаражами, вслушиваясь в запах масла и горящей резины, редкие звуки скрежета и треска промерзшего металла, если бы не услышала чьи-то приглушённые шаги по утоптонному снегу. Она резко повернулась к источнику звука, всматриваясь за ближайший гараж. — Вова! — лишь успела произнести она, прежде чем помчаться навстречу парню к злополучному гаражу. Его промёрзший ватник уткнулся ей прямо в лицо, но Самире от этого не стало холодно или мерзко; наоборот, она ещё сильнее уткнулась в его плечо, пытаясь вслушаться в отдалённый звук его сердца. Он ласково сжал её плечо и поцеловал прямо в порозовевшую щеку, которая уже начала застывать от холода. Девушка, опомнившись, отстранилась, смотря прямо на него. — Как ты вовремя сбежал утром… — затараторила она, осторожно положив руки ему на грудь, — …приходил мент этот, искал тебя, пытался меня раскрутить. Нам уезжать надо срочно. Вова усмехнулся, растирая плечи девушки. — Да нормально всё будет, просто езжай в Ялту. Я тут как-нибудь сам. Он замер на секунду, а затем, наклонившись, принялся прерывисто целовать её в губы. В этот момент для них не существовало ни прошлого, ни будущего, было только здесь и сейчас, только они вместе, в этом мире сияющего зимнего солнца, в этой наступающей прохладе казанской ночи. И никакие сволочные преследователи-миллиционеры не были сейчас с важны. Чёрт. Преследователи. Девушка оторвалась от очередного поцелуя и тихо прошептала: — Поедешь со мной? На Ялту.