Those Who Lack A Home, Live Here

      Сынчоль балансировал на грани между сном и явью. Его тело было полностью расслаблено, а разум затуманен, но не настолько, чтобы это можно было считать сном. Он отчетливо слышал тихий шелест ветерка от работающего кондиционера и очень легкое похрапывание Мингю, которое было так похоже на мурлыканье маленького спящего котенка…       Как только все эти звуки начали превращаться в белый шум и прекрасное покрывало тьмы, называемое сном, начало окутывать его, по его лбу кто-то постучал. Стук был настолько легким, что Сынчоль подумал, что это ему приснилось.       Но потом он повторился. Сынчоль, не выдержав, чуть приподнял свои тяжелые веки, чтобы увидеть склонившееся над ним лицо Джонхана, улыбающегося своей теплой улыбкой, и его яркие глаза, заглядывающие в его собственные.              — Ты идешь со мной. Мы выходим в полвторого.       Сынчоль в ответ лишь что-то хмыкнул. И словно какой-нибудь вор в ночи, или, если выражаться точнее, ангел, Джонхан исчез. Перевернувшись на бок, Сынчоль проспал еще час или около того, проснувшись только тогда, когда у него заурчало в животе, и ощущение того, что его желудок сворачивается в трубочку, начало причинять ему боль.              Он тут же вскочил с постели, не обращая внимания на то, что на нем совсем не было штанов. Когда он спустился вниз за йогуртом, Джонхан был там и рассеянно жевал рогалик. Именно тогда он узнал, что он и Вону были единственными, кого тот решил позвать с собой. Очевидно, Сынчоль был лучшим, на его взгляд, водителем, а обширные знания Вону в области оптометрии и зрения, вероятно, успокоили бы его.       — Ого, на тебе совсем нет никаких штанов… — усмехнулся Джонхан, проходя мимо Сынчоля к мусорке. Словно в подтверждение своих слов, он довольно сильно шлепнул его по заднице, отчего тот едва ли не взвизгнул. — Извини, но она так и просилась, — объяснился он, оглянувшись через плечо, чтобы ухмыльнуться Сынчолю.       — Мне следует вернуться ко сну и отправить тебя к окулисту одного.              — Ты бы не смог так поступить.              — Почему это? — с вызовом бросил Сынчоль, внимательно наблюдая за реакцией Джонхана.              — Потому что… — Джонхан остановился у прохода в кухню, бросив еще один взгляд через плечо, чтобы улыбнуться Сынчолю. — Ты — человек слова, не так ли?       Сынчоль сглотнул. По какой причине он это сделал? Да он понятия не имел. Но он точно знал, что сделал это.              — Конечно, — его голос предал его, став мягким и бессильным.              — Ну вот и чудесно, — Юн усмехнулся, покинув кухню. Вместо того, чтобы тоже посмеяться, Сынчоль задумался, почему это было так похоже на… флирт.       Съев две пачки йогурта и пакет чипсов, Сынчоль поднялся по лестнице и решил, что, поскольку ему больше нечего делать, он должен собраться пораньше. Слизывая с пальцев сырную крошку от чипсов, Сынчоль подошел к двери ванной и дважды в нее постучал.              — Заходи, — послышался голос Вону.              — Хэй, — Сынчоль помахал рукой, проскальзывая в ванную и быстро закрывая за собой дверь, когда увидел, что Вону прикрыт только белым полотенцем, свободно повязанным вокруг талии.              Когда он обернулся, он заметил, как Вону из-за чего-то хихикает. И как только он собирался спросить об этом, он увидел, как взгляд Вону на долю секунды опустился вниз, прежде чем разразиться очередным приступом смеха. Ох… точно, на нем все еще не было штанов.              — Даже не смей что-то говорить про мою задницу, — сразу предупредил Чхве, когда он встал рядом с Вону и потянулся за зубной щеткой.              — Она миленькая.              — Завались.              — Что я могу поделать, если она правда хорошая? — настаивал Вону.              — Разве я спрашивал о том, какая она?              Снова рассмеявшись, Вону наклонился над раковиной, чтобы намочить лицо, прежде чем умыться. На мгновение между ними повисла тишина: Сынчоль чистил зубы, а Вону уткнулся лицом в раковину, и его голос, скорее всего, был бы заглушен шумом проточной воды, даже если бы он что-то сказал.              Только когда Вону выключил воду и потянулся за умывалкой, он произнес:              — Я дурак?              Сынчоль озадаченно посмотрел на него.              — Что?              Вону вздохнул, втирая гель кончиками пальцев в нежную кожу лица.              — Обещай, что никому не расскажешь о том, что я собираюсь тебе рассказать.              Вону столкнулся с взглядом Сынчоля в зеркале, улавливая в нем молчаливое согласие. И когда Сынчоль нагнулся к раковине, чтоб сплюнуть зубную пасту, Вону пробормотал:              — ЯпоцеловалМингюпрошлойночью…              Он произнес это настолько быстро, что все слова слились в одно, но Сынчоль все равно смог разобрать, что сказал Вону. Выпрямившись, он посмотрел на Вону и некоторое время молчал. Тот поджал губы; его руки замерли на щеках, и теперь он выглядел так, словно он делал косплей на испуганного призрака.              — Ты сделал что? — Сынчоль хихикнул. Он просто хотел, чтоб Вону снова сказал это.              — Я… грх! Не заставляй меня повторять это! — заскулил Вону, подвинувшись ближе к раковине, чтобы смыть гель с лица.              Сынчоль продолжал чистить зубы, пока смех клокотал у него в груди. Когда Вону встал и схватил полотенце, чтобы вытереть лицо, Сынчоль поспешно закончил чистить зубы, прежде чем повернуться к нему.              — Хватит так на меня смотреть, — заныл тот.              — Не-а. Пока ты не расскажешь, что произошло, во всех подробностях, — ответил Чхве. — Итак, ты поцеловал Мингю…              — Хватит повторять это!              — Ты ПОЦЕЛОВАЛ Минг… — и Вону практически перепрыгнул половину ванной, чтобы зажать рукой рот Сынчоля и прижаться лбом к его лбу.              — Я так сильно хочу убить тебя, гетераст… но ладно, я расскажу, — Вону осторожно отступил, закатив глаза, когда Сынчоль одарил его неприятной ухмылкой. — Прошлой ночью Мингю немного напился, как ты знаешь…              — Да, я помню, — сказал Сынчоль, забираясь на столешницу, чтобы устроиться поудобнее. Возможно, это было правильным решением, потому что Вону практически ерзал и расхаживал по небольшому пространству, втирая увлажняющий крем в лицо.              — Ну и… он позвал меня вместе с ним душ…              — Вы, ребята, потрахались в ванной?!              — Нет… к сожалению, — признался Вону. — Но я пошел вместе с ним лишь потому, что боялся, что он поскользнется или что-то вроде. Мы, типа, не в первый раз мылись вместе. Итак… — Вону начал тихо хихикать от нервозности.              Сынчоль решил прочистить горло в знак предупреждения. Не только из-за того, что он ждал, но и чтобы дать ему понять, что ему ничего не стоит начать кричать прямо сейчас, чтобы весь дом услышал об этом.              — Хорошо, хорошо, — захныкал Вону. — Он, знаешь ли, довольно разговорчив, когда напьется. Так что мне пришлось практически силой затащить его в душ. Я имею в виду, что я чуть ли не насильно сам привел его в душ. И… боже, он был таким горячим. Мне хотелось отсосать ему прямо здесь и сейчас.              Сынчоль усмехнулся.              — Он… он сказал, что я мило выгляжу без очков, — Вону вздохнул, и его низкий голос не совсем соответствовал его застенчивому оттенку. — Итак, я, как самый настоящий придурок, взял и поцеловал его.              — А он поцеловал тебя в ответ?              — Да, но только потому, что был пьян! Я воспользовался своим лучшим другом и ненавижу себя за это!..              Боже. Вону действительно бы скорее поверил в то, что воспользовался Мингю, чем в то, что Мингю действительно любит его так же сильно, как и он его…              — Ты говоришь так, словно он был пьян в говно. Он был просто немного подшофе, — промурлыкал Сынчоль, но Вону покачал головой, проигнорировав услышанное.              — Что, если ему это все же не понравилось? Что, если он просто сейчас думает о том, как бы сказать об этом помягче или что-то в этом роде?              Сынчолю в тот же момент захотелось просто спрыгнуть со столика, затащить Вону в его с Мингю комнату и заставить этих двоих признаться друг другу. И это приходило каждому из ребят в голову хотя бы раз. Но именно Джонхан всегда выступал в роли голоса разума, говоря им, что Вону и Мингю — единственные, кто имеет право на свои чувства и на то, чтобы их высказывать.              Но… это было так заманчиво каждый раз, когда Вону и Мингю вели себя подобным образом.              Но вместо того, чтобы осуществить желаемое, Сынчоль спрыгнул со столешницы и заключил его в утешающие объятия.              — Ты безнадежен, Вону.              — Я рассказал тебе это по большому секрету, — напряжение, которое, казалось, было заключено во всех мышцах Вону, таяло, чем дольше Сынчоль обнимал его.              — Конечно, — промурлыкал Сынчоль. — Но я хочу напомнить о том, что ты ценный, заслуживающий любви, добросердечный и еще миллиард других качеств, которые мне не хочется сейчас перечислять. Думаю, Мингю тоже об этом в курсе. И даже если он не ответит тебе взаимностью, по крайней мере, ты сможешь двигаться дальше, вместо того чтобы каждый день гадать, нравишься ли ты ему в ответ. Но я не думаю, что тебе стоит об этом беспокоиться сейчас.              — Он это говорил? — Вону ахнул и высвободился из объятий Сынчоля.              Сынчоль хотел сказать ему правду, но вместо этого он просто пожал плечами.              — Не знаю. Но у меня просто есть предчувствие.              На лице Вону появилась обнадеживающая, но застенчивая улыбка, когда он снова надел очки. Он был довольно симпатичным без очков, но Сынчолю больше нравилось, когда он был в них. Выражение его лица было более спокойным, когда он был в очках.              Вероятно, потому, что он мог видеть.              Возможно, сам Вону не был безнадежным… он просто был безнадежным романтиком.       

***

      — Почему ты так боишься? — спросил Вону с заднего сиденья; его голос был полон веселья.              — Я же просил не издеваться надо мной, — тихо ответил Джонхан. Он постоянно покусывал нижнюю губу, и он точно не смог бы усидеть на месте, даже если кто-то заплатил бы ему за это; беспокойство проникало во все его существо.              Джонхан всегда гордился тем, что мог преодолеть любые трудности, с которыми сталкивался. В учебе ему всегда удавалось сдавать экзамены без особых проблем. Приложив немного усилий и позанимавшись, он мог справиться даже с самыми сложными предметами, с чувством удовлетворения от того, что действительно узнал что-то новое.              Он не был прирожденным лидером, но в совершенстве овладел умением изображать уверенность и успокаивать свои мечущиеся мысли до тех пор, пока собрания не заканчивались и он не мог сказать самому себе с облегчением «я справился».              Но что касалось его фобий… просто нет.              Джонхан был практически заложником своих страхов. Любой врач, будь то дантист, окулист или просто его постоянный лечащий врач, к которому он ходил на осмотры, приводил его в ужас.              Уколы и иглы тоже приводили его в ужас. До сегодняшнего дня, каждый раз, когда Джонхан шел делать прививку от гриппа, он впадал в панику, вцепляясь в руку матери. Это было неловко, но его страх так сильно пугал его, что унижение было последним, о чем он думал.              — Я не издеваюсь над тобой. Я просто спрашиваю.              — Потому что вот такой вот я, — коротко ответил Джонхан.              Сынчоль медленно остановился на красный сигнал светофора. Джонхан вынужден был признать, что Сынчоль действительно казался лучшим водителем среди них.              — Мы почти на месте, — тихо сказал Сынчоль, стараясь не напугать Джонхана еще больше. Тем не менее, Джонхан все равно вздрогнул. — С тобой все будет в порядке. Ты хорошо знаешь своего окулиста, и я уверен, что он будет очень внимательным и деликатным.              Загорелся зеленый свет. Джонхан закрыл глаза и, казалось, ушел в себя. Джонхан знал эту улицу. Они были близко. Все, что им нужно было сделать, это свернуть еще раз налево.              — Ты уверен, что не взорвешься там, Хан? — спросил Вону. На этот раз его голос звучал действительно обеспокоенно.              Его мама обычно держала его за руку, но Джонхан не позволил себе стать посмешищем на этой неделе, потому что ему пришлось бы держать их за руки, когда он шел к окулисту.              Сынчоль заехал на парковку небольшой клиники, легко найдя свободное место, так как был субботний вечер. Джонхан, вероятно, был последним пациентом на этот день. К тому времени, как Сынчоль свернул на парковочное место и припарковал машину, в глазах Джонхана уже стояли слезы, а его щеки и нос воспалились.              — Я смогу это сделать…              И несмотря на то, что он думал несколько мгновений назад, как только они вышли из машины, рука Джонхана легла на руку Сынчоля, когда они вошли в небольшую клинику, где их уже ждал окулист доктор Кан.              Доктор Кан был его окулистом с тех пор, как он был ребенком. Хотя доктор Кан был хорошим и ласковым человеком, Джонхан все равно с трудом переносил приемы. Однако после каждого сеанса доктор Кан успокаивал его словами: «ты справился лучше, чем в прошлый раз». Даже если это была просто милая невинная ложь, Джонхан все равно каждый раз с гордостью улыбался.              — Гм… я записан на прием. «Юн Джонхан», — сказал он, его голос звучал непреднамеренно напористо. Он не хотел, чтобы это прозвучало так, будто он вот-вот расплачется, но, несмотря на все его усилия, его голос дрогнул.              Знакомая секретарша кивнула.              — Последний прием на сегодня, — улыбнулась она. Джонхан кивнул, почувствовав некоторое облегчение, когда Вону и Сынчоль успокаивающе положили руки ему на плечи и поясницу. — Минутку, — сказала женщина, поднимая трубку телефона, стоящего рядом с ее компьютером, и набирая несколько цифр. — Доктор Кан, у вас сейчас будет последний прием, мистер Юн здесь… Да. Хорошо. — снова повесив трубку, она кивнула им троим.              Через несколько мгновений дверь справа от них открылась, и из нее вышел симпатичный мужчина, на вид лет тридцати пяти; его белый лабораторный халат был ему великоват, из-за чего он казался чуть меньше ростом.              — Как ты, Джонхан?              — Попробуйте угадать, — принужденно усмехнулся Джонхан, подходя к мужчине. — Это мои друзья, Сынчоль и Вону. Моя мама не смогла прийти, поэтому я позвал их вместе со мной.              — Здорово! — сказал доктор Кан и повел их в свой кабинет, где находилось все оборудование. Сынчоль мог с легкостью понять, почему здесь можно испытывать страх, ведь все эти машины выглядели так устрашающе… — Вы двое можете сесть здесь, — распорядился доктор Кан, указывая на четыре стула, поставленных вдоль стены.              Вону и Сынчоль осторожно сели, наблюдая, как доктор Кан тихим голосом начал объяснять Джонхану, что будет происходить и что делает каждая машина. Все это звучало уже отрепетированно.              Все это время Джонхан безудержно пускал слезы и хлюпал носом, но при необходимости слабо отвечал «окей» и «отлично». По большей части все проходило гладко. Джонхан вздрогнул, когда доктор Кан направил тусклый свет ему в глаза, и чуть не выпрыгнул из кресла в слезах, когда аппарат выпустил ему в глаза небольшую струю воздуха.              Само собой разумеется, Сынчоль никогда не видел, чтобы Джонхан чего-то так боялся. Но он не сопротивлялся и держался так храбро, как только мог. Для Сынчоля и Вону окулист был просто занудой, временами раздражающим, но терпимым. Джонхану же это все казалось кирпичной стеной, которая никогда не становилась мягче, сколько бы раз он с ней ни сталкивался.              Доктор Кан достал из кармана своего халата глазные капли. Джонхан почти сразу же расплакался, увидев их.              — Я не могу, доктор Кан, — почти рыдал он.              — Так, давай, посиди со своими друзьями, — сказал доктор Кан, его голос был таким же ровным и спокойным, как и все это время. Вероятно, он привык к этому за все эти годы. Джонхан неуверенно поднялся со стула и сел на стул, который стоял между Вону и Сынчолем. — Я знаю, что тебе страшно, но больно не будет. Так никогда не бывает, — заверил доктор Кан.              — Да, я постоянно закапываю глазные капли, — сказал Вону. — Все будет хорошо.              — Это просто капли для расширения зрачка. Я закапываю их тебе в глаза, чтобы они расширились, и я мог лучше рассмотреть твой глаз.              — Я-я… — Джонхан проплакал еще несколько мгновений, прежде чем схватить за руки обоих своих друзей и встать на ноги. — Это будет б-быстро?              — Я же всегда стараюсь делать все быстро, не так ли? — и это прозвучало, как заслуживающий доверия искренний ответ. Доктор Кан взял салфетку из коробки, стоявшей на столе позади него, и вытер лицо и глаза Джонхана. — Подними глаза и слушай, что я говорю, хорошо?              Джонхан нерешительно запрокинул голову, изо всех сил сжимая и удерживая руки Сынчоля и Вону.              — Сделай глубокий вдох, — сказал доктор Кан, поднимая крошечную бутылочку над ним. Джонхан вдохнул. Так же поступили Сынчоль, Вону и даже доктор Кан. — Теперь выдох.              И как только все было сделано, Джонхан ахнул и вздрогнул.              Доктор Кан, должно быть, идеально рассчитал время, застав Джонхана врасплох прежде, чем он успел бы среагировать.              — Видишь? Это было не так уж и страшно.              Несмотря на то, что Джонхан все еще тихо плакал, он снова запрокинул голову, ожидая следующей дозы капель.              — Молодец, ты хорошо справляешься, — прошептал Сынчоль. Джонхан едва заметно улыбнулся, принимая следующую каплю с болезненным и печальным стоном и часто моргая.              — Хорошая работа, Джонхан. Вы все справились с самой трудной частью, — доктор Кан нетерпеливо положил капли обратно в карман. — Я собираюсь подготовить инструменты. Проходи в кабинет, когда будешь готов.              Только когда доктор Кан ушел, Джонхан наконец расслабился.              — Ты в порядке? — тихо спросил Вону.              — Да, — сказал Джонхан, его голос казался надломленным. — Простите меня за излишнюю драматичность…              — Ты просто испугался, все в порядке, — сказал Сынчоль. Недолго думая, Сынчоль запустил пальцы в волосы Джонхана и стал успокаивающе поглаживать его.              — Только никому об этом не рассказывайте.              — Конечно, нет, — сказал Сынчоль.              — Хорошо, — фыркнул Вону, после чего разразился легким смехом. Джонхану потребовалось время, чтобы собраться с силами, которые он растерял из-за беспокойства и слез, прежде чем он встал и пошел в кабинет. Сынчоль и Вону остались сидеть и ждать.              — Почему он так боится? — рассеянно спросил Вону.              — Не думаю, что он сам знает, почему ему так страшно, — ответил Сынчоль. — Многие люди просто… боятся. На это даже не обязательно есть причина. Например, Сынкван боится пауков, хотя ни один из них его никогда не кусал и даже близко к нему не подходил. Ты просто… боишься чего-то. Я и сам не могу точно сказать, сколько всего меня беспричинно беспокоит в течение дня. И хотя я тревожусь из-за всего, я не могу сказать тебе почему.              — Верно…              Через десять минут Джонхан и доктор Кан вернулись. У Джонхана под правым глазом была наклейка с золотой звездой. Весь он излучал невинность, которую Сынчоль не видел уже долгое время.              — Ты справился намного лучше, чем в прошлый раз, — похвалил доктор Кан, похлопав Джонхана по спине. — Я горжусь тобой.              — Большое спасибо, — вздохнул Джонхан. Эти полтора часа попыток разрушить кирпичную стену наконец закончились, и он был в безопасности еще на один год…              — Пожалуйста. Не забудь зайти в среду, чтобы забрать свои очки для чтения.              — О, так Джонхан присоединится ко мне? — Вону рассмеялся. — Теперь ты не можешь шутить о том, что я ничего не вижу.              — Это очки для чтения. Мои глаза по-прежнему в порядке, просто так им будет проще, — сказал Джонхан с искренней и гордой улыбкой на лице. Это наполнило Сынчоля такой гордостью и пылким восторгом от того, что он смог увидеть, как Джонхан справляется с тем, что было так тяжело для него.              — Они великолепны, — случайно пробормотал Сынчоль. У Джонхана действительно были такие красивые глаза…              — Что? — спросил Джонхан, и этот игриво-снисходительный взгляд заставил его сказать что-то грубое, предполагая, что Сынчоль произнес себе под нос насмешливое замечание. — Скажи это еще раз, Чоль. Я тогда стану самым смелым человеком на планете.              Сынчоль закатил глаза.              — Ладно тебе. Пойдем.       

***

      — Мне приснилось, как мы с Вону целуемся, — рассеянно сказал Мингю. — Но я мало что запомнил. И это полный отстой. Я уверен, что это был отличный «мокрый сон».       — Я что-то не припоминаю, когда я у тебя спрашивал о твоих «мокрых снах» с Вону, — пробормотал Минхао, проснувшийся буквально десять минут назад. — Извращенец.       Они сидели за обеденным столом, а Джунхуэй, Сокмин, Сунен и Чан бродили по кухне, но определенно точно слышали их разговор. Джихун, вероятно, был наверху, помогая Сынквану с интервью для его журналистского проекта.       — Это странно, что мне никогда не снилось ничего сексуального? — спросил Чан, все его внимание было сосредоточено на тостере, пока он ждал свой любимый тост. — Интересно, на что это похоже…       — Это не стоит того, — сказал Сунен, медленно отхлебывая кофе с густыми сливками.       — Разве ты не самый надежный источник? — Сокмин рассмеялся.       Сунен пожал плечами.              — Я сказал то, что сказал, и я именно это и имел в виду.       Как только они начали обсуждать поллюции, они услышали, как открылась входная дверь.              — Я дома!       Мингю первым вскочил со стула:              — Мама Хан!       — Что я говорил насчет того, чтобы ты не называл меня так? — Джонхан рассмеялся, но все же позволил себе погрузиться во всегда приветливое тепло, исходившее от груди Мингю. Сынчоль посмотрел на Вону, который сразу же напрягся, даже когда Мингю подошел, чтобы обнять его.       — Привет, Вону. Я хотел тебя поблагодарить.              — Ты… ты не злишься на меня? — спросил Вону, и уголки его рта опустились вниз.       — Конечно, нет! — Мингю рассмеялся. — Сынкван рассказал мне, что прошлой ночью ты помог мне принять душ и лечь в постель. Я не помню всего, но я правда благодарен.       — О… да. Ничего такого, ты всегда можешь рассчитывать на меня…       Сынчоль вздохнул, чувствуя себя немного виноватым перед Вону.       — Сынчоль! — сказал Джонхан из кухни. — Скажи этим идиотам, что я сегодня отлично справился с окулистом!       Сынчоль понимающе посмотрел на Джонхана. Джонхан в ответ посмотрел на него с молчаливой мольбой.       — Да он, наверное, плакал навзрыд, — рассмеялся Сокмин. Ну, так и было, но…       — Нет, он был очень храбрым. На самом деле, он правда хорошо справился.              — Я же вам говорил!