Как карты лягут

***

      В Неверморе прошло пару недель после начала нового семестра. Ситуация с Хайдом постепенно угасает в памяти учеников, шрамы на лице Энид давно потускнели, а материалы для романов Уэнсдей совсем закончились. Девушка с двумя косичками невозмутимо берёт печатную машинку, кладёт её в сумку и накидывает на себя чёрное пальто. Энид разглядывает подготовления соседки со своей стороны комнаты. Она привыкла к подобным неожиданностям от Уэнсдей, потому оборотень снимает наушники и подаёт голос.       — Куда ты идёшь? У нас комендантский час буквально через несколько минут.       — В морг. — Девушка накидывает сумку на плечо и подходит к двери. Ей нужно было узнать причины последних смертей (и неважно, что это конфиденциальная информация). Она тянет ладонь к ручке двери.       — Ты… будешь в порядке? — Энид мнётся, произнося эти слова. Даже если прошло много времени, она все равно никак не может забыть образ полуметровой соседки, из-за которого Энид и обратилась. При одних только воспоминаниях разноцветный маникюр девушки удлинился.       Уэнсдей останавливает руку в воздухе и оборачивается к соседке.       — Энид, вероятность того, что что-то непредвиденное произойдет и прервёт мои планы, добавляя мне столь нужного материала слишком мала для того, чтобы испытывать эмоции. Плюсом если что-то действительно произойдет, мне это будет только на руку.       — То есть, это да? — Синклер непонимающе наклоняет голову вбок.       — Да. — Со вздохом бубнит Аддамс и выходит из комнаты.       Со стуком двери, Энид хватает телефон и пишет в групповой чат. @All, подъём Мисс «НикакихНочёвокУНасВКомнате» ушла, так что приходите. И пожалуйста, принесите снеков и попить, я так проголодалась… (⁠╥⁠﹏⁠╥⁠)       Вещь забрался на прикроватную тумбочку Энид и недовольно стукал пальцами. Девушка же неловко улыбнулась, надеясь, что эта ночь не закончится убийством.       Спрятавшись во время обхода, компания наконец могла повеселиться. Дивина, Йоко, пара ребят с фехтования и даже Аякс, с которым Энид пока решила сделать паузу, пришли! Ребята уже посмотрели фильм, рассказали страшные истории (бо́льшей частью которых были истории связанные с Аддамс) и потанцевали. Смех заполнял комнату, а спустя пару часов настроение сменилось. Кто-то из не особо близких для Энид ребят принёс карты, предложив сыграть на раздевание. Большинство было за и потащило за собой противников этой идеи. Пару партий в дурака. Энид снимает кофту. В следующей она снимает свои заколки и кольца, ещё раз она снимает носки. К превеликой удаче, в следующей игре Йоко снимает свои очки. Энид было подумала, что вот она — белая полоса в ее игровой жизни, но в следующий раз, она снимает штаны и Энид остается в одной футболке и белье.       Смех и шутки про неумелость оборотня прервались дверным хлопком. Аддамс с мёртвым взглядом стояла в проёме комнаты в обнимку с кипой бумаг и растрёпанными чёрными косами. Компашка медленно и молчаливо выходит из комнаты, прощаясь с Энид, которая виновато сидит на полу вместе с картами.       Уэнсдей без единого звука подходит к своему столу, расставляя свой писательский инструментаж. Энид начинает собирать карты, но спокойный голос прерывает ее.       — Смею предположить, что только твои навыки в картах оставляют желать лучшего. — Писательница подходит к линии лунного света, который сквозь витраж разделяет комнату девушек пополам.       — Да… Только Йоко сняла свои очки, в остальных партиях мне не везло. — Энид неловко хихикает, подходя с колодой в руках к Уэнсдей. — А ты умеешь играть?       — Предпочитаю использовать карты для ритуалов и гаданий.       Вещь недовольно подползает к девушкам, залезая на плечо Аддамс и активно жестикулирует. Глаза Энид расширяются, а ее взгляд перемещается к соседке и обратно на руку.       — Как это вы играли на пальцы?!       — Как видишь, на моих руках ни одного шрама. — Уэнсдей хмыкает и возвращается к столу, раскладывая записи о последних трупах по причинам смерти.       Шелест бумаг заполняет комнату, после чего к нему добавляется и стук клавиатуры печатной машинки. Тонкие пальцы быстро двигаются по кнопкам, сменяя строчку за строчкой и букву за буквой. Энид наконец надевает короткие шорты, вспомнив, что осталась в одном белье и тонкой футболке и ложится в постель, не решаясь спросить, расстроилась ли соседка тем, что Синклер нарушила запрет на ночёвки.       — Уэнсдей, — Тихо, словно шёпотом произносит девушка. — ты, что, гадаешь на игральных картах?       Руки Аддамс замерли в воздухе, после чего она спустя секунду раздумий продолжает печатать.       — Бред, которому меня научила бабушка. Гадание без обращения к мертвым, как ты без снутов.       — Но всё же умеешь. — Энид переворачивается на кровати, продвигаясь ближе к краю. Она встает и подходит к цветовому разделению комнаты. — А можешь погадать мне?       Уэнсдей кратко отвечает «нет», в ответ на что получает грустный скулеж. Блондинка подходит к сидящей за столом Аддамс и строит самые милые щенячьи глазки из возможных. Уэнсдей не обращает внимание, а потом смотрит с максимальным непристрастием. Но спустя пару секунд таких гляделок сдаётся.       — Давай карты. — Уэнсдей поворачивается и протягивает руку, от чего Энид буквально прыгает от радости.       Она подбегает с колодой и кладёт её в холодные руки. Девушка закатывает полосатые чёрно-белые рукава и приступает. Пальцы начинают шустро тасовать карты. Шафл, спиральная тасовка — всё это выглядело так легко в руках Уэнсдей. Энид буквально любуется движениями, от чего теряет бдительность. Пару щелчков перед голубыми глазами возвращают Синклер в реальный мир.       — Подумай о вопросе, а после толкни колоду в мою сторону. — Бубнит Уэнсдей, не особо радуясь происходящему. Энид открывает рот, собираясь что-то сказать, но ее мигом затыкает чужая рука. — Только не говори вслух.       Энид с краснью на щеках зажмуривается, словно ей это помогает сформулировать вопрос (все мы уже знаем, что она загадает, это же Энид Синклер!). Она подталкивает колоду, но перебарщивает с силой, от чего часть карт валится вниз. Девушка пытается словить колоду, но теряет равновесие. Она падает вперёд, наваливаясь на тело своей соседки. Соседки с грохотом падают на пол, отчего Энид сильнее вцепляется в тело, на котором лежит. Голос разума резко возвращает её мысли обратно, и Энид вскакивает, извиняясь перед Уэнсдей.       — Я не буду против, если мы проведем в таком положении некоторое время. — Уэнсдей отводит глаза, лежа, как бревно.       Энид не верит своим ушам и глазам. Уэнсдей, мать его, Аддамс сейчас лежит с румянцем и просит её обнять? Синклер садится на колени рядом с брюнеткой и трогает ее лба. Температуры нет.       — Уэнсдей, ты… головой не ударилась?       — Неважно. — Уэнсдей встаёт, отряхиваясь и садясь обратно за печатную машинку.       Энид чувствует себя виновато. Она встает и следует за девушкой. Поворачивая ее стул лицом к себе, Синклер опирается на подлокотники, смотря в беспристрастные чёрные глаза.       — Могу я…— Энид кладет ладонь на чужую щёку и теряет всю свою решительность, когда видит лёгкий блеск в ранее мертвых глазах.       И ее руку не сбрасывают. Уэнсдей лишь с ожиданием и небольшой нервозностью смотрит в два алмазных глаза. Дыхание прерывается, когда Аддамс притягивает девушку к себе на колени. Они, чёрт возьми, сейчас поцелуются?! Когти Энид вырываются, царапая нежную кожу щеки Аддамс.       Она собирается извиниться, но не успевает. Её ярко-розовые губы оказываются в плену. Это даже нельзя было назвать поцелуем. Они просто коснулись губами, но интимность такого действия с Аддамс заставило Энид раскраснеться. В этот раз уже она проявляет инициативу, хватая чужое лицо и прислоняясь к фиолетовым губам. Теперь это действительно был поцелуй. Энид аккуратно сминает чужие губы, словно боясь спугнуть Уэнсдей. Тот факт, что девушка слабо отвечала, запутывал ход мыслей Энид. Она не понимала, как давно испытывает такие чувства к Уэнсдей. Не понимала, почему ей отвечают взаимностью.        Слезы выступили на глазах, и Энид утыкается в холодную шею. Запах приятно успокаивал девушку, и от совокупности факторов, она заснула. Её можно понять. Полночи девушка веселилась, играя со своими друзьями, а после испытала такой колорит эмоций, что полностью выбил ее из сил. Уэнсдей лишь тихонько прижала к себе девушку, повернулась обратно к печатной машинке и продолжила писать. Вещь вскакивает на стол, оставляя две единственные карты, которые упали лицом вверх. Дамы бубен и треф. Лёгкая улыбка проскальзывает на губах Аддамс.       Возможно гадания без обращения к мертвым совсем чуточку могут помочь.