Как терновник

Когда Андрей оторвался от монитора, была уже половина четвертого утра. Видеомонстры отвлекали очень хорошо, он так забылся, что совсем все из головы вылетело. Правда, как только отвлекся от работы, так все назад и влетело. Внешний мир обрел краски, звуки, запахи и ощущения. Хотелось есть и в душ, и затекла нога. Андрей выбрал душ, поесть можно было и потом. Он дошел до ванной, разделся, включил воду, и уставился на свое отражение в огромном, во всю стену, зеркале. Что же. Для того, кому почти 50, да ещё и с таким интересным прошлым, он выглядит исключительно хорошо. Отличный парень, можно сказать. Правда ни разу не герой-любовник. Герои-любовники его возраста обычно благородные миллионеры с импозантно-седыми висками и эффектными кубиками пресса. А не престарелые мальчишки с ветром в голове и дымом из задницы. Он придирчиво разглядывал грудь и живот, который пересекала белая полоса (неудобно прижимался к столу), руки и ноги. Не так уж плохо, но для фотосессии топлес уже не годится, надо признать. Нормальный для своего возраста мужик. Прекрасный, даже. Как раз, молодой дедушка, крепкий еще, чтобы внуков на спине катать, а не гомосексуальные приключения искать на жопу, так сказать, на старости лет. Надо выкинуть, выкинуть дурь из головы! Он с огромным удовольствием принял душ, вымылся с гелем, помыл голову, почистил зубы. Наслаждаясь скрипящей чистотой, дошел до кровати (ах, если бы и мысли можно было так промыть), взял телефон - перевести будильник на более позднее время (попытаться хоть немного выспаться) и застыл, увидев "1 входящее сообщение. Ренегат". Андрей осторожно открыл мессенджер, увидел там "Ренегат печатает..." и тут же мессенджер прикрыл. Опять! И чего ему надо, 4 утра на часах?! Недолго длилось счастье, и трех недель не прошло! Если он опять просит о встрече, то в этот раз он идет нахуй сразу, без разговоров. Остоебенили Андрею встречи и разговоры. Особенно с Ренегатом. Может быть проклясть тот день, когда вообще Гусев привез его знакомиться с Лехой? Или уж тот день в гостинице? Или тот день, когда высокий нескладный Саша впервые восхищенно уставился на него, пока он декламировал свои стихи? Сказать бы самому себе тогда - не приближайся к этому дураку, держи дистанцию! Да поздно уже. Андрей улегся в кровать. В комнате было темно и прохладно, шторы совсем не пропускали свет и даже постельное белье было черным - чтобы лучше высыпаться. Он закрыл глаза. Ладно, ему не 5 лет. Можно и прочитать, что написано. Или лучше завтра? Андрей разозлился сам на себя - Сашки даже нет в комнате, а он уже извелся - и решительно нажал на сообщение. "Андрюш..." - бровь взлетела сама, в его самых лучших традициях. Андрюша? Серьёзно?! Ух, как же не хотелось дальше читать! В животе как будто ледяной шар катался, и даже голова слегка закружилась. Ладно. Он мужик, или где? "Андрюш, я, блядь, понимаю, что я долбоеб конченый" - а вот это уже неплохо, такое начало ему даже нравилось. "Андрюш, я, блядь, понимаю, что я долбоеб конченый. Понимаю, как это звучит после всего. Но, пожалуйста, прости меня! Я хер знает, почему это все творю, нервы что-то не к черту. Это меня не оправдывает, конечно. Но я очень сильно раскаиваюсь в том, что сделал и сказал. Напиши, пожалуйста, если ты в порядке, хотя бы просто кинь стикер какой-нибудь, очень прошу. Ну или если не в порядке, то напиши, пожалуйста, тоже" Он перечитал сообщение дважды. Испытывая чувство среднее, между облегчением и разочарованием, Андрей выбрал стикер с большим пальцем вверх. Все в порядке. Ложись спать, переживающий Лось. Не надо беспокоиться и больше писать. Но неумолимое "Ренегат печатает... " снова заставило заволноваться. "Ух, спасибо, спасибо тебе! Я правда, не хочу ссориться и как-то тебя обидеть!" Вот и не пиши, если не хочешь. Андрей выбрал стикер "Спокойной ночи", переставил будильник и целеустремленно лег спать, не обращая никакого внимания на телефон. *** Андрей не стал говниться, прислал ему одобрительный стикер. Все в порядке. Все нормально. Даже если и не нормально, он хотя бы отвечает, уже хорошо. Уже прекрасно. Казалось бы, всего-то желтая ладошка с большим пальцем вверх, а как радует! Так радует, что и ответ настрочил. Он ведь и правда ссориться больше не хотел. Хотел мирно жить. Не обижать Андрюшу, тьфу ты, Андрея. Князя, короче. "Спокойной ночи" Андрей прислал солнышко, которое дремлет на тучке. Тучка была большая, округлая, видимо, мягкая, лежать на такой должно быть удобно, выдержит любое солнышко. А солнышко было яркое, улыбчивое, сладко спящее. Ему явно было очень хорошо на тучке, удобно. Вон какие щечки-сердечки у него! Интересно, Андрей просто так это прислал, или на что-то намекает? А, на хер! Спать! Завтра будет думать свои дурацкие мысли. В смысле, сегодня. Но позже. Уже в кровати, Ренегат достал телефон, ещё раз посмотрел переписку. Как же хорошо, что Андрей ответил! Можно выдохнуть. "Спокойной ночи" - написал он. И добавил. "Сладких снов". И все стер. Дальше писать было бы смешно. В конце концов, у Андрея сейчас новый гитарист, и пусть Куликов утверждает, что они не любовники, но слишком уж расхваливает его Андрей. Может быть, Альберт ему и не любовник, но похоже, самому Андрею он очень нравится, хоть и не высокий брюнет. Ну а почему нет? Они вместе почти каждый день. Хорошо понимают друг друга, делают общее дело. Глядя правде в глаза, ничего общего у Ренегата и Князя, кроме прошлого, уже нет давно. Все, что осталось - это вот наборы стикеров. И, кажется, бессонница. Естественно он весь день чувствовал себя отвратительно разбитым. Он мало спал, толком не позавтракал, а остальные были раздражающе бодры и веселы. И Яша, и Пор, и Паша излучали оптимизм, добро и счастье. Но самым ужасным из всех был Куликов. Он, казалось, готов был пуститься в пляс, так омерзительно хорошо ему было с утра. Ренегатовское брюзжание они дружно игнорировали, на все изменения соглашались. А ромашка Куликов, выслушав пару-тройку взаимоисключающих инструкций, только и сказал ангельским тоном: - Ты, Саня, определись, что именно нужно, и я подстроюсь. А пока я подожду, времени у меня сегодня уйма свободного! Остальные одобрительно взирали на них, улыбаясь как с картинки в брошюрках Свидетелей Иеговы. Рене даже показалось, что он слышит звуки, похожие на церковные песнопения и чувствует запах елея. Ему очень хотелось выпить. Да ладно, выпить - нажраться до поросячьего визга ему хотелось. Но работа была на первом месте, а пьяным много не наработаешь, как бы не казалось обратное. Мужики негромко благостно переговаривались. Яша хвастался, что вчера за городом ходил на лыжах. Пор - что гулял по городу, разглядывая фонари на улицах. Паша дома варил глинтвейн с какими-то суперспециальными пряностями. - А мы в снежки играли, - улыбнулся Куликов. - Не думал, что до сих пор будет так круто ощущаться! - Ну а что ж не круто? Хорошее дело, сам я вот с удовольствием играю, бывает. - пробурчал Рене. Редко бывает, если уж честно. Очень редко. - Я сто лет не играл, это все Альберт - как снегу намело, так давай меня уговаривать на эти народные забавы. Он там играет со своими, оказывается, периодически, веселятся так. Ну я попробовал - бодрит, да еще и Алик, он же габаритами меньше, короче уделал меня, как малолетку... - распинался Саша. Ренегату от его откровений стало совсем худо. Было время, когда они с Андреем тоже играли. Купали друг друга в пушистом свежем снегу, пока не вымокнут насквозь. - Знаешь что, Александр Куликов, - вдруг желчно заявил он. - Что? - Ты может, совсем в группу "КняZz" перейдешь? Ну раз там у них так весело и раз вы с Альбертом такие кореша, что не разлей вода! Выяснишь в честном бою с Димкой их, кто из вас тварь дрожащая, а кто право имеет. И будешь на басу ведьму и осла там лабать рядом с дружком своим! — ну вот оно и вылилось, кипящее раздражение. Но Куликов взгляда даже не отвел, а твердо произнес: - Да что ты, Саня... Я считаю, что я вполне на своем месте здесь! Но я сразу говорил, что мы с Альбертом друзья! Так что же, если вы с Князем в контрах, мне надо взять и друга своего кинуть? Типа, мне Реник сказал, с тобой дружить нельзя?! Не кажется тебе, что это херня какая-то? Если вы все не можете определиться, что вам делать и как теперь в глаза друг другу смотреть, после всего, так это не моя проблема, знаешь ли! — на удивление спокойно проговорил Куликов. - Я в группе играю, обязательства выполняю, для вас, как говорится, на все готов! Но вот в личном плане тебе я не подчиняюсь, Саня! Прости! Это вы свою дружбу с Князем просрали, и ты теперь хочешь, чтобы и я просрал свою с Аликом? Сразу тебе говорю - не будет этого! Мне мой друг дорог! И в каком-то смысле дороже амбиций, даже своих, а уж тем более дороже твоих! Я согласен работать, как зверь, все делать для группы, но дружить с ним я не перестану. Я не придурок и не предатель! Сказать, что Рене был в полном шоке, это ничего не сказать. Вот это Куликов! Ткнул его носом, как котенка в лужу! И даже разозлиться и ответить он не мог, потому что Саша неожиданно попал своими словами в очень больное место. Когда хочется не реветь и все крушить, как раненому слону, а свернуться калачиком на диване и плакать. - А я, по-твоему, придурок и предатель? - спросил Рене горько. - Нет. Я этого не говорил. Ваше - это ваше. Всех вас. Я в этом не разбираюсь. А я про себя говорю. - отрезал Саша - Альберт - важный для меня человек, и я им дорожу. И даже если вы всей кучей будете лить на меня помои, я не отступлюсь. Мне похуй. Ну и если я тебе, как басист, не нужен, то... Что ж за дни-то такие, а? Воистину, пришло время собирать камни, которые разбросал. Вот как Саша Куликов умеет, оказывается. Важен ему его Алик и похрен, даже если все против него. Даже если он, Ренегат против. Даже если весь мир против. Это не Сашка Леонтьев, идущий на поводу у своих эмоций и чувств, лелеющий свои обиды. Да уж. Врезал, так врезал, не постеснялся. Даже завидно, если честно. И Альберт вон, оказывается, какую преданность способен вызывать! Князь скачет вокруг него. Саша вот тоже. - Ладно, Сань, остынь, - сказал Ренегат. - Нужен ты, конечно, нужен. Настроение у меня дурное, не хотел я тебя обидеть. Просто раздражение накопилось. Прости. А с Андрюшей, так там просто... Ладно, пойду я покурю... Всем надо переключиться. - он вышел, махнув рукой. Пор и Яша удивленно переглянулись. "Андрюша?" - спросил Пор одними губами. Яша недоуменно пожал плечами. *** Новость сообщили по журчащему на кухне радио, когда Саша только что, поставил в духовку бисквит. Новость настолько великолепную, что хотелось бегать, прыгать и танцевать румбу, самбу и ча-ча-ча одновременно! - Слышал?! - он радостно ворвался в ванную, где Альберт возился со стиральной машиной. - Запрет на массовые снят! - О! Какая потрясающая новость, а! - Алик швырнул в таз свою мокрую рубашку. - Наконец-то! Саша! Я уж думал не доживу до этого светлого дня! Они взялись за руки и понеслись по квартире, лицом к лицу, приставными шагами, едва ли не хохоча во все горло. - Мы теперь будем реже видеться, - вдруг грустно сказал Саша, - Я буду скучать! - По мне, или по Калерии и ее трудной любви с Зауром? - поддел Альберт. - Вот ты как скажешь иногда, Калерия всегда со мной - Саша приложил руку к сердцу. - Я тоже буду скучать. Но гастроли - это лучше, чем идти подрабатывать таксистом, согласись? А если ничего не изменится, нам, видимо, придется это делать, чтобы было, на что есть! - Альберт погладил его по плечу. - Я бы мог подрабатывать моделью, - с достоинством ответил Саша. - Так почему ж ты не подрабатывал все это время, а? Где контракты? Где вся эта твоя реклама трусов в элитных каталогах? Где твой фантастический пресс, снятый через эти крутые фильтры?! Где новогодняя коллекция с оленем сзади и гномом спереди? Где твое фото в полосатых гольфах и стрингах с бантиком?! - Алик, откуда в твоей голове все эти извращения, а? Ты меня пугаешь! - Не заговаривай мне зубы, а отвечай, коварный! Саша, посмеиваясь, отступил, и вдруг нахмурился. - Ты сейчас сказал "гномом". - Да! - Гномом?! - Да! - Никакого уважения вообще! С кем я живу! Гном! - Саша сделал вид, что хочет схватить Алика, но тот, хохоча, резво скрылся в спальне, захлопнув дверь и, кажется, подперев ее всем собою. - Открой дверь! - Я говорил про картинку. Про картинку! А не про твой... Меч-кладенец! - Альберт, ну! Кладенец?! Типа он лежит?! - Да что ж ты к словам цепляешься, а! Душнила! Нет, типа кладет врагов направо и налево одним махом! - хихикал Альберт из-за двери. Саша неприлично громко захохотал. - Алик, я тебя люблю, и можешь не лобызаться с дверью, я пошел звонить ребятам. - крикнул он, улыбаясь и взялся за телефон. *** Андрея толчком выбросило из сна. Видимо машина остановилась. Приехали. Хорошо он поспал, полпути почти. Но надо бы еще - сейчас в гостинице доберет, если не будут сниться проклятые сны, после которых он просыпается то с головной болью, а то и того круче - в слезах. Причем он сам никогда не знал, почему плачет. Просто просыпался с мокрыми щеками и припухшими глазами. Ничего из ряда вон выходящего ему не снилось. Вот, в последний раз они с Сашкой, молодым еще совсем, черешню на рынке покупали. Предпоследний - уже с Ренегатом таким, как сейчас, купались в море. Просто купались, больше ничего. Почему он рыдал - это была самая настоящая загадка. Ничего душещипательного во сне они не делали. Андрей иронизировал, что плачет от безысходности - Ренегат прочно обосновался в его снах, не выгонишь. А еще - в его личных сообщениях. Конечно, Андрей вообще никакого контакта поддерживать с ним не хотел. В идеале бы не общаться, вот совсем. Каждый пошёл своей дорогой, ну и пошёл. И все счастливы. Но сказать ему - не пиши мне и картинки не присылай, давай просто забудем обо всем и будем жить дальше - почему-то он так и не собрался. Вот и сейчас, едва добрался до номера, принял душ, улегся - сразу лезет в телефон, как одержимый. А Сашка не подводит. Уже "2 входящих сообщения. Ренегат". Гифка - Скелет птицы в небесах - и куча ржущих смайликов. Видать намек на летучий скелетик. Хотя там же не такой! И Князь пишет в ответ: "там другой же был" А следующее сообщение гласит "День сегодня дерьмовый, если честно" "Пойдет" - отвечает Андрей, с каким-то мазохистским удовольствием наблюдая за строчкой "Ренегат печатает..." "Это скелетик? Скелетик. Летучий? Летучий" приходит, наконец, сообщение. И здоровенный ржущий смайл. "Балбес" - отправляет ему Андрей, ухмыляясь во весь рот. "Есть такое" - немедленно отвечает Сашка. А Андрей трет виски и вздыхает. Такая содержательная переписка ведется уже месяца три. Они перекидываются ничего не значащими картинками, эмодзи, стикерами и малоинформативными сообщениями. Ни одной попытки поговорить серьезно никто из них ни разу не предпринял. Валяют дурака. И почему-то от этих сообщений Андрею делается хорошо на душе. Очень хорошо. Вот и не может он прекратить эту глупость. Остановить себя. И Сашку. Мысли о том, что если Сашка пишет ему, то ему тоже хорошо, Андрей от себя гонит. Не надо этого. А то можно додуматься до такого, что потом себя не соберешь. Например, до свежей оригинальной мысли, что Сашка сейчас хоть и огромный Ренегат, но охуенный, еще лучше, чем в молодости. Появилось в нем то, чего раньше не было... Породистость? Мощь? В жизни не было у них периодов, когда они бы конкурировали между собой. Сашка очень трепетно всегда к нему относился, а Андрей и правда чувствовал себя призом и наградой, а не мужиком-альфа-самцом. Эдакое Яблоко-Андрей, с надписью "Прекраснейшему". И Ренегат никогда для него соперником не был, ни в чем. И сейчас не был. На их исторической встрече, при всех их проблемах и конфликтах, Андрей ощутил невероятное притяжение, которого не испытывал много лет. С момента, как Сашка зашел в комнату, он занял, казалось, все пространство одним собой. Он был огромный пышущий жаром магнит для Андреев Князевых. Это было сладко-тревожно, и даже возбуждало в том самом смысле, когда про секс. Время для грустного хмыканья - тебе 50 через пару лет. И секс для тебя - это не гладкие молодые девочки с упруго торчащими сиськами, а двухметровый немолодой мужик с сединой в бороде. Охуенный мужик, который, пожалуй, и сейчас мог бы его на руках носить, в прямом смысле. Не думал он, что его заплыв в реке жизни приведет его в эту точку. В общем, такие мысли - опасные, и лучше в эту сторону вообще не думать. "Всё, я спать ложусь" - уведомляет он зачем-то собеседника. И получает картинку с мороженым и пожеланием сладких снов. *** Ренегат смотрит в окно гостиничного номера на город, который уже зажег ночные огни. Спать пора. А ему не хочется, потому что волнение прогнало сон. Волнение пятиклассника, которому на 23 февраля самая красивая одноклассница вручила шоколадку. Андрей отвечает. От этого факта до сих пор улыбка до ушей. Та давняя отповедь Куликова даром для него не прошла. Он всю ночь сидел в квартире, не спал, но и не пил. А думал. Думал про Сашу Куликова, который, наконец, резко обозначил личные границы. Про то, насколько сам шел всегда на поводу у сиюминутных эмоций. Про то, что для него всегда было важнее - быть крутым мужиком или... Другое. Быть с Андреем, например. Принимал ли Саша его таким, какой он есть? Или все же ревновал и завидовал больше, чем любил? Юный восторженный Саша, еще тот, коротко стриженый, в огромных очках на пол-лица, тот заходился в своих припадках восхищения. Сейчас Рене вынужден был признать: это не молодой Ренегат бьется в его груди, это его собственное сорокапятилетнее сердце наполнено чистейшим восторгом. Отвечает! Андрей отвечает! Значит, не сердится, значит, хочет, чтобы он был в его жизни, пусть даже в виде картинок. Много воды утекло с тех пор, как Саша был молод и приятен внешне. Он бы никогда не сказал "красив". Он же не произведение искусства, чтобы определять себя как "красивый". Андрей, конечно, тоже объективно не красавец, ну если уж совсем беспристрастно говорить. Но что делать, если всего хочется? Что делать, если его здоровенной толстой туше так же точно хочется любви, как и стройным смазливым юнцам? Если секса хочется ужасно, и хочется так, что припирает периодически, и приходится дрочить в туалетной кабинке какого-нибудь ДК? И тошно, и брезгливо, а хочется так, что ниже пупка все каменное, и прикоснуться даже больно бывает. Если снятся такие сны, что он будто в другую реальность проваливается. Где он такой вот, как сейчас, располневший и грудастый, с полными руками и мощными бедрами, трахает на темно-лиловых (почему именно этот цвет в голове, интересно) Андрея. Тоже такого, как сейчас. Не молодого озорного, с которым есть реальный подобный опыт, а вот такого, которого обнимал, стоя на коленях на этой проклятой точке. Желанного до дрожи и болезненных спазмов. И ему так фантастически хорошо при этом, что просыпаться он не хочет и каждый раз злится, когда его выкидывает в реальность. Он столько лет этого не хотел, даже и не думал о сексе с мужчиной, его все устраивало, все в его жизни было хорошо. И вдруг кто-то дернул стоп-кран. Кто-то подозрительно светловолосый, со светлыми бровями и ресницами, и с гитарой на ремне через плечо, открыто и дружелюбно ухмыляющийся из-за Князевского плеча. Твой поезд, Ренегат, дальше не идет. У тебя другой маршрут. У тебя есть уникальная возможность увидеть, что ты проебал, и как могла бы сложиться твоя жизнь, не выбери ты дрочить на свои обиды. Детей бы не было, скорее всего. А детей он очень любил. И жену любил. Но не так, наверное, как казалось со стороны. Он любил ее любовью-благодарностью, любовью-признательностью. Она мать его детей. Она женщина, которая приняла его со всеми его заскоками и поддерживала как могла, на всем его пути. Конечно, как могла. Он всегда отдавал ей должное, и восхищался искренне. Она не лезла во все эти мужские разборки, как и положено достойной женщине и матери. Не то что эта полоумная Агата. И откуда вокруг Князя вечно эти психические? Как их тащит к нему, какой неведомой силой? Не лезла, но и не кидалась за него в бой. Его дела не были ее делами. У нее были дети и дом. И он, муж и отец. Но не Саша Леонтьев. Думает ли Андрей о нем? Вот так, не как о бывшем любовнике, или хорошем крепком гитаристе, или о лучшем друге. А о нем, о Ренегате сейчас. Вспоминает ли то, что вспоминает Саша? Хочет ли так же, как хочет он, наполняясь невероятным каким-то по своей силе возбуждением, стоит подумать об Андрее вот так - в его объятиях? Вряд ли, конечно. Саша знает, внешне вовсе не герой-любовник. На что тут возбуждаться? На отвисшую чуть ли не 10 лет назад грудь? Или свисающий над резинкой шортов объемный живот? Член, правда, длинный и крепкий. И до сих пор обходился без срывов. Но такого добра вокруг навалом. И помоложе, и поэстетичнее. За эти месяцы он смирился со своей тягой. Принял тот факт, что она, наверное, никуда и не исчезала. Просто Рене сам злился и обижался, и на Андрея, и на себя. Андрей не понял его, даже не попытался вернуть. Сам он даже не сделал попытки вернуться. Только обмирал внутри каждый раз, сопротивляясь бешеной своей тяге, когда видел его в непосредственной близости, и начинал назло хвастаться своей счастливой семейной жизнью. Как же хочется написать ему - А теперь ты вспоминаешь? Ты вспоминаешь меня? Помнишь, как целовал меня? Помнишь, как плакал после оргазма на моем плече, до того тебе было хорошо со мной, что даже вынесло за грань реальности? Помнишь, как я кружил тебя взяв подмышки, а ты ругался на меня от страха, что мы оба упадем? Помнишь меня на вкус? Помнишь мой запах? Потому что я все помню, я никогда не забывал ничего о тебе! Но он конечно же никогда ничего подобного не напишет, не сошел же он с ума на самом деле! Зато написал Андрей. Князь +2. Вот даже как. Их глупая, но такая нужная ему переписка продолжается. "Накаркал. Сны были сладкими." - прочитал Рене и грустно усмехнулся: - Как и каждый мой сон о тебе, на самом деле. "Снилось мороженое?" — написал он вместо этого. "Снилось, что мы с тобой купили огромный сладкий арбуз и ели его ложками". Саша перечитал его сообщение трижды. Как-то его личные тучи понемногу расступались. Значит, не только он видит Андрея во сне. Пусть и сны у них абсолютно разные. "А однажды было такое, помнишь? Покупали." - написал он. "Помню, наверное, потому и снится". - тут же ответил Андрей. "Я скучаю по тем временам" - с твердой решимостью набрал Саша. Это была правда, а правду говорить легко и приятно. Он адски устал ходить вокруг да около. И уставился на прилетевший ответ. "И я".