tough question

В личной лаборатории Тони Старка была невероятно хорошая слышимость. Харли узнал об этом во время злополучного сеанса караоке ранним утром, который Пятница тут же записала и показала Тони. Тот в истерике пересматривал ее снова и снова, а потом целых две недели не давал Харли дослушать песню ABBA до конца. Почему это так важно, спросите вы? Что ж, чудесное отражение звука от стен означало, что, когда Тони Старк вернулся с «просто небольшой прогулки», сопровождаемый Пеппер, его раздраженный вопль «Харли Кинер!» был не только громким, но и великолепно звучащим. Можно было подумать, что он какой-то отъявленный преступник, которого Железный человек загнал в угол после долгих лет бегства. В этом крике было много оттенков. Расстройство, гнев, приступ разочарования. Всего этого было многовато для крика на какого-то мальчишку, пытающегося создать пистолет, стреляющий картошкой. Если бы Харли был слабее или не рос с кричащей младшей сестрой, он бы, наверное, вскочил со своего места так, что Человек-паук был бы посрамлен. У Тони был очень хороший, очень устрашающий кричащий голос. Но как бы то ни было, он просто закончил закручивать болт, над которым работал, и неторопливо поднял глаза. — Полное имя, похоже, это что-то важное. Что я натворил? — нет смысла изображать невинность. Потребовалось бы еще несколько рук, чтобы сосчитать, что Харли сделал только за эту неделю такого, что заслуживало бы крика. Тони хмыкнул, выглядя ближе к отчаянию, чем к гневу. Сбоку от него стояла Пеппер и многозначительно смотрела на них. Она тоже выглядела немного встревоженной, что, в свою очередь, несколько насторожило Харли. Тони, расстроившийся из-за него, был обычным явлением по средам — Пеппер сопровождала его на нотации редко, а уж то, что она выглядела обеспокоенной, было и вовсе неслыханно. Он отложил гаечный ключ, который держал в руках, и поднял бровь. — Я спрошу тебя только один раз, — медленно произнес Тони, ущипнув себя за переносицу. — Единственный раз. Отвечай с умом, парень. Харли не пытался скрыть своего замешательства; он был уверен, что его лицо исказилось в ужасно потерянном и обеспокоенном выражении. Тони сделал несколько шагов вперед, уперся ладонями в другой конец стола и вперил в Харли самый что ни на есть отеческий взгляд. — Ты встречаешься с моим стажером? Харли моргнул. Такого вопроса он точно не ожидал. Тони выглядел встревоженным, и быстрый взгляд на Пеппер показал, что та выглядит так же. — Э-э-э… — сказал он довольно красноречиво. Понимаете, Харли встречается кое с кем. Эта часть была правдой, хотя откуда Тони об этом узнал, он понятия не имел. Романтические отношения всегда были личным делом в семье Кинеров, поэтому, когда он нашел себе самого умного, самого смешного и самого милого парня во всем Нью-Йорке всего за два месяца после переезда, он держал это дерьмо при себе. К тому же, к огорчению Тони, после приезда в город он стал много говорить о том, что «исследует себя» и «максимально использует свой южный шарм», поэтому то, что он влюбился в первого попавшегося парня, было немного неловко. Но если серьезно. Один взгляд на Питера Паркера — и вы все поймете. Он был как солнечный свет, сгущенный в человеке, обладал самой яркой личностью, с которой Харли когда-либо имел удовольствие сталкиваться, и ко всему прочему он был суперсексуальным. Суперсексуальным. Дурацки горячим. Несправедливо горячим… Пальцы, щелкнувшие по его лицу, к сожалению, оторвали его от прекрасных дневных грез. — Кинер! — зашипел Тони, возвращая его к реальности. — Отвечай на чертов вопрос! Конечно, верно. Вопрос, который сейчас висел в воздухе. На который Харли, честно говоря, не был уверен в ответе. Да, он с кем-то встречался, и этим кем-то был Питер Паркер. Да, Питер пару раз вскользь упоминал о том, что является стажером «Старк Индастриз». Но это никогда не было главной темой для разговора, они всегда были слишком заняты тем, что узнавали о жизни друг друга, о своих симпатиях, антипатиях, обо всем том, что Харли отчаянно хотел узнать о Питере. Единственный раз, когда имя Тони всплывало в разговоре, — это туманный комментарий («О, я не могу сегодня, у меня кое-что в SI») от Питера или («Мой приятель Тони заедет за мной») от Харли. Они никогда не признавались в этом. Если подумать, Харли не был уверен, что Питер вообще знал, что Тони Харли — это Тони Старк. Просто это не казалось ему более важным, чем их свидания в зале игровых автоматов и жаркие дискуссии о некоторых научных концепциях. (Да, да, настоящее ботаническое дерьмо. Да пошли вы, вот почему они так хорошо сработались. Они были просто двумя болезненно некрутыми придурками, которые оказались невероятно физически привлекательными друг для друга. Пара, созданная на небесах, или, может быть, в химической лаборатории. Это было более технически верно). В общем. Несмотря на то, что Харли был хорош в обмане, он никогда не был великим лжецом, это просто не укладывалось у него в голове. Поэтому, когда перед ним вставал вопрос, на который он не знал ответа, он всегда отвечал честно. Так получилось и в этот раз: — Может быть? Не знаю. Обычно супруги Старк хвалили его за честность. Однако в этот раз, похоже, правду говорить было неправильно. Выражение лица Тони стало еще более грозным, и Пеппер, задыхаясь (не то чтобы Харли вслух сказал бы что-то негативное о Пеппер Поттс, даже если бы к его голове был приставлен пистолет), подошла к Тони и успокаивающе положила руку ему на плечо. — Харли… — сказала она, прозвучав как будто разочарованно. Он сжался в кресле — он ненавидел это. Его ругали, а он даже не понимал, за что! — Ты… ты ведь не… изменяешь ему, правда? Харли вскинул голову: — Что! Нет! — даже если они говорили не об одном и том же человеке, сама мысль о том, что он может кому-то изменить, тем более Питеру, была в лучшем случае безумной, а в худшем — откровенно оскорбительной. Спасибо, мама воспитала его в лучших манерах. Тони выпрямился: — Тогда почему ты не знаешь, встречаешься ты с ним или нет? — спросил он. — Только не говори мне, что ты просто дурачишься с ним. Он думает, что ты его парень. Я надеялся, что, по крайней мере, ты будешь честен с людьми, с которыми экспериментируешь. О Боже, теперь он звучал по-настоящему разочарованно. Харли не успел и слова вставить, как Пеппер добавила: — Неправильно играть с эмоциями людей, Харли, — какого черта? Он собирался вырвать свои волосы — подождите, нет, Питеру нравились его волосы, он не мог этого сделать. Он собирался вырвать что-нибудь, как минимум. — Ты должен быть честен с ним. По правде говоря, мы ожидали от тебя большего. Ладно, хватит. Эти слова про него от Пеппер Поттс будут преследовать его в кошмарах: — Прекратите! Вы оба… ради всего святого, я не понимаю, о чем вы говорите! — вскричал он, вскидывая руки в знак капитуляции. Оба взрослых слегка вздрогнули. — Тони, чувак, я понятия не имею, кто такой твой чертов стажер! Вот поэтому я и не знаю! Я не гребаный мошенник, не идиот и не… и вообще, черт возьми, не тот, в ком ты собираешься меня обвинить! Тони и Пеппер просто… уставились на него. На протяжении нескольких секунд. Медленно опустив руки, он почувствовал, что его щеки стали горячими после вспышки. Сдержанность никогда не была одной из его сильных сторон, но в последнее время она стала лучше. Это просто… спровоцировало что-то. Его психотерапевт, возможно, сказала бы, что это потому, что у него глубоко укоренился страх перед изменой, с тех пор как отец ушел от них, а Харли спустя годы узнал, что это было из-за другой женщины. Конечно, она была бы права, но Харли все равно сказал бы, что не нужно было поднимать эту тему. У обоих Старков были задумчивые лица. Такие они делали, когда пытались разобраться в особенно сложной проблеме. Харли переводил взгляд с одного на другого, гадая, кто же из них справится первым. (Это была Пеппер). — Ты не… Тони, а ты их когда-нибудь знакомил? — спросила она, бросив настороженный взгляд на своего жениха. Самый умный человек на Земле смотрел на нее безучастно. Харли думал, что ответ не будет положительным. — О, черт, я не думаю, что знакомил, — прошептал Тони, широко раскрыв глаза. — Вы и не знакомили, босс, — добавила Пятница, как показалось Харли, весьма кстати. Тони все еще смотрел в потолок, немного расстроенный. Двое взрослых в комнате некоторое время стояли, как рыбы, вытащенные из воды. Вполне приличный вид у двух людей, которые только что устроили засаду на ребенка, занимающегося своими делами, особенно если учесть, что они уже начали наказывать его за то, чего он даже не делал. Харли насмешливо хмыкнул. Вы владеете самой большой компанией и самыми большими деньгами во всем мире, но при этом остаетесь идиотами. Не Пеппер, конечно. Она была самой гениальной женщиной на свете, и во всем этом, безусловно, был виноват Тони. — Ну что, теперь мы продолжим допрос о моей личной жизни или нет? — спросил Харли, слегка откинувшись в кресле. — Потому что, если хотите знать, я встречаюсь кое с кем. Невероятно моногамно, позвольте добавить, я не хочу и не могу хотеть никого другого, — большие слова для человека его возраста, да, но еще одна особенность Кинеров заключалась в том, что они никогда не делали ничего наполовину. — Чертов он стажер или нет, должен подчеркнуть, я понятия не имею. Пеппер вздохнула. Тяжело. Харли стало немного стыдно за то, что он на нее набросился, но в ее глазах появился отблеск тепла: — Мне жаль, Харли. Кое-кто, — она бросила острый, довольно раздраженный взгляд на Тони, который вздрогнул, — был уверен, что познакомил тебя с Питером, когда ты приехал сюда, — от этого имени у него аж желудок вылез из задницы. — Я верю тебе, и мне не следовало так легко верить Тони. Ты всегда был очень добрым и искренним парнем, у нас не было причин сомневаться в этом. Это не должно было заставить его желудок вздыматься так, как он вздымался. Ради всего святого, он был геем. Тони кивнул: — Прости, черт… Мы разговаривали сегодня, и он упомянул, что у него есть парень, а потом показал мне фотографию вас двоих и… Ладно, оглядываясь назад, он, кажется, был озадачен тем, что я знаю, кто ты… — он ругнулся под нос: — Мы работаем вместе уже некоторое время, и он мне очень нравится, как и ты, — и снова ощущение прохлады. Хотя на этот раз оно больше походило на то, которое испытываешь, когда твой заветный кумир и наставник признается тебе в любви. Нет? Не очень распространенный опыт? Что ж, отстой, неудачники. — Я просто вдруг вспомнил, что ты сказал, когда приехал в Нью-Йорк и… — Сошел с ума? — протянул Харли. — Да, я вроде как получил по рукам, пару секунд назад. Кстати, я до сих пор не знаю, как зовут этого безликого стажера, для защиты которого вы ворвались сюда, — он напомнил им об этом, хотя на данный момент в его голове уже все было соединено. — Однако я попробую воспользоваться своим гениальным мозгом и предположить, что его зовут Питер Паркер. Видеть, как две самые знаменитые пары глаз в мире смотрят на тебя с абсолютно синхронным подозрением, было, объективно говоря, чертовски смешно. Обвинения в прелюбодеянии закончились, и Харли не смог удержаться от волчьей ухмылки, которая расползлась по его лицу. — О, Боже… нет, — прошептал Тони, и его подозрение переросло в ужас. — Это правда. В этот самый момент на повороте в лабораторию заскрипела знакомая пара побитых красных кроссовок. Питер едва не споткнулся о развязавшиеся шнурки, когда ввалился внутрь с возмущенным криком маленького ребенка: — Вы заперли меня в машине! Какого черта, мистер Старк! Пожалуйста, скажите мне, что вы не убили его… Тони обернулся: — Ты встречаешься с моим протеже! — прокричал он в ответ почти таким же тоном. Питер запнулся, но, к его чести, вернул себе уверенность в рекордные сроки. Принято к сведению: У Харли было очень мало шансов выиграть любой спор в их отношениях. — Откуда мне было знать, что он Мандариновый ребенок?! — возмутился Питер, почему-то даже не запыхавшись, несмотря на то, что ему пришлось пробежать не меньше нескольких лестничных пролетов, чтобы так быстро добраться сюда. — Ты так и не познакомил нас! Тони Старк говорил о нем. Восхитительно. — Кстати, это преступление — «не представлять нас», — добавил Харли, впервые встретившись с Питером взглядом и слегка помахав ему рукой. Он заметно расслабился, видя, что его парень невредим, расслаблен и ухмыляется. — Скрывать от меня кого-то настолько симпатичного… Это граничит с жестокостью, Тони, — Питер окрасился в восхитительный розовый цвет, Пеппер захихикала, а Тони выглядел так, будто хотел умереть. — Неееет, — простонал он, — ты не можешь говорить о нем такие вещи с таким лицом! — он диким жестом указал на Питера, который, отойдя от стадии паники и гнева, присоединился к Харли и развеселился. Единственный человек, который мог перехитрить Харли Кинера, — это Питер Паркер, и сейчас он активно участвовал в этой игре. — Но он прав, мистер Старк, — проворчал он, привлекая внимание мужчины, а затем медленно перевел взгляд на Харли, оценивающе оглядел его с ног до головы и добавил: — Может быть, если бы вы позволили мне встретиться с Харлсом до его первого дня в Мидтауне, я бы не захлопнул руку Неда дверцей своего шкафчика. — Харлс… — прошептал Тони, его голос звучал хрупко. Пеппер, смеясь, спросила: — Почему это Харли — и, соответственно, Тони — виноваты, Питер? — Пеппер была рада, что эта ситуация доставляет ей столько же удовольствия, сколько и им. Питер сменил выражение лица на комично-мрачное. — Я был так потрясен тем, какой он горячий, — Тони стонет на фоне, уткнувшись лицом в руки. — Я отвлекся! Я имею в виду — кто-то вроде него, — Питер жестом указал на Харли, — в Мидтауне? Говорит со мной? Еще и умный? — Питер покачал головой. — Я думал, что наконец-то ударился головой настолько сильно, что у меня начались галлюцинации! Невероятно лестные чувства; Харли абсолютно проигнорировал румянец, распространившийся от ушей к шее, — но в эту игру могут играть и двое. Харли повторил за Питером: — Немного безумно, что именно ты так говоришь. Но я это пропущу, потому что люблю тебя, — Питер сиял, Пеппер ворковала, а Тони скрестил одну руку на груди, а другой подпер голову. — Я знаю, я говорил, что хочу, чтобы они поладили, — напряженно произнес он, когда Харли вскочил со своего места и пересек комнату, чтобы осыпать Питера поцелуями. (Разумеется, это был всего лишь милый поцелуй. В отличие от некоторых, он сохранил немного грации и приличия. Мистер «Поцелуюсь со своей второй половинкой на глазах у Харли, полковника Джеймса Роудса и бедного малооплачиваемого Хогана» Тони Старк). — Но я не это имел в виду, — Питер обнял Харли за талию и засунул руку в один из передних карманов. Харли с удовольствием прильнул к нему, довольствуясь тем, что еще немного понаблюдает за тем, как их наставник сходит с ума. Хотя на задворках его сознания зарождался ноющий страх — Питер тоже его чувствовал, если судить по тому, как напряглись его плечи. Пеппер с нежностью закатила глаза и подошла к Тони: — О, заткнись. Они очаровательны, — улыбнулась она им обоим, — Я рада, что вы счастливы вместе, — искренние слова от лучшей женщины планеты о его отношениях с парнем, с которым он хотел когда-нибудь вступить в брак. Харли мог бы умереть счастливым. Однако виновник всего этого все еще молчал. Возможно, Харли затошнило. Совсем чуть-чуть. — Мистер Старк? — немного робко спросил Питер, пристраиваясь поближе к Харли. Он слегка расправил плечи: выросший на Юге, он имел дело с изрядной долей гомофобных пожилых мужчин. Если Тони сейчас начнет изрыгать какую-то чушь, он этого не допустит. У него, конечно, будет разбито сердце, и он будет плакать об этом потом, много плакать, и, возможно, будет задаваться вопросом о жизни и обо всем на свете и впадет в очередной кризис «я смогу заставить себя любить девушек», но сейчас он без колебаний встанет на защиту Питера. Тони, который вел себя, как самый издерганный человек в мире, вздохнул. Пожалуйста, не будь мудаком, пожалуйста, не будь мудаком, о боже, пожалуйста, не будь мудаком… — Ты, — он посмотрел на Харли, — разобьешь ему сердце, и я убью тебя, — он с энтузиазмом кивнул, чувствуя, как тяжесть сваливается с плеч. Разговор о лопате был ему по душе, в основном потому, что он раз двадцать повторял его себе в зеркале. Не было таких угроз от Тони, которые бы он уже не придумывал сам — он был очень изобретателен. — Только если я не убью себя первым, — прощебетал Харли, улыбаясь, несмотря на мрачные настроения. Тони выглядел в легком ужасе, но его губы все равно скривились. Питер фыркнул, что отвлекло его внимание. — И ты, — он посмотрел на Питера так же, как и на Харли, — разобьешь ему сердце, и я убью тебя, — Питер напрягся и отдал свой лучший солдатский салют. Это немного выбило Харли из равновесия, но тот как-то сумел поймать и удержать его другой рукой. — Сэр, да, сэр! — скандировал Питер, заставляя Пеппер и Харли разразиться хихиканьем. Все они знали, что Тони не тронет ни одного из мальчиков, как бы сильно они ни облажались, но знать, что у них есть кто-то на их стороне, значило очень много. Проблемы с отцом, проблемы с брошенными детьми, да что там, с кем угодно — Харли никак не ожидал получить от кого-то такую яростную отцовскую защиту, когда вступал в отношения. От этого ему становилось неловко и тепло на душе. А еще Тони Старк не был гомофобом. Зачет. — Ну что, сопляки? — рассмеялся мужчина и обнял их обоих. Они радостно потянулись, встречаясь взглядами и ласково улыбаясь друг другу. Когда они разошлись, он добавил: — Просто для ясности: что бы вы двое ни затеяли, я не хочу этого видеть… — Мистер Старк! — пискнул Питер, а Харли зашелся в хохоте. Тони всегда испортит приятный момент. — Я серьезно! — ответил он. — Лаборатория не место для веселья. Фактически, все мое поле зрения не место для веселья. — Это, — рассмеялся Харли, перекинув руку через плечо Питера. — Невероятно лицемерно и расплывчато. Что именно определяет «веселье»? Тони наморщил нос: — Все, что происходит после границы первой базы, в плане отношений, запрещено. У меня проблемы с сердцем, вы же знаете. Харли открыл было рот, чтобы возразить, что база — понятие субъективное, и поэтому то, что они считают первой базой, может не совпадать с тем, что считает первой базой Тони, но Питер опередил его, придумав кое-что еще лучше. Он хмыкнул, изображая невинность, и повернулся к Харли с сияющими глазами. — О! Значит, только отношения под запретом? — спросил он, немного скромничая. Вопрос был адресован Тони, но глаза Питера не отрывались от Харли. — Раз уж это единственное, что является «весельем»? Он даже сделал воздушные кавычки и все такое. Харли нравилось, к чему это идет. Тони, очевидно, нет: — Мне не нравится этот тон. Питер, едва сдерживая хихиканье, продолжил: — Эй, Харлс, теперь мы знаем, что у нас обоих есть доступ к этим супервысокотехнологичным, удивительно хорошо оснащенным лабораториям… — о, Боже. Харли был в полной заднице. Не было такой метафоры, чтобы описать чувства, которые Харли Кинер испытывал к Питеру Паркеру. — Не хочешь ли ты использовать паяльные лампы и опасные химикаты в лаборатории без всяких средств защиты? — спросил он. Когда Тони начал протестовать, он заговорил громче: — Мистер Старк не считает это весельем, к тому же мы сделаем это вне поля его зрения! Пеппер пробормотала что-то про «поместить двух монстров в лабораторию за миллиард долларов», но Харли едва расслышал это за собственными обмороками. — Питер Паркер, ты — человек моего сердца, — он сказал это невероятно искренне, схватив руку Питера и поцеловав ее в тыльную сторону в своей лучшей манере диснеевского принца. — Я бы с удовольствием сделал это с тобой, — Питер кивнул, сияя от счастья, поцеловал его в нос в ответ и вынырнул из-под его руки, чтобы схватить за ладонь. — Мальчики, не смейте… — попытался Тони, но это было бесполезно. — БЕЖИМ! — крикнул Питер, и парни бросились бежать по коридору в сторону лаборатории. Уставший, сожалеющий, невыносимо влюбленный миллиардер бежал за ними, а его невеста удивлялась, как никто не предсказал хаоса, в который превратились Харли Кинер и Питер Паркер.