Как терновник

Яша очень довольно и даже радостно вещал в окошке зума. - Может так получится, что на десятилетие я Князя уговорю выступить с нами! Можно просто сделать пару совместных концертов, Москва, Питер, хотя бы. База же одна как бы... - Эммм... - подал голос Реник. - Эммм... Яш, я думаю, что сейчас не стоит. - Но почему? Я уже пару раз с ним созванивался, и он нормально разговаривал! Почему сразу не ковать железо-то? - недоуменно отозвался Яша. - Потому что я тоже с ним созванивался. Два дня назад. - признался Рене. Несколько секунд Яша смотрел Ренику в лицо, а потом почти простонал. - Блядь! Да ты же сказал, что не будешь с ним разговаривать! Сука! Ты что, наговорил ему опять чего-то?! Нет! Не отвечай! Лучше молчи! Сань, ну блядь! Я тебе уже говорил, что не надо нас защищать, ну! С твоей защитой только хуже! - Я не понял, он что, отзывает разрешение? - спросил Пор. - Я не знаю - честно ответил Рене. Саша чувствовал себя хуже некуда. Если Ренегат поругался с Князем, то значит, Алик точно Князю все рассказал, а значит, это он, Саша, в том числе виноват в новом витке конфликта! Никогда он этого не хотел, но вот вмешалось личное... С Аликом-то все было хорошо. Правда, был он сейчас похож на сжатую пружину, а не на теплого уютного добрячка. Нет, с Сашей они не ругались, но в воздухе ощущалось грозовое облако. Зная, как ребята напряглись, Саша потихоньку пытался выяснить, сильно ли зол Князь, нет ли у него желания, случайно, отозвать разрешение. Альберт пожимал плечами - он сам не знал. Андрей был таким же как всегда, и не особенно откровенничал. Яша пытался пару раз позвонить Андрею, но тот отбивал звонок дежурным шаблоном "я занят". Правда, не скандалил, ничего не писал, не говорил о "Северном флоте" в интервью и разрешение не отзывал. Саша нервничал все равно, но уже не так сильно. В середине декабря случилась новая неприятность - заболел Ренегат. Сначала вроде бы легко, никто не заволновался, тем более, что он уже один раз ковидом переболел. Но Сане становилось все хуже и хуже, и когда его положили в госпиталь, испугались все. Саша дома был сам не свой, сильно переживал. И Альберт поддерживал его, как мог. Реник был на ИВЛ, и никто не знал, в какую сторону качнутся весы и в какой момент. Альберт был в сущности человеком добрым. Потому Ренегату его болтовню простил. И к Андрею пошел, про ситуацию рассказать. Мало ли, может, при смерти там человек. Наверное, не надо бы уже на него злиться. - Андрей, там Саша, ну, Куликов... короче, они все в ужасном состоянии там. Ренегат корону подхватил, и кажется, тяжело. - осторожно проговорил Альберт. - Тяжело? - поднял бровь Князь. - Ну, он в госпитале, и вроде даже на аппаратах. - почему-то Альберту было неловко, будто он был виноват в чужой болезни. - Беда, конечно, - покачал головой Андрей. - Зараза такая, этот вирус. Надеюсь, все будет хорошо у пацанов. Этим их разговор и ограничился. Ну, по крайней мере, Андрей не злился и гадостей не говорил, и то хорошо. Альберт даже лучше себя почувствовал. Этот дебильный год подходил к концу. Ренегат проводил конец декабря в больничной палате в надежде, что его хотя бы Новый год отпустят встретить дома. Князь тогда, после этого дурацкого разговора, ничего не сделал, но напряженное ожидание пиздеца не давало расслабиться, пока не заболел. Вроде вот он взрослый, умный мужик, а совсем не умеет держать себя в руках. Андрюха владеет собой намного лучше. Умеет сдержаться и не напиздеть лишнего, всегда умел. Хитрый, хитрый Андрей, прикидывающийся невинной овечкой. Очень не хотелось о нем думать. Очень. Но тут этот сраный ковид, которым Ренегат уже болел, а вот тебе - заболел повторно, да еще как - с пневмонией, госпитализацией, ИВЛ и страхом отъехать, так сказать, увидеться с Горшком в любую секунду. Вот тогда он перестал загоняться по поводу нервов, своих эмоций, Князя и кого бы то ни было еще. Теперь оставалось ждать. Просто лежать на животе и чувствовать, как аппарат дышит за него, за пораженные легкие. Сможет ли он петь? Сможет ли он вообще жить? Будет ли он дышать самостоятельно? Засыпать в страхе и при вечном невыключающемся больничном свете, видеть в своих неглубоких тревожных снах лица жены, детей, мертвого Горшка и Князя, пронзающего его ледяным взглядом. В такой момент как-то не до пустяков, не до смешных противостояний. Не до чего. И он, кажется, смог перебороть ее - зараза отступила. ИВЛ сняли, он мог дышать! Бродившие вокруг него медики в химзащитных костюмах рождали ощущение реального пребывания внутри антиутопии. Но! Первый день без аппарата! Он мог! Он мог дышать! Александр записал пару видео жене и детям, стараясь говорить бодрее, чем чувствовал себя. Чувствовал он себя мерзкой грязной тряпкой на помойке. Но при этом он вроде бы выкарабкался! Да, это ещё не конец, но он побеждал. Как и всегда в этой жизни. Он побеждал, пусть и очень дорогой ценой, но ему это удавалось. Удавалось многое - задушить неприязнь и приглушить ненависть, вырвать с корнем безнадежное и очень глупое чувство, превозмочь болезнь. Он сильный, он справится. И когда вечером неожиданно позвонил Князь, Рене ответил, намереваясь просто послать его нахуй, если он опять начнет говниться. И даже задумываться о последствиях не станет! И если Андрей навсегда отберет свои песни - пусть с ними и катится. Он напишет свои, много своих. Какая ерунда все эти скандалы и скандальчики, право слово! Давно пора прекратить это все. И Рене прекратит. Они встретятся, поговорят и прекратят. - Привет, - очень тихо и очень спокойно произнес Андрей. - Ну привет. - ответил Рене. - Ты в больнице, говорят. - Не врут. - Как себя чувствуешь? - Лучше. По сравнению даже со вчерашним днем. Круто дышать самому, знаешь ли, если тебе есть с чем сравнивать. - усмехнулся Саша. Даже простой разговор отнимал много сил, и он был мокрый от пота почти насквозь. - Я рад. - ответил Андрей. И Рене тут же рассердился - на себя, за глупое, неуместное волнение. Он же слово давал - никогда больше, никогда не давать себе чувствовать это! - Неожиданно, если честно. - сказал он. - Знаешь, - Андрей помолчал немного и вдруг проговорил - Всякое бывает. Мы иногда... Люди же. Ссоримся, миримся. Бывает, серьезно ссоримся. Но я уже один раз в жизни не успел. И больше не хочу опаздывать. Поэтому я рад, что позвонил, рад, что ты ответил и рад, что тебе лучше. Вот так я чувствую, что все правильно. Рене молчал, не зная, что сказать. - Может быть тебе нужно что-то? - спросил Князь. - Нет, не нужно, все есть. Хотя, подожди... - Александр глубоко вздохнул и все же сказал - Если... Когда я выйду отсюда, обещай, что поговоришь со мной. Нам надо поговорить. - Если так, как в прошлый раз, то лучше не надо. - усмехнулся Князь. - Ладно, это шутка. Если надо - давай поговорим. - Надо. Пора уже закрыть все вопросы... Андрей. - твердо произнес Ренегат. - Хорошо. Выздоравливай, и мы поговорим. Не буду мешать. На связи. Это что же он такое слышит в его голосе - нежность? Быть не может. Глупые какие-то больные фантазии. Видимо, бред. Вот вирус встраивается в ДНК, видимо, вот так в его ДНК встроился, что теперь какие-то галлюцинации у него. Ничего, он вылечится. Окончательно вылечится. *** Саша Куликов же налегал на тренировки. Они помогали и справляться со стрессом и вернуть себя в былую прекрасную форму. И наконец-то его отражение в зеркале ему снова нравилось. Он бегал в спортзал едва ли не каждый день. После вынужденного затишья карантина это был его маленький рай. Алик только головой качал. - Ты загонишь себя в гроб такими темпами. - утверждал он. - Интересный ты человек! - смеялся Саша. - У тебя ж рот не закрывается - столько комплиментов моей фигуре я слышу каждый день! Так этот весь твой любимый секс чтобы показать, надо сначала его накачать. А как без зала? Видел, пузо без него какое отрастил? - Не было там пуза, откуда у тебя пузо? - посмеивался Алик - Пузико если только. Если ты столько времени проводишь в спортзале, то дома должен голый ходить. Для эстетики интерьера, хотя бы. - Я очень эстетичный, да! - Саша принялся принимать картинно бодибилдерские позы перед огромным зеркалом. - Фитоняшка ты моя! - восхищался Алик с дивана - Мистер Бикини! Джульетта, ты как день! Стань у окна, убей луну соседством - он швырнул в Сашу диванной подушкой - она и так от зависти больна, что ты ее затмила белизною. - Блядь, Алик! - засмеялся Саша, - Ну весь настрой испортил! Алик подошел и игриво шлепнул его по заднице. - Плат девственницы жалок и невзрачен. Он не к лицу тебе. Сними его. - проговорил он тоном заправского пикапера. - Это ты про мои штаны? - давился смехом Саша. - Хммм, а не кажется ли тебе, дорогой друг, что я поправился и сильно? — отвлекся Альберт, глядя на себя в зеркало. - Знаешь, хочешь, не хочешь, а возраст все-таки берет свое. - Возраст у него! В зал тебе надо! - воскликнул Саша - Хотя, конечно, ты и так хорош, как картинка. - Да, тут я с тобой соглашусь, я хорош - смеялся Алик. - Как картинка в рекламе "Простатит? Есть решение!", хотя мне льстит, что мужик у меня молодой и шикарный! И фитоняшка! И Джульетта! Куплю себе шубу в пол и перстень с бриллиантом, и буду ходить с тобой по злачным местам. Тебя там будут клеить, а я буду так указывать пальцем и говорить - он со мной! Саша обнял его и оперся подбородком о его макушку. - Я не хочу ходить по злачным местам. И история Джульетты крайне хреново закончилась, насколько я помню. А я хочу жить долго и счастливо. И до глубокой старости. Желательно, с тобой, Ромео. - И со мной, и с твоим басом, да. После того, как твой Реник выкарабкался, ничего уже не мешает воплотить твой план в жизнь. - заметил Алик. - А сделаешь мне послетренировочный массаж? - внезапно спросил Саша, оттесняя Альберта к спальне. - Напоминаю, что я супер, но не то чтобы супермассажист, господин спортсмен. - уведомил тот. - Ромео, ты красивый, но не очень сообразительный. Вернее, очень не сообразительный! Я тебе тут намекаю на горячий и необузданный секс, вообще-то. - хмыкнул Саша. - Туповат, каюсь. Но ты мог бы и не намекать, а говорить прямо. Здесь все свои. - Алик взял его за руку и повел за собой в спальню - Пойдем, я согласен! А если вдруг что-то пойдёт не так, то всегда можно будет посмотреть 278ю серию "Любви бедняжки" в койке и голыми, например. *** Рене и правда выкарабкался. Приехал в Питер осунувшийся, похудевший, но очень настроенный на работу. Был он полон мрачной решимости, и никто из парней даже не догадывался, что приближался час Хэ. Он договорился о встрече с Князем. Удивительное дело, они ведь дружили очень много лет. Лет 10 точно. А говорят, если дружба пережила семилетний срок, то это навсегда. Врут, выходит. Их дружба оказалась не навсегда. Но может быть, это потому, что она всегда была, что называется "с душком". Саша тогда дружил изо всех сил. Да, он умел издеваться над собой, но ему так хотелось себе доказать, что он сможет. И он справился, в очередной раз. Как там в этих фантастических книжках говорят пафосные герои? У тебя нет власти надо мной? Не чувства владели Сашей, а он был хозяином чувств. Большую часть времени. Встретились они на князевской точке, где Андрей остался после репетиции ждать его, Реника. Рене явился при параде - в новых джинсах, крутых кроссовках и своей мерчевской футболке. Показать, кто есть кто. Он не второй после Князя, точно нет. Он точно первый, хотя бы для себя. С самого начала ожидания и реальность не совпали, хотя бы тем, что Князь, кажется, совсем не горел желанием его видеть, а уж тем более с ним говорить. Андрей выглядел устало, но жестом показал, что можно присесть на диванчик, что Александр и сделал. Сам он садиться не стал, просто оперся задницей о столик и вытянул вперед ноги в кедах, глядя собеседнику куда-то в плечо. - Нам многое нужно обсудить. - сказал Ренегат. Ему совсем не нравилось собственное нахлынувшее волнение. Не в таком состоянии точки надо расставлять и вопросы прояснять. Наверное, зря он это так рано затеял. Они много лет не виделись воочию. И находиться так близко друг к другу было странно. - Ну раз надо, то давай. - кивнул Андрей как-то очень невесело. - Вижу ты совсем пришел в себя. Хорошо. - Спасибо, конечно. И то, что ты дал разрешение на тур, это хорошо, спасибо тебе. Но неужели ты считаешь, что это справедливо - заставлять нас брать разрешение на каждый чих? - Рене начал с очень непростой темы, но другие были еще сложнее, так что тут он, можно сказать, только разминался. Но начал, видимо, неуклюже. - Считаю, что справедливо, - немедленно ответил Князь. - Это мои песни, и я решаю, кто и как их будет петь. - Не только твои. - Мои и Михины. Да. Но поскольку жив я, разрешение давать мне. - Ты прекрасно знаешь, как они создавались! Я же не прошу у тебя всю программу. Так, несколько песен для биса. У меня давно уже свой материал. - Рене начинал заводиться. А как хотелось разговаривать хладнокровно! Но явно не тогда, когда глаза Андрея глядят так равнодушно-вежливо. И непреклонно. Совсем как тогда... - Это бесполезный разговор. Мы уже сколько раз пытались, и ничего у нас не выходит. - упрямо сказал Андрей. - Ты хотел поставить точки - вот тебе точка. Я считаю это справедливым, и вы будете ходить за разрешением всякий раз, когда вам нужны будут песни. Те самые глупые сказочки, из которых вы, я просто напоминаю, выросли. - Они нужны публике. - недовольно заявил Рене. - Зрители просят. - Да хоть как. Даже если ты поешь их с чувством глубокого отвращения и ненависти лично ко мне. Разрешение придется брать. - Да блядь! - воскликнул Рене. - Я никогда не говорил, что вырос из твоих сказок! Я же наоборот... - Ты, может, и не говорил. Другие говорили. Я с Яшей это обсуждал, кстати, и мы сошлись, что я в своем праве. Написать мне бумажку не переломитесь. - жестко сказал Андрей. - Я не люблю, когда меня ни во что не ставят, как вы привыкли за все эти годы, начиная с одиннадцатого. Хватит! Я неоднократно предупреждал. Ваш шанс проебан. Теперь так. - Что ж, это хотя бы честно. - усмехнулся Ренегат. - То есть, никакого нормального отношения мы, по-твоему, не заслуживаем. - А чем это тебе не нормальное отношение? Я вас никак не оскорбляю. Я твои песни не пою, например, но если бы захотел, то к тебе бы тоже обратился за разрешением. Нормальная практика. - пожал плечами Андрей. Рене чувствовал, что его затапливает бешенством. Лицо Князя было таким невозмутимым, но он прекрасно видел взгляд из-под бровей. Уперся Андрей Сергеевич, и теперь его не сдвинешь. У него своя правда. У Ренегата - своя. Очень захотелось просто плюнуть ему в рожу. Не так представлял себе Рене этот разговор, и вообще не думал, что не сможет остаться спокойным. - Знаешь, этот разговор был тупой идеей, признаю. - сказал Александр, поднялся и направился к двери. - Пусть точка стоит здесь, я все понял. Тебе просто на нас насрать, ясное дело. Тебе важнее отомстить. Вот ты и уперся как баран! - Ну, если тебе угодно, то баран, - отвернулся от него Андрей и уставился в стену. Вечное бегство в себя, вот что это. Всегда он так делает! Каждый раз прячется в эту ракушку, в которой у него волшебный лес! Почему нельзя говорить нормально?! - А мне не угодно! - вдруг выкрикнул Рене - Не угодно, чтобы ты вел себя, как осел! Я хочу, чтобы ты со мной нормально поговорил! - Я с тобой нормально говорю. - тихо, но твердо проговорил Андрей, не глядя на него. - Это ты орешь... Ярл - усмехнулся он. - Ой, да иди ты нахуй! Без этого всего твоего дерьма разберемся! - Рене уже открыл дверь, чтобы выйти, но ярость так сильно клокотала в нем, что выйти он не смог. Очень было бы кстати что-нибудь разбить или сломать. Но перед глазами маячили только длиннющие князевы ноги в джинсах и кедах и в голову пришла мысль - все-таки доделать то, зачем пришел. Они еще поговорят! - Все сказал? - холодно, но агрессивно спросил Андрей. - Нет! Даже не начал. - ответил Рене. - Ну ладно. Давай, жги, - Князь сложил руки на груди и перевел взгляд на него. - Должок у меня перед тобой, дорогой Князь, - Рене зло фыркнул и широкими шагами пересек комнату и навис над Андреем, источая чистый яд. - Как там? Ты боролся и победил? Ну ладно - он опустился на колени прямо на не очень чистый пол. - Вот теперь, дорогой Князь, ты доволен? Сбылась мечта идиота? Вот он я, застыл у входа! - Да что за цирк ты тут устраиваешь?! - Князь недовольно нахмурился - Вставай давай! - Ну как же, ты же этого хотел? Чтобы я приполз? К победителю. Боролся же, и победил. Вот я и приполз. Ничего, сейчас он заставит Князя все выслушать, никуда он не денется и никуда от него не сбежит! - Ты что делаешь?! - кажется, испугался Андрей - Да стой ты, прекрати! - Даю тебе то, о чем ты так мечтал. Расставляю все точки над всеми буквами! - произнес Рене, приближаясь вплотную к стоящему Андрею. - Я об этом не мечтал никогда! - прошипел Князь сквозь зубы. - Встань! Сюда же зайти могут! Здесь люди в здании! А Саша наклонился, обхватил его ноги и издевательски произнес - Что еще я должен был сделать? Напомни. А! Извиниться, точно! - Да нахуй не надо мне твоих извинений! Пусти меня! - Андрей задергался, пытаясь вырваться, но Ренегат держал его крепко, руки у него были сильными всегда. - Пусти! - Ну что ты брыкаешься, как жеребенок, - усмехнулся Рене - Жеребеночек... Не пущу я тебя, я еще не все сказал. - Встань, поговорим, как нормальные люди! - потребовал Андрей. - А ты можешь говорить по-нормальному?! Без угроз и шантажа? Без вечно задранного носа — я здесь Князь, а это мой невьебенный мир? Без вот этого - хочу, казню, а хочу - милую? Можешь? - Рене несло, и он уже не особенно контролировал этот бурный поток. Это было плохо, очень плохо, но остановиться он уже не мог. - Я не понимаю, откуда у тебя в башке столько мусора, а, Саш? - вздохнул Князь. Рене поднял голову, и взгляды их встретились. Оба молчали. Саша обнимал его ноги, и Андрей даже не заметил, как положил руку Саше на голову и вплел пальцы в его волосы. И Ренегат начал говорить нервно и зло, правда совсем не то, что собирался. Слова лились непрерывно, он просто никак не мог себя остановить. - Я извиняюсь. Видишь? Прошу прощения, Князь. В первую очередь за то, блядь, что неправильно все понял тогда, еще в ебучем девяносто седьмом. Я прошу прощения, потому что ты мне никогда ничего не обещал, а я придумал себе эту великую любовь, ради которой мог не только со скалы, я бы и в огонь, и в воду и медной трубой по башке - и все для тебя и ради тебя! - Да хватит! - выкрикнул Андрей - Ты с ума сошел, ты точно сошел с ума! Прекрати и встань, идиот! - Я не сошел с ума. - злобно заявил Саша - И не обзывайся. С ума я сошел тогда, совсем зеленым пацаном еще, когда подумал, что могу стать для тебя тем же, кем ты для меня стал. А сейчас я нормальный. - Саша прижимал его крепче, обхватив уже за пояс, к своей груди животом, и держал так, что вырваться было невозможно. - Ты предложил забыть то, что было, и я забыл! Общаться нормально, как будто и не было ничего! И я общался! - сказал Андрей, упираясь ему в плечи и стараясь отодвинуть его от себя. - Мы же уже все выяснили! Я на все согласился, чего ты хочешь от меня сейчас?! Прошло уже сколько? Семнадцать лет?! - Пятнадцать. - Ну вот. Пятнадцать, как мы все прекратили! Зачем сейчас все это поднимать?! Блядь, ну зачем ты в это лезешь, Саш?! - Потому что мне больно! Я тогда просто ушел! Просто психанул, и ушёл! - Саша гневно усмехнулся. - Мы даже толком не поговорили! Это у тебя все закончилось, и, видимо, очень кстати! А у меня даже шанса не было все это тебе сказать! И от этого мне больно! И было, и есть и наверное будет, блядь, всегда! И с каждым днем это все больнее! И на тебе тоже лежит ответственность за эту боль! - Пиздец, а! Я ведь знал, что этим все закончится! Что ты припрешься тыкать мне в лицо своими проебами! Пятнадцать, сука, лет! - Андрей спрятал лицо в ладонях. - Как всегда! Это ты проебался, а не я! Это ты сказал - забыли. Ты меня даже не спрашивал, чего я там хочу! Ты поставил меня перед фактом, а я теперь несу ответственность за - на минуточку - твою боль?! - Да, я сказал! Но я не забыл, я ни дня не забывал! Я просто больше не мог так! Не мог! Я любил тебя, я так безумно любил, я любил как одержимый, блядь! Я бы все от тебя стерпел, только бы ты меня любил, хотя бы вполовину также сильно! - обвиняюще заявил Рене. - Ну что же, твоя безумная любовь не помешала тебе тогда попытаться выкинуть меня из Бунта. - горько парировал Андрей. - Я тебя не выкидывал! - Но и слова не сказал Михе, когда это захотел сделать он! Как и в одиннадцатом, как и в двенадцатом, как и в тринадцатом. Хотя бы ради воспоминаний о былой "безумной любви" можно было бы хоть попытаться прекратить это все. - бросил Андрей. - Я не мог это прекратить. - Рене стиснул его сильнее и заговорил почти с ненавистью - Но ты прав. Я, наверное, не хотел! Тогда может быть я даже хотел, чтобы тебе было больно! Я помешался на тебе, и в этом только моя вина. Но я любил тебя, а ты... Сука, как же ты мной пользовался! И ничего взамен! Аранжировочки, аранжировочки, Саша! Музычку, Саша, сольничек, Саша! Мой ебучий мир, вот то, на что я готов дрочить сутками, Саша! Ведьмы, блядь, вурдалаки, шуты эти гребаные... Похуй на Сашу, похуй на то, что надо ему! Что ему тоже надо хотя бы капельку сочувствия, капельку любви, капельку тебя, не только твоему ебучему миру, ебучему шуту и стишочкам с музычкой! Драгоценный дивный мир! Я просто не сразу понял, я верил, я надеялся, я думал - это взаимно! Я думал, мы сможем так - быть вдвоем, я ведь так любил тебя! Я думал, может быть я смогу быть с тобой - на равных! Ты говоришь, я выкинул тебя из Бунта? В таком случае, вспомни, что сделал ты, когда мы с Горшком ругались за авторство! Где была твоя поддержка, ты же знал, что я там делал, сколько и как! Но да! Ебучий мир, Саша! Ты не понимаешь, Саша, в этот мир может зайти кроме меня только один человек, Саша, и это, сука, не ты! Шут первичен, а Саша идет нахуй! Король и Шут - это я и Горшок! А ты, Саша, продолжай сосать и на гитарке поигрывать, у тебя это все классно получается! Рене говорил, не давая Андрею сдвинуться даже на сантиметр. И вдруг с каким-то непонятным стоном уткнулся лицом ему в грудь. - Я так больше не мог. Я когда делал с тобой сольник - думал, что ты если не впустишь меня, то хотя бы сам выйдешь ко мне. - глухо произнес он. - Но нет. Сашка рядом, Сашка хороший. Сашка поиграет, Сашка подпоет, запишет, повосхищается, блядь! Ненавижу это свое восхищение, ненавижу! До сих пор кроет, как только вспомню! - Ты и правда был хороший. Очень хороший. Лучший. Может быть даже лучший мой друг за все время. - произнес Андрей. - Друг? - вдруг взвился Рене - Когда?! Когда просиживал часами над твоими песнями? Когда возился со всей твоей мутью, чтобы звучало так как ты хотел? Когда кидался к тебе по одному твоему слову? Или когда драл тебя так, что ты сознание терял?! — Хватит! - предостерегающе дернул его за волосы Андрей. - Просто замолчи! Заткнись! - Я ушел, я думал, что ты поймешь. - частил Саша, уже не обращая никакого внимания, что несет, лишь бы успеть высказаться - Поймешь, что я нужен тебе. Скажешь, мне, что я тебе нужен! Нихуя! Я так благодарен своей жене! Как я вырывал это безумие из своего сердца, я просто выжигал всю эту дурь, как же я старался! Пять гребаных лет! Когда наконец понял, что могу стоять с тобой на сцене и внутри не дрогнет абсолютно ничего. Полный штиль. И я хотел вернуться, очень хотел. И я вернулся, а ты сбежал! Сбежал от меня, ну как так, а! - Я не сбегал от тебя. Ты знаешь, почему я ушел из группы. И я не знал, что именно надо было тебе говорить. Ты сказал, что надо все прекратить. Что ты теперь охуенный бизнесмен, и это не для тебя. Что все нужно забыть и никогда не вспоминать. Мне казалось, что ты легко все забыл. Будто и правда ничего не было, мы же общались... - Андрей на секунду прикрыл глаза - Саш, давай прекратим это, я тебя прощаю, сразу и за все, поднимайся и хватит! - он торопливо потянул его вверх за футболку. - Да, у меня получилось. И я думал, вот. Совсем другая жизнь. Устроенная, благополучная, даже счастливая. Только нет уже того, что было. Тех лет, когда счастье переполняло и плескалось через край. Потому что нет того мальчика в расписной рубашке. Нет его. А я есть. И ты есть. - с грустью проговорил Рене. Андрей посмотрел ему в глаза, и никто из них не смог бы объяснить, как это получилось, но уже через секунду губы их встретились. Кажется, Саша притянул его к себе - буквально ворвался в Андреев рот, агрессивно и напористо вылизывая, покусывая губы и даже язык, мокро и больно. Отлепившись на мгновение только чтобы прошептать: "Моё!", Саша снова приник к его губам. Андрей же целовался отчаянно, как в последний раз, задыхаясь и постоянно больно стукаясь о сашино лицо носом или подбородком. Он и не смог бы ничего сказать, только со стоном пытался вдохнуть воздух с Сашиных губ. Тот притягивал к себе Андрея за шею и не остнавливался ни на секунду, оторвавшись только тогда, когда уже совсем стало не хватать воздуха. - Пиздец. - ошарашенно резюмировал Князь, стараясь выровнять дыхание и поскорее прижимая сашину голову к своей груди, чтобы не встречаться с ним взглядом. - Это не должно было случиться. - убежденно произнес Рене, продолжая осыпать грудь и живот Андрея легкими поцелуями прямо через футболку. - Это все от злости... Не надо так, у нас... Все давно закончилось, ты прав, так давно... Ничего нет уже... И быть не может... Мы же даже враги больше... Не друзья... Я объясню... - Встань, пожалуйста, Саш! — взмолился Андрей, отталкивая его. Саша тяжело поднялся, морщась от боли в коленях, и тут же прижал Андрея уже к своей груди, снова обездвиживая. - Тихо, не брыкайся, жеребеночек. Тихо. Постой так минуту и я уйду. Я еще кое-что скажу. Это у меня просто обида и зависть, понимаешь? Меня ты в свой мир никогда не впускал. А Альберта вон как допустил. Ходит там в кафтане и красных сапогах, как хозяин. - Саша негромко и невесело засмеялся. - Вот и заклинило меня. - У тебя теперь твой мир. Ты там хозяин. Мой тебе не нужен. Он же никогда и не был тебе нужен, на самом деле. - глухо пробормотал Андрей. - Отпусти меня, Саш. Хватит. Поговорили. - Да, поговорили. Пора. Может быть все совсем не так, как я хотел, когда сюда шел. Но знаешь, я рад, что все это сказал. Что наконец-то я все это сказал. Я тебя не буду тревожить, не волнуйся. Я помню, что у каждого своя жизнь. Это не повторится, конечно же. Никогда. Все сказано. Точки стоят. И я рад. - Ренегат отпустил Андрея, и даже не глядя на него, резко повернулся и быстро вышел из комнаты. - Ты рад. - медленно проговорил Андрей, когда за ним закрылась дверь. - Ты-то рад, мастер быстрых решений. А что прикажешь теперь делать со всем этим мне?