Ordinary men

За окнами совсем другой пейзаж. Тут так много зелени, что по первости дико рябит в глазах. Но детям нравится. Да и самому становится легче дышать и спокойнее на душе. Да, залитые смогом трущобы пригородов Лондона, сейчас испещрённые памятными табличками, навсегда останутся родным домом. Но здесь дом, который хочется построить с нуля. Детям здесь нравится. После английского климата, после дёргания по всему миру, после нервотрёпки в каждой новой школе, с каждым новым коллективом, этот большой, тёплый, довольно шумный город кажется раем для детей. Они просят завести собаку, и Оззи кажется, что в следующем году они смогу себе позволить и это. Сразу после того, как выплатят оставшиеся деньги за дом, который выберут на днях. Это будет замечательная и куда как более спокойная, новая жизнь. В этой жизни не будет практически ничего, что было в Англии, но от одного Оззи отказываться не намерен. После той разлуки длиной в полтора года, ха которую они оба чуть не попрощались с жизнями и не по одному разу… После разрушения иллюзий и наступления озарения… после принятия яда пополам с кайфом… После всего того, что включала в себя агония прежнего, юношески бунтарского образа жизни и становление взрослого… После разбитого сердца и обретения любви навсегда… После той ночи в промороженном отеле в богом забытом пригороде Брайтана и завтрака яблоками и виски под одним на двоих одеялом они дали обещание друг другу видеться не реже двух раз в год. Чтобы поддерживать друг друга. Чтобы знать, что происходит в жизнях друг друга. Чтобы… Элтон выглядит ужасно измотанным. Обычно это Оззи опаздывает и, чаще всего застаёт друга либо спящим, либо собирающимся спать. Но не в этот раз. За прошедшую хуеву тучу времени они настолько изучили друг друга, что им не нужны слова, чтобы понимать, когда происходит что-то не то. Вот и он ничего не говорит, зайдя в номер. Лишь разувшись, проходит вглубь комнаты, как был, в чёрной водолазке, розовой душегрейке с чёрным мехом и облегающих чёрных джинсах, ложится на кровать. Вытягивается рядом и лежит некоторое время, закрыв глаза под толстыми линзами больших очков в чёрной – в кои-то веки – оправе. Потом поворачивается на бок, хочет положил голову Оззи на плечо, но тот не даёт: недавний эксперимент со спортивным велосипедом кончился травмой. Элтон помнит, они говорили об этом на прошлой неделе по телефону. Сворачивается калачиком, прижавшись лбом к руке друга, глубоко и шумно втягивает воздух. Ещё с десяток минут молчит. - Я ненавижу «Дисней»… - наконец, произносит он. – Я уже больше месяца практически не сплю. Если бы мне давали по пенни каждый раз, когда они звонят, я бы купил их грёбанный замок Спящей красавицы. Чуть сменив положение, Оззи дотрагивается до руки друга. За прошедшие годы они умудрились действительно стать друзьями. Сначала пытались зайти за грань. Искренне и честно целовались, обнимались, но что-то пошло не так, и вся телесность сошла на нет, уступив место искренности, абсолютной ментальной обнажённости друг перед другом. - Что они вытворили? Ладонь в руках всё такая же маленькая и тёплая, уму не постижимо, что эти пальцы могут извлекать из рояля безумно прекрасные звуки, заряжающие силой, дающие надежду и разбивающие сердце вдребезги… - По первоначальному контракту у нас был уговор на две песни плюс полное музыкальное сопровождение в связке с Ханцем. Мы почти всё записали, я собрался ехать домой, записывать альбом, как они вдруг говорят: Нам нужен женский голос на Circle of life. Я выпадаю в осадок, потому что мы так не договаривались, плюс, продакшн на носу, перезаписывать набело просто некогда. Спасибо, Ханс берёт всё на себя, меня отпускают. Они перезаписывают на мой минус Кармен Туилли, типа женский вокал, голос матери… Окей. Сижу на студии – звонок, приезжай, надо переписать Can you feel the love tonight. Охуеть теперь. Что делать, лечу. Переписать – слабо сказано. Они решают перерисовать сцену! Я просто сижу в аппаратной и смотрю, как работают мультипликаторы. Неделю! Неделю, Оз, я не делаю вообще ничего! И ради чего? Ради того, чтобы они сказали, что петь песню будут актёры! – переведя дыхание, Элтон вытянулся на спине, посмотрел в потолок. Обычный сероватый потолок привычной недорогой гостиницы. Молчание сотрудников таких мест купить куда проще, чем в богемных заведениях. – Я вернулся в Англию, занялся альбомом… Они пытались запретить мне записать Can you feel the love tonight для альбома! Хорошо, у них ничего не вышло… - А что теперь? – не обнаружив на потолке ни следа улавливателей дыма, Оззи закурил и прикрыл глаза. - Титры, - устало ответил Элтон. – Ханс святой, а с Диснеем я больше не дружу, даже, если они мне Оскар принесут в клювике! Вы на предпоказ-то придёте? - Конечно! Я рассказывал детям о том, какой мультик вы снимаете, и они уже в полном восторге! Ещё несколько минут тишины. Глубокой, комфортной, какой-то вселенской, в которой растворяешься без остатка, становился частью чего-то большего, сливаешься с тишиной человека рядом, превращаешься сам во что-то тёплое и настоящее вроде дружбы, веры или любви… - Я в душ, - немного севшим голосом сообщает, нарушая, нет, чуть смещая тональности этой тишины, говорит Элтон. Садится на кровати, но дальше не двигается, чувствуя накатившую слабость от этого воистину бешеного ритма хрен пойми ещё, ради чего. За окнами шум города спорит с шумом океана. Тёплый воздух, неведомый жителям Туманного Альбиона, облизывает холодные от кондиционеров стены многоэтажных домов… - Зачем тебе всё это? – потягиваясь, спрашивает Оззи и продолжает в ответ на недоверчивый взгляд поверх очков: - У тебя ведь кто-то есть? – кивок. – И ты его любишь? – собеседник не кивает, но зрачки расширяются от воспоминаний о той ласке и заботе, что впервые в жизни ждут его дома. – И ты продолжаешь приходить в эти тупые готические гостиницы и спишь, просто спишь под одним одеялом с человеком, не соответствующего тебе ни умственно, ни стилистически, ни… Сбившись с дыхания, Оззи отворачивается, чтобы затушить в пепельнице окурок, цепляется взглядом за серые обои в глупый мелкий цветочек. - Наверно, - негромко отвечает, глядя в другую сторону, отвечает Элтон, - мне важно, что в мире есть человек, который тоже знает о лягушках на заднем дворе, о молниях над яблоневым садом… О голубом термосе и оранжевом пончо… - прикрыв глаза, он видит снова предрассветную поляну и кролика с мокрыми лапками, большие сочные яблоки и одну на двоих бутылку коньяка, чувствует тёплое костлявое плечо под щекой и тихое мерное сердцебиение под ладонью. – Ты для меня сделал больше, чем думаешь. Я напишу для тебя песню, обещаю… - Я думаю, мы напишем её вместе, - сев, косо улыбаясь и украдкой вытирая ладонью выступившие непонятно от чего слёзы, Оззи обнимает Элтона со спины. И очень остро чувствует, что в одной тональности звучат и их сердца, не только их голоса.   Вся жизнь – фьюх – и пролетела будто порыв осеннего ветра, пронесшего мимо ног пару жёлтых листьев. Но в этой жизни было так много всего, что хватит ещё не на одну большую книгу. Но в этой жизни есть самое важное, пусть и не очевидное для окружающих – сильная как любовь, честная как ливень, вечная как музыка, настоящая дружба.